Что такое петух на зоне. Типичный случай в русской тюрьме: про опущение первохода

В тюремном мире есть несколько каст, то есть групп заключенных разного "достоинства". О подробностях поведал Алексей, немало времени проведший за решеткой и колючей проволокой.

Главных каст четыре, а промежуточных на каждой зоне может быть гораздо больше. Первая, высшая, каста -- блатные; вторая, самая многочисленная,-- мужики; третья -- козлы; четвертая, низшая, -- петухи, отверженные.

ВОРЫ В ЗАКОНЕ И БЛАТНЫЕ

Блатные -- это профессиональные преступники. Тюрьмы и лагеря для них -- обязательные этапы их специфической карьеры.

Наш мир -- особенный, попасть в него постороннему очень трудно, -- объясняет знающий толк в этих делах Алексей. -- Совершить преступление, самое что ни на есть "крутое", например, ограбить банк, еще не значит быть принятым в этот мир. Любое, даже случайное отношение к структурам власти, ее политическим институтам навсегда закрывает перед человеком дорогу в "блатняк", каким бы профессиональным преступником он впоследствии ни стал. Кроме того, кандидат в блатные должен придерживаться "правильных понятий".

Элита преступного мира -- воры в законе. Так называют неформальных лидеров, своего рода "посвященных", признанных известными авторитетами и получившие их рекомендацию. Вора в законе "коронуют" (избирают) другие воры в законе. Достоинство определяется на "сходняке". Потом о коронации "малявами" объявляют по всем тюрьмам и лагерям...

Есть так называемый "тюремный телеграф", -- рассказывает Леха. -- Когда через этапы либо пересылки едут зэки, одному из них дают "маляву". Это бумажка, в которой записано: "Мы такие-то воры в законе на сходке такой-то решили, что такой-то достоин стать нашим братом". Посыльный, как говорится, "торпедирует маляву" -- переправляет на другую зону в анальном отверстии, там за работу принимается другой "телеграф".

Если на зоне нет настоящего вора, воровской мир старается послать туда "смотрящего", который будет следить за тем, чтобы зэки соблюдали "закон". Смотрящего или вора окружает группа помощников -- блатных. Среди них есть свой главарь -- "пахан", "авторитет". При пахане -- что-то вроде команды, несколько блатных, каждый из которых занимается своим делом: один присматривает за мужиками, другой -- за "общаком" (так называется общая арестантская казна) и т.п.

Отчисления в "общак" -- своеобразная дань ворам в законе. Каждый зэк должен отдавать "десять копеек" (это 10 % от передачи любой формы -- еда, деньги, спиртное), -- говорит Леха. -- Но больше всего отчислений идет от игры. На зоне играют в карты, нарды, независимо от того, кто выиграет, 10 % -- в "общак".

Блатные имеют привилегии: право не работать, оставлять себе из "общака" все, что они сочтут нужным. У блатных есть и обязанности: следить за тем, чтобы зона "грелась" (получала нелегальными путями продукты, чай, табак, водку, одежду); решать споры, возникающие между другими заключенными; следить за тем, чтобы никто не был несправедливо наказан, обижен и т.п.

Бывают зоны, где блатные работают заодно с администрацией, точнее, с оперчастью. Иногда делаются специальные "ментовские прокладки" -- вновь прибывшего авторитетного блатного опер "убалтывает" на сотрудничество и начинает ему во всем помогать, прежних блатных дискредитирует или убирает с зоны, а новому оказывает помощь (естественно, негласно). За это он наводит в зоне тот порядок, который нужен администрации.

-- "Ментовские прокладки" -- это еще и способ подставить невинного зэка, -- рассказывает Алексей. -- Человека вызывают на допрос, якобы адвокат к нему пришел, там силой вливают немеренное количество алкоголя... Он возвращается в доску пьяный, конечно же, все подумают, что тот был в оперчасти, напился, наелся, а потом и настучал на своих... За такое убивают. Предварительно заставят написать записку, мол, жена бросила, мать передачи не носит, устал жить -- вешаюсь... Часто заставляют выпить таблеток пятьдесят рабидона (смертельная доза снотворного) или вскрывают вены. Да и проблемы "подрезать" нет -- сейчас на зонах разрешены одноразовые бритвенные станки. А раньше приходилось потрудиться -- отламывали от сигареты фильтр, прикладывали к подошве кирзового сапога, поджигали и придавливали спичечным коробком. В результате -- маленький, но очень острый ножичек.

МУЖИКИ И КОЗЛЫ

Это следующая каста. Она состоит из случайных, в общем-то, на зоне людей. Одного жена посадила за пьянки, другой мелочь какую-то украл, тот сидит за драку, а этому дело "пришили" -- под руку попался. Вообще от 50 до 90 процентов российских и украинских зэков -- люди, которых в какой-нибудь западной стране просто оштрафовали бы и дело с концом.

"Мужики" ни на какую власть в зоне не претендуют, никому не прислуживают, с администрацией не сотрудничают. Вмешиваться в дела блатных они не могут, права голоса на их "разборках" не имеют. Словом, мужики -- это арестанты, которые собираются после отбытия срока вернуться к нормальной жизни.

"Козлы" -- это открытые сотрудники лагерной администрации. Те, кто согласились принять какую-нибудь должность -- завхоза, завклубом, библиотекаря, коменданта зоны. Те, кто надели "косяки" (нарукавные повязки), вступили в СПП -- "секцию профилактики правонарушений", то есть во внутреннюю полицию лагеря. Еще их называют "суками" или "ссученными" -- согласившимися работать на ментов.

Зэки, естественно, относятся к ним плохо. В козлы попадают разными путями: кто по доброй воле, кого-то заставляют, запугивают. На некоторых зонах прибывшему этапу вообще телогрейки с уже пришитыми повязками выдают. Наденешь -- ссучишься, не наденешь, сорвешь повязку -- посадят в ШИЗО, а по выходе получишь ту же телогрейку, то же предложение и то же ШИЗО за отказ. И так много месяцев подряд. Некоторые выдерживают -- через голод, через туберкулез. Ну, а если не выдержишь, станешь "козлом".

"ПЕТУХИ" ИЛИ "ОПУЩЕННЫЕ"

Последняя каста -- "петухи", они же "опущенные", которые подразделяются на "обиженных" и "отогнанных" (с первыми непосредственно провели половой акт, вторых просто причислили к этой же касте). "Петух рабочий" обслуживает зэков за деньги либо сигареты. Это своеобразная местная проститутка.

Гомосексуализм в тюрьмах существовал всегда, был он, как правило, делом добровольным. Но с какого-то времени (по некоторым сведениям, с реформы "исправительно-трудовой" системы 1961 года) на зонах начал распространяться обычай: наказание в виде насильственного обращения виновного в педераста. Подобное встречается даже в животном мире. Так, у некоторых видов обезьян вожак стаи в знак победы над провинившимся самцом насилует его. Правда, "по понятиям" существует закон: "х...м не наказывают". Если человека признают виновным только по тюремной жизни, а не по вольной, с него можно получить штраф -- пачку сигарет, деньги, можно, если на разборке так решат, избить, переломать ему кости, убить, наконец. Но опустить нельзя.

Чтобы закончить с кастами, надо упомянуть еще ряд групп. "Петухов" надо отличать от других пассивных гомосексуалистов -- личных любовников блатных. Их не бьют, в черном теле не держат, наоборот, от работы отмазывают, "чтобы мягонькие были". Но и лишнего им тоже не позволяют. С этими личностями лучше не связываться. На зонах есть также "шестерки" -- прислуга. В них попадают слишком слабые или услужливые люди. Если тебя попросят что-нибудь сделать, скажем, носки чужие постирать, а ты согласишься, -- быть тебе шестеркой, даже если ты сделаешь это за плату. В тюрьме принято обслуживать себя самостоятельно...

Может, такие истории не надо рассказывать, но мне кажется, скорей, надо, просто чтоб отдавать себе отчет, что тюрьма - это не только бодрые улыбающиеся наши несгибаемые политзаключенные, играющие в сокамерниками в шахматы и монопольку. Есть другое, страшное, никто от него не застрахован.

А вот такая история: одни родители спрашивают нас - а почему наш сын сидит в следственном изоляторе в камере с "опущенными", и что после этого с ним на зоне будет? Примите меры.

И приходим мы в допросную, и сидим там, и приводят к нам в череде других заключенных этого парня. Я, бессменная напарница моя Лидия Борисовна Дубикова, офицер, нас сопровождающий. Парень выглядит не ахти, хилый весьма, вид зачморенный, взгляд погасший, говорит бессвязно довольно. За двадцать ему годочков. Студент, на последнем курсе учился. Попал в СИЗО. Я потом скажу, за что. Пока пытаюсь понять проблему.

В общем, сначала в камере всё было нормально. Смотрящий русский был, жить можно было. Потом русскому изменили меру пресечения, и смотрящим по камере стал армянин. Стало хуже. И еще был один грузин... нездоровый интерес, в общем, проявляли. А однажды... однажды смотрел эротический канал...

Я говорю: спокойно. Офицера спрашиваю: что еще в СИЗО за эротический канал? Он: да нет ничего такого, может, по нормальному каналу передача шла эротическая... Ну ОК, говорю, к каналу мы еще вернемся, а в чем нездоровый интерес был? Ну, - парень отвечает, - дежурить нас за всех заставляли, в камере убираться за всех. Можно же по очереди убираться, или всем вместе, по-разному можно, но они не хотели...

Офицер взрывается: а почему ты сразу, когда это началось, сотрудникам не сказал? Ты же заезжал сюда в СИЗО, с тобой разговаривали оперативные сотрудники, объясняли, что к чему, ты продольному почему сразу не сказал? Тьфу!

Парень сидит, понурясь. Ну, типа жаловаться как-то нехорошо... Потом вспоминает: да и не нужен был мне их мобильный телефон, так я пару раз позвонил - они мне сказали, что я им теперь денег должен, заставляли меня домой звонить, деньги у родителей выпрашивать. Я не хотел. Они настаивали. Я им всякие истории рассказывал... выдумывал...

Я говорю: какие истории? Молчит.

Говорю: ладно. Переходим к эротическому каналу. Что произошло?

Ну так был в тот вечер включен эротический канал. Да я вообще его и не смотрел, но они стали меня подначивать, шуточки всякие... И, в общем, спрашивают - а ты вот, например, касался ли губами гениталий женщины? Я говорю: нет, я вообще не хочу с вами об этом говорить, а они опять спрашивают. Спрашивают и спрашивают. И так они приставали, что я, в общем, сказал - да, отстаньте только. Они говорят: да ну? И долго? Я говорю: ну секунд пять... или десять.

Они тогда сначала говорят: ну, это недолго, ничего страшного. А потом...

Я говорю: блин, но ты же знал, что этого нельзя говорить! Знал?

Офицер орет: но ты же знал, что этого нельзя говорить! Знал?

Парень говорит: ну знал... Я говорю: они тебя били, чтоб ты это сказал? Говорит: нет... просто как-то вот шуточками своими... ну, я сказал... думал, отстанут...

Что потом произошло, он уже совсем не может или не хочет говорить. Я спрашиваю: сексуальное насилие к тебе применили? Он говорит: нет. (Фиг знает, что там было на самом деле, даже знать не хочу). В общем, они сказали, что в тюрьме так принято, что раз делал это с бабой - сможешь и с мужиком, избили его и из камеры выломили. Типа всё, досвидос.

Перевели его в другую камеру. Там смотрящий нормальный был, они парня пожалели, сказали, что это по беспределу вообще, как с ним поступили, типа сиди спокойно. Он было расслабился. Так нет, потом говорят: извини, но смотрящий по СИЗО прислал, чтоб не в одну пацанскую камеру тебя не пускали больше. Короче, выломили его и из этой камеры.

Ну вот и перевела его администрация в ту камеру, где он сейчас. Необычная камера, через нее и дорога не проходит, очень камера непрестижная. И слава за ним в колонию пойдет дурная. Я говорю, Лидия Борисовна говорит, офицер говорит: следи за своим языком! Это твой главный враг! Ты хоть в этой камере всю эту историю не рассказывал? Он говорит: нет, я больше никому ничего не расскажу! Ох. Ладно, иди. Держись.

Уходит. Я говорю: ну и чего?

Офицер говорит: что можем, делаем. Контроль за ним особый. И на сборке, если выезжает куда, следим, чтоб с представителями уголовной субкультуры не пересекся. И в машине в стакане сидит. Как можем, смотрим за ним. А на зону вряд ли про него весточку кинут: кому он вообще нужен?..

Мы с Лидией Борисовной говорим: да ладно... мы ж взрослые люди, весточка-то полетит...

Ну, тогда, - говорит офицер, - остается единственный вариант. Если дадут меньше пяти лет, да если нарушений режима не будет, да если будет место, на хозотряде оставим его. Так безопасней. Ну а если больше пяти дадут - тогда увы. Но это уж суд решит... Конечно, не хотелось бы парню судьбу калечить. Вот как-то так... может, получится.

А, и я обещала рассказать, за что студента в СИЗО посадили. За гашиш. Вот не за героин, не за крокодил - за гашиш. Вышел он как-то из подъезда с дозочкой, а тут менты-винты. Пишут распространение. Вроде, его товарищ на это дело подсадил: у парня после травмы сильно голова временами болела, а гашиш типа эту боль снимал. Ну так, изредка, не то, чтоб часто. А он признал распространение. Наговорил на себя. Я спрашиваю: зачем? Он говорит: следователь обещал отпустить, поверил следователю...

У меня каких-то особых комментариев к этой истории нет. Ну да, гашиш. Ну да, парень не боец. Ну да, даже пожаловаться моральных сил не хватило - объяснили ему "товарищи", что это западло. Но чтоб за этот фигов гашиш сломать человеку жизнь... ну че, бывает.

Достали уже разговоры о том, что западные политики и все остальное «прогрессивное человечество» собираются бойкотировать сочинскую Олимпиаду из-за притеснений гомосексуалистов в России. И происходит это, разумеется, под бурные аплодисменты и восторги российской оппозиции.

Я же не смог найти ни одного примера, так называемых, притеснений в отношении спортсменов или болельщиков, представляющих сексуальные меньшинства. Разве что только новый закон, запрещающий им заниматься сексом или устраивать гей-парады вблизи школ и детских садиков. Так и натуралам это тоже не рекомендуется законом. И неужели олимпийцы нетрадиционной сексуальной ориентации участвуют в Олимпийских играх только с целью заняться сексом возле детских садов или провести там же агитацию за голубую жизнь? Если нет, то к чему столь громкая истерика и кому мешает закон, запрещающий это?

И почему борцов за права секс-меньшинств так зацепила именно сочинская Олимпиада, а не, скажем, лагеря строгого режима? Да потому, что «борьба» за права ЛГБТ в связке с олимпийскими играми - это чистой воды пиар и большие деньги. Обратите внимание на то, что «всемирных правозащитников» якобы попранных в России прав секс-меньшинств интересуют только глобальные моменты, несущие достойное финансирование и массовое внимание. Такие, как Олимпиада, гастроли первых лиц российской классической музыки, визиты глав государств и т.д. И никак не меньше.

Знаю, что сейчас защитники гомосексуалистов (включая западных борцов-идеологов, некоторых российских блогеров и активистов ЛГБТ), разразятся очередными воплями о том, что я, мол, оскорбляю лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией и призываю игнорировать нарушение их прав.

Ау, ребята! Проснитесь! Все гораздо проще. Почему вы защищаете только там, где вам интересно и выгодно это делать? Если я не прав, то почему бы вам, как истинным борцам за права ЛГБТ и прочих секс-меньшинств, не начать защищать, скажем, «обиженных петухов» на зонах или в тюрьмах?

Не знаете таких? Тогда расскажу. И мои слова подтвердят все, кто волею судьбы побывал в местах лишения свободы.

«Петухи», «обиженные», «опущенные», «петушиная масть», «чушкари», «дырявые» - это лишь малая часть официальных тюремно-лагерных наименований лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. По сути, все эти названия являются синонимами. Разве что, есть небольшой нюанс между «опущенным» и «обиженным», который сейчас уже, практически, смысловую нагрузку не несет. Опущенный - это открытый пассивный гомосексуалист, имевший гомосексуальные контакты, а обиженный - тот, кто «зашкварился», то есть поздоровался за руку с петухом, или поел из одной тарелки, или воспользовался его ложкой, или вошел в какой-либо иной плотный контакт.

В каждом следственном изоляторе, тюрьме и исправительной колонии имеются специальные хаты (камеры, секции), так называемые «обиженки», где отдельно от всех живут «петухи». В больших лагерных бараках, это специальный «петушиный угол». Во многих зонах и тюрьмах у «обиженных» есть свой смотрящий, из таких же. Он именуется «главпетух». Каждого вновь прибывшего зека обязательно ставят в известность о местонахождении «обиженки» , чтобы новичок случайно не «зашкварился». Сейчас, «обиженные» составляют порядка 1 - 1,5 % от общего количества российских заключенных. А это почти 15 тысяч зеков.

У «петухов» в обязательном порядке имеется свое постельное белье, которое стирается отдельно, а также своя посуда, которая также храниться строго отдельно. Чтобы, ни дай бог, не перепуталось с посудой и бельем «порядочных арестантов». Иначе будут большие проблемы. У всех. Даже на проверке в строю «обиженка» строиться отдельно.

«Петух», он же «гомосек», он же «обиженный» или «дырявый», не имеет права :

Сесть за общий стол в камере или лагерной столовой (для них есть отдельные места приема пищи с отдельной посудой и местами хранения продуктов);
- дотронуться до продуктов, предназначенных для обычных заключенных;
- взять из пачки сигарету,дотронувшись до других сигарет, либо подкурить от одной спички перед «порядочным арестантом»;
- поздороваться за руку с кем бы то ни было, кроме таких же опущенных;
- обратиться с какой либо претензией с обычному заключенному, так как не является равным ему существом. Вместо ответа на претензию он вполне может получить удар;

«Петух», он же «гомосек», он же «обиженный» или «дырявый», обязан:

Выполнять, практически, любые требования других заключенных;
- производить всю грязную работу в камере, бараке, секции. А именно, мыть полы, выносить мусорные баки, убирать дальняк (парашу, отхожее место и т.д.). При этом, в отрядах все дальняки распределены за «петухами», которые отвечают за их чистоту;
- проживать только в помещениях «обиженки», обычные хаты, секции и бараки не для них;
- впервые заходя в камеру (секцию, барак), сразу же сообщить всей хате «я - обиженный» и скромно устроиться возле тормозов (дверей) или дальняка (туалета), где и ждать дальнейшего решения своей судьбы. Если «петух» скрыл то, что он обиженный и повел себя, как обычный зек (поздоровался за руки, выпил со всеми чифирь из общей кружки, сел за общий стол), а потом выяснилось, что он гомосексуалист, то вполне могут забить до смерти. Так как «зафоршмачил» (запачкал, заразил) всю «людскую хату».
- пользоваться только отдельной посудой, полотенцем, бельем и другими предметами быта и личной гигиены.
- четко осознавать свое самое низшее место в тюремно-лагерной иерархии и понимать, что даже всевозможные «крысы», «стукачи» и «ссученные» находятся выше и никогда не будут приравнены к «петухам». Разве, что их «опустят», но это самая крайняя мера, которая уже почти не применяется.

На этапе в столыпинском вагоне «петухи» располагаются на полу под нижней «шконкой» (полкой), либо (если повезет) в отдельном «купе».

Расскажу, как поступают с теми, кто впрыгнув в «столыпин», в надежде на общую дорожную суету, не сообщает остальным зекам о том, что является «обиженным». Зимой 2011 года довелось мне побывать на этапе Мурманск - Вологда - Москва. Один из этапников во время вывода в туалет заглянул в соседнее «купе» и, проходя, успел крикнуть о том, что один из сидящих там зеков «петух», мол, узнал его по мурманскому централу. После тяжелого разговора мурманчанин признался, что является гомосексуалистом и в мурманском СИЗО проживал в «обиженке», но решил скрыть свою сексуальную ориентацию. Его били долго и жестоко (в соседней «купешке» находилось не менее 10 осужденных). Потом пинками загнали под нижнюю полку, где он провел остаток дальнего пути. Да, и еще. Опытный конвой демонстративно не обращал на ситуацию никакого внимания. Только потом несколько раз забирал «обиженного» для уборки общих туалетов и коридора в «столыпине».

Еще недавно «обиженным» принудительно делали специальные «портаки» (наколки, татуировки), сообщающие об их ориентации. Вот лишь некоторые:

1.Обозначение: гомосексуалист - "маргаритка", "машка", "петух", "гребень", "голубой", "чушок". Место расположения - спина.
2.Имеет название "Король всех мастей". Обозначение - гомосексуалист, способный на все формы секса. Место расположения - спина.
3.Татуировка авторитета в среде гомосексуалистов, так называемого, «главпетуха».
4. Перстень «опущенного»

Сейчас такую наколку могут сделать насильно только тем, кто уже был замечен в попытках скрыть свою «петушиную масть».

Вот вкратце о «правах и обязанностях» представителей сексуальных меньшинств в местах лишения свободы.

Предлагаю активистам ЛГБТ, политикам и журналистам, паразитирующим на теме защиты (не понятно от чего) секс-меньшинств, закончить вопли про Олимпиаду и стоны о запрете гей-парадов вокруг школ и детсадов, и начать защиту прав гомосексуалистов в зонах и тюрьмах. Конечно, за это не платят, нет пиара, да и лезть в бараки и хаты как-то страшновато… Но вы попробуйте. А?

Рассказ бывшего заключенного

Когда я прошел прописку в хате, бугор, которого я знал с гражданки, сделал на двоих чефира, начала рассказывать о делах на зоне, и предупредать, чего точно не нужно делать, за что опускают сразу. Говорит, главное, никогда не опускать сокамерника.

У нас на зоне любили раскинуть картишки. Наиболее удачным игроком среди мужиков, был Коля – «Совок». В своем кругу ему не было равных. Его соперники быстро «просекли» талант Совка и перестали садиться с ним за карточный стол. К тому времени, он умудрился неплохо заработать на своих друзьях по несчастью. Большинство должников, расплачивались передачами от родственников. Совок курил самые дорогие сигареты.

Совок по своей натуре был настоящим игроком. Такие не могут спокойно смотреть и не участвовать в игре. Блатные с удовольствием приняли его в свой игровой круг. А ведь до этого точно такого же парня опустили в тюрьме, начав именно с «дружеской игры».

Поначалу Совку очень везло. Он выиграл приличную сумму. Скорее всего, это было подстроено. Совок заглотил наживку, брошенную ему опытными шулерами. Следующая игра стала для него роковой. Блатные не играли на всякую ерунду. Кроме денег, в качестве средств платежа использовалась водка и наркотики.

За несколько часов ночной игры, проходившей в каптерке, Совок проиграл огромную сумму денег. В игре верховодил известный авторитет «Локоть». Именно он определил недельный срок для возвращения карточного дога. Естественно, Совок не смог за неделю достать деньги. В этих вопросах на зоне не шутят. Никакие отговорки не катят.

Парня опустили в тюрьме

Через несколько дней, после окончания срока уплаты, и по зоне пошел слух: парня опустили в тюрьме!!! – а точнее Совка «опустили». Об этом узнала вся зона. Зеки сразу изменили к нему свое отношение. С ним перестали здороваться и садиться рядом за стол в столовой. Наиболее отъявленные подонки, делали его жизнь еще ужасней. На Совка выливали помои, ему ставили подножки, плевали ему в спину.

От такого морального и физического пресса может сломаться любой. И так всегда — мужика опускают в тюрьме и он ломается, превращаясь или в чухана или кончая с собой, или становясь общей проституткой.

Но не это произошло с несчастливым игроком. Ночью, заточкой, он перерезал горло трем блатным, опустившим его. Той же заточкой, Совок вскрыл себе вены на обеих руках.

В колонию приехала многочисленная комиссия из управления исполнения наказаний. Нашли «крайних». Наказали. Уехали. Начальник колонии получил служебное несоответствие. Кум отделался строгим выговором. После этого случая, работники колонии не давали возможности спокойно играть в карты, как это было раньше. Теперь, игроков ожидало ПКТ (помещение камерного типа), куда на перевоспитание направляли отъявленных нарушителей дисциплины. А вот тех, кто мужика опустил в тюрьме, не тронули.

«Я молча сидел на полу. Фуфайка валялась возле меня. После всего произошедшего кошмара я почти ничего не соображал. Ко мне подошел белобрысый Миша и глядя на меня испытующе, спустил свои штаны. Все остолбенели, никто не понял, что сейчас будет. Мишка стоял и тужился, я-не двигался с места. Наверно мне надо было встать и отойти, но я не в силах был сообразить, что делать. Потекла струя, приближаясь к моему лицу, еще чуть-чуть и она потечет по моей голове. Я поднял руку, брызги отскакивали во все стороны.
-Миша, за что?


Все затаили дыхание.

Я молча сидел на полу.

Фуфайка валялась возле меня. После всего произошедшего кошмара я почти ничего не соображал. Ко мне подошел белобрысый Миша и глядя на меня испытующе, спустил свои штаны. Все остолбенели, никто не понял, что сейчас будет. Мишка стоял и тужился, я-не двигался с места. Наверно мне надо было встать и отойти, но я не в силах был сообразить, что делать. Потекла струя, приближаясь к моему лицу, еще чуть-чуть и она потечет по моей голове. Я поднял руку, брызги отскакивали во все стороны.
-Миша, за что?
Он смеялся, двигая струей во все стороны. Я быстро встал и отошел в сторону. Вокруг была мертвая тишина. Первым заговорил снова Мишка.
-Еще одно испытание и на сегодня хватит.
Все затаили дыхание.
-Во всех тюрьмах закон один, и мы его тоже соблюдаем: каждый новенький целует парашу.
Мне это показалось сомнительным и странным, я был в полной прострации.
-Ты тоже целовал?- спросил я у него.
-Ну да.- Он поглядел на парней, сидящих вокруг.
-Да целуй уже. Все так делают.- Поддержал Мишку цыган Вася,- Поцелуешь и все, это ж закон.

Умом и сердцем я чувствовал, что что-то не то происходит, что не надо-бы этого делать.

Я с надеждой посмотрел на Толяна, более авторитетного из всех. Мне казалось, что он с каплей уважения посматривает на меня, ведь во всех испытаниях я ни разу даже не застонал. Но я настолько был жалок, что Толик с презрением смотрел на меня, без тени жалости.
-Это закон.-Произнес он твердо.
-А как это делать?-Я тянул время.
-Подними крышку и целуй изнутри,-настойчиво подталкивал меня цыган.
Я неспеша подошел и поднял крышку параши.
-Здесь целовать?- ткнул пальцем на внутреннюю часть крышки.
-Ага,-махнул головой цыган.
-В моей душе все сотрясалось, сомнения затмевали мне разум, но параша открыта, отступать некуда. Я медленно наклонялся, жутко воняло, казалось я умру, если прикоснусь к этой клоаке. В камере стояла гробовая тишина, как будто сейчас произойдет конец света. Я едва прикоснулся губами к крышке параши, как дикий смех и крик понесся по камере:
-Карась чушка! Мина! Параша!
Я закрыл крышку, парни не умолкали.
-Ща позвоним всем и сообщим, что у нас сидит чуха,-крикнул Толик. Он взял в руки кружку и собрался стучать по трубе, проходящей под окном. Я представил, что теперь меня ожидает и стал кричать:
-Пацаны, простите! Вы же сами сказали, что это закон! Я ж не знал! Да я только губами прикоснулся, я не целовал…
Все молчали и посматривали на Толяна. Он немного посомневался, потом поставил кружку:
-Ладно, не будем звонить.
Поговорив между собой они решили меня простить и не говорить об этом никому. Федька-Хмурый был против, но с его мнением не считались.

Вечером всех повели на оправку.

Я и Хмурый волокли парашу. Туалет в конце коридора. Стены там замазаны раствором, как шубой, чтоб на стенках не царапали надписи. Зато в щелях было удобно прятать записки. Ведь туалет был один для всех. Умывшись, вернулись в камеру. Покурили и стали учить меня фене. Теперь я знал: кровать- шконка, надзиратель- дубак, дверной глазок- волчок, ботинки- коцы. Ребята учили меня и смеялись, я тоже смеялся, сам над собой. Затем, они достали из-за окна колбасу, сыр, сливочное масло и сели ужинать. Пригласили и меня, сказав что тут все общее. Я есть не хотел, сел за компанию. Кусок в горло не лез, хотелось побыть одному, в одиночной камере.
За дверью прокричали «отбой» и все улеглись.
Я залез под одеяло с головой и все никак не мог уснуть. Всякие мысли лезли в голову. Как вести себя после таких унижений? Что делать? Я никак не ожидал такого приема. Я молил бога о помощи. Когда проваливался в сон- видел одни кошмары. Но я не хотел, чтобы наступило утро.»