Успешной попыткой такого рода является основательная работа профессора кафедры социальной философии и философии истории СПбГУ М. В. Попова «Социальная диалектика» (СПб.: Издательство Политехнического университета, 2014 г. 468 с.). Научный интерес данного исследования состоит в том, что он впервые в нашей социальной философии органично соединяет рассмотрение всеобщих (логических) категорий с их использованием в сфере социальных процессов. В нескольких специальных разделах он показывает, как действуют такие категории в историческом движении общества, как они используются в понимании исторических процессов. В свете такого рассмотрения становится понятной мысль о том, что прав был старик Гегель: категории буквально врываются в науку из реальных отношений. В наше время бурных перемен это особенно заметно и актуально. И действительно, такая абстрактнейшая категория как «изменение» кажется всем понятной из естественного языка. А К. Поппер даже доказывает, что это простое понятие абсолютизируют философы-«историцисты» от Гераклита и Аристотеля до Гегеля и Маркса. Но вот профессор М. В. Попов показывает глубинную логическую противоречивость этой категории и ее роль в социальных исследованиях, диалектику изменчивости и тождественности предметов и процессов, их текучести, развития и прогресса. И в результате выясняется сложная система взаимосвязей между, казалось бы, давно и прочно усвоенными экономическими и философскими категориями: «производство», «производительные силы», «производственные отношения», «способ производства», «базис и надстройка», «общественное бытие и общественное сознание», «классы» и т. д. Возникает стройная система общественных отношений. При сравнении предложенного исследования со старыми учебниками по философии можно увидеть существенное различие. Там категории брались изолированно, в лучшем случае показывалось взаимодействие трех-четырех категорий, а в данной работе все категории логично взаимосвязаны, вытекают одна из других и влияют друг на друга. Там они брались без рефлексии с всеобщими (логическими) философскими категориями, а здесь - в тесной связи с этими категориями. Достигается эта логическая взаимосвязанность за счет более тщательных и глубоких определений как известных философских категорий, так и традиционных понятий экономической теории, социологии, политики.

Подлинной новацией рассматриваемой работы является раздел «Становление формаций». И раньше исследовались и освещались вопросы конкретно-исторического становления и развития формаций. Но делалось это, как правило, в исторической форме. Поэтому мы знали историю становления разных формаций в различных странах, а из них составлялась общая картина. В данной работе проведен категориальный анализ понятия формации и показана логика перехода одной формации в другую как процесс качественного преобразования базиса и надстройки и их взаимодействия между собой. Конечно, анализ ведется, прежде всего, на историческом примере России XIX–XX вв.

Отправной мыслью автора является положение о том, что «общественное бытие определяет не только общественное сознание, но и определяющим образом влияет и на все остальные сферы общества – на политику, на формирование и деятельность государства, на идеологию». Противоречивость этого влияния обусловливает борьбу противоположных сил в обществе и муки становления формаций. Причем становление каждый раз происходит по-разному, в соответствии с национально-историческими особенностями обществ. Категории, в том числе и «становление», помогают не упускать из виду главную линию развития событий: сам переход одной формации в другую. Такой переход составляет, как правило, особый исторический период, более или менее длительный. Это периоды острой политической и идейной борьбы, завершающиеся снятием перехода: установлением нового общественного строя в результате революций. При этом новый строй не гарантирован от попятных движений, от контрреволюций и переходных периодов к ним. Так что общественная жизнь в переходные периоды постоянно находится в напряжении, в упорной борьбе противоположных сил. Интересны и размышления автора о противоречивости экономического базиса в СССР и следствиях этой противоречивости.

Как бы оглядываясь на проведенный анализ и осмысляя свой метод исследования, автор в конце работы заключает: «К сделанным выводам мы пришли потому, что брали экономический базис формации как способ производства, а не только как производственные отношения без производительных сил... Но в способе производства следует видеть и экономические причины для его прехождения, которое может реализоваться, если с прехождением не будет вестись необходимой борьбы» (с. 466).

Думается, что этот методологический подход даст в руки исследователей еще один важный инструмент для анализа сложнейших социальных процессов. Но язык и стиль книги сделает ее интересной и полезной и для аспирантов, и для студентов, и для всех, интересующихся важными общественными проблемами.

ТЕМА 6. ОБЩЕНАУЧНЫЕ И КОНКРЕТНО-ПРЕДМЕТРНЫЕ МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Прежде всего дадим краткую характеристику метода социальной диалектики как наиболее общего метода исследования соци­ально-экономических и политических процессов, проявлением которого являются и так называемые общенаучные методы.

Метод социальной диалектики представляет собой осмысление явлений общественной жизни в системе основных понятий и ка­тегорий диалектики. Основные его принципы заключаются в том, чтобы рассматривать указанные явления и процессы в системе тех связей и взаимодействий, в которых они реально существуют, а так­же в их постоянном развитии. Это полностью относится к иссле­дованию явлений социальной сферы жизни общества, а также к экономическим и политическим явлениям, из которых складыва­ются экономические и политические процессы.

Речь идет о внутренних прямых и обратных связях между эле­ментами (звеньями) этих процессов, а также о их внешних связях с другими общественными процессами.

Так, все звенья экономических отношений, связанные с произ­водством, распределением, обменом и потреблением материальных благ, будучи важнейшими составляющими экономических процессов, развиваются в тесном взаимодействии друг с другом. Значение каж­дого из этих звеньев экономических отношений в тот или иной мо­мент может быть понято только из уяснения содержания их взаимо­действий, и никак иначе.

Поэтому исследователи, которые пытаются анализировать эко­номические процессы без учета того социально-экономического контекста, в котором они реально функционируют, совершают грубую ошибку. Вполне справедливой, на наш взгляд, является критика российскими экономистами тех представителей монета­ристского направления, которые обосновывают роль денег и де­нежного обращения в отрыве от других звеньев функционирова­ния экономики. Подчеркивая значение для развития экономики весомой и стабильной национальной валюты, они нередко игно­рируют то обстоятельство, что накопление такой валюты возможно только при эффективном развитии в стране промышленного и сельскохозяйственного производства; что, например, простое изъятие из обращения «лишних денег» ради снижения инфляции, без учета других факторов функционирования экономики, может привести к весьма негативным последствиям. Подлинно научное исследование роли денежного обращения возможно лишь в том случае, если оно рассматривается в контексте всей системы суще­ствующих экономических отношений.

В то же время надо учитывать, что на экономические отноше­ния воздействуют другие общественные отношения, например возникающие в социальной сфере жизни общества, связанные, в частности, с условиями производственной деятельности людей, качеством их питания, обеспечением их медицинскими и обра­зовательными услугами. Все это оказывает прямое влияние на воспроизводство их рабочей силы, развитие их физических и твор­ческих способностей к труду. Следует учитывать и влияние на экономические отношения складывающихся в обществе соответ­ствующих политических, правовых и иных отношений.

Таким образом, исследуя экономические отношения и в целом экономические процессы, необходимо учитывать влияние на них как внутренних, так и внешних факторов их функционирования и развития. Таков исходный принцип социальной диалектики, руководствуясь которым можно направить исследование в пра­вильное русло и получить объективно верные результаты.

Другой исходный принцип социальной диалектики - исследова­ние социальных процессов, в том числе экономических и полити­ческих, в их развитии, переходе от одних состояний к другим, чаще всего более сложным. Надо учитывать появление в этих процессах новых элементов, усложнение связей между ними. Многократно повышается роль такого подхода при исследовании сложных общест­венных процессов, совершающихся на уровне всего общества.

В сознании исследователя может сформироваться ложная кар­тина современного общества или его отдельных сторон - если исследователь не знает общества, в котором живет, т.е. не имеет целостного представления о происходящих в нем сложных и про­тиворечивых социальных процессах. В этом случае роль научных исследований, которые позволили бы составить объективную картину современного общества, его экономической, социальной, политической и духовной сфер, исключительно велика. Нередко усвоенные ранее истины становятся догмой.

Так, по мнению некоторых авторов, современная капиталистичес­кая экономика основана целиком на свободной конкуренции. Одна­ко таковой она была более 100 лет назад - до того исторического момента, когда в экономике капиталистических стран стали безраз­дельно господствовать монополии (промышленные, торговые, фи­нансовые).

Случается, что сформировавшиеся в сознании исследователя какие-то общие ложные представления о происходящих в обще­стве социально-экономических и политических процессах, неред­ко носящие мировоззренческий характер, существенно влияют на осмысление отдельных экономических, политических и других явлений. Чтобы избежать подобного рода ложных представлений, необходимо, в частности, рассматривать любые социально-эконо­мические и политические явления и процессы в историческом контексте, т.е. уяснить, как и при каких условиях они появились, какие этапы прошли в своем развитии и что представляют собой в настоящее время. Данный так называемый принцип историзма способствует получению истинных знаний об изучаемых процес­сах общественной жизни.

В исследовании социально-экономических и политических процессов важно придерживаться также некоторых других мето­дологических принципов социальной диалектики:

Находить противоречия, являющиеся источником развития изучаемых социально-экономических и политических явлений и процессов;

^выявлять причинные и закономерные связи их развития (принцип социального детерминизма);

Исходить из того, что законы развития любых общественных явлений, в том числе экономических и политических, функциони­руют не с математической точностью, а скорее, как тенденции раз­вития этих явлений и во многом носят вероятностный характер;

Учитывать содержание и направленность деятельности субъектов социально-экономических и политических процессов, их влияние на эти процессы в соответствии с их интересами.

Глава Х. ДИАЛЕКТИКА ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ И ПОТРЕБНОСТЕЙ

Проблема взаимосвязи общественных отношений и потребностей является одной из фундаментальных проблем социальной теории. Она затрагивает широкий круг вопросов, связанных с пониманием диалектики источников и движущих сил общественного развития, механизмов социальной детерминации человеческой деятельности, закономерностей социального развития самого человека. Собственно методологический смысл данной проблемы состоит в уяснении единства генетического и функционального подходов к анализу процессов общественного развития.

В марксистской методологии причинно-генетический и функциональный аспекты не противопоставляются друг другу, а рассматриваются в единстве. Функциональные связи в реальных процессах действительности осуществляются на основе каузальных отношений и могут быть интерпретированы как форма детерминизма. Вместе с тем необходимо учитывать и различие этих аспектов. Первый из них предполагает выяснение оснований и причин социальной деятельности, второй - взаимодействие различных факторов в границах ее собственных объективно-субъективных механизмов. Исходным является генетический аспект, ибо в анализе деятельности нельзя ограничиваться рассмотрением ее механизмов. Чтобы материалистически истолковать деятельность, необходимо исходить из первичности материальных общественных отношений, которые определяют ее характер и содержание.

За последние годы в советской философской литературе проблема деятельности стала предметом глубокого теоретического анализа. В исследованиях большое значение придается проблеме человеческих потребностей и интересов как движущих сил деятельности. И это не случайно, ибо деятельностный подход позволяет более конкретно подходить к познанию общественных процессов с учетом активности социального субъекта, диалектики объективного и субъективного, социального и индивидуального и т. д. Важность деятельностного подхода тем более очевидна, что в случае его игнорирования может возникнуть опасность интерпретации исторического процесса в отрыве от действий реальных индивидов, в результате чего общественное развитие предстает в искаженном, мистифицированном виде, как слепая, фатальная необходимость.

Такая интерпретация в корне противоречит марксистскому пониманию истории. «История, - писал Ф. Энгельс, - не делает ничего, она „не обладает никаким необъятным богатством“, она „не сражается ни в каких битвах“! Не „история“, а именно человек, действительный, живой человек - вот кто делает все это, всем обладает и за все борется. „История“ не есть какая-то особая личность, которая пользуется человеком как средством для достижения своих целей. История - не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека».

Вопрос о роли потребностей и интересов имеет важное методологическое значение. Известно, что в противоположность идеалистическим концепциям, в которых абсолютизируется духовная сторона деятельности, а ее источник усматривается в мышлении индивидов, исторический материализм ставит эту проблему на конкретно-историческую почву, исходя из анализа материальной, практической деятельности людей. У К. Маркса реальными субъектами исторического процесса выступают не «индивиды вообще», наделенные абстрактным сознанием, а конкретные индивиды, исходящие из своих практических потребностей и интересов. Подчеркивая объективный характер практических потребностей, Ф. Энгельс отмечал: «Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются)…» Таким образом, указания на потребности и интересы, побуждающие человека к деятельности, недостаточно для последовательного материалистического объяснения общественного развития. Известно, что многие домарксистские материалисты (французские материалисты XVIII в., представители английской политической экономии, французские историки времен реставрации, наконец, русские революционные демократы) понимали роль потребностей и интересов индивидов в жизни общества и человеческой деятельности, но их взгляды на историю общества не были материалистическими.

Иногда и в марксистской литературе встречаются суждения о том, что, хотя человеческие потребности и имеют объектно-субъектную природу, тем не менее они выступают как исходный пункт материалистического понимания истории, и именно потребности являются якобы определяющим фактором общественного производства, генетическим источником общественных отношений и даже определяют экономические законы. С таким утверждением согласиться нельзя. Ведь потребности есть не только у объекта (общества), но и у субъекта (индивида), и уже поэтому они не могут рассматриваться как объективная основа общественной жизни. Можно сколько угодно рассуждать о диалектике производства и потребностей, но если при этом не выявить независимой от сознания социальных субъектов основы такого взаимодействия, то нельзя найти достаточно строгих научных критериев, чтобы сделать вывод об определяющей стороне этого взаимодействия. Такую основу составляют, как известно, материальные производственные отношения.

Важно отметить при этом, что понимание материальных и духовных потребностей как первичных и вторичных не выводит за пределы объектно-субъектных отношений. Материальные (в том числе, например, экономические) потребности требуют материальной деятельности субъекта по преобразованию объективных условий или присвоению реальных продуктов деятельности. И в этом случае они выражают определенный вид отношений между субъектом и объектом деятельности.

С марксистской точки зрения основным видом деятельности является труд. Последний выступает как материальный процесс целесообразной деятельности и составляет основной вид практики. Казалось бы, именно труд и практика обладают всеми необходимыми чертами (материальностью, объективностью, первичностью), позволяющими считать их исходным основанием материалистической теории общества. Но вопрос значительно сложнее.

Во-первых, трудовая деятельность, как и практика в целом, есть единство объективного и субъективного. Уже Гегель понимал, что «практическая деятельность» есть средство уничтожения односторонности как объективности, так и субъективности и что она выражает творческие способности человека. Соответственно и труд есть единство процессов опредмечивания и распредмечивания сущностных сил человека, и, следовательно, в нем всегда присутствует субъективный момент. Во-вторых, труд и практика могут быть материалистически интерпретированы только исходя из материальных производственных отношений, в рамках которых осуществляется труд как основной вид человеческой деятельности.

Производственные отношения не являются внешними по отношению к труду. Деятельность и отношения находятся в неразрывном единстве, так что деятельность можно определить как функционирующие отношения, а последние есть объективно необходимые формы этой деятельности. К. Маркс отмечал, что «материальные отношения суть лишь необходимые формы, в которых осуществляется… материальная и индивидуальная деятельность».

В процессе трудовой деятельности воспроизводятся материальные отношения общества, на основе которых в процессе духовной деятельности возникают идеологические отношения. «Последние, - писал В. И. Ленин, - представляют собой лишь надстройку над первыми, складывающимися помимо воли и сознания человека, как (результат) форма деятельности человека, направленной на поддержание его существования».

Вместе с тем между деятельностью и общественными отношениями есть существенные различия. Их соотношение диалектически противоречиво. Трудовая деятельность не существует вне производственных отношений людей, точно так же как реальные отношения не могут существовать вне деятельности, но из этого не следует, что деятельность и общественные отношения тождественны. Общественные отношения выражают прежде всего «продуктивную сторону» деятельности, являются, по словам В. И. Ленина, ее «результатом (формой)», деятельность же выступает как «живая деятельность», активность социального субъекта. Сущность материалистического понимания истории в том и состоит, что производственные отношения объясняются как результат деятельности, который не только не зависит от субъекта, но и определяет его деятельность. Следовательно, методологический статус указанных категорий существенно различен: деятельность зависит от субъекта, материальные отношения не зависят от него, хотя и существуют в самой деятельности.

Сказанное позволяет понять методологическую несостоятельность представлений, согласно которым за исходный пункт материалистического понимания истории следует принять индивида, его деятельность, потребности и интересы. В марксизме речь идет не об абстрактных индивидах, и не только о них. «Предпосылки, с которых мы начинаем, - писали К. Маркс и Ф. Энгельс, - не произвольны, они - не догмы; это - действительные предпосылки, от которых можно отвлечься только в воображении. Это - действительные индивиды, их деятельность и материальные условия их жизни, как те, которые они находят уже готовыми, так и те, которые созданы их собственной деятельностью». К. Маркс и Ф. Энгельс выдвинули концепцию «действительного человека», человека как продукта общественных отношений и исторического развития производства. Материалистическое понимание человека состоит не только в том, чтобы суметь объяснить духовное «я» на основе эмпирического бытия индивида, но и в том, чтобы само это эмпирическое бытие понять материалистически, т. е. исходить из всей совокупности общественных отношений и материальных условий жизни. «Мы должны исходить из „я“, из эмпирического, телесного индивида, но не для того, чтобы застрять на этом, как Штирн[ер], а чтобы от него подняться к „человеку“».

Исходить в теории из «действительных индивидов» означает, по К. Марксу, исходить из их общественной сущности, т. е. совокупности всех общественных отношений. Это в полной мере относится и к потребностям индивида. Идет ли речь о материальных или духовных потребностях индивида, социальной группы или общества в целом, они всегда существуют как определенное состояние субъекта, а именно как соотношение между наличным и должным его состоянием.

Некоторые элементарные потребности человека непосредственно определяются его телесной организацией. «Поэтому первый конкретный факт, - отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, - который подлежит констатированию, - телесная организация этих индивидов и обусловленное ею отношение их к остальной природе». Но они подчеркивали и то, что сама по себе телесная организация людей не объясняет природы их именно человеческих потребностей, удовлетворение которых зависит от уровня развития производства.

Общественное производство, отталкиваясь от естественных потребностей человека, выступает определяющей причиной всех потребностей людей как общественных индивидов. Генетически не общественные потребности выступают исходным пунктом производства (в такой роли они могут рассматриваться лишь в функциональном плане, поскольку возникшие общественные потребности, конечно же, выступают как движущая сила, цель производства), а общественное производство является определяющей причиной, порождающей «новые», т. е. собственно человеческие, потребности. «…Это порождение новых потребностей является первым историческим актом».

В дальнейшем историческом развитии генетическая зависимость потребностей от производства сохраняется, ибо потребности «рождаются прямо из производства или из положения вещей, основанного на производстве». Производя продукты, общественный человек производит и свои потребности, которые, по словам К. Маркса, «производятся точно так же, как и продукты и различные трудовые навыки».

Это и означает, что общественные отношения составляют ту объективную основу, на которой возникают все человеческие потребности, и, следовательно, общественные отношения создают «базу всей исторической деятельности людей». Более того, общественные отношения преобразуют естественные биологические потребности индивида в социальные потребности человека. Даже такие природные потребности, как утоление жажды, голода и т. д., не теряя своей естественной сущности, по характеру проявления, по содержанию и форме стали социальными потребностями, не говоря уже о таких потребностях, как экономические, политические, нравственные, социальный характер которых несомненен.

Как видим, общественные отношения не только сыграли решающую роль в качественном преобразовании естественных потребностей человека, но и породили социальные потребности личности. При анализе взаимодействия общественных отношений и потребностей необходимо прежде всего расчленить (отграничить) различные связи и выявить их субординацию. Это тем более важно, что в многогранной взаимосвязи общественных отношений и потребностей есть основная, прямая связь и есть производная. Рассмотрим их подробнее.

Отмечая, что характер общественных отношений оказывает определяющее влияние на социальное содержание потребностей членов общества, К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что люди «вступали в общение между собой… как индивиды, находящиеся на определенной ступени развития своих производительных сил и потребностей, и… это общение, в свою очередь, определяло производство и потребности…».

Объективные условия жизнедеятельности субъекта непосредственно находят отражение в потребностях, порождая и определяя их качественно и количественно. Тем самым и общественные отношения, будучи важнейшим элементом объективных условий, выступают определяющей стороной в их взаимодействии с потребностями. Это находит свое проявление в структуре потребностей: экономических, политических, моральных и т. д. Так, экономическими становятся такие потребности, удовлетворение которых опосредуется производственными отношениями. Последнее важно подчеркнуть и применительно к духовным потребностям. Картина художника как воплощение определенной художественной идеи удовлетворяет эстетические потребности. Однако она может выступать в отношениях людей как воплощение не только идей, но и труда, причем безотносительно к его конкретной форме. В качестве таковой она имеет, например, определенную стоимость и потому потребности в ней принимают наряду с эстетической экономическую форму.

Особенно наглядна зависимость социальной сущности потребностей от системы экономических отношений. При капитализме средства производства сосредоточены в руках эксплуататорского меньшинства, что и предполагает такие особенности системы потребностей, как потребности в возрастании капитала, накопительство, вещизм и фетишизм денег, которые сопровождаются существованием армии безработных, инфляцией и т. д. В таких условиях неизбежно развиваются элементы деградации общества, проявляющиеся прежде всего в развитии потребительской психологии, индивидуализма, безразличия к окружающим.

Иначе обстоит дело при социализме. Господство социалистической общественной собственности означает, что все средства производства принадлежат трудящимся. Ликвидация частной собственности приводит к качественному и количественному изменению потребностей как общества в целом, так и отдельных классов и социальных слоев. Во-первых, если в системе капиталистического воспроизводства экономические потребности трудящихся сводятся к личному потреблению, определяемому собственной заработной платой, то при социализме каждый трудящийся является выразителем потребностей и в средствах производства, следовательно, во всем общественном продукте, т. е. потребности трудящихся приобретают социальный характер. Во-вторых, установление социалистических производственных отношений обусловливает исчезновение антагонизма между различными группами потребностей, ибо исчезают эксплуататорские классы, потребности которых (например, в предметах роскоши) находятся в непримиримом противоречии с потребностями трудящихся. При социализме общественные (общенародные) потребности выступают в качестве ведущих.

Однако эти потребности не следует понимать как особую, существующую вне и независимо от членов общества форму потребностей. Общественные, т. е. общие, совместные, потребности целиком исчерпываются (охватываются) потребностями самих людей. Поэтому выдвижение в коммунистической формации на первый план общественных потребностей не только не противоречит личным, а, наоборот, выражает необходимость обеспечения условий для всестороннего развития каждой личности, удовлетворения ее материальных и духовных потребностей. При этом важно иметь в виду, что речь идет о личности как представителе не какой-либо господствующей группы людей, а всего общества. Это значит, что общественное производство здесь не имеет в конечном итоге иной цели, кроме развития самого человека, всех трудящихся.

Порождаемые производством экономические потребности изменяются вместе с его развитием. Причинно-следственная, объективная, внутренняя зависимость экономических потребностей от развития общественного производства была названа В. И. Лениным законом возвышения потребностей. Возвышение потребностей - это процесс их качественного совершенствования и количественного расширения, отмирания одних, зарождения и развития других, более высоких.

Производство не может развиваться вне связи с личным потреблением, независимо от него. В конечном счете даже производственное потребление (потребление средств производства) всегда связано с личным потреблением. В условиях общенародной собственности на средства производства личное потребление определяет границы производственного потребления, становится важным движущим мотивом общественного производства.

Закон возвышения потребностей является общесоциологическим законом, однако в каждом способе производства он проявляется специфически. Что касается социалистического общества, то здесь, во-первых, происходит не только возвышение потребностей, но и возрастание степени их удовлетворения; во-вторых, имеется в виду удовлетворение разумных потребностей, т. е. способствующих всестороннему развитию личности, совершенствованию ее физических и духовных качеств; в-третьих, происходит выравнивание уровней удовлетворения потребностей различных классов и социальных групп; в-четвертых, и это самое существенное, потребности членов общества все в большей степени начинают удовлетворяться за счет общественных фондов потребления, а не только за счет оплаты их собственного труда.

Анализируя диалектику общественных отношений и потребностей, нельзя забывать и об обратной зависимости, которая выражается в том, что потребность выступает как идеальный, внутренний побуждающий мотив производства, являющийся его предпосылкой. При такой взаимосвязи общественные отношения выступают не как причина, а как в известной мере следствие развития потребностей. Выделение данной зависимости, разумеется, носит абстрактный характер, однако такой методологический подход вполне правомерен, ибо, как писал Ф. Энгельс, «чтобы понять отдельные явления, мы должны вырвать их из всеобщей связи и рассматривать их изолированно, а в таком случае сменяющиеся движения выступают перед нами - одно как причина, другое как действие».

Зависимость общественных отношений от потребностей в значительной мере опосредуется развитием производительных сил: необходимость удовлетворения потребностей неизбежно ведет к росту производства, и прежде всего производительных сил, а изменение последних требует совершенствования системы общественных отношений. Таким образом, во взаимодействии общественных отношений и потребностей главная, определяющая роль всегда принадлежит общественным отношениям, именно они определяют сущность, структуру, форму и содержание потребностей, их качественное и количественное развитие.

Итак, исходным методологическим принципом марксистского социального детерминизма является положение о том, что конечная причина всех исторических событий коренится в экономическом развитии общества, в развитии материального производства. «От развития производительных сил, - указывал В. И. Ленин, - зависят отношения, в которые становятся люди друг к другу при производстве… И в этих отношениях - объяснение всех явлений общественной жизни, человеческих стремлений, идей и законов». На этом теоретическом фундаменте формируются в историческом материализме представления о движущих силах исторического процесса.

Для уяснения диалектического единства объективной детерминации и активности общественных субъектов исторический материализм использует целую систему категорий, непосредственно выражающих взаимодействие объективных и субъективных факторов исторического процесса. К таким категориям относится прежде всего категория деятельности. Использование этой категории означает определенную конкретизацию проблемы движущих сил, поскольку здесь речь идет о том, чтобы не только вскрыть материальную основу исторического процесса, выявить его объективную логику, но и показать активную роль его носителей. Так, мы говорим о народных массах как творцах истории, движущей силе общественного прогресса. Поскольку классово-антагонистическое общество характеризуется разделением на противоположные классы, постольку решающей движущей силой в нем является классовая борьба. При этом вопрос о движущих силах исторического процесса не подменяет вопроса о движущих силах социальной деятельности. Это два аспекта одной и той же проблемы. В первом случае общественное развитие рассматривается и характеризуется как естественноисторический процесс, а в другом - как совершающийся на основе целенаправленной деятельности.

Трудно переоценить методологическую и практическую значимость диалектико-материалистического подхода к анализу природы общественных потребностей и их роли в общественном развитии. В условиях развитого социалистического общества проблема удовлетворения разнообразных и все возрастающих потребностей трудящихся является, как известно, главной целью общественного производства. Данная цель реализуется через систему социалистических производственных отношений, представляющих собой общественную форму социалистического производства. Это значит, что между производством и собственно потреблением при социализме стоит распределение, по законам которого индивиды получают основную массу материальных благ не прямо и не поровну, а в соответствии с принципом «от каждого - по способностям, каждому - по труду», т. е. по конечным результатам труда.

Отрывать потребности от системы производственных отношений, превращать их в самодовлеющий фактор, рассматривать безотносительно к задачам повышения эффективности общественного труда неправильно не только с практической, но и с теоретической и идеологической точек зрения, ибо это существенно затрудняло бы борьбу против потребительской психологии, рецидивов мелкобуржуазного сознания.

Практика социалистического строительства доказывает, что совершенствование социалистических производственных отношений является главным условием решения социально-экономических задач, обеспечивает соединение преимуществ социализма с достижениями научно-технической революции. Производственные отношения определяют способ включения работника в процесс труда, механизм распределения и размеры вознаграждения его за трудовые достижения. Социалистические производственные отношения воспроизводят равенство социалистических тружеников по отношению к обобществленным средствам производства и одновременно неравенство по отношению к предметам потребления, устанавливая максимально возможную на данном этапе социальную справедливость между людьми. Социалистические производственные отношения опосредуют осуществление высшей цели социалистического производства, формируют основные социальные, политические, идеологические и нравственные представления членов социалистического общества. Благодаря им обеспечивается постепенное перерастание социализма в коммунизм.