29 августа 2002 года отошел ко Господу основатель Никольского Свято-Успенского монастыря схиархимандрит Зосима. Но по-прежнему люди спешат к батюшке - в обитель. В народе по-прежнему говорят: не «еду в Никольское», а «еду к батюшке».

Говорят, очень давно, еще до революции, Никольское освятила Своим присутствием Пресвятая Богородица. И на месте Ее явления, среди бескрайних донецких степей, забил целебный источник… А народ здесь жил замечательный! Не даром еще на заре прошлого столетия на месте двух скромных деревянных сельских храмов, Свято-Николаевского и Свято-Васильевского, в Никольском были воздвигнуты два роскошных каменных. Красота их поражала, а стоимость по тем временам была немыслимой. После октябрьского переворота Свято-Николаевский храм разрушили, Свято-Васильевский закрыли. Но благочестивый народ еще долго служил запретные молебны на источнике Богородицы… Именно тогда в Никольском зародилось предание: когда в полуразрушенный Свято-Васильевский храм приедет служить монах, в Никольском откроются две обители…

Иеромонах Савватий (будущий схиархимандрит Зосима) приехал сюда в 1986-м году. В полуразрушенный храм без иконостаса и в обгоревший сарай вместо священнического домика. Батюшку привезли в День памяти святителя Иоанна Златоустого - тоже некогда гонимого за веру. Первую службу в Никольском отец Зосима служил на Введение во храм Пресвятой Богородицы. По храму гулял ветер, а во время Литургии у прихожан ноги примерзали к полу… Но уже через полгода в храме появился иконостас, а возле храма, буквально на пустом месте, выстроили священнический домик, крестилку, трапезную: отец Зосима всегда благословлял кормить паломников. Он знал, что такое голод.

Когда он это узнал? Может, когда с матерью-вдовой, в свое время получившей срок за «религиозную пропаганду» - посещение богослужений монахинь, духовных чад Иоанна Кронштадтского, - жил на нищенские двадцать рублей в месяц? Или тогда, когда отца Зосиму самого «гоняли» с одного нищего прихода на другой? Так хотели сломить «неугодного», который в эпоху вытравливания любого инакомыслия и повального разрушения храмов храмы восстанавливал. И к которому, несмотря ни на какие запреты и рекомендации «сверху», со всех сторон стекались люди. Люди, которые чувствовали: в их жизни должен быть Кто-то. Тот «Кто-то», путь к Которому им открывал батюшка.

«Спаси, Господи, люди Твоя…»

Позже духовные чада батюшки вспоминали, что и в Никольское отца Зосиму загнали, чтобы люди просто не имели возможности к нему доехать: прямой транспорт в село не ходил, проходящего тоже не было. Но вопреки всем препонам люди дорогу к отцу Зосиме находили…

Время основного служения отца Зосимы в Никольском пришлось на распад Союза. Предприятия закрывались. Люди месяцами не получали зарплату. Дети на уроках падали в голодные обмороки. А старики кончали жизнь самоубийством. Людям некуда было идти. И они шли к батюшке. Со своими бедами, печалями, горем и скорбями, порой просто элементарно голодные.

Еще духовный отец батюшки схиигумен Валентин наставлял его: «Когда будешь служить на приходе, будут к тебе издалека приезжать люди. Всегда накорми человека!» И отец Зосима свято исполнял этот завет: кормил всех приезжих. А тем, кто был особенно беден, благословлял дать продуктов и в дорогу. Частенько помогал и деньгами. «Голод - самое страшное чувство», - говорил батюшка.

У батюшки вошло в привычку не брать деньги за требы. Отец Зосима был глубоко убежден: сто человек не заплатит, зато потом найдется один, кто даст столько, что хватит помочь сотням. И благодетели всегда находились…

Со временем в Никольском появились трапезная, богодельня (Дом милосердия), больница, зубоврачебный кабинет… Все для людей.

«Да просветится свет ваш пред человеки…»

Сила воздействия этого человека была необычайной. Пятиминутный разговор с отцом Зосимой возвращал людям надежду, желание снова жить… Он излучал какой-то внутренний свет и тепло, которые согревали и оттапливали самые отчаявшиеся сердца. Эта способность врачевать человеческие души (молитвой, словом, взглядом) - и было то главное чудо, с которым сталкивались люди в Никольском. Каким-то тайным, недоступным нам образом отец Зосима умел провидеть и находить именно тот единственно верный выход, который был человеку необходим.

…Мать приехала к отцу Зосиме за благословением на поступление сына в университет. Женщина была в отчаянии: денег на учебу сына у нее не было, уверенности, что сын сможет поступить на бюджет, - тоже. Она еще не успела проронить и слова, как старец сказал: «Не волнуйся, мать, все у твоего сына будет хорошо. А как справится парень со своими делами, пусть приедет ко мне в монастырь недельки на две». Парень не прошел по конкурсу. Но мать, помня слова батюшки, не позволила ему забрать документы, а отправила пожить к отцу Зосиме. И парня действительно зачислили в университет, но позже. Сейчас парень хочет поступать в семинарию.

…Однажды во время проповеди батюшка обернулся к женщине и сказал: «Когда будут убивать тебя, прочитай мысленно три раза 50-й псалом, и руки у преступников опустятся, и они уйдут, не причинив тебе вреда». Тогда женщина очень удивилась: кому она нужна-то в свои 60 лет? Но через несколько дней в ее квартиру действительно проникли воры. С помешавшей хозяйкой решили расправиться просто: выбросить с балкона. Когда женщину почти перекинули через перила, она внезапно вспомнила слова батюшки. Всего псалма женщина не помнила. Прочитала мысленно первые три строчки. И… воры оставили ее, действительно не причинив вреда.

«Вера твоя спасла тебя»

Вера этого человека прошла все испытания, закалилась в горниле страданий. Кто знает, может быть, именно поэтому он вызывал у людей такое доверие. Люди доверяли отцу Зосиме самое дорогое - отдавали на послушание своих детей. И он становился их духовным отцом. Вокруг батюшки собралась единая семья, братия и сестры…

Решение об основании в Никольском двух монастырей, мужского и женского, батюшка принял после клинической смерти, в 1998-м году. Получив благословение правящего архиерея, отец Зосима принялся за работу.

Идеалом монашеского устроения (монашества по духу, а не по одежде) для батюшки была Оптина пустынь на рубеже XIX–XX веков: «…Воспитываю в них дух Оптиной пустыни, дух любви, дух гостеприимства, дух приветливости - вот что постоянно воспитываю я в них. Примется ли это мое воспитание, от их сердец уже зависит. Дай, Господи, чтоб дух любви оптинских великих старцев XIX века сопутствовал и нашей юной святой обители, чтоб и вы здесь находили все утешение, поддержку, радость и силы духовные здесь почерпали для дальнейшего несения своего жизненного креста, во славу Божию». Эти заветы батюшки хранят в обители и поныне.

«И молитвами твоими избавляеши от смерти души наша…»

Пресвятая Богородица всегда считалась покровительницей нашего Отечества. А Успенские храмы были главными в большей части русских монастырей. Есть Успенский собор - точная копия Кремлевского - и в Никольском монастыре: он воздвигнут по благословению батюшки уже после его смерти.

Для монахов весь их земной жизненный путь есть ни что иное, как путь к смерти, подготовка к переходу в вечность - подготовка к встрече с Господом. Монах - человек, умирающий для мира в воскресение будущей жизни. И Успение Пресвятой Богородицы для него - это второе свидетельство о бессмертии после Воскресения Спасителя. Залог воздаяния будущей светлой жизни.

Может быть, поэтому Успение Пресвятой Богородицы батюшка почитал вторым, после Пасхи, праздником - второй Пасхой. В эти дни необыкновенно богато украшалась Плащаница и храм, всегда свежими цветами. И всегда в течение трех дней матушки обновляли эти цветы - чтобы они постоянно были яркими и благоухающими.

Отец Александр из близлежащей к Никольскому Владимировки вспоминал, что за семь лет до смерти батюшки, на Погребение Пресвятой Богородицы, кто-то позвонил ему и сказал, что отец Зосима умер. Испуганный отец Александр помчался в Никольское. Когда батюшка Зосима узнал о казусе, он сначала посмеялся, а потом вдруг задумался и спросил: «Ты представляешь, что такое умереть на Погребение Пресвятой Богородицы?» Этот вопрос батюшка повторил трижды, и с такой силой, с таким проникновением, что отец Александр не выдержал и прослезился. Через семь лет схиархимандрит Зосима почил о Господе на Погребение Пресвятой Богородицы.

Батюшка Зосима знал, что умрет на Успение. Трудно сказать, что это было. Может быть, дар предчувствия? Насельники монастыря очень хорошо помнят, как в лето смерти уже тяжело больной батюшка шептавшимся о нем в одном из храмов епархии старушкам так и сказал: «Нет, я еще живой. А когда буду умирать, я вам скажу». А уже позже, в обители, приглашал на погребение: «Приглашаю вас на чин погребения Плащаницы. Матерь Божию похороните… Меня похороните».

…За два дня до Успения Божией Матери батюшку Зосиму увезли в реанимацию. Уезжая из обители, отец Зосима подробно рассказал братии, как поставить сень Пресвятой Богородице, где должен стоять его гроб… Сказал, что приедет к началу Литургии…

В больнице батюшка очень переживал, как бы ему не испортить братиям и сестрам праздник Успения. Так он и умер: не в самый праздник, когда подобает радоваться, а на Погребение Матери Божией, когда подобает плакать. В ночь Погребения Богородицы в обители оплакивали и батюшку.

Мария Волосюк

Воспоминания Высокопреосвященнейшего Илариона, митрополита Донецкого и Мариупольского

Наше знакомство со Старцем произошло в 1980 году. Я был псаломщиком в Свято-Успенском храме г. Донецка. На праздник Почаевской иконы Божьей Матери мы поехали в храм села Александровка, где настоятелем был о. Зосима, тогда еще Савватий. Там освящался новый Престол.

Больше всего меня поразила его смелость. В то время, когда все разрушалось, закрывали храмы, монастыри - освящение нового Престола было чем-то особенным, неслыханным. Ведь духовенство все было испуганным, не имело своего мнения, а если и имело, то под спудом. А о. Савватий всегда прямо говорил то, что думал, он никого и ничего не боялся. Никогда за эти годы я не увидел в нем лукавства. Это был очень честный, очень искренний человек.

С тех пор мы часто виделись. Меня, как архиерея, восхищало в Старце его стремление к храмостроению. Александровка, Андреевка, Никольское… В тех местах, где служил отец Зосима, всегда реставрировались и строились храмы. За 22 года нашего знакомства узнал его как человека, истинно служащего Богу и православной вере. Он обладал очень редким, особым Божьим даром молитвы. Любил людей, и люди шли к нему за духовной поддержкой, помощью, за верой.

Он был справедливым. И в наградах, и в наказании. Всегда боялся обидеть человека.

И еще - очень скромный в быту. Он долгие годы ходил в простенькой тужурке. Одежда и предметы быта для него не были важны. Зато старинные иконы, книги, церковное облачение, утварь он почитал и никогда не жалел на это средств.

Как архиерей, я благодарен ему за то, что он основал богадельню. Он буквально собирал брошенных, никому не нужных стариков. И они проживали остаток своих дней в тепле, уюте и заботе. Я сам неоднократно посылал к отцу Зосиме стариков, которые приходили ко мне в поисках приюта. И потом, приезжая в монастырь, видел их благодарные лица.

Отец Зосима навсегда останется в нашей доброй памяти даже только за то, что основал две обители. Он называл их «моя деревенька». Батюшка очень любил монашескую братию и заботился о ней.

Бог дал ему дар предвидеть некоторые события. И всегда случалось так, как он говорил. Он предвидел смерть моей мамы. Она была парализованной, болела. Отец Зосима мне сказал, чтобы я на Пасху поехал к маме, а то буду стоять у гроба и корить себя за то, что не застал ее живой. Я, конечно же, поехал к родителям, провел с мамой несколько часов. Потом отправился на службу в Мариуполь, и по дороге мне сообщили, что мамы не стало.

Девиз его жизни - сохранить единство Церкви. Он стал сразу на борьбу с автокефалией и тенденциями разделения. И то, что Донецкая епархия одной из первых сохранила верность Матери Церкви, Московскому Патриархату - это его заслуга, заслуга его молитвы, его духовного авторитета.

Мне очень не хватает его совета и старческой молитвы, с его помощью легко решались самые трудные вопросы. И даже сегодня, я в этом не раз убедился, если обращусь к нему с молитвой - по иному получается: я получаю вразумление, как правильно поступить.

Мы веруем, что схиархимандрит Зосима сподобился венца славы - это была постоянная цель его жизни.

Воспоминания схиархимандрита Алипия, наместника Свято-Васильевского мужского монастыря

Впервые я встретился с о. Зосимой (тогда он был еще Савватием) в 1976 году, когда он служил в Александровке. Я тогда работал художником-оформителем на предприятии. Одна верующая женщина сказала мне: вот там-то служит монах, ему нужен хороший переплетчик, - поезжай.

И эта встреча изменила всю мою жизнь…

Он жил молитвой, он любил молиться.

Бывало, под праздники, когда напекут много просфор, подадут в алтарь много записок - он долго-долго вынимает частички - за всех молится. Нас, бывало, после вечерни благословит домой: «Ангела вам Хранителя!» - а сам дальше в алтаре молится: всех поминает, ничего и никого не опускает.

Очень ответственно относился к службе: чтобы и соринки на святом престоле не было, чтобы все делалось и вычитывалось благоговейно, со страхом Божиим. И нас такому отношению учил.

К каждой иконочке, к каждому святому Батюшка относился с трепетом и нас наставлял: если приобретаете икону, то чтобы она служила вам не для украшения, а для молитвы - подойди, перекрестись да поклон положи перед иконочкой. Он одинаково принимал как иконы написанные в византийском стиле, так и в живописной манере. Разницы не делал. Главное что? Чтобы икона помогала молиться. «Что из того, - говорил Батюшка, - если икона будет деревянная, а ты ее не понимаешь? Икона должна настраивать на молитву, быть окном в духовный мир».

В последние годы Батюшка очень болел.

«У меня болячек много - на десятерых человек, а я один нести должен», - говорил. Но глядя со стороны, как он беседовал с людьми, проявлял участие, расспрашивал обо всем и о всех, глядя на его бодрый и живой лик - никто бы и не подумал, что в это время у него высокая температура или мучают его невыносимые боли. Он все мужественно терпел, держал себя в руках, и это его мужество и терпение больше всего удивляло. И нам постоянно говорил: «Чтобы у вас не были кислые лица. Никогда не унывайте, будьте жизнерадостными, будьте людям в радость.

Искушения случаются? Ну что ж, без искушений нет спасения. Упал? Поднимайся и иди дальше. Но никогда не унывайте. Знайте - Бог нас не оставит; если мы оставили мир и пришли Богу служить: Бог нас никогда не оставит.

Главное, чтобы мир был между вами. Если будет мир, тогда и будет монастырь, а если не будет мира, то что толку от зданий. Тебя терпят - и ты терпи. Прощайте друг другу, учитесь друг друга прощать - вот тогда и будет мир между вами, и все спасутся».

Батюшка наперед, на многие годы, нам все расписал: что и как надо сделать. Иногда подзовет к себе и давай говорить: вот так и так надо будет сделать. А я думаю: да когда же успеем, ведь еще предыдущих указаний Батюшки не выполнили, еще не брались даже. А он как бы отвечает на мои мысли: «Так это ж я вам наперед говорю, чтобы когда меня не будет, вы это сделали». И так наперед всю нашу жизнь указал.

И мы живем этим расписанием Батюшки, и верим, что и сегодня он духом с нами и помогает нам в трудах наших своими молитвами.

Из воспоминаний монахини Варвары

…Центром и смыслом жизни для батюшки были храм и службы. Для него это было не просто положенное совершение чинопоследований в полноте всех кругов богослужения, он этим ЖИЛ! Он не просто «воспоминал» события или чью-то память, это было непосредственное участие в этих событиях и живое общение с Церковью Торжествующей. Никогда я больше не видела человека так предстоящим - не плащанице, а гробу(!) любимого умершего человека…

В Великую Пятницу, например, батюшка говорил: «Мы предстоим гробу дорогого человека, скажем Ему последнее «прости»…» или на Пасху: «Идите, возвестите этому спящему миру: мы видели Христа! Мы общались с воскресшим Господом!» И это был не порыв эмоций, не красивые фразы, это ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, раз они до сих пор звучат в сердцах!

Когда он рассказывал о каком-то празднуемом событии, было ощущение, что рассказывает очевидец. Иногда подробности приводили нас просто в умиление. Например, на Сретение он так красочно описывал трехсотлетнего старца Симеона, который много лет уже лежал в немощи, дряхлый, трясущийся… И вдруг он встает, выходит навстречу святому семейству, берет на руки Младенца Христа и от естественной слабости, и от переполняющих его чувств у него подкашиваются ноги, и праведная Анна спешит к нему, чтобы поддержать его…

Ты слушаешь и невольно переносишься сердцем туда и созерцаешь это великое событие…

Мы все еще помним «батюшкины литии» - это действительно было сугубое моление, а не простое перечисление имен угодников Божиих. Создавалось впечатление, что все они проходят перед батюшкиными глазами, и он ко многим из них привлекал внимание молящихся буквально несколькими словами: «…Марии Магдалины - паче всех благ сладчайшего Господа возлюбившей!.. священномученика Тихона Воронежского-Задонского, в Царских вратах на Пасху безбожниками повешенного…» - для него они были реальные, живые личности и близок их подвиг.

Еще задолго до праздника он говорил: «А я уже живу Рождеством», или: «А в моем сердце уже Успение…» Помню, однажды, за несколько недель до Великого поста, он устроил на трапезе «экзамен»: поднимал любого и спрашивал: «Как начинается первая песнь Великого покаянного канона?» - и мы тихо пели все вместе. Потом у другого: «А вторая?» И так мы пропели весь канон… Батюшка говорил: «Учите все наизусть! Придется вам и в ссылках, и тюрьмах служить без книг, и будет это тогда для вас великим утешением». Батюшка всегда готовил нас к испытаниям, гонениям: «Недолго будет это мирное время». Учил нас: «Каждый праздник - это как звездочка на небосводе церковном… дорожите ими, готовьтесь к встрече, переживайте каждый, как событие жизни! - потому что вот так долго мы готовились, ждали, а он раз! - и уже прошел… И все! Он уже в Вечности! И не вернуть ни одного мгновения назад… Каждый раз, уходя из храма, думайте, что это была последняя служба в вашей жизни, возможно, к этому празднику в следующем году Господь кого-то уже призовет к себе».

Помню, как однажды мы что-то начали служить не так и уже запели «Свете Тихий», вдруг он «прилетел» в храм, захлопнул Царские врата и заставил начать сначала - с 9-го часа!.. У него не было мелочей в службе. Батюшка очень любил великолепие, чинность и дисциплину на службе, и «худо» было тому, кто нарушал их… Тут уж батюшку ничего не могло остановить! И мы боялись его… Обычно после помазывания на полиелее всем обязательно нужно было куда-то выйти, и люди просто «вываливали» на улицу, но если вдруг проносился слух: «батюшка едет» - церковная площадь тут же пустела…

Очень любил, когда пели Лаврское Великое славословие, рассказывал, что когда он находился в состоянии клинической смерти, Господь открыл ему свет и радость вечной жизни, он слышал ангельское пение, и теперь это песнопение каждый раз отдаленно напоминало ему о тех переживаниях.

Батюшка особенно относился к клиросному послушанию, повторяя: «Дорожите этим послушанием, это ангельское послушание!» Очень заботился о клиросных: чтобы и отдохнувшие были, и накормленные, и горлышко им полечили, чтобы они петь могли! Но вот если человек сам начинал себя чрезмерно жалеть и лелеять - сердился: «Бережет он голос свой… заберет у тебя Господь дар Свой! Я вот чем больше пою и служу, тем крепче и сильнее голос становится!»

Он всегда говорил: «Я сужу о человеке не по тому, что он делает и как, а по тому, насколько он любит храм!» И чтобы никто не терял главного - службы, он провел во все корпуса обители трансляцию из храма. У Батюшки не было возможности все время находиться в храме, но он всегда внимательно следил за службой, хотя мог в это время общаться с кем-то, решать какие-то вопросы. Особенно это проявлялось, когда между делом мог сказать: «А кто это сейчас читает?» или: «Ну что он там мелет!». Для него важно было каждое слово, и мы это знали. Знали, что даже если батюшки нет в храме, все под контролем! Он мог из окошка наблюдать, кто пришел, кто уходит… поэтому все стремились почитать, показать, что вот, мол, - я здесь! - быть на виду, потому что знали - батюшка не любит «темных уголков».

Батюшка был знатоком и ценителем истинной красоты. Слушая запись Великого покаянного канона, который читал патриарх Пимен, восклицал: «Какая поэзия!

А какая мощь и величие этого гиганта - глыбы церковной». А предстоя плащанице, всегда подчеркивал: «Какую красоту мы созерцаем! Матушки своими ручками вышили!» Батюшка очень ценил рукоделие. Зная нашу занятость на диализе, он часто спрашивал: «Покажи, сколько ты сегодня вышила!? Хоть один стежок сделай, и Господом это уже зачтется за послушание!» Когда мы приносили ему свои работы - плоды наших трудов, он внимательно рассматривал их, вносил коррективы и давал такие советы, что мы просто удивлялись его широким познаниям, его тонкому вкусу…

Очень трепетно он относился к книгам, особенно к богослужебным. Не дай Бог, если он увидит, что кто-то пишет в книге! А когда начинали или заканчивали петь какую-то книгу годового круга богослужения, батюшка имел обыкновение благоговейно к ней прикладываться…

Молиться учил просто, учил чувствовать живое присутствие Бога: «Стоишь в храме - вспомни всех своих учителей, которые тебя учили, воспитателей, врачей, медсестер, которые в тяжкую минуту были рядом, друзей, знакомых - так и служба пролетит - не заметишь… Идешь мимо больницы - помолись о страждущих, чтобы Господь укрепил их, утешил, за врачей, чтобы вразумил их Господь принять верное решение. Едешь мимо школы, садика - помолись о детях, о будущем нашем, об учителях, чтобы дал мудрость им Господь… Так и будет у тебя непрестанная молитва!» Он сам имел синодик, куда вписывал имена всех «прошедших через сердце» (завещал положить синодик после смерти ему в гроб). И мы, пытаясь подражать ему, все имели синодики, вспоминая всех оставивших след в нашей, еще такой короткой, жизни.

Вообще, батюшка любил простоту: «А то начинают там: этот авва то сказал, а тот авва - то… Любите оптинских старцев, нам должен быть близок дух Оптиной - это русский дух монашества!» Очень любил Амвросия Оптинского, часто повторяя его слова: «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного!», «…никого не обижать, никому не досаждать и всем - мое почтение». Любил Пушкина, часто говорил: «Помните всегда сказку о рыбаке и рыбке, чтобы не быть вам как та баба, у разбитого корыта…» Учил дорожить, ценить то, что имеешь: «Потерять легко, а вернуть бывает очень сложно». Помнятся его слова: «Бойтесь кому-то испортить настроение…»

Батюшка учил нас не только своим простым и живым словом, которым разжигал наши сердца, но прежде всего своим личным примером! Впечатляла его сила воли. Он мог стать выше своего естества. Бывали моменты, когда ему было особенно плохо (высокое давление, температура…), но была необходимость его присутствия, он мог презреть все увещевания и предостережения докторов и выйти к народу так, что никто не мог даже заподозрить, что еще пять минут назад батюшка практически был на пороге смерти (такое чудо было на Пасху 2001 года).

Запомнился мне один случай: еще до того, как у батюшки отказали почки, у него случился приступ (нарушение мозгового кровообращения), в результате которого у него отнялась речь. Мы вызвали невропатолога из Донецка. Страх всех нас объял великий, мы боялись потерять нашего Батюшку… И вот когда приехал невропатолог, такой огромный дядя-великан, и батюшка понял, что его хотят отправить в больницу (а он ужасно этого не хотел), он стал собирать все свои силы, пытаясь подняться и показать, что с ним все в порядке. Когда доктор стал проверять у него рефлексы и предложил ему повторить «ворона каркнула во все воронье горло», Батюшка (который до этого на наши попытки вставить ему в рот ложку во время судорог мог только в порыве гнева и обиды выдохнуть: «вон»), выпалил своим еще непослушным и картавым языком: «Сыр выпал, и с ним была плутовка такова!» - и сам был в таком восторге от своей выходки!..

И этим привел нас всех в неописуемую радость! Крылов был одним из любимых его авторов…

Он всегда требовал чинность и дисциплину, но терпеть не мог, когда за внешним терялось внутреннее и не было горящего духа. Он говорил: «Я не хочу, чтобы было, как в армии… Буква убивает, а дух животворит… Не будьте вы замоленными, замороженными. Лик должен быть светлым, радостным. Путь монашеский - это путь радости!» Батюшка много говорил о любви Божией и о том, что нет у христианина повода к унынию: «Для чего нас Господь создал? Чтоб спасти или погубить? Конечно же - спасти!.. Никогда не рисуйте себе Господа жестоким, карающим! Этим вы оскорбляете Господа, - и, поднимая указательный палец, продолжал: - Он ДОЛГОтерпелив и МНОГОмилостив!..»

Крестный подвиг схиархимандрита Зосимы

«Чашу, которую я пью, и вы будете пить», - обещал Спаситель своим ученикам, а через них всем, кто найдёт в себе мужество идти по стопам Его. Страдания и скорби - удел всех избранников Божиих. Потому что эти страдания - сострадание Спасителю, тайна искупления рода человеческого и очищения от греха, непрерываемая в веках чаша Любви Христовой.

«Вы - соль мира», - сказал Спаситель своим ученикам, т. е. сущность и смысл существования этого видимого творения. И пока существуют те, кто по своей любви к Господу и падшему человечеству пьёт Его Чашу - будет существовать и этот мир.

Схиархимандрит Зосима от утробы матери-исповедницы и до своей праведной кончины был великим страдальцем. Именно в этих страданиях и скорбях во всей полноте раскрылось величие и небесная красота его духа, не подвладного земным законам естества. «Предстою пред распятым Господом и всегда помышляю - се завтра моя Голгофа. И если бы не радость Светлого Христова Воскресения - истаяли бы силы от этой скорби», - говорил Старец, изнемогая под тяжестью своего креста.

А болезни у него были такие, что, как говорили врачи, хватило бы, чтобы умереть, и на десятерых. И первое, что поражало, изумляло, приводило в трепет - это то, как Старец при таких болезнях не только живой, но и служит, и сам утешает страждущих.

Ножки у Батюшки начали болеть ещё в Александровке, но после пыток и допросов у него появились большие раны, величиной с пятак, с которых сочилась кровь. Но Батюшка ещё сам и ходил на своих ногах, и служил в храме Божьем.

Болезнь вначале никто не лечил, и рожистое воспаление прогрессировало настолько, что к 1995-ому году у него раны на ногах доходили до костей, и почти постоянно он страдал от высокой температуры: 39°, 40°, 41° - часто доходило и до 42°. И вот, не взирая на такое тяжелейшее состояние, нечеловеческими усилиями преодолевая немощь плоти, он совершал своё старческое служение, молился и принимал людей: «Первое, что мне врезалось в память о Батюшке, - вспоминает Сергий, - это когда немощного Старца под руки привели в крестилку, он едва сидеть мог, и вот первые слова, которые я от него услышал: «Любовь превыше всего, - и опять повторил, - Любовь превыше всего…»

«Было уже начало двенадцатого ночи, когда я попал к Батюшке - вспоминает Владимир - он вёл непринуждённую беседу, шутил, как вдруг неожиданно отключился, закрыв глаза. Я замер, боясь потревожить усталого Батюшку. Череда минуты две-три о. Зосима пришёл в себя и сказал слова, больше всего поразившие меня: «Прости, у меня высокая температура - около 42°, не выдерживаю: проваливается сознание». Получив наставление, около 12-ти я вышел от Старца. Благословляя меня на сон грядущий, он произнёс: «Ну, иди баиньки. А мне ещё своё схимническое правило вычитывать».

Как говорила монахиня Агапита, ложился Батюшка после своего вечернего правила около 2-х, а в 4 утра - у него уже опять загоралась лампочка: он читал утреннее правило. А порой Батюшка и вообще не спал, как это было на Богоявление 2002 г.: «После ночной праздничной службы Старец благословил братию отдыхать до обеда, а сам отправился принимать гостей - вспоминает Владимир Николаевич. - Нам он благословил зайти вечерком. В 5 часов мы зашли - Старец занят. В 8 часов - принимает людей. Только после 10 мы попали к нему на благословение: «Батюшка, вы ещё не отдыхали?» - спросил я Старца. «Да разве с вами отдохнёшь? От вас я уже на том свете отдохну, - добродушно засмеялся Старец и добавил - Да, пожалуй, и там не дадите…»

Батюшка умел дарить людям радость. Умирая, изнемогая, он говорил простые и добрые слова, своим светлым юмором подбадривал унылые наши души. «И никто не знал, сколько ему это стоило, - говорит матушка Агапита, которая была на послушании врача у о. Зосимы, - Как только выходили посетители, Старец сразу слабел: поднималась температура, часто он стонал - боли были невыносимые…» Эти невыносимые боли - это та цена, которую платил в духовной борьбе за спасение человека, душу, которая обращалась к нему за помощью, Батюшка вымаливал потом и кровью в буквальном понимании, как это открывал Господь некоторым его чадам:

Выйдя от Батюшки и ещё не придя в себя от радости, я села на лавочку возле его окна. Обдумывая всё про исходящее, я ещё не знала, какими трудами Батюшка вымолил нашего ребёнка. И Господь открыл мне. Из кельи вышла матушка, которая ухаживала за старцем, и стала у меня за спиной. К ней навстречу вышла другая, и они о чём то говорили между собой, но разговора их я не слышала. А слышала только одно: «Не знаю, что и делать - как Литургия, так тазик крови». После этого я поняла, какими трудами Старец молиться за нас» (р. Б. Анна).

Когда архимандрит Модест вместе с братией из Старочеркасска посетил схимника в реанимации и своим чутким сердцем постиг смысл его страданий, слезы потоками лились из голубых глаз седовласого старца: он не мог без слёз созерцать этот великий подвиг любви смиренного страдальца.

После того, как о. Зосима пережил клиническую смерть, у него наступило облегчение: к радости своих чад он сам ходил своими ножками, совершал богослужение. Благодаря своим благодетелям схиархимандрит Зосима вместе с братией монастыря совершил ряд паломнических поездок к великим святыням православного мира: на святую гору Афон, по Святой Руси (Киево-Печерская Лавра, Задонск, Дивеево, Свято-Иоанновский монастырь в Санкт-Петербурге), ко гробу Господнему на Святую Землю. Эти поездки были духовным утешением и подкреплением для о. Зосимы, которое даровал всемилостивый Господь перед тем, как возвести своего избранника на его личную Голгофу.

Из книги о помощи по молитвам батюшки Зосимы при его жизни и по преставлении

Галина Николаевна Кормишина, Донецкая обл., г. Мариуполь:

Благодарю Господа Иисуса Христа, за то что Он по молитвам нашего батюшки Зосимы спас моих родственников от гибели во время чеченской войны 1996 года.

Я с детьми выехала из Грозного перед войной 1996 года, а мои сестры с семьями остались под бомбежками в г. Грозном. Очень переживала, не спала ночами, молилась. Решила пойти к батюшке Зосиме узнать о судьбе моих трех сестер с семьями. Рассказала все батюшке. Он спросил: «Как вы молитесь?» Я ему ответила, что читаю все подряд, что попадет под руку: Священное Писание, акафисты Пресвятой Богородице и Псалтырь. Сказала, что молюсь о них, как о живых, а может, их уже и нет в живых. Он закрыл глаза и долго так сидел с закрытыми глазами. Я думала, что он заснул, хотела уходить, но он с закрытыми глазами остановил меня и сказал: «Я Вам не все сказал». Батюшка Зосима открыл глаза и говорит: «Что сейчас творится в Грозном. Сколько гибнет людей русских и чеченцев ради наживы кучки «новых русских»».

Я очень волновалась, что он мне скажет о моих родственниках. Наконец он мне сказал, что все мои родственники живы, и даже квартиры, в которых они живут, все целы. Я от радости упала батюшке Зосиме в ноги и стала целовать ему руки со слезами радости и благодарности. Потом встала и шла к двери спиной, все благодарила и кланялась. Батюшка Зосима смеясь говорил: «Повернитесь да идите нормально». Дошла я до двери и опомнилась: «Батюшка Зосима, а иконочкой меня не благословили!»

Он сказал: «Слава Богу! Отошло». Это потому, что я от радости как помешалась. Батюшка сказал: «Что же Вы мне не написали имена своих родственников? Я за них буду молиться». И вот чудо! Закончилась война, и все мои родственники остались живы и здоровы, и все их квартиры остались не разбитые.

Благодарю Батюшку Зосиму за его горячие молитвы и вовек буду молиться за него.

Раба Божия Любовь, г. Макеевка:

Приезжаю к батюшке Зосиме за благословением на работу выйти (ребенку исполнилось 1,5 года). Получила благословение, подхожу к двери и вдруг меня батюшка останавливает и говорит:

Люба, а как там твой свекор?

Я стою и думаю, почему это батюшка о нем вспомнил? Он же в церковь не ходил, два раза привозил в Никольское внуков крестить и то почему-то боялся батюшку. Говорил, что батюшка его пронизывал своим взглядом насквозь. Батюшка говорит:

Передай ему мои слова. Пусть покается в своей прошлой коммунистической жизни и причастится, чтобы нам можно было молиться за него. Он находится на предсмертном одре.

А мы целый месяц свекра не видели, находились в селе у моих родителей. Еду в машине и думаю, наверное, за это время он заболел и сейчас увижу его умирающим. Приезжаю, подхожу к дому, а он стоит веселый, козочку пасет. Я передала слова батюшки, на что он ответил: «А что это батюшка про меня вспомнил? Я если поеду в церковь, то только к нему». Свекор попросил литературу у меня, чтобы подготовиться. Читал, но в церковь так и не хотел ехать с нами. Время шло, он заболел, попал в больницу. Я говорила, что нужно обязательно причаститься, а он отвечал, что сам хочет на своей машине поехать. Об этом я сказала батюшке, а он сказал: «Пусть сюда уже не едет, так как не доедет. Пригласи домой батюшку или повези в свою церковь, по месту». Когда я передала эти слова свекру, он ответил: «А зачем домой приглашать батюшку, что я, помираю?» После разъяснений о загробной жизни, мы договорились с ним через день ехать в церковь. Утром звоню, а он передумал и говорит: «Повези сначала бабушку, она уже старенькая, ей раньше помирать. А уж потом, после нее и я поеду». Через пять минут звонит свекровь и плачет: «Папа умер. Вышел во двор, упал и все». На третий день поехали в Никольское отслужить панихиду. Заходим, а батюшка говорит: «Так и умер без покаяния. В какую он тьму попал, какой скрежет зубов сейчас слышит. И только вы сможете вымолить его». Свекрови сказал, чтобы в церковь ходила, молилась, пирожки пекла и раздавала. «Его так вымолишь и сама спасешься».

Раба Божия Зоя, Владимирская обл., Гусь Хрустальный:

С батюшкой Зосимой я виделась всего один раз, за год до его перехода в вечную жизнь, в день Апостола Иоанна Богослова. Он в это время находился на стационарном лечении в Донецке, но приехал на литургию, правда, в самом ее конце, и сказал великолепную проповедь. Во время проповеди он, казалось, весь сиял, был радостным. Говоря об Апостоле и Евангелисте Иоанне Богослове, и нас призывал любить друг друга.

Он говорил с трудом. Его мучила одышка, но лицо излучало радость. Он ликовал. И с улыбкой сказал: «Я как колобок. Только колобок от дедушки да от бабушки ушел, а я еще и от врачей ушел. Мне каждые три часа нужно сдавать анализы. Я отпросился, чтобы поздравить вас с престольным праздником, но на трапезу я не могу остаться. Мне надо вовремя сдать анализ». И он пошел к выходу, благословив сразу всех. Но мне этого показалось мало, и я решила подойти к нему, взять благословение.

И вдруг батюшка закричал, глядя чуть выше меня: «А ты что здесь делаешь?» Нечего здесь тебе делать!» И своими деревянными четками ударил меня по больному месту. У меня в заднетеменной области чуть слева была опухоль размером с горошину, и мне было больно расчесывать волосы и мыть голову. А иногда, неловко повернувшись в постели, я тоже ощущала боль. Приехав из обители, я ожидала, что пройдет мигрень, но приступы повторялись много раз. А опухоль перестала болеть, и я о ней просто забыла. А когда через год вспомнила, не могла найти и места, где она была.

Слава Богу, что Он нам дает таких людей, как старец Зосима!

Слушала проповедь батюшки Зосимы об Успенском посте, в которой он говорил:

«Успенский пост, он всего лишь две недельки, оставьте всю суету». А я решила поклеить обои. Заварила клей, принесла в ванную, чтобы остудить. Ребенок двух лет находился в другой комнате. Поставила на пол и только отвернулась, чтобы воды налить, как мой ребенок сел в горячий клейстер. Ожоги были сильные. В больницу я не поехала, так как знала, что есть мазь от ожогов. Мазь привезли, но пузыри, как груши, остались. Я побоялась их срезать в домашних условиях. Пришлось мазь наложить на раны и на пузыри. Целую ночь была температура. Мы не спали. Была только одна мысль: как нам обо всем случившемся передать батюшке, чтобы он помог своими молитвами. Молились и сами.

А на следующее утро мои родители поехали собороваться в Никольское. Заходят во двор, а навстречу им идет, опираясь на палочку, батюшка Зосима и говорит: «Что ж ты, дед, целую ночь спал, а ребенок мучился?» Папа ответил, что он узнал об этом поздно, т. к. я не хотела никого расстраивать.

Батюшка направил родителей ко мне, и пока они доехали, по батюшкиным молитвам произошло чудо. Моя знакомая, которая уже знала о случившемся, утром привезла ко мне одну женщину, которая готовит мазь от ожогов. Эта женщина обрезала пузыри, наложила повязки с мазью и сказала ребенку, чтобы вставал и ходил. В это время подъехали родители. Афанасий поднялся, взял палку в руки и сказал: «Папа, мама, молитесь. Я как батюшка Зосима: у него ножки болят и у меня». У нас появились слезы на глазах, мы не могли поверить, что такое может говорить двухлетний ребенок. А через пять дней мы уже благодарили батюшку за его молитвенную помощь. Батюшка слышал нас на большом расстоянии, когда мы просили о помощи.

Наставления старца Зосимы. Из летописи 2002 года

«Будьте терпеливыми, трудолюбивыми. Святое трудолюбие - самое главное для инока. Им прогоняется бес блуда и другие. Не гнушайтесь никаким трудом. Прп. Иов Почаевский любил труд, особенно сад. В саду его и похоронили, и обрели нетленные мощи. На руках у него видны мозоли - он не боялся труда. А ручки у него мягкие: когда облачают в поручи, они гнутся, как у живого. Вот что значит - трудолюбие! А если будете отлынивать, лениться, никогда монахами не станете.

Батюшка просил, чтобы братия и сестры спели «Чертог Твой вижду». Нот не было, на память не знали, пошли за нотами. На это батюшка Зосима сказал: «Должны знать на память. По памяти служить будете. Придет время - на нарах будете со слезами петь «Чертог» и кушать баланду».

«Чертог» - мое любимое песнопение. В храме сумрак, горят только свечи. Лишь в одном алтаре свет - символ Царства Небесного. И мы просим Господа: «Просвети одеяние души моея и спаси мя… (Вздох)… от сна греховного». Просыпайтесь! Не отступайте от Господа, должен победить свет тьму в нашей жизни. Да сохранит вас Господь от этого сна греховного. Встречайте «Чертог» с любовью, со свечами, со слезами. Я завещаю вам: когда придет время моей кончины, пропеть «Чертог». Со слезой, не стесняйтесь этой слезы, чтобы Господь просветил одеяние души. Победите это искушение (сон, леность, нерадение), так, чтобы тьма не объяла вас, но чтобы светом духовным Фавора просветилась каждая душа.

Помогайте друг другу! Помолитесь за человека, если видите, что он в унынии. А молитва все может.

От Бога, не от людей посылаются страдания. На все воля Божия, слава Богу за все! Спаситель все терпел, святые угодники Оптинские, Печерские. Свт. Иоанн Златоуст говорил: «За все слава Богу». И с этими словами ушел в вечность, подражая Иову Многострадальному. Он жив и нам указует путь в Вечность. Трудность появилась - поцелуй крест святой, открой книгу праведного Иова, читай. Если ты несколько раз в году не читаешь книгу праведного Иова - ты недостоин называться христианином. Патриарх Сергий, гонимый «святошами», полностью Библию прочитывал за Великий Пост на пяти древних языках. Патриарх Алексий I при огромной загруженности прочитывал Библию на трех языках: русском, древнегреческом, церковнославянском.

Ты хоть за Пост все Евангелия прочитал? Тут с одним монастырем не справишься. А там - вся Россия. И находили великие святые на это время. Они учились этими книгами, как переносить страдания. Кто помнит, какое апостольское слово читается в Великую Субботу на паремиях? «Мал квас, а квасит все тесто». Так и эти святые отцы малы числом, а победили всю машину масонов, раскольников, обновленцев. Вот что значит питаться словом Божиим!

Вас всех ждет тюрьма, баланда. Не спасут вас квартиры, если отречетесь от Бога. Читайте книгу Иова Многострадального, вы почувствуете поддержку. И не говорите Богу: «За что?», но «За все слава Богу». Укрепи вас Господь!

Вчера говорил вам: «Просыпайтесь!» И кричит душа моя к вам. Вижу вас спящими. И Иуда приближается. И сегодня братия и сестры поют: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный и одежды не имам да вниду в онь. Просвети одеяние души моея, Жизнодавче, и спаси мя». Вот этого просвещения души желаю себе и вам, возлюбленная паства моя. Даю вам пищу для размышления. Я пытался вас разбудить, и опять я вижу - все спят. Не смог я вас разбудить. Вот какими мы стоим. После сна - всегда падение и предательство. Бойтесь предательства Иудина, но будьте верны. Господь ждет нашего пробуждения. И будет ждать. Не унывайте, отрясите сон. «Се, Жених грядет». Время еще есть, долготерпение Божие велико. Бог, не карающий, - милующий - ждет. Как печально смотреть на ваши обезображенные лица! Они теряют человеческую красоту от сна. Пробудись, душа несчастная, окаянная!

Боюсь я спящим дать братское целование и благословение у престола. Просыпайтесь! Лукавое время. Гефсимания заканчивается, наступает Голгофа. <…> «Блюди, душе моя, не сном отяготися». Не простой сон, а сон Гефсиманский, когда Христос предается. Просыпайтесь. Поздно будет, когда застанут вас врасплох и будете предателями. Да укрепит Господь всех вас!

Стремитесь светлым лучиком быть! Господь не оставит. «Иди и больше не греши» - апогей христианской жизни. Господь простит, не осудит, поможет с Божией Матерью донести крест, наследовать Царствие Небесное. Господь ждет. Желаю вам, чтобы образом покаявшейся блудницы наполнилось сердце ваше и мрачный Иуда отойдет от вас. И со светом - в Вечность. (Слово Батюшки в Великую Среду)

«Сеченое сечется…» Какие слова! Вот вам духовная пища на всю дальнейшую жизнь, запас духовный. Великие дни… Слагайте в сердце эти мгновения. Эти службы надо знать на память. Владыка Григорий Чуков сидел в камере смертников. Их помиловали, и они радовались, как малые дети. Владыка знал Литургию наизусть, в сапоге хранил кусок антиминса и зашитые мощи. Стали служить Литургию. Зэки, урки молчали, каждый внимательно молился в сердце. Для Тела Христова - черный хлеб с отрубями и опилками, для Крови - выдавили сок из ягод вишни. Владыка преломил (ножа не было) и раздал на бумажках. Так они с бумажками вместе благоговейно съели Причастие. Русь Святая!!! Вот как умирали! А не так, как сейчас:

«Ой, подышать… на небо взглянуть». Духом стремились к Телу и Крови Христовой. И шли на смерть, не ужасаясь. Это было шествие радости. Пели «Со святыми упокой», свои имена поминали - радостно шли на смерть. Вот наши корни!

Да сохранит вас Господь от предательства Иудина! Да не будет этого с вами! Дай, Господи, не продать печать дара Духа Святаго и верность Святой Руси! Храните веру православную с любовью, со страхом, с мирным сердцем. Завтра для вас - или небо, или ад. Выбирай - или жизнь, или смерть. Помоги, Господи, вам избрать путь благоразумного разбойника, путь блудницы, но не путь Иуды, и мирно провести дни Святых Страстей. Дай, Господи, поклониться Божественным Страстем Христовым и воспеть Пасху - Светлое Христово Воскресение.

Вот путь, как войти в Царствие Небесное - путь Христова смирения. Ни отчитки, ни мироточивые иконы и чудеса - покаяние. Иоанн Креститель сказал: «Покайтесь». Путь Христова смирения, величия, духовной красоты. К пути духовному да стремится каждая душа. Осознанно приходите к покаянию. Не кощунствуйте словом, делом… Не исповедуйтесь там, где по нескольку человек - на общей исповеди. Только по единому! Осознанно приходите, хоть один грех вспомни, но не по книжке. Осознанно возненавидь грех; если не возненавидишь - никогда не избавишься, будешь рабом греха, похоти. Осознанно приходите, Господь ждет. Как благоразумный разбойник, хоть в 11-й час, на смертном одре вздохни. Вздох покаяния отверзает врата рая.

Вчера мне рассказали такой случай. Братия взялась разбить сухое дерево, а на нем скворечник. Как вылетела из него скворчиха, как набросилась на рабочих, так кричала, что все с дерева попадали. Вот как надо защищать свой дом, детей! Думаю об этой скворчихе с почтением. Сама природа дает нам образы нашей жизни. Труден наш жизненный путь. Вот эта скворчиха показала нам, как нужно поступать, чтобы семьи наши были защищены. Скворчиха нас учит мужеству. Вот такой мужественной должна быть женщина-христианка.

На службе в храме было мало людей. Батюшка сказал: «Где народ? На огороде сидят. А если бы любили Бога, чтили день апостола любви Иоанна Богослова, - Бог бы все давал. А так - все померзло. День апостола Иоанна Богослова - великий годовой праздник, а у нас - отбывалочка: моя очередь, не моя. Как легко потерять доверие и уже не восстановить его. Вы все гнилые. Я обличаю вашу внутренность крепкими словами. Вы такие внутри на самом деле, а еще и не нравится. Благословляю всегда чтить этот день. «Очищайте внутренности скляницы». Вы обидели меня. Формальное исполнение - это духовная смерть».

Мы сами себя лишаем радости грехами. Свято, чисто живите, смиренно. Где гордыня - радости нет, одно надмение. Убогая старушка молится, и озаряет ее радостная улыбка, светом духовным светится ее лицо, сморщенное, как горбушка хлеба. Господь не оставит! Не лишайте себя плодов духовной радости.

Жаждешь истины? Открывай Евангелие. Не так, как сектанты. Глава такая-то, стих такой-то - это кощунство. И толкование у них от своего ума, а у нас - святые отцы. Сохрани Боже, извратить слово Божие. Да не будет этого! Чувствуете, что человек в гордыне, как сектанты, уходите от этой гадости… «Отче наш» не знает и спорит, доказывает. Уходи от таких, изгоняй от себя. Сколько их ко мне подходило! Я «Да воскреснет Бог» читаю, а они бегут, аж ноги ломают. Никогда ничего не докажешь, только своей душе повредишь.

Дай Бог, мирно провести эту Святую Седмицу в семьях, на работе. Храните мир, радость, смысл. Запасайте консервацию на зиму. Старайтесь милостыню творить: сама сделала, своими руками, от рук своих и милостыньку подай.

Только не оскорбляйте Бога житием своим нерадивым. А если мы оскорбляем - остается тьма, тоска, скорбь. Да не будет этого с нами! Боритесь с этим искушением. Не так, как сегодня. Я пришел - трупы стоят в алтаре. Тот хлеб печет, тот еще где-то… Дорожите этим вечером. С любовью относитесь к службам. Оставляйте суету, идите к Господу. Господь всех ждет, оставляйте все дела, идите к Господу, тогда будет радость. А так не будет радости. Бегом к храму молиться, торжествовать, радоваться! Дай, Бог, чтобы вы поняли мои слова на всю оставшуюся жизнь! Христос Воскресе!

Если нападет бес гнева, убеги в другую комнату, в туалет - успокойся, рассуди все и вернись, по-мирному реши все проблемы. А если вышла ссора, первая попроси прощения - победи беса…

Обращаемся к Богу: «Помоги мне, Господи!» Исполнилось - сразу поблагодарили. И вам говорю: никогда не опускайте ни в церкви, ни дома благодарения.

Господь сподобил и в этот воскресный вечер благодарить Господа за прошедшую седмицу. И просим, чтобы простил наши грехи и благословения на дальнейшую жизнь. Что ни случится - за все слава Богу. За болезни, за скорби, испытания благодарим Господа. «Слава Богу!» - как говорит житие свт. Иоанна Златоуста. Нет нам оправдания - книг полно. Каждый должен прочесть житие.

Совершили чин монашеского погребения о. Илии. К середине отпевания приехал Батюшка. Он был возмущен до глубины души тем, что пели кое-как, стихиры читали, а не пели. Он говорил: «Вы бездушные. Брат во Христе почил, почему бы и не пропеть стихиры? Как вы относитесь, такая и кончина будет. О. Илия - образец монаха, священнослужителя: кроткий, смиренный, причастился, пособоровался. Молитесь ему о даровании христианской кончины. А вам никому ничего не надо - бездушие полное.

Мы радостью наполняемся, когда мир и утешение наполняют сердца. Свет Фаворский будет сиять на земле до скончания века.

Дай, Господи, чтобы у вас был светлый, радостный, чистый взгляд! Укрепи, Господи, бороть все искушения, побеждать диавола и во свете лица Твоего, Господи, увидеть спасение! Аминь.

Завещание

Аз грешный Схиархимандрит Зосима, основатель двух обителей (Успенского Свято-Васильевского мужского и Успенского Свято-Николаевского женского монастырей), оставляю последнюю свою волю:

и по смерти моей свято и вечно, до последнего издыхания храните все завещания, те священные традиции, ту особенность служб, записанных братьями и сестрами в монастырском уставе, сохраняя их до малейших подробностей и не допуская никаких отступлений;

строго держитесь Русской православной Церкви и Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси;

в случае отхода Украины от Москвы, какая бы ни была автокефалия, - беззаконная или «законная», - автоматически прерывается связь с Митрополитом Киевским.

Из существующих монастырей тогда образовать Дом Милосердия, который будет выполнять святые законы милосердия: служение людям до их погребения. И эту заповедь обители должны выполнять вечно. Никакие угрозы и проклятия не признавать, так как они не каноничные и беззаконные.

Твердо стоять за каноны Русской Православной Церкви. В случае отпадения от единства Русской Православной Церкви (правящего архиерея не существует) монастыри переходят в ставропигиальное управление, под омофор Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси. Молю Бога и надеюсь, что Святейший Патриарх не откажет и примет под свой омофор.

Если сие будет невозможно, то монастыри переходят под самостоятельное игуменское управление по подобию Валаамской обители начала нашего столетия, находясь под видом светлых будущих времен единства Украины и России, которые, глубоко верю, неминуемо наступят, с чем и ухожу в вечность. По вопросам строительства:

Строительство главного собора монастырей основывается и совершается в честь Успения Пресвятой Богородицы и будет подобием Патриаршего Успенского Собора Московского Кремля.

Главная святыня - икона Успения Божией Матери, писанная на плинфе, по подобию чудотворной Киево-Печерской иконы Успения Пресвятой Богородицы. Главный престол освятить в честь Успения Матери Божией, правый придел - в честь преподобных Антония и Феодосия и прочих чудотворцев Киево-Печерской Лавры и именовать Печерским приделом. Левый придел освятить в честь преподобных Зосимы и Савватия и прочих чудотворцев и новомучеников Соловецких и именовать Соловецким приделом.

Нижний храм собора освятить в честь Всех Святых от века Богу угодивших и именовать Всесвятским. В соборе совершать службы только в воскресные дни, бденные и великие праздники.

Вторым храмом обители является храм Святителя Василия Великого и именуется Васильевским. При богадельни храм освятить в честь Сампсона Странноприимца.

При святых вратах устрояется колокольня и надвратная церковь в честь Иверской Иконы Божией Матери с чтимым образом Иверской Пресвятой Богородицы, писаным на Афоне.

При Никольском женском монастыре трапезный (для обоих монастырей) храм в честь Всех Святых в земле Русской просиявших. При храме Святителя Николая Чудотворца женский скитский корпус с домовым храмом в честь святого праведного Иоанна Русского Исповедника с чтимыми святынями:

Ковчег с мощами святого праведного Иоанна Русского Исповедника;Икона святого праведного Иоанна Русского Исповедника, писаная на Афоне.

На берегу водоема устрояется женский Знаменский скит в честь икон Божией Матери «Знамение» Курской Коренной и Новгородской с рубленой деревянной церковью в честь иконы «Знамение», келейным корпусом и деревянной часовней над кладезем.

В селе Александровка Марьинского района устрояется женский скит в честь святого благоверного Князя Александра Невского и Иверской иконы Божией Матери. При храме Александра Невского устрояется сестринский корпус с домовой церковью в честь Иверской Пресвятой Богородицы.

Над могилой моей матери - схимонахини Мариамны - устроить поминальную часовню.

При колокольне и Святых Вратах монастыря устрояется гостиный двор для паломников с трапезным залом в новой богадельне. При монастыре устроить образцовую пасеку с домом пасечника и часовней в честь Зосимы и Савватия. Возле Свято-Васильевского храма устрояется братский корпус с трапезным залом на первом этаже.

Трапезный храм и Будущий Успенский Собор завещаваю освятить Святейшему Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию II. С сентября 2003 года при монастыре создать монастырскую школу, в которой будут изучаться:

История монашества.

Аскетика.

Творения Святых Отцов.

Гомилетика. Литургика.

Сектоведение.

Другие церковные дисциплины.

Также создать действенную Воскресную школу для подрастающих детей нашего будущего. Телевизоров и прочей сатанинской видеотехники в монастыре никогда не должно быть.

В обители основными языками должны быть церковно-славянский и русский, остальные - по мере необходимости. Отходя в жизнь вечную, последнее слово глаголю вам, дорогие братья, сестры и все молящиеся в обители нашей: держитесь Русской православной Церкви - в ней спасение.

Всем даю из гроба прощение, Бог вас да простит и помилует по Его велицей и богатой милости. Кто приходил ко мне за духовным руководством - держитесь святой обители: братья и сестры помогут вам, наставят на путь спасения. Преклоняя колени, прошу за все прощения у Высокопреосвященнейшего Митрополита Илариона и Преосвященнейшего епископа Алипия.

Прощальную и разрешительную молитву прошу прочесть Преосвященнейшего епископа Алипия, совершившего мой постриг в Великий Ангельский образ - святую схиму.

Все, что принадлежало мне при моей жизни, принимают братья и сестры обители по моей смерти. Икону Казанской Божией Матери в серебряном позолоченном окладе отдать Митрополиту Илариону на молитвенную память. Образ Пресвятой Богородицы «Трех радостей», принадлежавший царю-мученику Николаю II, отдать на помин души благодетелю нашей обители Нусенкису Виктору Леонидовичу.

Умоляю вас, братья и сестры! Храните святой устав монашеский, единство между собой, любовь, братолюбие; свято исполняйте священные традиции обители, пребывайте в послушании к отцу Наместнику и к матушке Игумении. Господь вас не оставит и по моей кончине и всегда пребудет с нами, охраняя обители от всякого зла. Какое ни случится искушение, - кайтесь и исправляйтесь. Желающих уйти из обители отпускайте как мирян, сняв все иноческие и монашеские одежды.

Отступивших назад не принимайте: они, как иуды, и находятся под вечным проклятием Божиим. Бродячих старцев-иеромонахов, если не будут соответствовать монашескому уставу, принимать не в число братии, а в богадельню.

Еще раз умоляю братьев и сестер хранить единство. Не разделяйте обители! В случае искусственного разделения не подчиняться и быть вместе.

Из гроба посылаю Божие благословение и даю всем целование, прошу ваших святых молитв, и Божия благодать не отступит от вас.

Прошу писать историческую правду о святых обителях и иконах, ничего не искажая, дабы была восстановлена историческая правда моей прошедшей жизни.

Оставайтесь Богом хранимы, братья и сестры нашей обители.

Божие благословение да пребудет на всех вас, на обители, на ваших семьях, на наших благодетелях.

Спасайтесь о Господе!

Основатель Успенской Свято-Васильевской и Успенской Свято-Николаевской обителей убогий

Схиархимандрит Зосима.

Сие завещание прошу прочесть у моего гроба перед последним целованием и раздать всем.

Подаю из гроба, бездыханный и безгласный, Мир, Любовь и Благословение Божие.

Схиархимандрит Зосима.

От Редакции: Приводимая ниже цитата была опубликована в качестве постскриптума к ужасающим по своей духовной вредности словам схиархим. Зосимы, сказанные им незадолго до смерти в отношении ИНН на одной из его проповедей, а много позже напечатанные на сайте «Соборяне» (http://soborjane.ru/2016/02/28/starec-li-zosima-sokur/) . Эти гневные редакционные слова во многом справедливы, особенно, если потом ознакомиться с приводимыми позже мыслями человека, которого многие почитали за «старца». Итак: «Выделения в тексте сделаны мной - ред. ioanna (имеется в виду редактор сайта «Соборяне» — ред.) , дабы обратить внимание читателя, как шельмуются (позорятся, охаиваются, обругиваются, бесчестятся ) «старцем» Зосимой все те священники, монахи, миряне и даже глубоко чтимые верующим народом православные старцы, которые благочестиво обеспокоенны насильственным внедрением электронно-цифровых документов, способных, благодаря цифровым технологиям, каждого человека - верующего и неверующего лишить личной гражданской и духовной свободы, ограничить все его права, поставив в такие условия, что он должен будет исполнять любую волю установившейся в стране власти (например, оккупационной или антихристовой ), всех же не согласных с новыми порядками будут дистанционно и без объяснения причин блокировать и им ничего другого не останется, как только погибнуть, ибо ни купить, ни продать, ни получить работу, ни собрать милостыню, ни даже войти в какое-либо помещение, станет невозможно».

ПРОПОВЕДЬ В НЕДЕЛЮ О МЫТАРЕ И ФАРИСЕЕ

«Сейчас, родные мои, вчера вечером я говорил, идёт колотня у нас в Церкви внутренняя, междоусобица. С этими пресловутыми кодами, с этими ИНН какой-то там, что-то там, в России. У нас коды, а там ИНН какие-то придумали, ну, в общем, одно и то же – налоговый номер присваивают всем. Михайловых Иван Петровичей десятки, разобрать их как? Ну, каждому номер присвоили – уже понятно, где какой под каким номером находится. Мера государственного учёта такая. Как прицепили сюда церковные дела? Это уже я не понимаю. Как уцепились эти монахи, как злые собаки , в эти номера: «Это уже диавольская печать, это антихристова печать!» В этом Святогорском монастыре этот Серафим …, бороду отрастил , он же только к вере пришёл несколько лет назад, он же был безбожник ! И уже, давай, всех учит.

Приехал я в Святые горы: «Ты коды принял?». Да на что мне твои коды сдались, я себе Богу молюсь, да и всё, и не знаю горя никакого. Кто принял – принял, никто от этого от Бога не отошёл, что ж, государству нужно подчиняться. «Всё, это уже погибший, уже всё». Колотят всех, крутят всех такие вот кипы заявлений писать да кипы бумаг этих писать. А бумаг сколько переводят – лучше бы акафист какой напечатали да людям раздали. Я эти все бумажки, про ИНН все эти, рву и в туалет бросаю , как хорошо там пользоваться ими , они такие… хорошие. Очень подходят для этого дела. Не читаю ничего, потому что знаю, что это басни века сего.

Все давай на старцев – старцы сказали так: о. Иоанн (Крестьянкин) сказал не брать; о. Кирилл (Павлов) – сказал не брать ; о. Николай, на острове там служит, – не брать – всё, это смерть уже, умри, да не бери. Бедные эти старцы знать ничего не знают . Как моим именем тоже часто спекулируют – Зосима сказал… а я, Зосима, и знать не знаю и ничего этого и не слыхивал даже. И не знал то, что там про меня уже басни какие-то сочиняют. Точно так и про этих старцев. И колотня получается. Старцы эти все, девяностолетние уже старики глубокие, уже что им нужно? Покой . Уже их просто прячут от людей, а вы ж такие назойливые все, вы ж покоя не даёте . Закроют старца бедного, хоть он отдохнёт, полежит. Уже слухи: «Запретили в служении, уже не допускают, уже всё – под запретом, уже всё – старец страдалец и прочее, и прочее»

И чтобы пресечь это всё, о. Иоанн (Крестьянкин), девяностолетний старец, очень мною почитаемый, я очень его люблю, этого старца, мой самый любимый старец нашего времени. От юности я руководствовался им, ещё когда учился в семинарии. В академии юношей я часто приезжал туда, в Печоры, бывал, встречался, разрешал вопросы недоуменные. И всегда у нас с о. Иоанном были самые ближайшие, никогда у нас разногласий духовных никаких не было, всегда было духовное согласие и единогласие. Я удивляюсь, когда стали говорить: «О. Иоанн против этих кодов». Не может старец пойти против Святейшего Патриарха, когда он за Святейшего Патриарха как заступался! И за гонимого Патриарха Сергия как заступался, и за Патриарха Пимена как заступался, гонимого от этих самых разных фарисеев нынешнего века! Неужели мог пойти старец перед смертью против Патриарха, когда к нему сам президент Путин приезжал и его супруга, чтоб получить благословение на президентство, и старец с радостью благословил их, уходящий уже из этой жизни («благословение» этого «уходящего» старца мы до сих пор расхлебываем всей страной — ред) . И вот старец и обратился ко всей России, ко всем чадам своим с особым письмом, по интернету переданному. Мне сняли его, и сейчас я вам его зачитаю. Что б вы не колотили и не позорили, эти фарисеи нынешние , как вот это в Святых горах . Почему я никогда не езжу в Святые горы, абсолютно, и не тянет даже заехать туда после этих кодов ихних, как они там ещё беснуются, да ну, подальше от них . В женском монастыре понаколотил тот Серафим, были монашки нормальные, молились все, – подурели. Кругом подурели, там монашки подурели, там монахи подурели , в Оптиной колотятся с этими кодами, не молятся Богу, о спасении души не думают, о мытаревом покаянии, а Бог знает, о чём думают, о глупостях. И, главное, народ колотят – не берите. А что дальше делать, никто не говорит, а что кушать, а как детей учить, а как образование получить, а как жить, а как за квартиру платить? «А это мы не знаем». Так что ж вы за вожди такие глухие, бестолковые ? Указываете: не берите, – а что дальше? «Мы не знаем». Так кормите народ, содержите народ, – вот тогда будете вы пастырями настоящими.

И зачитаю чудные слова, будьте только внимательны, я потом вывешу текст вот там, в витрине, чтоб вы все, кто не был в церкви, почитали. Вот, хочу переслать его к Святогорским нашим этим туда, чтоб они почитали, а, они всё равно не поймут, замороженные . В женский монастырь надо переслать, владыке перешлю, вот, чтобы немножко тушить этот пожар. Глупость эту. Это ж борьба с Церковью идёт – еретиков этих, сектантов, раскольников и всё, через глупые какие-то номера . От номеров нам будет спасение или погибель? Никогда не будет от этого погибели, глупость всё это . Вот».

На это посетитель сайта «Соборяне» по имени Виктория написала следующий комментарий: «Сейчас посмотрела на фотографии Зосимы Сокура. Что сказать? Одет по-монашески, но не монах, во всяком случае, не православный: на его шапочке под Голгофой нет ни черепа Адама, и костей Адама - эта шапка не православная, может, масонская, бывает и иначе: череп изображен, а кости нет - это точно масонский символ - череп. Поэтому ему Зосиме Сокуру желательно молчать и Бога не гневить совершенно явным отступлением от православия. Надел на себя не ведая что, а может ведая, специально, чтобы нас ввести в заблуждение.

О грядущем: почивший схиархимандрит Зосима (Сокур).

«И чувствовать духовным оком нужно: конец действительно приближается… Конец. Времена антихристовы уже вот-вот, приближаются. Печать антихристова уже скоро, будут бедствия тяжкие, будут скоро уже. Приближаются…»

«Гнев Божий - войны - приближается стремительно, и никуда мы не денемся. Как бы мы ни кричали о мире, как бы и то и другое… Мы сами уже гнев Божий приближаем. На наши главы упадет эта огненная чаша гнева Божия, беда будет».

«Если бы вы видели конец своих детей, которых вы собираетесь зачинать, то никто не подумал бы об этом даже, чтобы этого заведомого мученика родить, на белый свет пустить. Да на что ж оно нужно?! Вот такие времена наступают. Блаженны те, которые не рождали, и те сосцы, которые не питали…

Будет тяжкая только жизнь и тяжкое горе со слезами и кровью будет… Тяжкие времена идут. Сами видите: бомбы падают. Сегодня - на Сербию. Завтра, придет время, эти натовцы-сатанисты будут на Киев бросать эти бомбы и на Москву пойдут».

«И скоро придет время, преступников будет больше, чем нас, нормальных еще более или менее людей».

«Времена тяжкие, не надейтесь на лучшее. Будущее поколение еще хуже: стеклянные глаза все, оружие везде. Он может в любую минуту в тебя выстрелить ради забавы. Такое время сейчас лукавое идет, мир в тяжком зле лежит. Уже борьба приближается антихристова и жуткое растление и падение нравов у общества нашего, что мы и видим» 5.

«Какое попущение будет! Будет та же самая Гефсимания, повторится и у нас в скором времени, она уже готовится. Предательство Церкви, предательство Родины, предательство всего святаго» 6.

«Выгонят автокефалисты, где-нибудь Господь даст приют. Тюрьма всех нас ждет. Там полочку уже дадут как-нибудь, да и все, «от тюрьмы и сумы никогда не отрекайся» - так народ говорит, вот так» 7.

«Хохлы западенцы как закрутят-завертят против веры святой православной. Ну что ж, надо в тюрьме посидеть. Не будешь священником, если в тюрьме не побудешь. И к этому готовиться нужно, и к пути исповедничества. Ну, как Бог даст. Краще избежать ее. Но от тюрьмы и сумы ніколи не отрекайся. Кругом Бог – и в тюрьмах, и где только ни находимся, – кругом Бог. И с Богом ничего в жизни не страшно никогда» 8.

«Время антихриста близко уже. Сами мы чувствуем, как беззаконие усиливается в мире, как Евангелие - Слово Божие - скоротечно проповедуется во всем мире и как люди отходят от Церкви, во зле, в гордыне пребывают, в своем «я» сектантском пребывают, заблуждаясь сами и людей заблуждая, на путь лжи наставляя» 9.

«Будет стоять монашество войском против антихриста до скончания века. Сколько еще преподобномучеников будет монахов, сколько еще подвижников иноков будут, которые мужественно встанут, когда все поклонятся антихристу» 10.

«Мы стоим в храме Божием, и нам Господь кое-кому уготовал уже венец мученичества. И нам кое-кому придется и страдать, и кровь пролить, и невинные тяжкие страдания - Голгофу пройти, чтобы, через это очистившись от грехов, дойти до Небесного Царствия, до вечности дойти» 11.

Схиаримандрит Зосима (в миру Сокур Иван Алексеевич) родился 3 сентября 1944 года в селе Косолманка Верхотурского района Свердловской области. Мать, Мария Ивановна (будущая схимонахиня Мариамна) была простой крестьянкой Винницкой губернии, общалась с монахинями, за что попала в заключение по статье «религиозная пропаганда» и в тюремной больнице родила Ивана Сокура.

Крестили младенца трижды, т.к. в то время найти священника было не просто: всех разогнали по ссылкам и лагерям.

Первый раз – простая верующая женщина, из страха, чтобы младенец не помер некрещеным. Второй раз – некий благочестивый дедушка: мол, не бабье это дело детей крестить. А третий раз – уже священник, в церкви, полным чином.

Мальчика хотели назвать Фаддеем – в честь апостола, память которого совершается 3 сентября. Но сердобольные люди из их селения накануне были у о. Кукши (в Киево-Печерской Лавре, которая только что открылась) и попросили у него молитв за благочестивую семью Сокур: мол, мальчик – сирота, отец погиб, мать – уборщица, оклад 20 рублей, нужда жуткая – с голоду не помереть бы. «Пусть нарекут Иоанном – благодать Божия будет», - неожиданно ответил после молитвы святой Старец, известный на всю Русь даром прозорливости. Так по особому Промыслу Божию, с благословения схиигумена Кукши, причисленного ныне к лику святых, младенца нарекли Иоанном – в честь Иоанна Крестителя.

Отец в год рождения сына погиб на фронте. Родом он был из донских казаков, поэтому Батюшка так любил песни казацкой вольницы – они как бы рассказывали ему об отце, которого он никогда не видел.

После освобождения, Мария Ивановна вместе с сыном переехала в г. Авдеевку (Донецкая область), где проживала её родная сестра, монахиня Антонина, в прошлом духовная дочь о. Иоанна Кронштадтского.

«С детства меня приучали к храму Божию. Часто вспоминаю, вначале маменька покойная носила меня на руках маленького безпомощного. Потом меня в детский садик определили, как сироту. В садике разные сироты были тогда от войны, воспитывались там. Приезжали ко мне как-то на встречу сюда в Никольское и генералы уже, и врачи, и профессора, - вместе росли мы в садике… И воспитателей всех позабывали, а тетю Нюру никто не забыл. А за что ее, простую уборщицу помним? Она научила нас всех тайно Богу молиться. «Отче наш…» научила. Заведет за угол всех по одному… Тогда же гонения какие были от коммуняк этих, сатанистов: лоб перекрести, - сразу в тюрьму посадят! Так за угол заведет: «Давайте, детки, Бозеньке молиться… Вот так креститься: три пальчика вместе, два прегинать, пошли «Отче наш…», «Богородице Дево…» И она нас всех научила Богу молиться. И мы ей благодарны, все ее поминаем. Я ее каждый день поминаю: «И рабу Божию Анну, или тетю Нюру мою, - научила меня «Отче наш…» читать». Все до единого мы до сих пор помним ее. Взрослые уже дядьки и тетки стали, старики, старухи стали, а тетю Нюру никто не забыл. Всех позабывали, заведующих и поваров как звать, а только ее не забыли. Вот что значит светлому, доброму научить в детстве…

…У нас было очень много книг, и я уже в семь лет умел читать свободно на славянском языке. Уже в семь лет я читал в церкви Апостол, хоть и еле тащил эту книгу. У нас была старинная в церкви очень книга, в деревянных корках таких огромных, что я еле ее тащил…

…С детства я как-то очень любил книги. Меня заставляли, правда, в детстве читать. У нас было очень много книг. Часть чекисты у нас забрали, а часть остались попрятанные. И вот эти все знания мои, жития святых и устав – все это идет с детства.

Так что всегда люблю, когда дети всему учатся. Детская память – святая. На всю жизнь запоминает, ибо она чистая еще, девственная эта память. И меня заставляли читать, мало – читать, пересказать еще, что я читал. И так постепенно знания все, и жития святых, исторические знания накапливались в моей жизни, в моей голове. Они сохранились даже до сего дня. Я никогда не обдумываю, что я буду вам говорить, какую проповедь, о чем буду говорить. «Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою». Надеюсь на Господа. «И Господь всегда помощником мне есть». Никогда не люблю чужие проповеди читать и повторять их, как мартышка. Всегда люблю свое слово сказать, личное. То, что у меня на сердце, то, что у меня на душе, то и на устах моих во славу Божию. Вот почему дорого в юности все запоминать, все читать. На всю жизнь оно остается тогда в памяти человеческой».

Маленький Ваня ходил в садик и бегал в Свято-Николаевский храм, где его и крестили. Садик находился в 20 метрах от храма. Детей в группах было по 40 и более человек. Бывало так: воспитатели засмотрятся, а Ваня сделал из консервной банки кадило и размахивает им.

Жил Ванечка с мамой и тётей в хатке, завещанной им бабушкой, которую они досматривали. Хатка возле храма находилась. В школе заметили, что он часто посещает храм, стыдили его, смеялись, позорили при детях. Однажды сделали в школе стенд и от его имени написали: «Отказываюсь от религии и т.д.». Он всё сорвал и потоптал. Говорит: «Ничего я не писал».

На педсовете разбирали его все учителя, а классная руководительница начала стыдить при всех. Она неоднократно его выслеживала, куда он пошёл, и откуда пришёл. Ваня рассказывал: «Я не выдержал, нервы были на пределе, и говорю ей: «Сейчас возьму чернильницу и в тебя запущу, тогда веди меня к невропатологу. Вы все нервы мне расстроили».

Школьные годы для многих – веселые, для верующего мальчика оказались годами недетских испытаний и настоящего исповедничества. «Батюшке, покойному отцу Алексию, приказали не пускать меня в церковь: «Иначе, лишим тебя регистрации уполномоченного». Батюшка сказал: «Не ходи, иначе закроют церковь из-за тебя, ты один единственный из всех детей села ходишь. И беда будет. Ни церкви, ни меня не будет». Ну, как быть? Так я за два часа до начала вечерни иду, чтоб меня еще никто не видел, десять переулков вокруг обойду, с огородов зайду в церковь, под лестницей в пономарке спрячусь, жду, когда ж кадило зажечь. Для меня самое было интересное зажечь кадило и подать батюшке. А сам еще малый был. Преждеосвященная – некому было пономарить. Батюшка говорит: «Будешь сегодня пономарем у меня». Я со свечкой иду в руке, он же со Святыми Дарами. Свечку несу, звонки и кадило. Старинный звонок – пять звонков было вместе – как зазвонят на всю церковь! Падают бабы сразу все на коленки… Как зацепился я, малый, за ковер в алтаре, как грохнулся посреди ковра: свечка под Престол, звонки как звонили – под Жертвенник, кадило мое под стол закатилось. Боже мой! Бабы все то попадали на колени, то повскакивали. А батюшка держит дискос: «Что ж ты наделал? Службу Божию перепортил мне». Пока пособирали кадило, звонки. Они звонят, - бабы то падают, то встают. В общем, была веселая литургия у меня Преждеосвященных Даров. Вот так я воцерковлялся…

Очень любил звонить всегда во все колокола на колокольне. Я быстрый был, сразу взлечу туда. А запрещали звонить тогда коммуняки – чуть-чуть бомкнуть только, чтоб звука не было. А я им назло! Был у нас еще старый звонарь: «Звони, Ванюша погромче, жару поддавай тем коммунистам под одно место!» Я и звоню полчаса. Бедный батюшка перепуганный: «Что ты калатаешь? Да завтра ж церковь нам закроют коммуняки!» Самое любимое было у меня звонить в колокола...

…Особенно большое влияние на меня оказала покойная тетя – монахиня Антонина, очень близкая к Иоаннову монастырю и к дорогому Батюшке отцу Иоанну Кронштадтскому, которая неоднократно видела его при жизни, причащалась у него, исповедовалась, брала благословение, и свято чтила дорогого Батюшку отца Иоанна Кронштадтского как великого святого. И все матушки жили верой, что неминуемо придет время всемирного прославления дорогого Батюшки. Говорили: «Мы не доживем до этого, а ты должен дожить и петь величание отцу Иоанну Кронштадтскому». Такие были разговоры у нас в семье. Действительно, они не дожили до этого светлого момента, а меня Господь сподобил, и вас всех Господь сподобил дожить, когда мы уже не гонимого дорогого Батюшку поминаем, а величаем его, покланяемся ему, прославляем его как великого молитвенника, угодника и предстателя, отца Иоанна Кронштадтского…

Все время в церкви находился я на клиросе: пел, читал с матушками вместе. Псальмы очень любил петь. Особенно про Дорогого Батюшку, отца Иоанна Кронштадтского мы любили петь псальмы. Любили из сборника стихотворений духовные стихи петь…»

(Из воспоминаний Батюшки о себе.)

Уже в детстве, начала с мамой и тетей, а потом и самостоятельно ездил Ваня в паломничества по монастырям. Не так их много было в те безбожные годы. Но в этих немногих обителях подвизались великие старцы и духовники, подвижники, перенесшие на своих плечах тяжесть кровавых сталинских гонений, ужас тюрем, лагерей и ссылок. Стяжавшие в нечеловеческих испытаниях сугубую благодать, они в 1940-е и 1950-е годы окормляли народ Божий, который был «как овцы не имеющие пастыря». Не раз Ваня бывал в Почаевской Лавре у преподобных старцев Кукши и Иосифа. Очень любил он и Киево-Печерскую Лавру. С детства знал он ее знаменитые напевы. Знал жития всех Печерских угодников, очень любил молиться в пещерах, благоговейно прикладываясь к их святым нетленным мощам.

В Лавре встретил Ваня старца схимника, который стал его духовным руководителем. И как батюшка уже в конце жизни говорил о его прозорливости: «он рассказал всю мою жизнь». Звали этого старца схиигумен Валентин (Семисал).

Перед самым ее закрытием Лавры, по благословлению своего духовника начал свой монашеский путь будущий схиархимандрит Зосима, а тогда послушник Иоанн.

В 1960 году в Авдеевку приехал служить новый батюшка. Звали его отец Димитрий Песков.

Мать его звали Ксенией. Когда она была беременной, в местность, где она жила приезжал отец Иоанн Кронштадтский. Очень много людей встречали всероссийского Батюшку. Казалось, к нему невозможно будет подойти. Но вдруг Св. Иоанн Кронштадтский сам оказался возле Ксении, и благословив ее, подарил большую служебную просфору. «Это предзнаменовало то, что я, ее сын, буду совершителем Евхаристии», - объяснял отец Димитрий. Отец Димиртий стал духовным руководителем Вани. Это был настоящий подвижник, молитвенник и старец, к которому уже в 50-е, 60-е годы и до самой смерти в 1990 году, ехали за советом и наставлением множество людей из разных уголков Донбасса и не только.

Отец Димитрий полюбил благочестивую семью Сокур. Он благословил сестер выпекать просфоры для храма, а Ваню благословил исполнять пономарское послушание.

Службы у батюшки были долгие. Люди говорили – по-монастырски служит.

Ваня часто посещал отца Димитрия. Много почерпнул он от этого благодатного батюшки.

В 1961 году Иван окончил ОШ I-II ступеней № 1 г. Авдеевки. С 1961 по 1964 год он учился в сельскохозяйственном техникуме, немного работал ветеринаром. Затем решил поступать в Московскую Духовную семинарию. Характеристику для поступления Ване дал отец Димитрий Песков: «Дана сия прихожанину Николаевской церкви г. Авдеевки Донецкой обл. Сокур Ивану Алексеевичу в том, что он с детских лет прислуживал в храме в качестве пономаря. Воспитан в строгих христианских правилах. Родная тетка его – монахиня. Поведение Сокур И. прекрасное, скромный, послушный, что и подтверждаю своей подписью.

Настоятель Николаевской церкви г. Авдеевка протоиерей Димитрий Песков. 2.VIII.1967 г.»

При поступлении в семинарию, Ваня писал: «Прошу Вас не отказать моей просьбе, в связи с большим моим желанием и прямым намерением посвятить себя делу Церкви».

Среди выдающихся духовников, от которых черпал духовные сокровища юный Иван Сокур, был известный уже в 1970-е годы старец архимандрит Иоанн (Крестьянкин). В одной из своих проповедей Батюшка очень тепло вспоминал о нем: «Отец Иоанн (Крестьянкин) девяностолетний старец, очень мною почитаемый, я очень его люблю этого старца, мой самый любимый старец нашего времени. От юности я руководствовался им, ещё, когда учился в семинарии. В академии юношей я часто приезжал в Печёры, бывал, встречался, разрешал вопросы недоуменные. И никогда у нас с отцом Иоанном разногласий духовных никаких не было, всегда было духовное согласие и единомыслие».

Поступить в Московскую духовную семинарию Ване не удалось, т.к. органы госбезопасности препятствовали образованным молодым людям в получении духовного образования. Иван едет в далекий Новосибирск и в течение года служит иподьяконом у архиепископа Павла (Голышева). «Владыка Павел, - святой жизни аскет был. Какое он на меня благородное и благоприятное впечатление произвел духовной жизнью постнической. Службист какой он был. Именно там я познавал красоту службы Божией. Как он чин омовения ног всегда совершал, нес крест... Я от него большую пользу духовную приобрел. Как губка все впитывал».

(Из воспоминаний Батюшки о себе.)

Иван не терял связи с владыкой Павлом и после поступления в семинарию. При малейшей возможности он приезжал в Новосибирск, передавал письма владыке и сам получал от него поздравления с великими праздниками. В 1969 году на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы в Новосибирском кафедральном Вознесенском соборе Иван был посвящен архиепископом Павлом в первую степень церковного клира – во чтеца. Во время пребывания в Новосибирске Иван исчезает из поля зрения бдительных сотрудников органов КГБ, и в 1968г. уже как житель российской глубинки поступает в Ленинградскую Духовную семинарию сразу на второй курс.

В семинарии Иван оказался в особой атмосфере питерской духовной школы. С одной стороны здесь была возможность для серьезной церковно-научной и богословской работы, а с другой – теплота почти семейных отношений, обусловленная проживанием под одной крышей преподавателей и студентов. Особое участие в жизни Духовной школы принимал правящий митрополит Ленинградский Никодим (Ротов).

Некоторое время Иван был его иподьяконом.

Благодаря тому особому влиянию, которое умел оказывать на воспитанников митрополит Никодим, многие из них решались полностью посвятить себя на служение Богу и Церкви. В Духовных школах часто совершались монашеские постриги.

В 1975 году митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим постриг студента четвертого курса академии Ивана Сокура в монашество в честь Савватия Соловецкого.

Академию отец Савватий окончил со степенью кандидата богословия, написав работу по истории Русской Церкви «Валаамский монастырь и его церковно-историческое значение».

Конечно же, не случайно областью его научного интереса оказалась история русского монашества. Именно здесь он стремился найти живые примеры для подражания, образцы для своей дальнейшей жизни. Таким образом, кандидатская работа отца Савватия оказывается не чем-то отвлеченным от реальности, а важным теоретическим фундаментом для его будущей пастырской деятельности.

Валаамский монастырь – ярчайший образец русского монашества, характерно сочетавший в своих стенах с одной стороны подвиг молитвы, и явивший миру сонм Валаамских старцев-подвижников. А с другой стороны он прославился образцовым хозяйством, разумным устройством монашеской жизни многочисленной братии.

Именно такое восприятие монашеской жизни воплотил Батюшка в созданной им обители в Никольском, которая явилась плодом его многотрудной жизни. После учебы иеромонах Савватий был направлен в Одесский Свято-Успенский мужской монастырь. В это время обострилась болезнь его матери - астма; в связи с этими обстоятельствами о. Савватий написал прошение о переводе в родные края. 25 декабря 1975 года он принят в клир Ворошиловградско-Донецкой епархии и назначен настоятелем в храм Святого благоверного князя Александра Невского в посёлке Александровка Марьинского района. Храм был очень беден, прихожан было мало. Батюшка поставил новый иконостас, кресты на храме, закупил новые иконы. Иеромонах, блестящий выпускник Духовной академии становится «простым сельским священником», как часто называл себя сам батюшка. Служение приходского священника – это прежде всего пастырство, духовное окормление народа Божия. Это то, к чему готовил себя отец Савватий во время учебы в Духовных школах, к этому стремилась его душа.

Прихожане рассказывали знакомым, какие поучительные, интересные проповеди произносил отец Савватий. Его истовые богослужения, частые проповеди и просто беседы в храме с людьми на насущные темы стали привлекать в Александровку все больше и больше прихожан. Уже не только из окрестных сел, но и из Донецка потянулись люди к доброму пастырю.

Безбожным властям не понравилась такая активность священника. На него начали давить. Неоднократно вызывали и беседовали в сельсовете. Препятствовали всякому строительству, заставляли разбирать уже построенное. Недостроенный колодец так и стоит посреди церковного двора в Александровке даже до сего дня.

Митрополит Донецкий и Мариупольский Иларион (Шукало), рассказывал о деятельности о. Савватия (Сокура): «Меня всегда поражало его храмостроительство. Куда бы он ни пришел служить, везде сразу же затевал капитальные ремонты и строительство. Помню, как в 1980 году, когда я служил еще псаломщиком в Свято-Успенском храме Донецка, на праздник Почаевской иконы Божией Матери мы поехали к отцу Савватию в Александровку – на освящение нового престола. Ему удалось сделать этот престол в тот самый период, когда церкви в СССР только закрывали да разрушали. По тем временам это было чуть ли не сенсацией».

Любовь к церковной службе, которую отец Савватий имел с детства, теперь, когда он стал священником, возгорелась в нем особенно ярким пламенем. Служил он очень часто и подолгу. Ревнуя о памяти святых угодников, стараясь почтить память многих из них с особой торжественностью, батюшка служил много полиелейных служб. Громогласное величание, торжественное каждение, чтение Евангелия, обязательная проповедь – все это батюшка совершал настолько вдохновенно и величественно, что многие люди, побывав на его службе один раз, оставались в этом храме уже навсегда, стремясь еще и еще припадать к этому благодатному источнику.

Батюшка жил при храме. Его мама, которая жила в Старомихайловке, часто приезжала к нему на службу. Батюшка очень заботливо к ней относился. В храме справа у алтаря у нее было свое особое место, где она всегда молилась. Она очень любила богослужение. Счастлива была мать, вырастившая и воспитавшая сына, который ревностно служит Богу и нужен людям, который в трудные минуты может поддержать человека. Какую благодарность Богу и Матери Божией она испытывала, когда ее сын – отец Савватий постригал ее в великую схиму.

Те люди, кто имел счастье общаться с матушкой Мариамной, говорят о ней с большой любовью и теплотой. «Это был святой человек. Настоящий Ангел», - вспоминает бывший алтарник Александровского храма, ныне игумен Зинон. «Очень хорошая, обходительная, гостеприимная. Батюшка часто повышал голос, когда его не слушали или что-то не так делали. Матушка Мариамна ему: «Что ты кричишь, нельзя так людям грубить. Надо с людьми нормально разговаривать». Но батюшка и накричит, и поругает, и пожалеет всех. Одновременно и строгий и добрый был», - рассказывает схимонахиня Иннокентия, много лет трудившаяся при Александровском храме.

Мама отца Савватия схимонахиня Мариамна умерла в 1981 году. Батюшка служил всенощное бдение под праздник святых первоверховных Апостолов Петра и Павла. Из-за болезни матушка Мариамна осталась дома в Старомихайловке и читала Псалтирь. За чтением Псалтири она и умерла. Ее похоронили в Александровке недалеко от храма.

В 1977 году о. Савватий был награждён наперсным крестом, в 1980 возведен в сан игумена, в 1983 году награжден орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени, в 1984 – палицей. В это же время советские органы госбезопасности обращают внимание на «слишком активного» сельского священника. Ему угрожали и избивали, после чего его здоровье резко ухудшилось. Под давлением КГБ его переводили с одного прихода на другой, чтобы сломать несговорчивого священнослужителя: в 1985 году – он настоятель Рождество-Богородичного храма в с. Андреевка Великоновоселковского района. Затем после Пасхи 1986 года о. Саватий переведен в Свято-Троицкий храм г. Макеевки, и сразу же назначен настоятелем Свято-Покровского храма пос. Андреевка г. Снежное.

22 ноября 1986 года батюшка определен настоятелем Свято-Васильевского храма села Никольское Волновахского района. Приехал в Никольское отец Савватий в самом конце ноября 1986 года, и служил первый раз в Васильевском храме на праздник Введения Пресвятой Богородицы.

Зима в том году рано вступила в свои права. Снега еще не было, но мороз был крепкий.

Эта первая зима на новом месте была особенно трудной. Выдалась она на редкость морозной и длинной. В храме – ужасный холод, на стенах – лед, отопления нет. Чаша примерзала к рукам. Во время службы окоченевшие руки все время приходилось отогревать. Да и жилой дом скорее походил на сторожку или сарай, чем на дом священника. Окна его вросли в землю. Одного из них вообще не было. Пришлось заткнуть дыру матрасом. У выбитого окна лежала куча сгоревшего тряпья. Внутри были мыши и крысы. Полное запустение царило повсюду: и в храме, и в доме, и на церковном дворе. Прямо у входа в храм – туалет и свалка мусора. Храм был полуразрушенный, иконостаса в нем не было. Вместо него – фанерная доска.

А ведь до революции, в 1912 году, когда был построен Васильевский храм, в нем был установлен прекрасный майоликовый иконостас, который стоил по тем временам громаднейших денег – 4000 рублей. Его заказывали для этого храма на одном из фарфоровых заводов известного промышленника Кузнецова и везли в специальных бочках, чтобы не разбить хрупкие составные части. В 1939 году, когда храм был осквернен безбожниками, иконостас разбили и выбросили. Позже, в земле около храма не раз находили осколки этого старого иконостаса. Батюшка со слезами на глазах держал их в своих руках. До последних дней своей жизни он бережно хранил их в алтаре.

Его трудами был отреставрирован храм, в 1988 году построена крестилка с настоятельскими покоями и паломническая с трапезной. В 1989 году колхоз передал церкви второй сельский храм – Никольский. Теперь он стал приписным к Васильевскому храму. Когда отец Савватий туда вошел, жуткая картина запустения и поругания предстала перед его взором.

В 1990 году игумен Савватий был возведен в сан архимандрита, а в 1992 году епископом Донецким и Славянским Алипием пострижен в схиму с именем Зосима.

Жены-мироносицы – матушки, которые ездили за о. Зосимой по всем приходам, на которых ему приходилось служить. С них и началась история обители в Никольском. Заботясь о людях, которые всегда были рядом с ним, Батюшка устроил для них богадельню. В 1997 году был взят в аренду у сельсовета «Дом временного проживания», расположенный на территории, прилегающей к храму, где и была устроена богадельня по уходу за немощными и престарелыми.

Монах должен быть всегда радостный - так говорил отец Зосима

1 февраля 1998 года о. Зосима был назначен духовником Донецкой епархии и членом Епархиального совета. 26 марта 1999 г. награжден орденом Нестора Летописца, 20 апреля 2000 – правом ношения второго креста с украшением. К великому юбилею Рождества Христова – орденом «Рождество Христово – 2000» I ст.

Как к носителю божественной благодати к о. Зосиме всегда стекалось множество людей, желающих жить и трудиться под его духовным руководством. Так с годами образовалась большая приходская община.

Крестоношение

В 2000 г. в селе Никольском был официально зарегистрирован женский Свято-Николаевский монастырь, а в 2001 – Свято-Васильевский мужской. Первым наместником которого и стал приснопоминаемый схиархимандрит Зосима.

«…Обитель умножается святая наша – братия умножается. Как хорошо: братия мирно, тихо стоят все вокруг престола, круг вечности образовали, молятся. Божественную литургию – литургию мира, литургию любви, литургию единства совершаем. Не разделяемся, хоть среди нас есть и русские, и греки есть, и болгары есть, и цыгане есть. Ещё кто у нас тут есть? И хохлы, конечно ж, есть, и бандеровцы есть – они добрые наши тоже прихожане. Так что мы не разделяемся по национальному фашистскому признаку, мы все являемся братьями и сестрами, мы все являемся единой семьёй духовной, святой нашей Русской Православной Церковью. И дай, Господи, чтобы эта семья единая духовная нашей обители святой служила добрым примером и для государства нашего, чтоб мы не разделялись, а объединялись в единую семью Руси Святой и спасались все вместе, как спасались наши деды-прадеды…»

Из проповеди схиархимандрита Зосимы.

Чин омовения ног

Батюшка отошел ко Господу 29 августа, в день погребения Пресвятой Богородицы, которую батюшка так почитал, и на следующий день после престольного праздника, основанной им обители. Теперь ее взяла под свой покров Пречистая дева.

Батюшка похоронен на территории монастыря в часовне около Свято-Успенского собора.

Духовное завещание отца Зосимы

Аз, грешный Схиархимандрит Зосима, основатель двух обителей: Успенского Свято-Васильевского мужского и Успенского Свято-Николаевского женского монастырей, оставляю последнюю свою волю: и по смерти моей свято и вечно, до последнего издыхания, храните все завещания, те священные традиции, ту особенность служб, записанные братьями и сестрами в монастырском уставе, сохраняя их до малейших подробностей и не допуская никаких отступлений.

Строго держитесь Русской Православной Церкви и Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси.

В случае отхода Украины от Москвы, какая бы ни была автокефалия, - беззаконная или «законная», - автоматически прерывается связь с Митрополитом Киевским. Из существующих монастырей тогда образовать Дом Милосердия, который будет выполнять святые законы милосердия – служение людям до их погребения, и эту заповедь обители должны выполнять вечно. Никакие угрозы и проклятия не признавать, так как они не каноничные и беззаконные. Твердо стоять за каноны Русской Православной Церкви. В случае отпадения от единства Русской Православной Церкви, - правящего архиерея не существует, монастыри переходят в ставропигиальное управление, под омофор Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси. Молю Бога и надеюсь, что Святейший Патриарх не откажет и примет под свой омофор. Если сие будет невозможно, то монастыри переходят под самостоятельное игуменское управление по подобию Валаамской обители начала нашего столетия, находясь под видом светлых будущих времен единства Украины и России, которые, глубоко верю, неминуемо наступят, с чем и ухожу в вечность.

…Отходя в жизнь вечную, последнее слово глаголю вам, братья, сестры и все молящиеся в обители нашей: держитесь Русской Православной Церкви – в ней спасение.

Всем даю из гроба прощение, Бог за вас да простит и помилует по Его велицей и богатой милости. Кто приходил ко мне за духовным руководством, держитесь святой обители: братья и сестры помогут вам и наставят на путь спасения… Подаю из гроба, бездыханный и безгласный, Мир, Любовь и Благословение Божие.

Воспоминания

Высокопреосвященнейший Иларион, митрополит Донецкий и Мариупольский

"Он обладал особым Божьим даром молитвы"

Наше знакомство со Старцем произошло в 1980 г. Я был псаломщиком в Свято-Успенском храме г. Донецка. На праздник Почаевской иконы Божьей Матери мы поехали в храм села Александровка, где настоятелем был о. Зосима, тогда еще Савватий. Там освящался новый Престол.

Больше всего меня поразила его смелость. В то время, когда всё разрушалось, закрывали храмы, монастыри – освящение нового Престола было чем-то особенным, неслыханным. Ведь духовенство всё было испуганным, не имело своего мнения, а если и имело, то под спудом. А о. Савватий (имя о. Зосимы до схимы) всегда прямо говорил то, что думал, он никого и ничего не боялся. Никогда за эти годы я не увидел в нем лукавства. Это был очень честный, очень искренний человек.

С тех пор мы часто виделись. Меня как архиерея восхищало в Старце его стремление к храмостроению. Александровка, Андреевка, Никольское... В тех местах, где служил отец Зосима, всегда реставрировались и строились храмы. За 22 года нашего знакомства узнал его как человека, истинно служащего Богу и православной вере. Он обладал очень редким, особым Божьим даром молитвы. Любил людей, и люди шли к нему за духовной поддержкой, помощью, за верой.

Он был справедливым. И в наградах, и в наказании. Всегда боялся обидеть человека. И еще – очень скромный в быту. Он долгие годы ходил в простенькой тужурке. Одежда и предметы быта для него не были важны. Зато старинные иконы, книги, Церковное облачение, утварь он почитал и никогда не жалел на это средств.

Как архиерей я благодарен ему за то, что он основал богадельню. Он буквально собирал брошенных, никому не нужных стариков. И они проживали остаток своих дней в тепле, уюте и заботе. Я сам неоднократно посылал к отцу Зосиме стариков, которые приходили ко мне в поисках приюта. И потом, приезжая в монастырь, видел их благодарные лица.

Отец Зосима навсегда останется в нашей доброй памяти даже только за то, что основал две обители. Он называл их "моя деревенька". Батюшка очень любил монашескую братию и заботился о ней. Бог дал ему дар предвидеть некоторые события. И всегда случалось так, как он говорил. Он предвидел смерть моей мамы. Она была парализованной, болела. Отец Зосима мне сказал, чтобы я на Пасху поехал к маме, а то буду стоять у гроба и корить себя за то, что не застал её живой. Я, конечно же, поехал к родителям, провел с мамой несколько часов. Потом отправился на службу в Мариуполь, и по дороге мне сообщили, что мамы не стало.

Девиз его жизни: сохранить единство Церкви. Он стал сразу на прю с автокефалией и тенденциями разделения. И то, что Донецкая епархия одной из первых сохранила верность Матери Церкви, Московскому Патриархату – это его заслуга, заслуга его молитвы, его духовного авторитета. Сейчас мне очень не хватает его совета и старческой молитвы, с его помощью легко решались самые трудные вопросы. И даже сегодня, я в этом не раз убедился, если обращусь к нему с молитвой – по-иному получается: я получаю вразумление, как правильно поступить. Мы веруем, что схиархимандрит Зосима сподобился венца славы – это была постоянная цель его жизни. Когда на сороковой день по его кончине я служил литургию, мне никогда еще так легко не служилось – служба прошла как одно мгновение. Это говорит о том, что человек, которого мы поминаем, - не простой. Его жизнь – угодна Богу и он, конечно, в Царствии Небесном...

Он учил быть терпимым, великодушным к врагам, милосердным и справедливым. Отец Зосима был духовным символом православного Донбасса. Верил и нас учил верить в единство и духовное единение всех славянских народов, в торжество правды и веры.

Вспомянем о батюшке Зосиме

светлой памяти архимандрита Зосимы (Сокур)

06.07.2011 13:31

Вспомянем о батюшке Зосиме,

Хранителя святого очага.

Как он страдал, любил и был любимый,

Дружиной славною царя Христа.

Как он в терпении, душу созидая,

Спасал себя и тысячи вокруг.

Как он свечой, молитвенно сгорая,

Всем освещал дорог тернистый круг.

Он претерпев болезни и печали,

За всех молясь и всех прощая,

Учил прощать других, забыв обиды суть.

Не помня о себе, за всех переживая,

Не спал ночей, в молитве преклоняясь,

И Божью Матерь на коленях умоляя,

Просил в покров свои обители принять.

Услышав зло, Царица пресвятая,

Обильно изливала благодать.

И, вместе с ним, обитель созидала,

Благословив Успенскою назвать.

Обитель братолюбия святаго,

Уставных служб, что с древности идут,

Ты всех больных и немощных взывала,

Благословляя милосердья труд.

И старец, Божью Матерь ублажая,

Все нес труды, не покладая рук.

Пока Царица неба Пресвятая,

Не забрала его с собою вдруг.

Воспомянем о батюшке Зосиме,

Молитв его попросим, приклоняясь,

Он завещал нам быть со всеми в мире,

И обещал быть с нами в трудный час. /2 раза

«И чувствовать духовным оком нужно: конец действительно приближается…

Конец. Времена антихристовы уже вот-вот, приближаются.

Печать антихристова уже скоро, будут бедствия тяжкие, будут скоро уже. Приближаются...» 1.

«Гнев Божий — войны — приближается стремительно, и никуда мы не денемся. Как бы мы ни кричали о мире, как бы и то и другое... Мы сами уже гнев Божий приближаем. На наши главы упадет эта огненная чаша гнева Божия, беда будет» 2.

«Если бы вы видели конец своих детей, которых вы собираетесь зачинать, то никто не подумал бы об этом даже, чтобы этого заведомого мученика родить, на белый свет пустить.
Да на что ж оно нужно?! Вот такие времена наступают. Блаженны те, которые не рождали, и те сосцы, которые не питали… Будет тяжкая только жизнь и тяжкое горе со слезами и кровью будет… Тяжкие времена идут. Сами видите: бомбы падают. Сегодня — на Сербию. Завтра, придет время, эти натовцы-сатанисты будут на Киев бросать эти бомбы и на Москву пойдут» 3.

«И скоро придет время, преступников будет больше, чем нас, нормальных еще более или менее людей» 4.

«Времена тяжкие, не надейтесь на лучшее. Будущее поколение еще хуже: стеклянные глаза все, оружие везде. Он может в любую минуту в тебя выстрелить ради забавы. Такое время сейчас лукавое идет, мир в тяжком зле лежит. Уже борьба приближается антихристова и жуткое растление и падение нравов у общества нашего, что мы и видим» 5.

«Какое попущение будет! Будет та же самая Гефсимания, повторится и у нас в скором времени, она уже готовится. Предательство Церкви, предательство Родины, предательство всего святаго» 6.

«Выгонят автокефалисты, где-нибудь Господь даст приют. Тюрьма всех нас ждет. Там полочку уже дадут как-нибудь, да и все, «от тюрьмы и сумы никогда не отрекайся» — так народ говорит, вот так» 7.

«Хохлы западенцы как закрутят-завертят против веры святой православной. Ну что ж, надо в тюрьме посидеть. Не будешь священником, если в тюрьме не побудешь. И к этому готовиться нужно, и к пути исповедничества. Ну, как Бог даст. Краще избежать ее. Но от тюрьмы и сумы ніколи не отрекайся. Кругом Бог - и в тюрьмах, и где только ни находимся, - кругом Бог. И с Богом ничего в жизни не страшно никогда» 8.

«Время антихриста близко уже. Сами мы чувствуем, как беззаконие усиливается в мире, как Евангелие — Слово Божие — скоротечно проповедуется во всем мире и как люди отходят от Церкви, во зле, в гордыне пребывают, в своем «я» сектантском пребывают, заблуждаясь сами и людей заблуждая, на путь лжи наставляя» 9.

«Будет стоять монашество войском против антихриста до скончания века. Сколько еще преподобномучеников будет монахов, сколько еще подвижников иноков будут, которые мужественно встанут, когда все поклонятся антихристу» 10.

«Мы стоим в храме Божием, и нам Господь кое-кому уготовал уже венец мученичества. И нам кое-кому придется и страдать, и кровь пролить, и невинные тяжкие страдания — Голгофу пройти, чтобы, через это очистившись от грехов, дойти до Небесного Царствия, до вечности дойти» 11.

«Так что дух Руси могучий, непобедимый всегда!…Медведь-то русский спит-спит, терпит-терпит, но уж как проснется, как в лапу мохнатую эту дубину возьмет, как раскрутится, то и вся масонская Европа полетит тогда от этой дубины настоящей, русской, святой» 12.

«Самое страшное будет для антихриста - это монашество и монашеская одежда. Бояться будет этого апостольника и мантии монашеской антихрист. Хоть и будет мучить монахов крепко, но победить их не сможет» 13.

«Придет время Поместного Собора 2000 года от Рождества Христова. И тогда Церковь уже, принесшая полное покаяние о цареубийстве (весь народ русский покаялся), тогда уже прославится царская семья в лике святых угодников Божиих в нашей Церкви Русской Православной, в наши дни во славу Божию» 14.

«И сейчас, в наше время, колотня с Киева вся начинается — матери городов русских, с колыбели. И оттуда покатится эта колотня по всей земле Русской, не минует ни Россию, ничего, кругом будет беснование. Но Россия устоит, и там будет очень благодать большая, даже силы ада, антихриста, не одолеют Русской Православной Церкви» 15.

«Святые старцы говорили: «Православие в чистоте сохранится лишь только в Русской Православной Церкви. Остальные все отойдут, все впадут в прелесть бесовскую, а Русская Православная Церковь сохранит чистоту веры до пришествия антихриста»... Вот последний денек антихриста. На Руси будут гореть светильники истинной веры. И не погасит их ни прелесть бесовская, ни гонения, ни какие-то другие ухищрения сатанинские. Светильники будут гореть на земле святой русской» 16.
________________________________________ ___________

Отца Зосиму Сокуру (1944-2002) на Украине почитают, как в России – о. Николая Гурьянова. Схиархимандрит Зосима был духовником Донецкой епархии, предсказал войну на Украине и очень не советовал враждовать двум странам – России и Украине.

Он был рожден в тюремной больнице, пережил 4 клинических смерти, вышел живым из камеры пыток. Перед смертью говорил: «Когда я умру, вы будете знать – часы на моем столике в алтаре остановятся». Часы остановились 29 августа 2002 года в 23 часа 45 минут.

Чудом уцелевший

Иван (так звали отца Зосиму до монашества) появился на свет в тюремной больнице в 1944 году. Его мать отбывала заключение за «религиозную пропаганду», а отец в тот же год был убит на фронте. После освобождения мать будущего старца Мария Ивановна поехала жить в городок Авдеевку Донецкой области к своей сестре.

Из детских воспоминаний отца Зосимы: «Крестьянская семья у нас была. Помню, копаем огород, картошку убираем. Первое ведерко накопали: “Отнеси батюшке ведерко в церковь, нашего труда картошечки”. Второе ведерко накопали: “Там матушки у нас больные, уже старенькие, беспомощные – отнеси”… Там уже третье ведро накопали. “… Харитиночка бедная, скрученная, болящая лежит уже двадцать лет неподвижно, понеси им, чтоб было кушать чего”. Так и учили добру».

В детстве много раз старец был на краю гибели и чудом оставался жив. Много болел, три раза чуть не попал под поезд.

Был случай, когда он собирал уголь на железной дороге. Неожиданно с двух сторон от мальчика помчались поезда, а он, оказавшийся между двух составов, увидел, что третий мчится прямо на него. Бежать было некуда. Иван упал на рельсы, успев только крикнуть: «Господи!». Паровоз проехал над ребенком, оставив его абсолютно невредимым.

В школьные годы Ваня Сокур стерпел немало насмешек от одноклассников. Советские учителя только подзадоривали: «Вы там побейте этого “попа”, чтоб он в церковь не бегал!» Мальчишки и рады колотить, а Иван только улыбался и просил: «Ну ладно, хватит. Давайте я буду вас благословлять».

«Не твой путь»

В Киево-Печерской Лавре. Фото с сайта lifekiev.com

Окончив сельскохозяйственный техникум, Иван год работал ветеринаром. Казалось, трудно было найти специальность, которая больше бы не соответствовала его душевным качествам. У него было сердобольное сердце, которое физической болью отзывалось на страдание каждого существа. Как-то в раннем детстве он спас от кошки воробья, выхаживал его, но тот помер. Иван долго плакал, никак не мог успокоиться.

Вскоре Иван стал послушником в Киево-Печерской лавре.

Духовник лавры старец Валентин (Семисал) предсказывал, что ему много раз будут предлагать стать епископом и один раз главой Русской церкви в Японии, но не в этом воля Божия и нужно будет отказаться: «Это не твой путь.

Твой путь – быть рядовым сельским батюшкой». Позже это предсказание сбылось.

В 1975 году Иван принял монашество с именем Савватий. Учился в Ленинградской семинарии, потом академии. Как сам вспоминал, любимым местом была библиотека.

«Стремитесь к знаниям — и будете всегда полезны и интересны, — уже лежа на смертном одре, говорил старец. — Когда ещё глаза хорошо видели – я постоянно читал. Когда стал плохо видеть, скорбел, но Бог сотворил чудо, и я уже лучше вижу. Правило уже сам вычитываю: в 4 часа утра, когда этот безумный мир спит, как хорошо молиться…».

После окончания Ленинградской академии о. Савватий служил в поселке Александровка Марьинского района Донецкой епархии. Хотя приход был очень бедный, и храм нуждался в реставрации, отец Савватий не брал деньги за требы. Он говорил, что пусть сто человек не заплатят, но Господь пошлет одного, который все покроет.

В камере пыток

Советским властям не нравилось, что у отца Савватия собиралось много людей. Они забирали священника в сельсовет, где его били и принуждали босыми ногами подолгу стоять на холодном цементном полу. А через какое-то время посадили в тюрьму.

Однажды после избиений еле живого отца Савватия бросили в камеру пыток.

В одном из вариантов советская камера пыток выглядела так: без окон, стены обтянуты резиновым покрытием и непрерывно играет тихая монотонная изматывающая музыка – это назвалось «музыкальная шкатулка».

Обычно на следующий день заключенные в такой камере начинали терять рассудок: бросались на стены, кричали. Отец Савватий выдержал трое суток, но позже говорил, что, если бы не молитва, то он сошел бы с ума.

После заключения у отца Савватия были отбиты легкие, вырос горб, он стал часто и много болеть.

А когда начинался разговор о том, что все попы в годы советской власти «работали на КГБ», о. Савватий только показывал на свой горб – как «след сотрудничества».

На приходе

На приходе. Отец Савватий. Изображение с сайта novom.ru

После тюрьмы о. Савватий вернулся в свой храм, в который уже стали приезжать отовсюду. Вспоминает схимонахиня Фомаида: «Меня с трудом уговорили поехать в Александровку, одна старая матушка упросила, чтобы я её сопровождала: «Там монах служит: какая там молитва!» Выехали под Покров. Всю дорогу шел дождь, и я, грешница, всё время ворчала в автобусе: не всё ли равно в каком храме молиться, служба везде одинаковая.

Мокрые, продрогшие, мы вошли в храм. Стала около дверей, везде темно, только алтарь светится. Я услышала только два слова Батюшки: «Мир всем».
Я такого никогда не слышала и не знала, что есть такая молитва. Я как заплакала — и всю службу проплакала. Служба как одно мгновение прошла…».

Уже тогда было известно о молитвенной помощи о. Савватия, дарах исцеления.

«Во время службы в храм зашла женщина, — вспоминает схиигумен Лазарь, — и вдруг начинает кричать, лаять. Гляжу: Савватий выходит из алтаря и говорит:

— Бес, что ты мне мешаешь служить? Я Богу служу, замолчи сейчас же!..

Женщина успокоилась и тихо простояла всю службу около стеночки.

У одной семейной пары сына забрали служить в Афганистан. Давно не было писем. Отец пошел к старцу:

— У меня сын в Афганистане…
— Они там как на Голгофе, — говорит о. Савватий.
— Может, он уже и не живой — 3 месяца известий нету?
— Живой, живой… Приедешь до дому, получишь известие…
Когда отец приехал домой, увидел от сына письмо, что его перевели в другую часть…».

Надерзил

Как только начала восстанавливаться приходская жизнь, о. Савватия ждало ещё одно искушение: преставился предстоятель РПЦ в Японии, и в поисках достойной кандидатуры на должность нового предстоятеля сам святейший патриарх Пимен остановил свой взор на о. Савватии.

Его в срочном порядке вызвали в Москву. О. Савватий категорически отказался в вольных выражениях от престижного повышения, помня завет духовника.

Но святейший был непреклонен, и все документы уже были оформлены на отца Савватия как на нового предстоятеля РПЦ в Японии. Тогда вмешался Бог — на следующий день о. Савватий слёг с тяжелейшим воспалением лёгких. В Японию поехал другой священник.

«Не разделяемся»

Роман Минин, «Шахтерская молитва». Изображение: liveinternet.ru

В 1992 году отец Савватий принял схиму с именем Зосима. Он основал Свято-Успенскую Николо-Васильевскую обитель в селе Никольское Волновахского района Донецкой области. Сестринская община получила статус женского монастыря в честь святителя Николая, а братская – мужского монастыря в честь святителя Василия Великого.

Но схима для о. Зосимы не стала отрешением всего земного. О. Зосима был из тех священников, кто «вмешивается в политику».

Он предсказывал войну на Украине и призывал сохранять церковное единство. Оставил свое духовное завещание, где говорил: «Отходя в жизнь вечную, последнее слово глаголю вам, братья, сестры и все молящиеся в обители нашей: держитесь Русской Православной Церкви - в ней спасение».

А в обители отец Зосима говорил: «…Как хорошо: братия мирно, тихо стоят все вокруг престола, круг вечности образовали, молятся. Божественную литургию, — литургию мира, литургию любви, литургию единства, совершаем.

Не разделяемся, хоть среди нас есть и русские, и греки есть, и болгары есть, и цыгане есть… Так что мы не разделяемся по национальному фашистскому признаку, мы все являемся братьями и сестрами,.. единой семьей духовной, святой нашей Русской Православной Церковью.

И дай Господи, чтобы эта семья служила добрым примером и для государства нашего, чтоб мы не разделялись, а объединялись…»

В одной из бесед незадолго до смерти о. Зосима говорил: «Прости нас, Господи, за наше разоренное Отечество. Что нас, русских людей, делают искусственными врагами, - а ведь мы все в единой купели Киевской Руси, а не Украины, крещены. Днепр святой - для нас священная река. Днепр святой объединяет три нынешних народа. Днепр святой - это наш русский Иордан. Прости нас, Господи, что вражду мы сеем - москали, хохлы и прочие народы - когда мы все единая Русь».

«Если от тебя тяжело»

«Претерпевший до конца той спасется …» Автограф старца. Изображение с сайта fotopaterik.org

Как духовника, о Зосиму всегда отличала простота и трезвость. «В мистику не ударяйтесь — это душевредно, — предостерегал он. Главное наше чудо — это литургия, покаяние и молитва».

«Молитесь, но не замаливайтесь. Лучше недомолиться, чем перемолиться. Не ударяйтесь в крайности — крайности не от Бога.

Не унывайте, не предавайтесь отчаянию — нет греха, которое не врачуется покаянием: Бог милостив, долготерпелив и многомилостив».

«Чтобы на нас Господь не разгневался, всегда помогайте нуждающимся».

«В жизни нет тупиков, это все наша зацикленность на себе и своих проблемах».

«Бойтесь испортить друг другу настроение. Когда ты по своему бесчестию в тяжесть бываешь людям окружающим, когда от тебя, от твоих помыслов, от твоих греховных немощей, от твоего нытья начинают страдать и люди окружающие, — вот тогда присмотрись к себе, потому что ты не прав».

«Дом Милосердия простоит до скончания века»

Первое, что построил старец, возрождая те приходы, где довелось служить, была паломническая трапезная. Накормить, напоить человека он считал своими долгом, и всегда паломникам из далека, даже в самые трудные времена, готовили матушки «тормозок» на дорогу.

Его особым попечением пользовался Дом Милосердия, богадельня Свято-Успенской обители, где находилось около шестидесяти людей преклонного возраста. О. Зосима собрал под своё крылышко болезненных бабушек и дедушек, которые государством были обречены на жалкое существование.

Батюшка придавал Дому Милосердия особое значение в духовной жизни обители: «Дом Милосердия простоит до скончания века, здесь сам Господь ходит», — сказал как-то он.

Болезни и их преодоление для пользы ближнего

Старец Зосима. Изображение с сайта fotopaterik.org

После пребывания в «Музыкальной шкатулке» здоровье о. Зосимы совершенно расстроилось. На ногах появились раны, с которых сочилась кровь. Болезнь вначале никто не лечил, и рожистое воспаление прогрессировало настолько, что к 1995-му году раны на ногах доходили до костей, и почти постоянно была высокой температура: 39°, 40°, 41° — часто доходило и до 42°.

И в таком состоянии он служил и принимал людей.

Владимир, часто бывавший у старца, вспоминает: «Было уже начало двенадцатого ночи, когда я попал к батюшке, — он спрашивал, отвечал, как вдруг неожиданно отключился, закрыв глаза. Я замер, боясь потревожить усталого батюшку. Через минуты две-три отец Зосима пришел в себя и сказал: “Прости, у меня высокая температура – около 42 градусов, не выдерживаю: проваливается сознание”.

Получив наставление, около двенадцати я вышел от старца». Благословляя меня на сон грядущий, он произнес: “Ну, иди баиньки. А мне еще свое схимническое правило вычитывать”».