Учебник, подготовленный в соответствии с Государственным образовательным стандартом, состоит из двух частей – общей и особенной. В общей части рассматриваются вопросы теории международного права – понятие, предмет, система, метод, источники. Основное внимание уделено вопросам коллизионного права и специфике правоприменения в МЧП. В особенной части анализируются специальные институты и подотрасли МЧП. В отдельную часть выделены вопросы международного гражданского процесса и международного коммерческого арбитража. В качестве самостоятельных тем рассматриваются проблемы транснационального банкротства (международное конкурсное право) и международное нотариальное право, а также вопросы регулирования отношений сферы МЧП в сети Интернет. Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов и факультетов университетов, иных учебных заведений, специализирующихся в области международной коммерческой деятельности; для экономистов и юристов-практиков.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Международное частное право. Учебник (И. В. Гетьман-Павлова) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Понятие и система международного частного права

Ануфриева, Л. П. Соотношение международного публичного и международного частного права (сравнительное исследование правовых категорий): дисс… д-ра юрид. наук. М., 2004.

Богуславский, М. М.

Ерпылева, Н. Ю. Международное частное право: учебник. М., 2006.

Звеков, В. П. Международное частное право: учебник. М., 2004.

Лунц, Л. А. Курс международного частного права. В 3 т. М., 2002.

Международное частное право: учебник/ под ред. Г. К. Дмитриевой. М., 2007.

Международное частное право: учебник/ под ред. Н. И. Марышевой. М., 2004.

Международное частное право: Иностранное законодательство/ сост. А. Н. Жильцов, А. И. Муранов. М.: Статут, 2001.

Понятие и предмет международного частного права

Международные отношения в широком смысле слова – это совокупность межгосударственных, государственно-негосударственных (смешанных) и негосударственных отношений между физическими и юридическими лицами различных государств. Правовые вопросы межгосударственного (и частично государственно-негосударственного) общения входят в сферу действия международного публичного права. Правовые вопросы международных негосударственных (и частично государственно-негосударственных) отношений – сфера действия международного частного права. Международное публичное право направлено на упорядочение публично-правовых (властных) отношений, а международное частное право – на упорядочение частно-правовых (невластных) отношений.

История

Основатель науки МЧП – судья Верховного Суда США Джозеф Стори. В 1834 г. была издана его книга «Комментарий к коллизии законов», где впервые употребляется термин «международное частное право». С середины ХIХ в. этот термин стал применяться в европейской правовой доктрине (наряду с термином «коллизионное право»). В российскую юридическую литературу термин «международное частное право» ввел русский дореволюционный ученый Н. П. Иванов.

Корректность применения термина «международное частное право» до сих пор вызывает споры. Неточность этой терминологии подчеркивал Г. Кегель: «Речь идет не о международном, а о национальном праве, и не о материальном частном праве, а о праве коллизионном. Однако сущность это название выражает достаточным образом». В доктрине употребляется более 20 других терминов («межгосударственное частное право», «международное хозяйственное право», «международное гражданское право»), но они не восприняты. Термин «международное частное право» является общепризнанным. В англо-американской доктрине МЧП называют «конфликтным, или коллизионным, правом». Термины «коллизионное право» и «международное частное право» используются как синонимы (М. Гаррисон, Р. Дейвис).

В законодательстве многих государств понятия «международное частное право» и «коллизионное право» также употребляются как тождественные. В ст. 2048 ГК Перу установлено: «Судьи обязаны применять внутреннее право государства, объявленное компетентным перуанской нормой международного частного права» (т. е. коллизионной нормой).

Деление международного права на международное публичное и международное частное утвердилось во второй половине XIX в. Термин «международное» применительно к международному публичному и к международному частному праву имеет разный смысл. «Международное публичное право является международным в том смысле, что оно устанавливает правоотношения между государствами, а международное частное право – в том смысле, что оно устанавливает правоотношения между лицами, принадлежащими к различным государствам, правоотношения, выходящие за рамки отдельной правовой системы и требующее выяснения, какой закон к ним применяется» (И. С. Перетерский).

Международное частное право – это совокупность норм, предназначенных для регламентации частно-правовых отношений, возникающих в сфере международного общения. МЧП представляет собой самостоятельную комплексную правовую систему, объединяющую нормы международного и национального права и регулирующую международные гражданские отношения. Традиционно предметом регулирования МЧП считаются частно-правовые отношения, отягощенные иностранным элементом, который может проявляться в трех вариантах:

1) субъект правоотношения – иностранное лицо (иностранное физическое лицо; иностранное или международное юридическое лицо, транснациональная корпорация, офшорная компания; международная организация; иностранное государство);

2) объект правоотношения находится за границей;

3) юридический факт, с которым связано правоотношение, имеет место за границей.

Приведенное определение не является общепризнанным: ни в науке, ни в национальном законодательстве, ни в международно-правовых актах не существует единой точки зрения относительно предмета МЧП, понятия иностранного элемента, места МЧП в глобальной правовой системе.

Доктрина

В доктрине предмет МЧП определяется следующим образом.

1. Международное частное право как отрасль права и отрасль правоведения есть область отношений гражданско-правового характера в широком смысле слова (Л. А. Лунц).

2. Задача международного частного права заключается в том, чтобы определить территорию, на которую простирается действие правовой нормы, и таким образом МЧП имеет дело прежде всего с применением закона в пространстве (Дж. Бил, Дж. Чешир, П. Норт).

3. Самой отчетливой чертой, которая позволяет обособить общественные отношения в рамках МЧП, выступает их связь с правопорядком двух или более государств, а также с системой международного права (Л. П. Ануфриева).

В доктрине нет даже относительного единства в определении предмета. Однако большинство ученых согласны, что предмет правового регулирования МЧП – международные отношения невластного характера. Специфика этих отношений – их международный характер (наличие иностранного элемента); конкуренция разных правопорядков, одновременно претендующих на правовое регулирование; отсутствие у субъектов властных полномочий по отношению к своим контрагентам.

Доктрина

В современной доктрине можно выделить две основные позиции относительно определения предмета МЧП: а) в широком и б) в узком смысле.

МЧП в узком смысле – это совокупность норм, регулирующих собственно гражданско=правовые отношения с иностранным элементом. «Следуя терминологии профессора Ф. Ф. Мартенса, МЧП в узком смысле можно было бы назвать международным гражданским правом, наряду с которым существовали бы международное семейное право, международное трудовое право, международное арбитражно-процессуальное право и др.» (Н. Ю. Ерпылева). Основной аргумент сторонников приведенной концепции: гражданско-правовой характер предмета МЧП не позволяет включать в него смежные категории семейного, трудового и процессуального права (В. Г. Храбсков).

МЧП в широком смысле представляет собой совокупность норм, регулирующих любые международные отношения частно-правового характера (гражданские, торговые, семейные, трудовые, валютные, земельные, процессуальные). В пределах национальных юрисдикций «отношения частно-правового характера» регулируются нормами различных отраслей права. Основное место занимают собственно гражданско-правовые и торговые отношения. Отношениями частно-правового характера в определенной мере являются семейно-брачные, трудовые, земельные, валютные, таможенные, т. е., по сути, любые имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения между частными субъектами права. Речь идет об отношениях, составляющих в пределах одного государства предмет частного права в целом (Г. К. Дмитриева).

Предметом правового регулирования МЧП выступают не только гражданско-правовые отношения, но и отношения в валютной, финансовой, налоговой и таможенной сферах, причем на данном этапе развития государства эти вопросы наиболее значимы (К. А. Бекяшев, А. Г. Ходаков). Этот тезис далеко не бесспорен и вызывает серьезную критику: он отрицает правомерность включения валютных, финансовых, налоговых или таможенных вопросов в предмет МЧП. Налоговая и таможенная сферы, отношения валютного характера являются областью не частного, а публичного права. Институты налогового, таможенного и валютного права могут только влиять на практическое применение норм МЧП (О. Н. Садиков).

Национальные кодификации МЧП, как правило, содержат следующие законодательные определение его предмета.

Согласно Закону о международном частном праве и процессе Чехии (1963 г.) «целью настоящего Закона является определить, какому правопорядку подчиняются гражданско-правовые, семейные, трудовые и другие подобные им отношения с иностранным элементом, урегулировать правовое положение иностранцев, предусмотреть порядок действий чешских органов юстиции при регулировании этих отношений и их разрешении и тем самым способствовать международному сотрудничеству».

Закон о международном частном праве Украины (2005 г.) применяется к частно-правовым отношениям, которые хотя бы посредством одного из своих элементов связаны с одним или несколькими правопорядками, иными, чем украинский правопорядок. Частно-правовые отношения – это отношения, которые базируются на принципах юридического равенства, свободном волеизъявлении, имущественной самостоятельности, субъектами которых являются физические и юридические лица.

Согласно Закону Румынии применительно к регулированию отношений международного частного права (1992 г.) отношениями международного частного права являются гражданские, торговые, трудовые, гражданско-процессуальные и другие частно-правовые отношения с иностранным элементом.

Исходя из этого, можно сделать следующие выводы:

1) законодательство большинства государств закрепляет концепцию широкого понимания МЧП;

2) основной критерий частно-правовых отношений – их субъектный состав (они возникают между частными лицами и базируются на принципах юридического равенства, свободы воли, имущественной самостоятельности);

3) отношения между частными лицами входят в предмет МЧП независимо от их предметной сферы действия («гражданско-правовые, семейные, трудовые и другие подобные им отношения… правовое положение иностранцев»);

4) в предмет МЧП входят вопросы применимого права и вопросы процессуального характера (сфера национальной юрисдикции, порядок действий органов юстиции, действие иностранных судебных решений и правовых актов, условия признания и приведения в исполнение иностранных решений).

Понятие «иностранный элемент» ввел в юридический оборот русский ученый М. И. Брун. Это понятие не имеет единого доктринального определения; данный вопрос вызывает не меньшее количество споров, чем проблема предмета МЧП.

Доктрина

1. Иностранный элемент не является элементом правоотношения, правильнее говорить об иностранных характеристиках, которые объединяются в две группы применительно к двум структурным элементам отношения – участникам и деятельности. Элемент правоотношения – сам участник (субъект), а не его гражданство; объект правоотношения – не место нахождения вещи, а сама вещь; для юридического факта, произошедшего на территории определенного государства, в структуре правоотношения вообще нет места (А. А. Рубанов).

2. «Иностранный элемент» – это «производная» иной правовой системы, сущность, придающая данному имущественному, личному неимущественному, семейному, трудовому или процессуальному отношению качественно новую социальную окраску, проявляющуюся во взаимосвязи указанного отношения с внешним миром (М. Н. Кузнецов).

3. Понятие иностранного элемента используется в международном частном праве для квалификации в законе той категории правоотношений, к которым можно применять не только отечественное, но и иностранное право. Иностранный элемент, выражая в самом абстрактном виде своеобразие транснациональных частно-правовых отношений, создает связь между отношением и иностранным правом (А. Л. Маковский).

В национальном законодательстве понятие «иностранный элемент» закрепляется в различных вариантах. Согласно Закону о международном частном праве Австрии (1987 г.) «обстоятельства дела, соприкасающиеся с заграницей, рассматриваются в частно-правовом отношении согласно тому правопорядку, с которым у них присутствует наиболее прочная связь».

Закон о МЧП Украины гласит: «Иностранный элемент – признак, характеризующий частно-правовые отношения, которые регулируются настоящим Законом и проявляются в одной или нескольких из следующих форм: хотя бы один участник правоотношений является иностранцем, лицом без гражданства или иностранным юридическим лицом; объект правоотношений находится на территории иностранного государства; юридический факт, который влияет на возникновение, изменение или прекращение правоотношений, имел либо имеет место на территории иностранного государства». Украинский законодатель считает иностранный элемент основным признаком отношений, входящих в сферу МЧП. Однако «иностранный признак» почемуто представляет собой форму проявления таких отношений, а не форму проявления иностранного элемента.

В российском законодательстве иностранный элемент в гражданском правоотношении определяет п. 1 ст. 1186 ГК РФ («право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей…»). В норме довольно много пробелов: в качестве иностранных субъектов не названы иностранное государство и международная организация; юридический факт, имевший место за границей, не выделен в качестве одного из вариантов иностранного элемента. Возможно, законодатель намеренно отказался от замкнутого, исчерпывающего перечня вариантов иностранного элемента и предпочел несколько «размытую» формулировку «осложненным иным иностранным элементом».

Статья 414 КТМ РФ устанавливает перечень оснований для отыскания «права, применимого к отношениям, возникающим из торгового мореплавания с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо осложненным иностранным элементом». Положения КТМ РФ выводят за рамки «иностранного элемента» иностранных граждан и юридических лиц. Из формулировок вытекает, что отношения с их участием и «отношения, осложненные иностранным элементом», – это разные понятийные категории (Л. П. Ануфриева).

Существование иностранного элемента в правоотношении может принимать различные формы, классифицировать которые затруднительно ввиду их многообразия (П. Каленский). Иностранные законы о МЧП, принятые в конце XX – начале XXI в., в большинстве своем закрепляют общее, абстрактное понимание иностранного элемента: это связь частно-правовых отношений с правовыми системами двух и более государств.

Статья 2 Кодекса Туниса гласит: «Является международным правоотношение, связанное по крайней мере посредством одного из его определяющих элементов с одним или несколькими правопорядками, иными, чем тунисский правопорядок». Сфера действия Закона о международном частном праве Грузии (1998 г.): определение применимого правопорядка при наличии фактических обстоятельств дела, связанного с правом иностранного государства. В соответствии с Законом о международном частном праве Лихтенштейна (1996 г.) принципом международного частного права является применение правопорядка, с которым обстоятельство дела имеет наиболее прочную связь.

Доктрина

Следует в полной мере признать правоту Л. П. Ануфриевой: трудно найти другую такую же область права и правоведения, в которой при внешней устойчивости наименования и привычности его использования имелись бы столь разноречивые представления, и где отсутствовало бы единодушие практически по всем вопросам.

Для определения основных характеристик МЧП необходимо взять на вооружение остроумное и точное высказывание, что по своей юридической природе «международное частное право на самом деле не является ни международным, ни частным».

Отношения, входящие в сферу действия МЧП, являются международными, но это отношения между несуверенными равноправными субъектами. Международными их можно считать лишь постольку, поскольку они имеют транснациональную природу (выходят за рамки правовой системы одного государства).

Основное предназначение МЧП – регулирование отношений между частными субъектами, подчиненными законам различных государств, устранение коллизий между разнонациональными законами, создание единообразных подходов для регламентации частно-правовых трансграничных отношений. Такая цель порождает главную специфику МЧП – узаконить и упорядочить применение в пределах национальной правовой системы норм права других государств. Возможность подчинения правоотношения праву двух и более государств является основанием для признания международного характера такого правоотношения (П. Каленский).

Традиционно принято деление национальной правовой системы на публичное и частное право. Критерии этого деления условны. В публичном праве присутствуют элементы частного («публичные нормы с частно-правовым эффектом» – Л. А. Лунц). Например, нормы таможенного права, регулирующие деятельность таможенного брокера или таможенного перевозчика; нормы валютного законодательства, регулирующие финансирование коммерческой деятельности; нормы земельного права, регулирующие права частных лиц на приобретение земельных участков. Публичные нормы с частно-правовым эффектом можно обнаружить в большинстве отраслей национального «публичного права» (за исключением конституционного, уголовного, пенитенциарного, уголовно-процессуального). Большинство публичных норм с частно-правовым эффектом – это нормы административного права (Л. А. Лунц).

«Традиционные» отрасли частного права (семейное и трудовое) представляют собой конгломерат публично-правовых и частно-правовых предписаний. Нормы трудового права о расторжении трудового договора по инициативе администрации, получении разрешения на привлечение иностранной рабочей силы или наложении дисциплинарных взысканий имеют публично-правовой характер. Нормы, регулирующие определенные семейные отношения (заключение брака с иностранцем, правила определения места проживания супругов), также являются публично-правовыми. То же самое можно сказать о нормативной структуре предпринимательского, банковского, корпоративного или акционерного права.

Все такие нормы имеют общую черту – они регулируют невластные отношения, отношения между частными субъектами права, возникающие в процессе реализации их имущественных и личных неимущественных прав и интересов.

Современное национальное законодательство придерживается концепции МЧП в широком смысле – во многих законах не употребляется термин «частно-правовые отношения»: Закон о международном частном праве Венесуэлы (1998 г.) гласит: «Обстоятельства дела, связанные с иностранными правовыми системами, регулируются нормами… венесуэльского международного частного права». Такой подход позволяет более полно регулировать любые отношения, возникающие между частными субъектами права в процессе транснационального общения, способствует устранению пробелов в праве. Не столь важно, в какой именно сфере возникают какие-либо правоотношения; важно, что это отношения между частными лицами по поводу реализации их имущественных и личных неимущественных интересов.

Следует признать правоту тех ученых, которые полагают, что «основное требование для существования иностранного элемента – к спорному правоотношению может быть применено право сразу нескольких суверенных государств» (П. Каленский). Целесообразность подобного определения подчеркивается многими авторами (Л. П. Ануфриева, Л. В. Горшкова).

Далеко не всегда присутствие «иностранного элемента» (в традиционном его понимании – субъект, объект, факт) предопределяет сферу действия МЧП. Сделка, заключенная между двумя российскими лицами по поводу поставки товара из Индии, должна признаваться внутрихозяйственной, а не внешнеэкономической. «Иностранный элемент» присутствует, но нормы МЧП не применяются. Противоположная ситуация: итальянец и итальянка заключают брак в консульском учреждении Италии за границей. «Иностранный элемент» отсутствует (субъекты – граждане одного государства, юридический факт имеет место на его территории, – обычно-правовая норма допускает юридическую фикцию: территория консульства является условной территорией государства аккредитования). Однако возникает вопрос о признании такого брака в пределах юрисдикции обоих государств, т. е. о применении норм МЧП (Л. П. Ануфриева).

Только наличия иностранного элемента в традиционном его понимании недостаточно для применения МЧП. Значение имеет не физическое место нахождения вещи, а то, закон какого государства наделил лицо (лиц) правом на данную вещь, по нормам права какого государства это право возникло. Факт, что в отношении участвует иностранное лицо, не имеет значения, если отсутствует связь отношения с правом иностранного государства. Юридический факт в аспекте МЧП имеет правовые последствия потому, что он возник на основании юридических норм и в рамках правопорядка другого государства.

Законодательство многих государств отказалось от употребления конструкции «иностранный элемент». Так, в ст. 1105 ЕТК США говорится: «Когда сделка имеет разумную связь с настоящим штатом, а также другим штатом или государством, стороны могут согласиться о применении к их правам и обязанностям права либо данного, либо другого штата или государства». Закон о международном частном праве Польши (1965 г.) определяет право, подлежащее применению к международным отношениям в сфере гражданского права, семейного и опекунского права, а также трудового права. Закон о МЧП Грузии определяет, какой правовой порядок применяется при наличии фактических обстоятельств дела, связанного с правом иностранного государства.

Доктрина

Иностранный элемент связывает частно-правовые отношения не только с разными государствами, но и с разными правовыми системами. Юридическая связь отношения с правопорядками двух или более государств представляет собой последствие наличия иностранного элемента в частно-правовых oтнoшeнияx (Г. К. Дмитриева). Однако только присутствие в правоотношении иностранного элемента еще не создает связи с иностранным правом, а лишь опосредует ее. Необходимо наличие какого-то конкретного обстоятельства, с которым норма права нескольких государств связывает возникновение, изменение или прекращение правоотношения (А. Л. Маковский). Таким обстоятельством является юридический факт, лежащий в основе данного правоотношения. С точки зрения МЧП, юридический факт имеет значение постольку, поскольку он возникает в рамках правопорядка иностранного государства (Л. П. Ануфриева).

Наличие иностранного элемента в правоотношении – это следствие определенного деяния (действия или бездействия) субъекта (П. Каленский). Связь между иностранным элементом и деятельностью субъекта особенно ярко проявляется в тех случаях, когда иностранный элемент не вытекает из личного статуса субъекта, а представляет собой последствие чего-либо (наличие за границей какого-либо субъективного права). Возникновение отношения международного характера обусловлено юридическим фактом, которому правовая норма двух или более государств придает юридическую значимость. Юридическая связь с правопорядками двух или более государств проявляется не в структурных элементах правоотношения, а в анализе юридического факта, который производится судом в целях определения права, наиболее тесно связанного с данным правоотношением (Л. В. Горшкова).

Одна из самых серьезных проблем современной правовой реальности – проблема частно-правовых отношений в сети Интернет, при использовании которой возникает «информационное общественное отношение», как правило, имеющее частно-правовой характер. В этом отношении выделяются: пользователь (потребитель) – первый провайдер – информационный ресурс – второй провайдер – собственник (создатель информационного ресурса). Каждый элемент может принадлежать иностранному государству. Использование Интернета априорно порождает отношение с иностранным элементом, поскольку Сеть имеет международный, глобальный характер. В подобной ситуации практически невозможно определить, какой из структурных элементов правоотношения связан с иностранным правопорядком. Эту связь можно установить посредством анализа фактических обстоятельств дела, т. е. путем исследования юридических фактов.

Подводя итог, обращаем внимание на следующее:

1) наиболее эффективной и адекватной современной реальной действительности представляется концепция широкого понимания МЧП;

2) частно-правовые отношения в МЧП – это отношения между частными, несуверенными субъектами права, возникающие в международном пространстве;

3) предмет МЧП – любые отношения между частными лицами независимо от их предметной сферы действия (гражданско-правовые, семейные, трудовые, процессуальные, валютные, таможенные);

4) такие отношения возникают по поводу реализации имущественных и связанных с ними неимущественных прав и интересов частных лиц;

5) понятие «иностранный элемент» следует понимать не с точки зрения структурных элементов правоотношения, а как наличие его реальной и тесной юридической связи с двумя и более правовыми системами;

6) основное значение в МЧП имеют вопросы применимого права и вопросы международного гражданского процесса.

Нет необходимости отказываться от разработанной и привычной юридической терминологии для определения предмета МЧП, но следует учитывать и современные правовые новеллы. Итак, предмет МЧП можно сформулировать следующим образом – это отношения, связанные с правопорядком двух и более государств и возникающие между частными лицами по поводу реализации их имущественных и личных неимущественных прав.

Соотношение МЧП с международным и национальным правом. Место МЧП в правовой системе

«Международное частное право колеблется между территориальной сущностью внутригосударственного права и универсальностью международного публичного права… Это придает международному частному праву гибридный характер и представляет его как чрезвычайно усложненную область права» (П. Каленский). МЧП затрагивает правовое регулирование отношений, которые имеют международный характер, но при этом подчиняются национальным законам отдельных государств.

Проблема соотношения международного публичного, национального и международного частного права – одна из самых сложных. В современном мире она приобрела особую остроту и актуальность прежде всего с точки зрения эффективной деятельности правоприменительных органов (Л. П. Ануфриева).

Доктрина

Приведем основные концепции по вопросу соотношения международного публичного, национального и международного частного права:

1) МЧП входит в структуру международного права. Вопросы международного частного и международного публичного права относятся к одной отрасли права – международному праву в широком смысле слова. Международное публичное и международное частное право являются подотраслями одной отрасли права (С. Б. Крылов).

Международному праву, как и внутригосударственному, присуще деление на «публичное» и «частное», т. е. международное право включает международное публичное и международное частное право (В. С. Нерсесянц);

2) МЧП – часть внутригосударственного права. В «национальной концепции МЧП» можно выделить точки зрения:

а) МЧП – структурная часть национального гражданского права. МЧП необходимо определить как специальную отрасль гражданского права, чтобы отразить и его гражданско-правовую принадлежность, и особое положение в структуре гражданского права (А. Л. Маковский);

б) МЧП – самостоятельная отрасль в системе национального частного права. Оно входит в систему внутреннего (национального) права государства, но в этой системе не является частью гражданского, семейного, трудового и иных образований частного права. МЧП выступает как самостоятельная отрасль со своим специфическим предметом и методом регулирования (Г. К. Дмитриева);

в) МЧП – подсистема, особое правовое образование в системе национального права. МЧП – это явление юридически более сложное, чем обособившаяся в отрасль внутригосударственного права совокупность норм. Оно имеет статус особой подсистемы внутригосударственного права (Л. П. Ануфриева);

3) МЧП – независимая правовая система, самостоятельное правовое образование, полисистемный комплекс. «Абсолютно очевиден комплексный характер природы МЧП, невозможность втиснуть МЧП ни в рамки национального, ни в рамки международного публичного права. МЧП – совершенно самостоятельная правовая система» (Н. Ю. Ерпылева);

4) МЧП – это «искусственное образование». МЧП «является искусственным образованием, которое нельзя рассматривать ни как часть международного, ни как часть внутригосударственного права. Не образует оно и собственной системы права, так как само состоит из норм этих правовых систем» (В. В. Гаврилов).

МЧП не является и не может являться самостоятельной системой права. Это искусственное образование, объединяющее две или три группы норм (П. Н. Бирюков).

Приведенные высказывания лишний раз подчеркивают «гибридную природу международного частного права» (П. Каленский) и неоспоримый факт, что МЧП представляет собой «клубок противоречий и проблем». Может быть, следует согласиться с П. Н. Бирюковым, что проблема генезиса МЧП относится к категории вечных и «вопрос о МЧП не будет однозначно решен до тех пор, пока существует юридическая наука».

Современная глобальная правовая система состоит из двух самостоятельных, автономных нормативных систем – системы международного права и национально-правовой системы. Международное и национальное (внутригосударственное) право не изолированы друг от друга, а тесно связаны, взаимозависимы и взаимодействуют. Международное право налагает обязательства на государство; национальное право регулирует, каким образом эти обязательства будут выполнены.

В глобальной правовой системе МЧП занимает особое место: «Международное частное право есть органическая часть территориального гражданского права страны… Международное общение есть единственно верное… основание, на котором может развиваться международное частное право» (Ф. Ф. Мартенс).

Несмотря на элементы «наднациональности и универсальности» отношения сферы МЧП регулируются прежде всего в рамках национального правопорядка. Ни в одном государстве не существует специального закона «о международном гуманитарном праве» или «о международном космическом праве», но во многих государствах действуют законы «о международном частном праве». Трудно привести пример национального уголовного кодекса, содержащего раздел «Международное уголовное право», но не составляет труда привести примеры национальных кодификаций гражданского права, содержащих раздел «Международное частное право».

МЧП является частью национально-правовой системы (российское МЧП, французское МЧП). Термин «международное» применительно к международному публичному и международному частному праву употребляется в различном смысле: «В первом случае термин «международное» понимается как «межгосударственное», а во втором – «международное» в смысле регулирования отношений с иностранным элементом» (И. С. Перетерский).

ИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

В решениях международных правоприменительных органов МЧП квалифицируется как часть национального права: решения Постоянной палаты международного правосудия по делам о сербских и бразильских займах 1929 г.; решения Международного суда ООН по делам «Ноттебома» («Лихтенштейн против Гватемалы»), о норвежских займах («Франция против Норвегии»).

МЧП входит в национальную правовую систему, но занимает в ней специфическое место. Особый характер и парадоксальность МЧП выражены в самом термине – «национальное международное частное право». С первого взгляда эта терминология производит абсурдное впечатление, – не может быть отрасли права, одновременно являющейся и национальной, и международной. Однако здесь нет ничего абсурдного, – речь идет о правовой системе, предназначенной регулировать международные отношения, возникающие в частной жизни.

Парадоксальность МЧП выражается и в том, что одним из его основных источников выступает международное публичное право, играющее особую роль в формировании МЧП. Принято говорить о двойственном характере норм и источников МЧП. Это, пожалуй, единственная отрасль национального права, в которой международное публичное право выступает как непосредственный источник и имеет прямое действие. К МЧП вполне применимо определение «гибрид в юриспруденции».

Соотношение международного публичного и международного частного права:

1) субъекты международного публичного права – это прежде всего государства. Международная правосубъектность всех остальных образований имеет вторичный характер и производна от правосубъектности государства. Перечень субъектов МЧП такой же, но основные его субъекты – физические и юридические лица; государства выступают как лица частного права;

2) объект регулирования международного публичного права – межгосударственные (властные) отношения. Объект регулирования МЧП – частно-правовые (невластные) отношения, связанные с правопорядком двух и более государств;

3) метод регулирования в международном публичном праве имеет координационный, согласительный характер. Это метод согласования воль государств. Основные методы регулирования в МЧП – децентрализация и автономия воли, направленные на преодоление коллизий национальных правовых систем;

4) источники международного публичного права – международные договоры и обычаи, общие принципы права цивилизованных народов, резолюции и рекомендации международных организаций, акты международных конференций. Основной источник МЧП – национальное законодательство; международно-правовые акты регулируют отношения сферы МЧП после их имплементации в национальное право;

5) сфера действия международного публичного права имеет глобальный характер. Существует универсальное (общее), локальное и региональное международное право. МЧП имеет прежде всего национальную сферу действия – в каждом государстве действует собственное МЧП. Одновременно существует региональное МЧП (Кодекс Бустаманте, право ЕС), нормы которого имеют международно-правовую природу;

6) ответственность в международном публичном праве имеет международно-правовой характер. Ответственность в МЧП наступает по нормам национального права, имеет деликтный или контрактный характер.

МЧП – специфическая часть национального права. С другими нормативными комплексами национального права, регулирующими сходные отношения (имущественные и связанные с ними неимущественные отношения между частными лицами), МЧП соотносится следующим образом.

1. Субъекты национального права – физические и юридические лица, образования без статуса юридического лица, государство, его органы. Субъекты МЧП – национальные и иностранные частные лица (в том числе иностранное государство и его органы). Все частные правоотношения с участием иностранных лиц, транснациональных корпораций, международных юридических лиц – сфера действия МЧП.

2. Объект регулирования национального права – «внутреннего» (властные, диагональные, невластные отношения) характера. Объект регулирования в МЧП – невластные (частично диагональные) отношения, юридически связанные с правом двух и более государств.

3. Метод регулирования в национальном праве – материально-правовые (прямые) предписания. Основной метод МЧП – применение коллизионных норм.

4. Источники национального права – национальное законодательство, международное право, судебная практика и доктрина, аналогия права и закона, общие принципы права. Перечень источников МЧП следует дополнить автономией воли сторон.

5. Сфера действия национального права – национальная (территория данного государства). Это относится и к МЧП, но необходимо подчеркнуть существование регионального МЧП и процесс формирования универсального МЧП.

6. Ответственность в национальном праве, регулирующем частно-правовые отношения (в том числе в МЧП), имеет контрактный и деликтный характер.

На сегодняшний день МЧП целесообразно квалифицировать как самостоятельную подсистему национального права (Л. П. Ануфриева). Одновременно можно предположить, что в перспективе основным инструментом развития МЧП будут выступать международные договоры и наднациональные правовые акты (Н. Ю. Ерпылева). Потенциально можно прогнозировать обособление МЧП в самостоятельную систему, занимающую в глобальной правовой системе промежуточное положение между международно-правовой и национально-правовой системами.

В отечественной доктрине принято говорить о делении системы национального права на две подсистемы (две суперотрасли) – публичное и частное право. В настоящее время к этому делению следует подходить более осторожно. Современная национальная правовая система неизмеримо сложнее и заключает в себе:

– формирование «комплексных», «смешанных» (предпринимательское, акционерное, банковское) отраслей национального права;

– формирование в составе публично-правовых отраслей целостной совокупности норм, регулирующих частно-правовые отношения (таможенное право – институт «таможенных договоров»: таможенный брокер, таможенный перевозчик);

– «публицизацию» частно-правовых отношений: рост публично-правовой составляющей в регулировании отношений между частными лицами (семейное, трудовое право).

Любая отрасль публичного права имеет в своем составе частно-правовые категории, а любая отрасль частного права обладает элементами «публичности». В конечном счете все отрасли права представляют собой разумный баланс между «публичным» и «частным». Любая целостная совокупность норм (в том числе МЧП) «отличается смешанным характером – отчасти публичным, отчасти частным» (Г. Ф. Шершеневич).

Зарубежные юристы не акцентируют различия между публичным и частным правом. Наиболее ярко это проявляется в теории «правительственного интереса»: государство заинтересовано в применении не только своего публичного, но и своего частного права.

Не отказываясь от традиционного деления права на частное и публичное, в современных условиях представляется более продуктивным выделять не частно-правовые или публично-правовые отрасли, а отраслевые подсистемы национального права. Можно говорить о существовании в системе национального права самостоятельных подсистем: система государственного права (конституционное, избирательное, муниципальное), система финансового права (валютное, бюджетное, налоговое), система гражданского права (гражданское, торговое, предпринимательское, корпоративное).

В системе национального права в качестве самостоятельной подсистемы целесообразно выделить систему МЧП: МЧП в узком смысле, коллизионное право, транснациональное банкротство (международное конкурсное право), международное нотариальное право, международный гражданский процесс, международный коммерческий арбитраж. Такое деление соответствует законодательным подходам, закрепляющим «широкую концепцию МЧП», упрощает решение вопросов о природе МЧП и его нормативной структуре.

Доктрина

В отечественной литературе попытки разделить нормативный массив МЧП на отрасли и подотрасли появились в 70–80-х гг. XX в. (А. Л. Маковский предложил обособить международное частное морское право как самостоятельную отрасль МЧП). Многие представители современной российской науки поддерживают подобное деление: М. М. Богуславский считает, что совокупность норм, регулирующих имущественные отношения в области торгового мореплавания, представляет собой подотрасль МЧП. В качестве самостоятельной подотрасли МЧП выступает международное частное трудовое право: «Высокая степень обособления характеризует комплексы норм международного частного права, действующих в области торгового мореплавания, трудовых отношений (системы этих норм нередко обозначаются как «международное частное морское право», «международное частное трудовое право»)» (В. П. Звеков).

В отечественной доктрине сложилась устойчивая триада «отрасль – подотрасль – институт». Зарубежная доктрина оперирует этими понятиями более свободно, не предлагая формальных критериев для обособления норм в отрасль или подотрасль. Отраслями называют различные группировки норм, имеющих относительную автономию: частное и публичное право, гражданское, торговое, уголовное, экономическое, социальное, международное право, право лиц, право ценных бумаг, биржевое право. Одна отрасль включает в себя несколько отраслей или пересекается с другими отраслями.

МЧП представляет собой «клубок противоречий» и «гибрид в юриспруденции», поэтому при характеристике системы МЧП понятия «отрасль – подотрасль – институт» целесообразно употреблять условно, без применения формальных критериев. Данный подход не соответствует принятым в отечественной доктрине определениям, является спорным и неоднозначным. Однако любые теоретические построения в области МЧП априорно спорны и неоднозначны. В доктрине нет единодушия по фундаментальным, основополагающим вопросам МЧП, тем более нет единообразного понимания категорий «отрасль» или «институт» МЧП. Возможно, на сегодняшний день не существует объективных оснований для обособления в МЧП самостоятельных образований (отраслей и подотраслей), но de lege ferenda подобное деление окажется востребованным.

Первый элемент в системе МЧП – международное частное право в узком смысле (собственно МЧП) , которое представляет собой отрасль МЧП как системы права. МЧП в узком смысле состоит из общей и особенной частей, в каждой из которых можно выделить подотрасли и институты. Структура МЧП в узком смысле построена по пандектной системе, характерной для российского частного права. Общая часть МЧП в узком смысле включает основные теоретические категории (понятие, предмет, метод, источники). Особенная часть объединяет специальные (с точки зрения объекта регулирования) подотрасли МЧП в узком смысле.

Совокупность общих теоретических категорий МЧП можно обозначить как подотрасль МЧП в узком смысле. Эта подотрасль делится на самостоятельные институты. В отечественном законодательстве общие категории МЧП закреплены главным образом в гл. 66 разд. VI части третьей ГК РФ:

– предмет МЧП (ст. 1186);

– методы МЧП (ст. 1186);

– принципы МЧП (ст. 1188, 1189, 1194, 1196, 1210);

– источники МЧП (ст. 1186);

Особенная часть МЧП в узком смысле состоит из специальных подотраслей :

– право лиц (субъекты МЧП);

– международное вещное право;

– международное договорное право;

– международное транспортное право;

– международное частное валютное право;

– международное право интеллектуальной собственности;

– международное частное трудовое право;

– международное деликтное право;

– международное наследственное право;

– международное семейное право.

Доктрина

В отечественной литературе употребляется подобная терминология: международное коммерческое право, международное транспортное право, международное вексельное право, международное банковское право (Н. Ю. Ерпылева); международное частное трудовое право, международное семейное право (В. А. Канашевский). Термин «международное частное трудовое право» ранее (в 2000 г.) применял В. П. Звеков, но в более поздних его работах (2004 г.) эта терминология отсутствует.

В основном в российской доктрине принято говорить не о «международном договорном праве», а о «праве внешнеторговых сделок», не о «международном частном трудовом праве», а о «трудовых отношениях в МЧП». В зарубежной доктрине (Х. Кох, У. Магнус, П. Винклер фон Моренфельс) частично употребляется предложенная терминология (международное вещное право, международное договорное право, международное наследственное право, международное семейное право). Такие обозначения отличаются краткостью и удобством с точки зрения юридической лексики. Разумеется, можно привести серьезные аргументы против термина «международное деликтное право» в пользу термина «внедоговорные обязательства в МЧП», против термина «международное транспортное право» в пользу термина «право международных перевозок». Однако необходимо иметь в виду, что и сам термин «международное частное право» является общепринятым, но отнюдь не бесспорным.

Специальные подотрасли МЧП в узком смысле делятся на институты: например, международное транспортное право подразделяется на международное частное морское право, право автомобильных перевозок, право железнодорожных перевозок, право воздушных перевозок, право смешанных перевозок.

Коллизионное право – центральная, основополагающая отрасль всей системы МЧП. Цель МЧП – облегчить сосуществование права отдельных государств в части регулирования «отношений между несуверенными субъектами с иностранным элементом, и сделать возможным их координацию. Односторонне определенная юрисдикция, произвольное заявление независимого закона», отказ уважать существование других правовых систем приводят за границей к отказу исполнять решения судов такого государства и к отказу в применении его права (П. Каленский). Применение норм иностранного права – центральная проблема МЧП, которая решается с помощью особого, неизвестного иным правовым системам юридического инструментария – коллизионных норм. Наличие в нормативной структуре коллизионных норм – «монополия» МЧП.

Коллизионное право – самая объемная, сложная и важная часть МЧП. В доктрине главным достижением МЧП называется то, что с помощью коллизионных норм государствам удалось преодолеть «юридический национализм», замкнутость национальных правовых систем и подчинение всех правоотношений с иностранным элементом праву страны суда (А. Мережко).

В решениях Постоянной палаты международного правосудия по делам о сербских и бразильских займах 1929 г. подчеркивается, что МЧП – это прежде всего коллизионное право, направленное на разрешение коллизий разнонациональных законов. Коллизионные нормы обеспечивают взаимодействие правопорядков различных государств, международного правопорядка и системы международного права. Этот «классический инструментарий» может рассматриваться в рамках МЧП как самостоятельная подсистема – коллизионное право (Л. П. Ануфриева).

В Конституции РФ (п. «п» ст. 71) употребляется термин «федеральное коллизионное право» . Это позволяет предположить, что отечественный законодатель не включает коллизионное право в МЧП и закрепляет самостоятельный характер коллизионного права в российской нормативной системе. То есть норма п. «п» ст. 71 может быть истолкована так, будто в российском праве существует отдельная отрасль «федеральное коллизионное право». Однако в разд. VI «Международное частное право» ГК РФ данная позиция не отражена; этот законодательный акт сводит нормы МЧП именно к коллизионным. Гражданское законодательство не позиционирует коллизионное право в качестве самостоятельной отрасли российского права.

Коллизионное право представляет собой фундамент МЧП, его первоисточник и основу. Коллизионные нормы предопределяют применение материально-правовых норм, а коллизионный метод регулирования сохраняет доминирующее положение. В силу своей значимости коллизионное право в системе МЧП занимает особое место, – совокупность коллизионных норм может считаться не только самостоятельной отраслью, но и самостоятельной подсистемой МЧП. Обозначение коллизионного права как отрасли МЧП нацелено на достижение терминологического единообразия при характеристике структурных элементов МЧП.

Основной массив коллизионных норм – это МЧП в узком смысле. Отношения, составляющие предмет регулирования его подотраслей, предполагают применение прежде всего коллизионного метода, общих и специальных коллизионных привязок. Коллизионное право как отрасль системы МЧП состоит из теории коллизионного права («учение о коллизионных нормах») и основ применения иностранного права .

Отдельный конгломерат коллизионных норм присутствует в каждой отрасли МЧП – в трансграничном банкротстве, международном нотариальном праве, международном гражданском процессе, международном коммерческом арбитраже. Однако число таких норм незначительно, их применение не отработано, законодательно данный вопрос урегулирован в немногих странах. Представляется нецелесообразным выделять, например, процессуальные коллизионные нормы и включать их в коллизионное право как отдельную отрасль МЧП. Нельзя говорить и об их обособлении в пределах соответствующих отраслей МЧП.

С точки зрения правоприменения, МЧП нельзя сравнить с какой-либо другой правовой системой – только в МЧП возникает проблема применения иностранного права. Применение права другого государства, основанное на изначальном применении национального права (коллизионная норма), представляет собой сложнейшее, во многом парадоксальное явление, свойственное только МЧП. Думается, совокупность норм, регулирующих этот процесс, следует выделить в отдельную подотрасль коллизионного права – основы применения иностранного права . Эта подотрасль включает в себя институты:

– квалификация правовых понятий (ст. 1187 ГК РФ);

– применение права страны с множественностью правовых систем (ст. 1188 ГК РФ);

– коллизионная взаимность (ст. 1189 ГК РФ);

– институт обратной отсылки (ст. 1190 ГК РФ);

– установление содержания иностранного права (ст. 1191 ГК РФ);

– оговорка о публичном порядке в позитивном и негативном смысле (ст. 1192, 1193 ГК РФ).

Международное конкурсное право (транснациональное банкротство, трансграничная несостоятельность) – самостоятельная отрасль в системе МЧП. В нормативной структуре МЧП нормы, регулирующие международное конкурсное право, занимают особое место вследствие их материально-процессуальной природы. Некоторые национальные кодификации специально подчеркивают включение отношений сферы транснационального банкротства в предмет регулирования законодательства о МЧП. Современные тенденции регулирования трансграничной несостоятельности позволяют говорить о нем как о самостоятельной отрасли МЧП.

Международное нотариальное право – это совокупность норм, регулирующих функционирование национальных нотариальных органов в сфере частно-правовых отношений, связанных с правом двух и более государств. Нормы, регламентирующие нотариальную деятельность, имеют процессуальный характер. Пока рано говорить о международном нотариальном праве как о целостной совокупности норм. Потенциально, учитывая современные тенденции развития МЧП, можно предположить, что международное нотариальное право оформится в самостоятельную отрасль МЧП.

Международный гражданский процесс (международное гражданское процессуальное право) (МГП) – самостоятельная отрасль в системе МЧП.

Доктрина

В отечественной доктрине принято считать, что МГП входит в состав МЧП как отрасли правоведения. С точки зрения отраслевой принадлежности, МГП определяется как совокупность специальных норм национального гражданского процесса. Одновременно признается, что «иностранный элемент порождает как материальные, так и процессуальные последствия» (Л. А. Лунц).

Зарубежная доктрина придерживается иных позиций – в англо-американской науке принят «процессуальный» подход: «Международное частное право… представляет собой отдельное звено английской правовой системы… оно решает один (или более чем один) из… вопросов: 1) юрисдикция английского суда; 2) выбор права; 3) признание и исполнение решений иностранных судов» (Дж. Чешир, П. Норт).

В доктрине ФРГ международный гражданский процесс считается самостоятельной отраслью национального права: «Международный гражданский процесс… не является придатком МЧП. Скорее наоборот, первый чаще обладает преимуществом». Международное гражданское процессуальное и международное частное право являются дополнением друг к другу, т. е. имеют равноценный, а не соподчиненный характер (Х. Шак).

В российской литературе высказывается точка зрения, что «международное частное право регулирует не только гражданские, семейные, трудовые, но и процессуальные права иностранных граждан, предприятий, организаций и лиц без гражданства» (Н. И. Решетникова, В. В. Ярков). Эту позицию разделяют и другие авторы (Л. П. Ануфриева, Н. Ю. Ерпылева).

Современное национальное законодательство о МЧП одновременно регулирует и вопросы МГП – в Указе Венгрии подчеркивается: «Настоящий Указ принимается… в целях определения:

– право какого государства следует применять, если в… правоотношениях участвует… иностранный элемент;

– на основании каких норм о компетенции и процессуальных норм следует рассматривать правовые споры, содержащие иностранный элемент».

Кодекс Туниса устанавливает: «Положения настоящего Кодекса имеют целью определение для международных частно-правовых отношений:

1) судебной компетенции тунисских юрисдикционных органов;

2) действия на территории Туниса иностранных постановлений и решений;

3) иммунитетов от юрисдикции и принудительного исполнения судебных актов;

4) применимого права».

Процедура рассмотрения частно-правовых споров, связанных с иностранным правопорядком, сопряжена с применением различных категорий МЧП: национальный режим, установление содержания иностранного права, оговорка о публичном порядке. Материально-правовое регулирование невозможно без предварительного решения процессуальной и коллизионной проблем.

Выбор национальной юрисдикции предопределяет не только процессуальный порядок рассмотрения спора, но и коллизионное регулирование соответствующих отношений. МЧП применяется, в конечном счете, именно в правоприменительной практике. Это свидетельствует в пользу объединения МЧП и МГП и позволяет выделить МГП в качестве самостоятельной отрасли в системе МЧП.

Международный коммерческий арбитраж (МКА) – это отрасль МЧП как системы права. Нормы, регулирующие деятельность международного коммерческого арбитража, занимают в системе МЧП обособленное положение.

Международный коммерческий арбитраж представляет собой особое, специфическое явление правовой реальности. В доктрине по вопросу правовой природы арбитража разработано три концепции: гражданско-правовая, процессуально-правовая и смешанная. Ни одна из этих концепций не является общепринятой. МКА – это общественная, негосударственная организация, третейский суд. Арбитражное соглашение (основа компетенции МКА) представляет собой гражданско-правовой контракт, порождающий процессуальные последствия. МКА имеет смешанную (материально-процессуальную) природу, так же как нормы международного конкурсного права.

Во многих национальных кодификациях МЧП отсутствуют нормы, регулирующие коммерческий арбитраж. В некоторых государствах (например, в Китае, России, Швеции) деятельность МКА регламентируется на основе специальных законов. В то же время не меньшее число национальных законодателей включают вопросы МКА в единый закон о МЧП (Швейцария, Турция, Румыния). Такой путь представляется более эффективным, поскольку кодификация основных правил регулирования отношений, связанных с иностранным правопорядком, в одном акте облегчает и ускоряет процесс правоприменения.

В отечественной доктрине высказана точка зрения, что МКА и МГП потенциально могут претендовать на статус подотраслей в отдельной отрасли МЧП «защита гражданских прав в международном обороте» (Л. П. Ануфриева). В эту отрасль включаются нормы, регламентирующие государственные судебные и альтернативные средства защиты. Однако и МГП, и МКА уже представляют собой целостные, обособленные совокупности норм, имеющих свой предмет и метод регулирования, устойчивую структуру и даже систему специальных коллизионных привязок. Более справедливо позиционировать МГП и МКА как отдельные отрасли в системе МЧП. Кроме того, МГП и МКА – это принципиально различные институты, поэтому объединение их в одну отрасль МЧП вряд ли является корректным.

В учебнике отдельной темой выделен раздел «Международное частное право и Интернет». Разумеется, совокупность норм, регулирующих частно-правовые интернет-отношения, нельзя структурировать как особую, самостоятельную отрасль МЧП – вопросы правового регулирования конкретных интернет-отношений включаются в соответствующие отрасли и институты МЧП. Выделение их в отдельную тему обусловлено только удобством изучения.

Общие принципы международного частного права

В МЧП, как и в любой иной отрасли или системе права, существуют общие и специальные принципы. Эти принципы не имеют формы «общепринятого международного права, как в случае основных принципов международного публичного права», речь идет о «общих или схожих принципах (правилах) международного частного права конкретных государств» (П. Каленский). Принципы МЧП – это обобщенные, в большой степени абстрактные юридические предписания, имеющие «сквозной» характер (регулирующие все отношения сферы МЧП).

Термин «принцип» используется в МЧП для определения различных правовых понятий:

– коллизионные привязки – закон страны суда (принцип права страны суда), закон места нахождения вещи (принцип места нахождения вещи);

– механизм «автономии воли» сторон (принцип автономии воли);

– правовой статус государства и его собственности во взаимоотношениях с частными лицами (принцип иммунитета государства);

– определение правил международной торговли и пребывания иностранных лиц на территории других государств (принцип национального режима).

Доктрина

Принципы МЧП – это «определенные постоянные правила, вытекающие из требования рационального урегулирования наиболее типичных случаев (особенно в сфере коллизионного права)». Они представляют собой «попытку обобщить урегулирование прецедентов коллизионного права, усилить тенденцию к формулировке определенных фундаментальных правил». Основные принципы МЧП: принцип свободного выбора сторонами права, подлежащего применению; принцип locus regit formam actus, применяемый к формальным требованиям правовых актов; принцип legis rei sitae, применяемый… относительно прав in rem к недвижимым и движимым вещам».

Нельзя утверждать, что нормы, предопределяющие или ограничивающие деятельность государств в области МЧП (locus regit actum, lex rei sitae, lex voluntatis), напрямую закреплены в международном публичном праве. Такие нормы являются «общими принципами права, признанного цивилизованными нациями» в смысле ст. 38 (с) Статута Международного суда ООН (г. СанФранциско, 26 июня 1945 г.). При этом «коллизионные нормы, связывающие государства в области МЧП, только деюре отвечают общим принципам права, признанного цивилизованными нациями». Основным принципом МЧП можно считать обязанность государств в определенных случаях применять иностранное право (П. Каленский).

Основными (общими) принципами МЧП можно считать определенные в п . «с» ст . 38 Статута Международного суда ООН «общие принципы права, свойственные цивилизованным нациям» . Господствующая концепция относительно природы общих принципов права – это общие юридические правила, которые используются при применении конкретных правовых норм, при определении прав и обязанностей субъектов права. Общие принципы права представляют собой традиционные правовые постулаты, приемы юридической техники, некие юридические максимы, выработанные в преторском праве и юриспруденции Древнего Рима (закон не имеет обратной силы, закон последующий отменяет закон предыдущий). Это основа глобальной правовой системы, основа международного и национального права, часть юридической культуры общества, ориентир для всеобщих представлений о праве.

ИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

Особое значение среди общих принципов права имеет принцип справедливости и доброй совести. Статья 38 Статута устанавливает обязанность Международного суда принимать решение на основе международного права, но при этом не ограничивается его право разрешать дело по справедливости и доброй совести (ex aequo et bono), если стороны с этим согласны. Обязанность Международного суда разрешать споры на основе aequo et bono презюмирует применение Судом общих принципов права. Точно так же деятельность третейских судов в качестве дружеских посредников, обязанных при рассмотрении споров из международных коммерческих контрактов руководствоваться правилами aequo et bono, презюмирует применение общих принципов права.

Основными принципами МЧП выступают не все общие принципы права (например, принцип nullum crimen nulla poena sine lege вряд ли может быть отнесен к МЧП). Общие принципы права, непосредственно применяемые в МЧП: нельзя передать другому больше прав, чем сам имеешь; принципы справедливости и доброй совести; принципы незлоупотребления правом и охраны приобретенных прав; бремя доказывания лежит на истце; специальный закон имеет преимущество перед общим. Главные общие принципы МЧП – принцип pacta sunt servanda (договоры должны соблюдаться), принципы справедливости и доброй совести.

Общие принципы права следует отличать от основных (общепризнанных) принципов современного международного публичного права. Общие принципы права в международном публичном праве являются одним из его основных источников, формой существования правовых норм. Система основных принципов современного международного права представляет собой одну из его отраслей. Источниками отдельных основных принципов международного права (например, принципа добросовестного выполнения международных обязательств) выступают общие принципы права цивилизованных народов (принцип добросовестного выполнения договоров). Основные принципы международного права – его когентные, сверхимперативные нормы (запрет применения силы и угрозы силой, нерушимость границ, невмешательство во внутренние дела), а не общеправовые постулаты (никто не может быть судьей в собственном деле, никто не обязан свидетельствовать против себя).

Специальные принципы международного частного права

Специальные принципы МЧП – «это безусловные формально-определенные правила поведения, представляющие собой наиболее общие нормы международного частного права, способствующие выделению всех его нормативных предписаний в особую подсистему национального права… основополагающие нормы прямого действия национального права» (Л. П. Ануфриева).

Принципы МЧП по сравнению с принципами других подсистем национального права обладают серьезной спецификой. Основная функция МЧП – «способствовать совместной жизни различных юридических систем» (А. Батиффоль, П. Лягард). Принципы МЧП, с одной стороны, связывают национальные правовые системы между собой, а с другой – юридически связывают международное и национальное право.

Автономия воли участников правоотношения – главный специальный принцип МЧП. Автономия воли лежит в основе всех имущественных и связанных с ними неимущественных правоотношений между частными лицами (принцип свободы договоров; свобода иметь субъективные права или отказаться от них; свобода обращаться в государственные органы за их защитой или терпеть нарушения своих прав). Современная тенденция МЧП – максимально широкое применение автономии воли сторон (трудовые договоры, потребительские сделки): «Исходным принципом российского законодательства при определении права, подлежащего применению к правам и обязанностям сторон по внешнеэкономической сделке, является принцип автономии воли сторон» (М. М. Богуславский).

Принцип наиболее тесной связи – специальный принцип МЧП, определяющий основополагающие начала правового регулирования частных отношений, связанных с иностранным правопорядком. Правом, объективно свойственным такому отношению, является право, имеющее с ним наиболее тесную связь. Принцип тесной связи имеет фундаментальное значение для регулирования международных частных отношений в целом, определяет соотношение коллизионного и материального регулирования.

Коллизионные привязки отражают принцип наиболее тесной связи правоотношения, отягощенного иностранным элементом, с конкретной правовой системой. Например, отношения, связанные с оборотом вещей, наиболее объективным образом связаны с правом места нахождения вещи. Эта объективная связь отражена в коллизионном принципе lex rei sitae (П. Каленский).

Принцип предоставления определенных режимов – национального, специального (преференциального или негативного), режима наибольшего благоприятствования. Национальный и специальный режимы в основном предоставляются иностранным физическим лицам; режим наибольшего благоприятствования – иностранным юридическим лицам. Преференциальный (особо льготный режим) предоставляется физическим (жители приграничных областей) и юридическим (наиболее крупные иностранные инвесторы) лицам.

В конституциях многих государств закреплена формулировка, что при определении общего правового статуса иностранных граждан им предоставляется национальный режим, – иностранные лица пользуются теми же правами и несут такие же обязанности, что собственные лица государства пребывания (ст. 62 Конституции РФ). Однако общие конституционные нормы о предоставлении иностранцам национального режима на практике сопровождаются многочисленными изъятиями, закрепленными в законах и подзаконных актах. Фактически правовой статус иностранцев основан на принципе режима наибольшего благоприятствования.

Основной режим в МЧП – режим наибольшего благоприятствования . Юридическое содержание принципа наибольшего благоприятствования – предоставление на территории данного государства равных прав всем иностранным лицам в определенной сфере деятельности на основе международного договора.

Принцип взаимности . Сущность взаимности – предоставление лицам иностранного государства определенных прав или определенного правового режима при условии, что лица страны, их предоставляющей, будут пользоваться аналогичными правами или правовым режимом в данном иностранном государстве.

Основной источник взаимности – национальное законодательство. Нормы национального права о взаимности представляют собой односторонние акты государства, т. е. это заявление государства, адресованное неограниченному кругу субъектов международных отношений, выраженное в нормативном акте и влекущее правовые последствия (Л. Н. Галенская).

В американской доктрине подчеркивается, что между Российской Федерацией и США нет двустороннего международного договора по гражданским делам и США, в отличие от России, не участвуют в Гаагской конвенции по вопросам международного гражданского процесса (1954 г.). Однако судья Федерального суда США по международной торговле Э. Уоллок в 1999 г. подчеркнул, что американские суды склонны помогать российским коллегам на основе взаимности и не будут апеллировать к отсутствию международного договора при наличии ясно выраженной просьбы о правовой помощи.

Наличие взаимности в деятельности правоприменительных органов двух государств устанавливается следующими способами:

– правоприменительные органы одного государства констатируют, что в дружественной стране не производилось действий, свидетельствующих об отказе от взаимности;

– в постановлении национального правоприменительного органа перечисляются действия иностранного государства, подтверждающие взаимность в отношении сотрудничающих сторон.

ИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

В 1998 г. высшая инстанция уругвайского суда общей юрисдикции вынесла судебный акт о признании и принудительном исполнении решения суда РФ. В постановлении суда подчеркивалось, что хотя между Россией и Уругваем отсутствует договор о правовой помощи, уругвайским официальным органам неизвестны случаи отказа со стороны России в оказании помощи уругвайским лицам. Суд Уругвая считает себя обязанным на основе взаимности рассмотреть вопрос о признании и принудительном исполнении решения российского суда.

В доктрине высказывается мнение о существовании абсолютной и относительной взаимности. Абсолютная взаимность означает, что действия различных государств в отношении сходных вопросов являются зеркальным отражением друг друга. На практике примеров абсолютной (идеальной) взаимности привести невозможно. В действительности всегда имеет место относительная взаимность, которая реализуется в конкретном правоотношении конкретными действиями правоприменительных органов определенных государств (Т. Н. Нешатаева).

Для МЧП наибольшее значение имеет деление взаимности на материальную и коллизионную. Проблемы коллизионной взаимности относятся к коллизионному праву. Материальная взаимность делится на собственно материальную (материальную в узком смысле) и формальную взаимность. Материальная взаимность выражается в предоставлении иностранным лицам той же суммы конкретных прав и правомочий, которыми национальные лица пользуются в соответствующем иностранном государстве. Формальная взаимность – в предоставлении иностранным лицам всех прав и правомочий, вытекающих из местного законодательства. Особенность формальной взаимности – иностранным лицам в другом государстве предоставляются и такие права, которыми они не пользуются в своей стране. В то же время иностранные лица не могут требовать предоставления прав, которыми они обладают в своей стране, если предоставление таких прав не предусмотрено законодательством соответствующего иностранного государства.

Материальная взаимность предоставляется в отдельных сферах – авторское право, право промышленной собственности, двойное налогообложение. Пример материальной взаимности: право инвестора на получение компенсации в случае принудительного изъятия его капиталовложений.

По общему правилу предоставляется формальная взаимность. Пример формальной взаимности – предоставление иностранным физическим лицам национального режима в сфере гражданской и гражданско-процессуальной правоспособности (ст. 1196 ГК РФ, ст. 398 ГПК РФ).

Принцип международной вежливости - один из старейших институтов МЧП; в XVII в. международная вежливость (comitas gentium) являлась предпосылкой применения иностранного права. Международная вежливость – это «акты добрососедства, дружелюбия, гостеприимства… предоставление льгот, привилегий и услуг иностранным государствам и их гражданам не в силу требований международно-правовых норм, а по доброй воле государства». Международная вежливость представляет собой международное обыкновение, т. е. правило поведения, которому государства следуют, не признавая его юридически обязательным (Л. П. Ануфриева).

Проявление международной вежливости не презюмирует аналогичных ответных действий и не сопровождается требованием взаимности. Отказ от соблюдения международной вежливости не может расцениваться как недружественный акт, служить основанием для реторсий или репрессалий.

ИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

Понятие международной вежливости не используется в национальном законодательстве и международных договорах, но широко применяется в правоприменительной практике. В хрестоматийном решении английского суда по делу Лютера – Сегора (1921 г.) отмечено: «Заявить, что законодательство государства, признанного суверенным со стороны нашего государства, противоречит основным принципам справедливости и морали, – значит серьезно нарушить международную вежливость». В постановлении Пленума ВАС РФ от 11 июня 1999 г. № 8 «О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса» предусматривается, что «направление судебного поручения в порядке правовой помощи возможно и на условиях международной вежливости в отсутствие международного договора об оказании правовой помощи».

Наиболее распространенное применение принципа международной вежливости – «внедоговорная правовая помощь». При отсутствии специального международного соглашения о предоставлении правовой помощи государство вправе рассчитывать на оказание помощи на основе взаимности в порядке международной вежливости. Если государство без достаточных оснований отказывает другому государству в правовой помощи, такой отказ представляет собой нарушение принципа международной вежливости.

Понятие международной вежливости связано с понятием взаимности, но это не тождественные категории. Взаимность представляет собой норму международно-правового обычая и одновременно – норму национального закона. Принцип международной вежливости – это международно-правовое обыкновение, не являющееся правовой нормой. В национальном праве международная вежливость представляет собой обычай правоприменительной практики. Международную вежливость можно определить как взаимность, не закрепленную в договоре или законе.

Принцип недискриминации . Дискриминация – это нарушение или ограничение законных прав и интересов иностранных лиц на территории какого-либо государства. Принцип недискриминации означает, что лица какого-либо государства не могут быть поставлены в худшие условия, чем лица других государств. Каждое государство имеет право требовать от другого государства создания для его национальных лиц таких же условий, которыми пользуются лица других государств, т. е. общих и одинаковых для всех.

В доктрине высказывается точка зрения, что принцип недискриминации – это общепризнанный принцип международного права: «Недискриминационный режим распространяется на все государства без исключения, и если дискриминация имеет место, то это необходимо рассматривать как нарушение международного права» (Л. П. Ануфриева). Принцип недискриминации не нуждается в договорном закреплении, он непосредственно вытекает из суверенного равенства государств. Однако принцип недискриминации не входит в систему принципов международного публичного права; это общепризнанная норма МЧП всех государств – недопустимость дискриминации в частно-правовых отношениях.

Принцип недискриминации – «обратная сторона» принципа предоставления определенных режимов. Если в национальном законодательстве содержится общая норма о предоставлении иностранцам национального режима в области гражданской правоспособности, то необоснованное исключение из сферы действия данной нормы граждан какого-либо конкретного государства расценивается как дискриминация.

Право на реторсии . Реторсии – правомерные ответные ограничительные действия одного государства против другого, если на его территории нарушаются законные права и интересы физических и юридических лиц первого государства. Это принудительные меры, совершаемые в ответ на недружественный акт (дискриминация физических или юридических лиц) и направленные не против государства в целом, а против его частных лиц в конкретной сфере международного общения. Цель реторсий – добиться отмены дискриминационной политики, восстановить применение принципа взаимности в отношениях между соответствующими государствами. Меры, вводимые в качестве реторсий, должны быть пропорциональны (не обязательно тождественны) спровоцировавшему их деянию и прекращаться с момента восстановления первоначального состояния. Обоснованное применение реторсий не может рассматриваться как нарушение принципа недискриминации.

Реторсии иногда именуют «обратной взаимностью» (Л. П. Ануфриева).

В российском законодательстве нормы о реторсиях закреплены в ст. 1194 ГК РФ, п. 4 ст. 398 ГПК РФ, п. 4 ст. 254 АПК РФ. Полномочиями по установлению реторсий наделено Правительство РФ. Специальные предписания установлены в отраслевом законодательстве. Федеральный закон от 8 декабря 20003 г. № 164ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности» предусматривает, что Правительство РФ может вводить меры ограничения внешней торговли (ответные меры), которые реализуются «в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации и в пределах, необходимых для эффективной защиты экономических интересов Российской Федерации».

Нормативная структура международного частного права

Нормативная структура МЧП отличается повышенной сложностью. Эту отрасль права составляют различные по своему характеру, происхождению, природе и структуре нормы. Их можно классифицировать следующим образом: коллизионные (от лат. collisio – столкновение, конфликт), материально-правовые нормы, материально-процессуальные и процессуальные нормы.

Доктрина

Основные теоретические концепции:

1. МЧП – совокупность только коллизионных норм. МЧП – это совокупность коллизионных (отсылочных) норм, регулирующих прикрепление к определенной правовой системе гражданских (семейных, трудовых и прочих цивилистических) правоотношений, осложненных иностранным элементом (Г. К. Матвеев).

2. МЧП включает в себя и коллизионные, и материально-правовые нормы. Эта позиция разделяется подавляющим большинством представителей современной доктрины. «Не существует никаких убедительных оснований, ни практических, ни теоретических, ограничивать предмет международного частного права только коллизиями законов» (П. Лялив). В данной концепции можно выделить несколько направлений:

а) нормативная структура МЧП состоит из двух видов норм – коллизионных и унифицированных (международных) материально-правовых (Л. А. Лунц, Г. К. Дмитриева). Только такие нормы отвечают предмету и методу МЧП, что предопределяет их объединение в самостоятельную отрасль права;

б) МЧП состоит из коллизионных, унифицированных материально-правовых и внутренних материально-правовых норм, предназначенных для регулирования отношений, образующих объект МЧП. «В сферу международного частного права необходимо включить все нормы, регулирующие гражданско-правовые отношения с иностранным элементом… Внутренние материальные нормы… которые непосредственно, без применения коллизионной нормы регулируют отношения с иностранным элементом… также следует включить в состав международного частного права» (М. М. Богуславский). В настоящее время большинство ученых придерживается «широкой конструкции МЧП», т. е. отнесения к нему, помимо коллизионных, и унифицированных материальных, и национально-правовых норм «прямого действия» (П. Каленский, Л. П. Ануфриева, О. Н. Садиков, Н. И. Марышева);

в) в нормативный состав МЧП включаются: 1) коллизионно-правовые нормы (унифицированные и национальные); 2) материально-правовые нормы (унифицированные и внутригосударственные), т. е. нормы «прямого действия», предназначенные для регулирования международных частно-правовых отношений); 3) процессуально-правовые нормы (международные и внутригосударственные), предназначенные для регулирования международных процессуальных отношений и международного коммерческого арбитража (Н. Ю. Ерпылева). МЧП – это комплекс норм, функция которых заключается в урегулировании гражданско-правовых отношений, содержащих иностранный элемент, включая производство с иностранным элементом по гражданским делам (З. Кучера).

Центральная часть нормативной структуры МЧП – коллизионные нормы , уникальные по своей природе и встречающиеся только в МЧП. Ни в одной другой отрасли права нет даже аналога подобных норм. Их источники – национальное законодательство (внутренние коллизионные нормы) и международные договоры (унифицированные или договорные коллизионные нормы). Систему международных договоров, содержащих унифицированные коллизионные нормы, можно условно обозначить как комплекс конвенций о «применимом праве». Унифицированные коллизионные нормы имеют договорное происхождение (обычные международные коллизионные нормы встречаются чрезвычайно редко).

Позиция доктрины в данном случае едина – все ученые включают коллизионные нормы в состав МЧП. «Коллизионная норма… отыскивает право, которое наиболее приемлемо для регулирования данных отношений… Коллизионные нормы не просто отсылают к определенной правовой системе, а участвуют в механизме правового регулирования, отражающем особенности общественных отношений с иностранным элементом» (О. Н. Садиков). В нормативной структуре МЧП коллизионные нормы играют основополагающую роль. Эта отрасль права возникла и развивалась как коллизионное право. До середины XX в. МЧП определялось как совокупность коллизионных норм. Понимание МЧП как коллизионного права сохранилось и в современном мире – американская доктрина «конфликтного» права, законодательство ряда государств (Швейцарии и Австрии), резолюции Института международного права.

Нормативная структура МЧП не исчерпывается коллизионными нормами. В состав МЧП входят материально-правовые нормы – международные (унифицированные) и национальные. Унифицированные материально-правовые нормы имеют публично-правовой характер и представляют собой конечный результат процесса согласования воль двух и более государств. Унифицированные материально-правовые нормы могут непосредственно применяться для регулирования частно-правовых отношений, связанных с иностранным правопорядком. Для этого они должны быть имплементированы во внутреннее законодательство.

Имплементация норм большинства международных договоров, регулирующих частно-правовые отношения, в национальное право производится посредством ратификации соответствующего международного соглашения (если оно нуждается в ратификации) или посредством его подписания (и последующего издания внутренних актов, вводящих нормы договора в национальную правовую систему). «Непосредственно» для регулирования внутригосударственных общественных отношений могут применяться не все нормы международного права, речь идет только о самоисполнимых нормах.

Самоисполнимые нормы международного права создаются государствами, но адресованы национальным субъектам права, а не государству в целом. Такие нормы устанавливают конкретные права и обязанности непосредственных участников правоотношения – физических и юридических лиц, правоприменительных органов; конкретные правила поведения. Для имплементации самоисполнимых норм в национальное право не требуется вносить в него изменения, принимать специальные законодательные акты. Предписания международных договоров, содержащих самоисполнимые нормы, детальны и конкретны; для их имплементации, как правило, требуется только отсылка.

Механизм реализации самоисполнимых норм закрепляется в международном договоре или национальном праве. Например, договоры о правовой помощи устанавливают правила определения подсудности и применимого права в области дееспособности детей, родителей, наследования. Этот международный механизм реализуется в форме простого исполнения (соблюдения) договорных норм национальными субъектами права.

В конституциях большинства государств закреплено правило о применимости во внутреннем правопорядке норм международного права. В ст. 25 Основного закона ФРГ (1949 г.) закреплено, что общепризнанные нормы международного права являются составной частью федерального права, имеют преимущество перед законами и порождают права для лиц, проживающих на территории Федерации. Статья 9 Конституции Австрии определяет, что общепризнанные нормы международного права действуют в качестве составной части федерального права.

Конституция РФ провозгласила международное право частью российского права (ч. 4 ст. 15): «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». По мнению отечественных ученых, эта норма декларирует признание любых норм международного права составной частью национальной правовой системы. В Конституции РФ закреплен принцип преимущественного применения международного права в случаях его противоречия с нормами национальных законов. Положения о примате (верховенстве) международного права при регулировании частно-правовых отношений сформулированы в отраслевом законодательстве (ст. 7 ГК РФ, ст. 10 ТК РФ, ст. 6 СК РФ, ст. 11 ГПК РФ, ст. 13 АПК РФ).

Согласно п. 1 ст. 7 ГК РФ общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы, а в соответствии с п. 2 ст. 7 ГК РФ международные договоры РФ применяются к гражданско-правовым отношениям непосредственно. ГК РФ включает международные договоры РФ в число нормативных регуляторов таких отношений.

ИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

В решениях международных правоприменительных органов подчеркивается, что на нормы международного права, создающие права для граждан, можно ссылаться в национальных судах. В решении Постоянной палаты международного правосудия по делу Danzig (1928 г.) отмечено: «Объект международного соглашения в соответствии с намерениями сторон может состоять в принятии определенных норм, которые создают индивидуальные права и обязанности, подлежащие защите в национальных судах». Палата определила главные признаки самоисполнимых норм: 1) намерение договаривающихся сторон создать прямые права и обязанности для граждан; 2) создание таких прав является объектом соглашения; 3) данные права подлежат защите в национальных судах независимо от акта имплементации международного соглашения в национальное законодательство. В решении по делу La Grand (2001 г.) Международный суд ООН подтвердил, что ст. 36 Венской конвенции о консульских сношениях (Вена, 24 апреля 1963 г.) создает права для граждан и позволяет воспользоваться этими правами при защите своих интересов в национальных судах.

Материально-правовые нормы, унифицированные международным соглашением, представляют собой правила поведения, сформулированные в договоре и непосредственно применяемые для регулирования отношений по существу (Л. П. Ануфриева). Приоритетное применение к отношениям сферы МЧП унифицированных материально-правовых норм закреплено во многих национальных законах. Статья 1 Указа Венгрии: Указ не применяется к вопросам, урегулированным международным договором. В ГК РФ предусмотрено: «Если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается» (п. 3 ст. 1186).

После того как нормы международного права становятся частью национальной правовой системы, они сохраняют автономный, самостоятельный характер и отличаются от иных норм внутреннего права. Автономность и самостоятельность имплементированных международных норм в национальной правовой системе объясняются тем, что они не являются творением одного законодателя, а созданы в процессе международного нормотворчества и воплощают согласованную волю двух и более государств. Такие нормы государство не вправе отменить или изменить в одностороннем порядке (оно должно сначала прекратить свое участие в соответствующем международном соглашении).

Толкование унифицированных норм должно осуществляться не по правилам толкования норм национального права, а в соответствии с положениями международного права, закрепленными в Венской конвенции о праве международных договоров (г. Вена, 23 мая 1969 г.): «Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора». В соответствии с Венской конвенцией 1980 г. «при толковании настоящей Конвенции надлежит учитывать ее международный характер и необходимость содействовать достижению единообразия в ее применении».

Большинство современных ученых считают, что материальные нормы национального права также входят в нормативную структуру МЧП. Эта концепция представляется наиболее правильной.

Материально-правовые нормы национального права условно можно разделить на три группы:

1) общие нормы (ст. 11 ТК РФ) – регулируют весь спектр соответствующих отношений (как с иностранным элементом, так и без него);

2) «специальные национальные» нормы (ст. 31, 32, 33 Конституции РФ) – регулируют только отношения, не связанные с иностранным правопорядком;

3) «специальные иностранные» нормы (п. 4 ст. 124 СК РФ, Федеральный закон от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях») – регулируют определенные отношения, в обязательном порядке связанные с иностранным правопорядком.

Именно «специально иностранные» нормы входят в структуру МЧП. Такие нормы регулируют не весь спектр частно-правовых отношений, а какую-то их часть, определенный круг вопросов. Эти нормы предназначены для регламентации отношений, возникающих в международной сфере. Во внутригосударственном праве «специальные иностранные» нормы образуют отдельную, самостоятельную нормативную группу.

Особенность таких норм – особый предмет регулирования (только отношения, связанные с иностранным правопорядком) и особый специальный субъект (иностранные лица либо лица местного права, вступающие в отношения, связанные с иностранным правопорядком). В качестве примера можно привести Закон Паскуа (Франция): «По истечении трехлетнего срока законного пребывания в целях определенной профессиональной деятельности иностранец может подать заявление на получение 10-летнего удостоверения в качестве лица, постоянно проживающего во Франции».

Довольно широкий круг отношений в сфере МЧП регулируется при помощи материальных норм национального права. Очень часто частно-правовые отношения, связанные с иностранным правопорядком, не порождают коллизионного вопроса и проблемы выбора права. Такая ситуация складывается, как правило, в случаях, если в национальном законодательстве есть детальное материально-правовое регулирование масштабного круга отношений сферы международного общения. Например, в России приняты специальные законы о правовом положении иностранных инвестиций, о регулировании внешнеторговой деятельности, о налогообложении иностранных лиц. Наличие такого законодательства позволяет судам не ставить вопрос о том, право какого государство должно применяться, а регулировать международное гражданское правоотношение посредством специальных норм своего национального права.

Национальные материально-правовые нормы содержат «элемент разрешения коллизионного вопроса». Материально-правовая норма национального права, предназначенная регулировать отношения, выходящие за рамки правопорядка одного государства, применяется: 1) когда к ней отошлет коллизионная норма; 2) непосредственно, «напрямую», в силу характера этой нормы, поскольку подобные предписания в основном выражены как императивные правила поведения. «Внутренней предпосылкой, как бы имплицитно (скрытно) присутствующей гипотезой» таких норм «является односторонняя коллизионная норма, обусловливающая применение отечественного правопорядка и императивно указывающая на сформулированное в норме правило поведения» (Л. П. Ануфриева).

Применение национальных материально-правовых норм для регулирования отношений, связанных с иностранным правопорядком, латентным образом «презюмирует» наличие односторонней коллизионной привязки к праву страны суда. Эта скрытая (имплицитная) привязка адресована правоприменителю. «Специальные иностранные» нормы изначально предопределяют применение своего собственного права; характер таких норм априорно предполагает, что правоприменитель рассматривает соответствующие отношения в рамках национального права.

Непосредственное использование национальных материальных норм без решения коллизионного вопроса возможно, если спор рассматривается в «родном» суде. Суд может прийти к выводу, что все аспекты спора связаны с территорией только данного государства, поэтому нет необходимости ставить вопрос о применимом праве. В подобном случае корректно разрешить дело на основе норм собственного права, предназначенных для регулирования отношений, связанных с иностранным правопорядком. Если спор рассматривается в суде иностранного государства, то применение материально-правовых норм права другого государства возможно после решения коллизионного вопроса в пользу применения права этого государства.

Утверждая тезис о включении унифицированных и национальных материально-правовых норм в нормативную структуру МЧП, необходимо подчеркнуть, что речь идет не только о нормах «материального» права (гражданского, торгового, валютного, трудового), но и о процессуальных, и материально-процессуальных нормах (закрепленных в международных договорах и национальных законах). Многие кодификации МЧП определяют, что сфера действия соответствующего закона охватывает не только вопросы применимого материального права, но и международный гражданский процесс, международный коммерческий арбитраж, конкурсное право, нотариальные действия: «Настоящий Закон применяется к следующим вопросам, возникающим в сфере международного общения:

a) компетенция швейцарских судебных и административных органов;

b) применимое право;

с) условия признания и приведения в исполнение иностранных решений;

d) несостоятельность и мировое соглашение в конкурсном производстве;

e) арбитраж» (ст. 1 Закона Швейцарии о международном частном праве (1987 г.).

Неоднородный характер нормативной структуры МЧП порождает проблему возникновения коллизий уже не между правовыми системами разных государств, а между различными правовыми нормами, регулирующими одни и те же правоотношения на территории одного государства. В национальном праве по одному и тому же вопросу могут действовать унифицированные международные (материальные и коллизионные; универсальные, региональные и двусторонние) и внутренние нормы (материальные и коллизионные). Внутренние правовые коллизии разрешаются следующим образом:

– коллизия между внутренними и международными нормами – на основе общего принципа верховенства международного права (ст. 15 Конституции РФ, ст. 7 ГК РФ, ст. 6 СК РФ);

– конфликт унифицированных коллизионных и материальных норм друг с другом, конфликт внутренних коллизионных и материальных «специальных иностранных» норм друг с другом – на основе общих методов и способов правового регулирования. Материальные нормы снимают проблему выбора права и непосредственно разрешают частно-правовые отношения, связанные с иностранным правопорядком. Примат материально-правового метода регулирования установлен в ст. 1186 и 1211 ГК РФ;

– коллизия между унифицированными универсальными, региональными и двусторонними нормами при совпадающей сфере применения – на основе общепризнанных принципов международного права: вначале применяются нормы двусторонних соглашений, затем – региональных, потом – универсальных. Если универсальный или региональный договор содержит императивные предписания, государство не вправе отступать от них при заключении региональных и двусторонних соглашений по этому вопросу.

Методы регулирования в международном частном праве

Метод правового регулирования – это комплекс взаимосвязанных приемов и средств юридического воздействия на определенную область общественных отношений. Проблема методов правового регулирования – одна из ключевых в любой отрасли права. В МЧП данная проблема имеет особое значение. «Международное частное право имеет свои… методологические проблемы, являющиеся результатом того… что оно базируется на множестве юридических систем суверенных государств» (П. Каленский).

МЧП предназначено для регулирования частных имущественных и неимущественных отношений, связанных с правом двух и более государств. На регулирование одного и того же отношения претендуют несколько правовых систем, и возникает коллизия законов (краеугольное понятие МЧП). Разрешение данной коллизии представляет собой основную цель правового регулирования в МЧП. Это «предопределяет своеобразие комплекса юридического инструментария, используемого в МЧП, что позволяет выделить его особый метод» (Н. Ю. Ерпылева). Наличие связи частного правоотношения с иностранным правопорядком создает предпосылку для действия особого метода регулирования, позволяющего решить, право какого государства должно применяться в конкретном случае.

Общие методы регулирования отношений в сфере МЧП – методы децентрализации, свободы договорных отношений, равенства и автономии воли сторон (как в любой отрасли национального права, регулирующей имущественные и связанные с ними неимущественные отношения между частными лицами). В МЧП наличествуют и специальные методы правового регулирования – коллизионный и материально-правовой. Специальные методы регулирования характеризуют данную совокупность правовых норм как специфическую, обособленную, целостную, самостоятельную нормативную систему.

Наименование специальных методов показывает их прямую связь с нормативной структурой МЧП. Коллизионный метод связан с преодолением коллизий в законодательстве различных государств и предполагает применение коллизионных норм (внутренних и унифицированных). Материально-правовой метод предполагает наличие в разных государствах единообразного регулирования частно-правовых отношений, связанных с иностранным правопорядком, и основан на применении материально-правовых норм (прежде всего унифицированных международных, в меньшей степени – национальных норм «прямого действия», «специальных иностранных» норм).

Коллизионный метод – это метод разрешения конфликтов законов разных государств. В МЧП есть понятие «коллодирующие» (сталкивающиеся) законы. Правовые системы различных государств по-разному регулируют одни и те же проблемы частного права (понятие правосубъектности, форма сделки, сроки исковой давности). Для правильного разрешения гражданско-правового спора, связанного с иностранным правопорядком, огромное значение имеет выбор законодательства. Юридически обоснованное решение вопроса о том, право какого государства должно регулировать данное отношение, облегчает процесс признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений.

Коллизионный метод – отсылочный, косвенный, опосредованный метод, основанный на применении коллизионных норм. Суд производит выбор применимого права (разрешает коллизионный вопрос) и после этого применяет материально-правовые нормы избранной правовой системы. При применении коллизионного метода правило поведения, модель разрешения спора образует сумма двух норм, – коллизионной и материально-правовой, к которой отсылает коллизионная. Регулирование посредством коллизионного метода предполагает действие коллизионной нормы в сочетании с последующим действием материальной нормы определенного (национального или иностранного) правопорядка. В структуре коллизионной нормы заложен критерий выбора определенной национально-правовой системы.

Способы коллизионного метода – внутренний (при помощи норм национального коллизионного права) и унифицированный (посредством применения норм международных договоров «о применимом праве» и коллизионных норм комплексных международных соглашений). Коллизионный метод считается первичным и основополагающим в МЧП, поскольку основа самого МЧП – коллизионные нормы. Сущность коллизионного метода «заключается… в том, чтобы отыскать… связь между правоотношением с иностранным элементом и национальной правовой системой… и таким опосредованным способом, используя… материальное право, урегулировать международное частное отношение» (В. В. Кудашкин).

И внутренний, и унифицированный коллизионный методы обладают серьезными недостатками – неопределенность правового регулирования, отсутствие точного знания сторон о потенциально применимом праве, возможность отказа в признании и исполнении иностранных судебных и арбитражных решений по причине неправильно выбранного права, неправильного толкования и применения иностранного права.

Доктрина

Коллизионный метод регулирования всегда квалифицировался как коренной метод МЧП. В этом методе проявлялась «специфика данной отрасли, он был единственным в своем роде, что позволило выделить МЧП в качестве самостоятельной отрасли права» (А. В. Зепалов). Однако уже в 20-х гг. XX в. доктрина неоднократно подчеркивала недостатки коллизионных норм и ограниченный характер коллизионного метода (В. М. Корецкий).

Становление материально-правового метода в МЧП связано с процессами международно-правовой унификации. В конце XIX – первой половине XX в. было заключено большое количество международных договоров, содержащих унифицированные нормы, предназначенные для «прямого» использования в национально-правовой сфере. Включение таких норм в структуру МЧП предопределило признание в качестве второго метода регулирования в МЧП материально-правового метода, основанного на применении материально-правовых норм «прямого действия». Этот метод реализуется посредством применения единообразных материально-правовых правил поведения, которые создаются государствами и впоследствии имплементируются в национальное право.

Национальные материально-правовые нормы «прямого действия» входят в структуру МЧП, включаются «в его юридическую базу, формирующую материально-правовой метод регулирования». И унифицированные, и национальные материальные нормы имеют однородный механизм действия. Применение материально-правового метода регулирования предполагает наличие особого инструмента – «имплицитной (подразумеваемой, скрытой) привязки к национальному правопорядку конкретного государства» (Л. П. Ануфриева). Имплицитная односторонняя привязка имеет место вне зависимости от международно-правовой или национально-правовой природы нормы «прямого действия».

В современном международном общении возрастает значение унифицированных материально-правовых норм и роль материально-правового метода регулирования (метод прямых предписаний). Этот метод является прямым (непосредственным) – правило поведения конкретно сформулировано в материально-правовой норме. Основной источник прямого метода – унифицированные материально-правовые нормы; национальные материально-правовые нормы непосредственно могут применяться при рассмотрении спора в «родном» суде.

Материальный метод имеет преимущества перед коллизионным. Прямой метод более удобен, он упрощает и ускоряет разрешение спора, поскольку при его применении отсутствуют проблемы выбора права и необходимость применения иностранного законодательства. Основные достоинства материального метода – определенность (применимое право известно заранее), известность правового регулирования для сторон, применение в первую очередь унифицированных международных норм. В российском законодательстве установлен примат унифицированного материально-правового метода над коллизионным (п. 3 ст. 1186 и п. 6 ст. 1211 ГК РФ). Коллизионный метод играет субсидиарную роль – он применяется при отсутствии прямых материально-правовых предписаний.

Несмотря на все сказанное, при разрешении частно-правовых споров, связанных с иностранным правопорядком, в практике судов и арбитражей продолжает доминировать коллизионный метод регулирования. Большинство государств в основном признает и исполняет на своей территории решения иностранных судов, если такие решения основаны на национальном праве данного государства, т. е. иностранный суд при решении вопроса о применимом праве избрал право того государства, на чьей территории судебное решение должно быть признано и исполнено.

Итак, специфика МЧП – два самостоятельных метода регулирования: коллизионный и материально-правовой, которые органически дополняют друг друга. Это методы регулирования, присущие исключительно МЧП, т. е. его эксклюзивные методы.

В своей основе система российского международного частного права , предметом которого являются отношения частноправового характера, возникающие в условиях международной жизни, близка к пандектной системе отечественного гражданского права с ее Общей и Особенной частями. Нормы, регламентирующие семейные и трудовые отношения, осложненные иностранным элементом, формируют подсистему международного частного права . Высокая степень обособления характеризует комплексы норм международного частного права, действующих в области торгового мореплавания и трудовых отношений (система этих норм нередко обозначается как международное частное морское право и международное частное торговое право).

Система международного частного права в общем виде включает в себя нормы, регламентирующие:

1. защиту прав и интересов российских субъектов права за рубежом;
2. правовое положение иностранных граждан и лиц без гражданства , иностранных юридических лиц как участников международного гражданского оборота;
3. участие государства , международных организаций, их представителей и должностных лиц в гражданско-правовых отношениях, осложненных иностранным элементом;
4. основания возникновения и порядок осуществления вещных прав , включая право на инвестиции ;
5. договорные и внедоговорные обязательства ;
6. исключительные права и результаты интеллектуальной деятельности;
7. отношения по наследованию;
8. семейно-брачные отношения;
9. трудовые отношения;
10. международный коммерческий арбитраж и международный гражданский процесс .

Правоотношения и соответственно правоположения, названные выше, входят в систему норм международного частного права постольку, поскольку они специально предназначены для регулирования правоотношений, осложненных иностранным элементом.

Вопрос о системе международного частного права имеет два аспекта.

1. Нормативный состав международного частного права как самостоятельной отрасли права и его система.
2. Система правоведения учебного курса.

Что касается системы учебного курса, то ее можно разделить на две части: Общую и Особенную. В Общую часть международного частного права как науки входят вопросы, которые описывают наиболее общие положения, которые охватывают международное частное право в целом. Сюда можно отнести разделы, в которых описываются: общие понятия, предмет и система международного частного права, источники, гражданско-правовое положение физических, юридических лиц, государства как участника гражданско-правовых отношений. Также в общей части международного частного права как учебного курса раскрывается его

ОБЩАЯ ЧАСТЬ

Тема 1. ПОНЯТИЕ И СИСТЕМА МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА

1.1. Понятие и предмет международного частного права

Международное общение, международный оборот – это совокупность межгосударственных отношений и отношений между физическими и юридическими лицами различных государств. Правовые вопросы межгосударственного общения входят в сферу действия МПП. Правовые вопросы отношений между физическими и юридическими лицами относятся к сфере действия МЧП. Специфика развития современных ЧПО характеризуется их масштабной интернационализацией и глобализацией – установление прозрачности границ, безвизовый въезд на территорию иностранного государства, международное разделение труда, постоянная миграция населения и рабочей силы, рост числа «смешанных» браков, иностранное усыновление и т. д. В современном мире существует отдельная совокупность отношений, называемых «международные гражданские правоотношения». Процесс интернационализации ЧПО приводит к необходимости их комплексного правового регулирования, учитывающего особенности правовых систем разных государств. МЧП – это единственная отрасль права, предназначенная для юридической регламентации гражданских (в широком смысле слова, т. е. цивилис-тических, частноправовых) отношений, возникающих в сфере международного общения.

МЧП представляет собой самостоятельную, комплексную отрасль права, объединяющую нормы международного и национального права и регулирующую международные гражданские отношения. Предмет регулирования МЧП – это ЧПО, отягощенные иностранным элементом. Иностранный элемент может проявляться в трех вариантах:

1) субъект правоотношения – иностранное лицо, иностранец (иностранный гражданин, апатрид, бипатрид, беженец; иностранное юридическое лицо, предприятие с иностранными инвестициями, международное юридическое лицо, ТНК; международные межправительственные и неправительственные организации; иностранное государство);

2) объект правоотношения находится за границей;

3) юридический факт, с которым связано правоотношение, имеет место за границей.

В российском законодательстве иностранный элемент в гражданском правоотношении определяет п. 1 ст. 1186 ГК. К сожалению, в этом определении довольно много пробелов: в качестве иностранного субъекта не названы иностранное государство и международная организация; юридический факт, имевший место за границей, не выделен в качестве одного из вариантов иностранного элемента.

Правда, в ст. 1186 ГК указано на гражданско-правовые отношения, осложненные «иным иностранным элементом». Эта фраза восполняет отмеченные пробелы, но вследствие своего неопределенного характера может привести к расширительному толкованию правовой нормы.

МЧП представляет собой комплексную отрасль права и правоведения. Наиболее тесно МЧП связано с национальным частным (гражданским, торговым, семейным и трудовым) правом. При этом его нормы имеют двойственный и парадоксальный характер, поскольку МЧП очень тесно связано с МПП. МЧП не является отраслью МПП, но их разграничение не имеет абсолютного характера. Это вызвано, прежде всего, тем, что МЧП регулирует отношения, вытекающие именно из международного общения. Основные начала МПП (главным образом, его общепризнанные принципы и нормы) имеют непосредственное действие и в МЧП.

1.2. Место международного частного права в системе права

В глобальной правовой системе МЧП занимает особое место. Его основная специфика заключается в том, что МЧП – это отрасль национального права, одна из частноправовых отраслей права любого государства (российское МЧП, французское МЧП и т. д.). Оно входит в систему национального частного права наряду с гражданским, торговым, коммерческим, семейным и трудовым. Понятие «международное» имеет здесь совсем иной характер, чем в МПП, оно означает только одно: в гражданском правоотношении есть иностранный элемент (при этом не имеет никакого значения, один или несколько и какой именно вариант иностранного элемента). Однако МЧП представляет собой весьма специфическую подсистему национального права отдельных государств.

Особый характер и парадоксальность его норм выражены в самом термине «внутригосударственное МЧП». С первого взгляда эта терминология кажется абсурдной. Не может быть отрасли права, одновременно являющейся и внутригосударственной (национальной), и международной. На самом деле здесь нет ничего абсурдного. Просто речь идет о правовой системе, предназначенной регулировать непосредственно международные отношения негосударственного характера (возникающие в частной жизни). Парадоксальность норм МЧП выражается еще и в том, что одним из его основных источников непосредственно выступает МПП, которое играет чрезвычайно важную роль в формировании национального МЧП. Принято говорить о двойственном характере норм и источников МЧП. Действительно, это, пожалуй, единственная отрасль национального права, в которой МПП выступает как непосредственный источник и имеет прямое действие. Именно поэтому к МЧП вполне применимо определение «гибрид в юриспруденции».

Основными (общими) принципами МЧП можно считать указанные в п. «с» ст. 38 Статута Международного Суда ООН «общие принципы права, свойственные цивилизованным нациям». Общие принципы права – это общепризнанные правовые постулаты, приемы юридической техники, «юридические максимы», выработанные еще юристами Древнего Рима. Перечислим общие принципы права, непосредственно применяемые в МЧП: нельзя передать другому больше прав, чем сам имеешь; принципы справедливости и доброй совести; принципы незлоупотребления правом и охраны приобретенных прав и др. Под «цивилизованными нациями» понимаются те государства, чьи правовые системы основаны на рецепированном римском праве. Главным общим принципом МЧП (так же как национального гражданского и международного публичного) является принцип «pacta sunt servanda» (договоры должны соблюдаться). Специальные принципы МЧП:

1) автономия воли участников правоотношения – это основной специальный принцип МЧП (как и любой другой отрасли национального частного права). Автономия воли лежит в основе всего частного права в целом (принцип свободы договоров; свобода иметь субъективные права или отказаться от них; свобода обращаться в государственные органы за их защитой или терпеть нарушения своих прав);

2) принцип предоставления определенных режимов: национального, специального (преференциального или негативного), режима наибольшего благоприятствования. Национальный и специальный режимы в основном предоставляются иностранным физическим лицам; режим наибольшего благоприятствования – иностранным юридическим лицам (хотя данное положение не является императивным и юридические лица могут пользоваться национальным режимом, а физические – ре жи мом наи боль ше го благоприятствования);

3) принцип взаимности. В МЧП выделяют два вида взаимности – материальную и коллизионную. Проблемы коллизионной взаимности (или взаимности в широком смысле слова) относятся к коллизионному праву и будут рассмотрены ниже. Материальная взаимность в свою очередь делится на собственно материальную (предоставление иностранным лицам той же суммы конкретных прав и правомочий, которыми национальные лица пользуются в соответствующем иностранном государстве) и формальную (предоставление иностранным лицам всех прав и правомочий, вытекающих из местного законодательства). По общему правилу предоставляется именно формальная взаимность, но в отдельных сферах – авторское и изобретательское право, избежание двойного налогообложения – принято предоставлять материальную взаимность;

4) принцип недискриминации. Дискриминация – нарушение или ограничение законных прав и интересов иностранных лиц на территории какого-либо государства. Общепризнанная норма МЧП всех государств – абсолютная недопустимость дискриминации в ЧПО;

5) право на реторсии. Реторсии – правомерные ответные меры (ограничения) одного государства против другого, если на территории последнего нарушаются законные права и интересы физических и юридических лиц первого государства. Цель реторсий – добиться отмены дискриминационной политики – ст. 1194 ГК.

1.3. Нормативная структура международного частного права

Нормативная структура МЧП отличается повышенной сложностью. Эту отрасль права составляют различные по своему характеру, природе и структуре нормы. Их можно классифицировать следующим образом: коллизионные (от лат. collision – столкновение, конфликт) и материально-правовые нормы. Коллизионные (отсылочные) нормы уникальны по своей природе и встречаются только в МЧП. Ни в одной другой отрасли права нет даже аналога подобных норм. Их источники – национальное законодательство (внутренние коллизионные нормы) и международные договоры (унифицированные или договорные коллизионные нормы). Систему международных договоров, содержащих унифицированные коллизионные нормы, можно условно обозначить как комплекс конвенций о «применимом праве». Унифицированные коллизионные нормы имеют исключительно договорное происхождение (обычных международных коллизионных норм не существует).

В нормативной структуре МЧП коллизионные нормы играют основополагающую роль. Эта отрасль права возникла и развивалась именно как коллизионное право. Долгое время (практически до середины XX в.) МЧП определялось исключительно как совокупность коллизионных норм. Понимание МЧП исключительно как коллизионного права сохранилось и в современном мире – американская доктрина «конфликтного» права, законодательство ряда европейских государств (например, Швейцарии и Австрии), резолюции Института международного права.

В настоящее время практически общепризнанно, что нормативная структура МЧП не исчерпывается только коллизионными нормами. В состав МЧП входят и материально-правовые нормы – международные (унифицированные) и национальные. Унифицированные материально-правовые нормы занимают очень важное место в нормативной структуре МЧП. Ихисточники – международные договоры и обычаи, МКП. Унифицированные материально-правовые нормы имеют публично-правовой характер (они создаются государствами – властными субъектами) и представляют собой конечный результат процесса согласования воли двух и более государств.

Такие нормы называют согласительными, координационными. Унифицированные материально-правовые нормы могут непосредственно применяться для регулирования ЧПО с иностранным элементом (ст. 7 ГК). Для этого они должны быть имплементированы во внутреннее законодательство. Имплементация норм большинства международных договоров, регулирующих ЧПО, в национальное право производится посредством ратификации соответствующего международного соглашения (если оно нуждается в ратификации) или посредством его подписания (и последующего издания определенных внутренних правовых актов, вводящих нормы договора в национальную правовую систему).

Однако даже после того, как нормы международного права становятся частью национальной правовой системы, они сохраняют автономный, самостоятельный характер и отличаются от иных норм внутреннего права. Автономность и самостоятельность имплементи-рованных международных норм в национальной правовой системе объясняется тем, что они не являются творением одного законодателя, а созданы в процессе международного нормотворчества и воплощают согласованную волю двух и более государств. Такие нормы государство не вправе отменить или изменить в одностороннем порядке (для этого оно должно сначала прекратить свое участие в соответствующем международном соглашении).

Толкование унифицированных норм должно осуществляться не по правилам толкования норм национального права, а в соответствии с положениями международного права, закрепленными в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. В законодательстве большинства государств установлен принцип преимущественного применения международного права в случаях его противоречия с нормами национальных законов (ст. 15 Конституции). Международное право имеет примат (верховенство) и при регулировании ЧПО с иностранным элементом (ст. 7 ГК, ст. 10 ТК, ст. 6 СК, ст. 11 ГПК, ст. 13 АПК).

Кроме унифицированных материально-правовых норм частью нормативной структуры МЧП являются и материально-правовые нормы национального права в МЧП. Правда, эта позиция в доктрине права не является общепризнанной. Многие ученые считают, что национальные материально-правовые нормы нельзя включать в структуру МЧП. Однако большинство авторов (в том числе и российских) высказывают противоположную точку зрения – материальные нормы национального права входят в нормативную структуру МЧП. Эта концепция представляется наиболее правильной и соответствующей современным тенденциям в развитии регулирования международных гражданских правоотношений.

Материально-правовые нормы национального права с точки зрения МЧП можно условно разделить на три группы: общие нормы, регулирующие любые правоотношения – как имеющие в своем составе иностранный элемент, так и не имеющие такого элемента (ст. 11 ТК); «специально национальные» нормы, регулирующие отношения только между гражданами данного государства на его территории, т. е. отношения, не отягощенные иностранным элементом (ст. 33 Конституции); «специально иностранные» нормы, регулирующие только определенные отношения, в обязательном порядке отягощенные иностранным элементом (ФЗ от 09.07.1999 № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» (в ред. от 08.12.2003); п. 4 ст. 124 СК). Из всех внутригосударственных материально-правовых норм именно специально иностранные нормы входят в структуру МЧП.

Такие нормы регулируют не весь спектр гражданско-правовых отношений, а какую-то их часть, какой-то определенный круг вопросов. Источник специально иностранных норм – национальное право, т. е. творение одного властного законодателя. Однако эти нормы специально предназначены для регламентации отношений, возникающих в международной сфере. Во внутригосударственном праве специально иностранные нормы, так же как и имплементированные международные нормы, образуют отдельную, самостоятельную нормативную группу. Особенность рассматриваемых норм – особый предмет регулирования (только отношения, отягощенные иностранным элементом) и особый специальный субъект (иностранные лица либо лица местного права, вступающие в отношения, которые имею в своем составе иностранный элемент).

Довольно широкий круг отношений в сфере МЧП регулируется именно при помощи материальных норм национального права. Очень часто ЧпО с иностранным элементом не порождают коллизионного вопроса и проблемы выбора права. Такая ситуация складывается, как правило, в случаях, если в национальном законодательстве есть детальное материально-правовое регулирование масштабного круга отношений, связанных с международным общением.

1.4. Методы регулирования в международном частном праве

Общий метод регулирования отношений в сфере МЧП – это метод децентрализации и автономии воли сторон (как в любой другой отрасли национального частного права). Непосредственно в МчП существуют и специальные методы правового регулирования – коллизионный и материально-правовой. Специальные методы МЧП не противостоят друг другу, а взаимодействуют и сочетаются друг с другом. Само название этих методов показывает их прямую связь с нормативной структурой МЧП. Коллизионный метод связан с преодолением коллизий в законодательстве различных государств и предполагает применение коллизионных норм (и внутренних, и унифицированных). Материально-правовой метод предполагает наличие единообразного регулирования ЧПО с иностранным элементом в разных государствах и основан на применении материально-правовых норм (прежде всего унифицированных, международных).

Коллизионный метод – это метод разрешения конфликтов законов разных государств. В МЧП есть понятие «коллодирующие» (сталкивающиеся) законы. Правовые системы различных государств поразному регулируют одни и те же проблемы частного права (понятие правосубъектности физических и юридических лиц, виды юридических лиц и порядок их образования, форма сделки, сроки исковой давности и т. д.). Для правильного разрешения гражданско-правового спора, отягощенного иностранным элементом, огромное значение имеет выбор законодательства. Юридически обоснованное решение вопроса о том, право какого государства должно регулировать данное международное гражданское правоотношение, способствует устранению коллизий правовых систем и облегчает процесс признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений.

Коллизионный метод – это отсылочный, косвенный, опосредованный метод, основанный на применении коллизионных норм. Суд прежде всего производит выбор применимого права (разрешает коллизионный вопрос) и только после этого применяет материально-правовые нормы избранной правовой системы. При применении коллизионного метода правило поведения и модель разрешения спора обусловливаются суммой двух норм – коллизионной и материально-правовой, к которой отсылает коллизионная. Способы коллизионного метода – внутренний (при помощи норм национального коллизионного права) и уни фи ци ро ван ный (посредством применения норм международных договоров «о применимом праве» и коллизионных норм комплексных международных соглашений). Коллизионный метод считается первичным и основополагающим в МЧП, поскольку основа самого МЧП – это именно коллизионные нормы.

Использование внутреннего коллизионного метода связано со значительными трудностями юридико-технического характера в связи с тем, что коллизионные нормы различных государств поразному разрешают одни и те же вопросы (определение личного закона, понятие права существа отношения и т. д.). Решение одного и того же вопроса может быть принципиально различным в зависимости от того, коллизионное право какого государства применяется при рассмотрении дела.

В современном международном общении возрастает значение унифицированных материально-правовых норм и, соответственно, роль материально-правового метода регулирования (этот метод еще называют методом прямых предписаний). Материально-правовой метод основан на применении материальных норм, непосредственно регламентирующих права и обязанности сторон, формулирующих модель поведения. Этот метод является прямым (непосредственным) – правило поведения конкретно сформулировано в материально-правовой норме. Источники материального метода – международное право и национальные законы, специально посвященные регулированию ЧПО с иностранным элементом.

В российском законодательстве установлен примат унифицированного материально-правового метода над коллизионным (п. 3 ст. 1186 и п. 6 ст. 1211 ГК). Коллизионный метод играет субсидиарную роль, он применяется при отсутствии прямых материально-правовых предписаний.

Однако до сих пор при разрешении частноправовых споров с иностранным элементом в практике судов и арбитражей продолжает доминировать коллизионный метод регулирования. Это объясняется прежде всего тем, что большинство государств в основном признает и исполняет на своей территории решения иностранных судов, если такие решения основаны на национальном праве данного государства, т. е. иностранный суд при решении вопроса о применимом праве избрал право именно того государства, на чьей территории судебное решение должно быть признано и исполнено. Коллизионный метод продолжает играть основную роль в МЧП.

Источник права – это форма существования правовых норм. Как и само МЧП в целом, его источники имеют двойственный и парадоксальный характер. Специфика источников МЧП порождена его предметом регулирования: ЧПО, отягощенные иностранным элементом, т. е. лежащие в сфере международного общения и затрагивающие интересы двух и более государств. С одной стороны, МЧП представляет собой отрасль национального права, следовательно, его источники имеют национально-правовой характер. С другой – МЧП регулирует именно международные гражданские правоотношения, следовательно, международное право выступает самостоятельным источником этой отрасли права. В пользу данной точки зрения говорит и сама нормативная структура МЧП: унифицированные международные нормы (и материальные, и коллизионные) непосредственно входят в его структуру и являются ее неотъемлемой частью. Именно такое положение вещей и предопределяет двойственный характер источников МЧП (одновременно и национальные, и международно-право вые).

Национальным источником МЧП является вся внутренняя правовая система в целом, весь правопорядок данного государства. Такой подход при определении национальных источников МЧП связан с тем, что его основополагающей частью являются коллизионные нормы, отсылающие не к конкретному закону, а ко всей правовой системе, ко всему правопорядку в целом. На первом месте среди внутренних источников МЧП стоят, естественно, законы и подзаконные акты. Во многих государствах приняты специальные законы о МЧП. Но даже в таких государствах национальное гражданское, торговое, семейное, трудовое, гражданско-процессуальное и арбитражное законодательство в целом можно назвать источником МЧП. Немаловажное место среди источников занимают и национальные правовые обычаи в сфере МЧП (следует сразу отметить ограниченное количество таких обычаев во всех государствах).

Конкретные вопросы регулирования ЧПО с иностранным элементом в основном регламентируются во внутригосударственных подзаконных актах, ведомственных и межведомственных инструкциях, которые также входят в правовую систему государства и выступают в качестве источников МЧП. Национальная судебная и арбитражная практика выделяется как самостоятельный источник МЧП, но это также часть национального правопорядка, поэтому судебную практику можно отнести и к национальному праву как источнику МЧП.

По аналогии с национальным правом можно утверждать, что источником МЧП является международное право в целом. В систему международно-правовых источников МЧП входят международные договоры, международные правовые обычаи и система негосударственного регулирования внешнеторговой деятельности (МКП). Из всех международно-правовых источников МЧП основное значение принадлежит именно международным договорам. Кроме того, нельзя забывать, что общепризнанные нормы и принципы международного права являются частью правовой системы большинства государств и имеют примат над нормами национального права в случае их противоречия (ст. 15 Конституции и ст. 7 ГК).

Парадоксальный характер источников МЧП проявляется в том, что самостоятельными источниками этой отрасли права являются такие формы существования правовых норм, которые в других отраслях права считаются либо вспомогательными источниками, либо средствами определения и толкования правовых норм, либо просто правовыми институтами. Это связано с тем, что МЧП отличается особой сложностью, и в нем, как ни в какой другой отрасли права, имеется огромное количество пробелов. Такими источниками МЧП можно назвать судебную и арбитражную практику (и национальную, и международную), доктрину (науку) права, аналогию права и аналогию закона, автономию воли сторон, общие принципы права цивилизованных народов.

Источники российского МЧП перечислены в ГК (ст. 3, 5–7, 1186), ГПК (ст. 11), АПК (ст. 13), СК (ст. 3–6). Российское законодательство в качестве источников МЧП признает национальное право, международные договоры и обычаи, аналогию права и закона.

Национальное право является основным и первостепенным источником МЧП как отрасли именно национального права. Основную роль в создании норм МЧП играют национальные законы. На первом месте стоят те национальные законы, которые специально предназначены для регулирования гражданско-правовых отношений с иностранным элементом (специальные законы о МЧП, инвестиционное законодательство, законодательство о налогообложении иностранных лиц, о компенсационных соглашениях). Однако при этом не следует забывать, что основным законом любого государства (и, соответственно, главным источником всего национального права) является конституция этого государства. Говоря об источниках российского МЧП, прежде всего следует упомянуть Конституцию. Необходимо подчеркнуть, что Конституция устанавливает только самые общие начала регулирования международных гражданских отношений (гл. 2). Конкретные вопросы правовой регламентации содержатся в специальных федеральных законах.

В законодательстве РФ, регулирующем отношения в сфере МЧП, следует выделить: ГК, ГПК, АПК, ТК, СК, НК, ВК, КТМ, Таможенный кодекс, Основы законодательства о нотариате, утвержденные Верховным Советом РФ 11.02.1993 № 3517-1 (в ред. от 08.12.2003), Закон РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже». Подзаконные акты, ведомственные инструкции, ненормативные акты министерств и ведомств РФ также являются источниками российского МЧП. Разумеется, все перечисленное законодательство, так же как подзаконные акты и ведомственные инструкции, в целом не может считаться источниками российского МЧП. Речь идет о содержащихся в них отдельных нормах, главах и разделах, специально посвященных регулированию ЧПО с иностранным элементом.

В российском праве отсутствует отдельный закон о МЧП, хотя проект такого закона на доктринальном уровне был подготовлен уже в 80-х гг. XX в. К сожалению, полной кодификации российского МЧП произвести не удалось, специальный закон о МЧП не рассматривался даже на уровне законопроекта. В российском праве произведена межотраслевая кодификация: в ГК, СК, КТМ, ГПК и АПК включены специальные главы и разделы, регулирующие ЧПО с иностранным элементом. Основные источники российского МЧП – разд. VI ГК, разд. VII СК, гл. XXVI КТМ, разд. V ГПК, гл. 31–33 АПК. Главный источник – это разд. VI части третьей ГК, поскольку положения гражданского законодательства могут применяться по аналогии ко всем ЧПО, не урегулированным специальным законодательством (ст. 4 СК). Особое значение имеет гл. 66 разд. VI части третьей ГК, которая содержит общие положения применения иностранного права на территории РФ и устанавливает общие принципы регулирования всех ЧПО с иностранным элементом.

Несмотря на то что межотраслевая кодификация российского МЧП была предпринята совсем недавно (1995–2003 гг.), во всех законодательных актах в этой области уже выявлено большое количество пробелов и других серьезных недостатков. В принципе на современной стадии развития международных гражданских отношений в РФ следовало бы принять отдельный специальный закон, который регулировал бы весь спектр отношений в области МЧП. Полномасштабная кодификация мЧп имеет преимущества по сравнению с межотраслевой: меньшее количество пробелов, отсутствие «взаимных отсылок» и необходимости применять различные нормативные акты, меньше оснований для применения аналогии права и закона.

Международно-правовыми источниками МЧП выступают международный договор, международный обычай, МКП.

Международный договор имеет важное значение как источник МЧП. Между договорами в области МПП и МЧП есть существенные различия. Создателем (субъектом) и адресатом норм международных соглашений в МПП одновременно выступает само государство. Государство создает нормы МПП, самому себе их адресует и на себя же возлагает ответственность за их нарушение. Нормы международных соглашений, регулирующих отношения в сфере публичного права, как правило, не являются самоисполнимыми. Они адресованы государству в целом и не могут быть применены в национальном праве без издания специального внутригосударственного акта, конкретизирующего такие нормы и приспосабливающего их для действия в национальном праве.

Создателем (субъектом) норм международных соглашений, регулирующих проблемы МЧП, также является государство. Независимо от предмета регулирования любое межгосударственное соглашение входит в сферу МПП. Однако подавляющее большинство международных конвенций, посвященных регламентации частноправовых вопросов, адресовано не государству в целом, а его национальным правоприменительным органам, физическим и юридическим лицам. Такие международные договоры содержат в основном самоисполнимые нормы, т. е. конкретные и завершенные, уже полностью приспособленные для непосредственного действия в национальном праве. Для имплементации норм такого международного договора во внутреннее право не нужно издания специальных законов, а достаточно ратификации договора или его подписания. Разумеется, все международные соглашения по вопросам МЧП содержат и обязательства государств в целом (изменить свое законодательство в целях исполнения обязательств по данному соглашению, денонсировать ранее заключенные соглашения и др.). Однако поскольку нормы подобных договоров адресованы национальным участникам гражданских правоотношений, то имеется прямая возможность непосредственного применения норм международных договоров в национальных судах и арбитражах (ст. 7 ГК).

Международные договоры, регулирующие вопросы МЧП, составляют в международном праве целую систему. Большинство таких договоров – двусторонние договоры (о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, консульские конвенции, договоры о торговле и мореплавании, торговом судоходстве). Наибольшее значение для международного сотрудничества имеют, естест-венно, не двусторонние, а универсальные международные соглашения, устанавливающие единообразное правовое регулирование на глобальном уровне. В настоящее время разработана целая система универсальных конвенций, регулирующих отношения практически во всех областях МЧП. Основной недостаток большинства таких соглашений – их недостаточно представительный характер (например, в Венской конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. участвуют всего около 100 государств мира). Многие универсальные международные соглашения в сфере МЧП, принятые довольно давно, до сих пор не вступили в силу, так как не набрали необходимого количества участников.

Более успешна кодификация МЧП, производимая посредством заключения международных конвенций регионального характера. В современном мире существует единственная межгосударственная кодификация МЧП на региональном уровне – это Кодекс Бустаманте 1928 г. (участники – государства Центральной и Южной Америки). Кодекс Бустаманте – это полномасштабная кодификация унифицированных региональных коллизионных норм, которые действуют и применяются судами всех государств-участников. Региональные конвенции по вопросам сотрудничества в области МЧП заключаются в рамках различных международных организаций, например в Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., подписанной странами СНГ, в конвенциях Европейского совета.

Международно-правовой обычай. Как источник МПП международно-правовой обычай определен в Статуте Международного Суда ООН. Обычай – это всеобщая практика, признанная в качестве правовой нормы. Для того чтобы практика приобрела характер обычной нормы права, необходимы длительность, регулярность, устойчивость и повторяемость ее применения. Кроме того, такая практика официально должна быть признана в качестве нормы права. Обычай считается устной формой источников права. Это, однако, не означает отсутствия письменной фиксации международных правовых обычаев. Наоборот, все обычаи (и национально-правовые, и международные) практически всегда закрепляются именно в письменной форме. То, что этот источник права считается устным, означает, что запись обычаев производится в ненормативных актах (судебной практике, дипломатической переписке, частных неофициальных кодификациях).

В МЧП наиболее важную роль играют международные торговые обычаи, обычаи делового оборота и торгового мореплавания. Во внешней торговле разработаны типы обычных сделок, основанные на унифицированном толковании устойчивых торговых, деловых и банковских терминов. МТП в Париже произведено несколько частных неофициальных кодификаций международных обычаев: Варшавско-Оксфордские правила по сделкам на условиях СИФ, Йорк-Антверпенские правила об общей аварии (последняя редакция 1994 г.), ИНКОТЕРмС-2000, Унифицированные правила по документарным аккредитивам и инкассо и др. Все эти акты не имеют нормативного характера и не являются источниками права. Это просто запись, письменная фиксация обычных норм права. Источником права здесь выступают каждое отдельное правило поведения, отдельный тип сделки. Международный обычай признается как источник права в российском законодательстве (ст. 5 и п. 6 ст. 1211 ГК).

Международное коммерческое право. Понятие «lex mercatoria» (МКП, транснационального торгового права, права международного сообщества коммерсантов) появилось в праве сравнительно недавно. С середины XX в. под МКП принято понимать систему негосударственного регулирования внешнеторговой деятельности. Эта система еще определяется как мягкое гибкое право, нормы которого имеют рекомендательный характер (участники правоотношения не связаны императивными государственными предписаниями). К понятию МКП примыкают понятия квазимеждународного права и права ТНК. Преимущества МКП по сравнению с национальным законодательством и международными договорами заключаются именно в предоста-влении участникам международной торговли максимума свободы действий. Основа lex mercatoria – резолюциирекомендации международных организаций по вопросам внешней торговли (общие условия поставок, договоры-формуляры, договоры присоединения, типовые контракты, типовые регламенты).

В системе негосударственного регулирования внешней торговли следует особо отметить: общие условия поставок, разработанные Европейской экономической комиссией ООН; стандарты Комиссии по внутреннему транспорту; стандарты и рекомендации ИКАО и ИМО; типовой международный патент, разработанный ИНПАДОК. В российской правовой доктрине МКП не признавалось вплоть до конца 80-х гг. XX в. (в связи с государственной монополией во внешней торговле). Только в начале 1990-х гг. состоялось признание в российской юридической науке lex mercatoria как части МПП и источника МЧП.

Во многих зарубежных государствах судебная и арбитражная практика в качестве источника МЧП играет более важную роль, чем национальное законодательство и международное право (Франция, Великобритания, США). Под судебной и арбитражной практикой, выступающей источником права, понимают решения судов (как правило, высших инстанций), которые имеют правотворческий характер – формулируют новые нормы права. Нужно иметь в виду, что правотворческая роль судов и арбитражей заключается не в создании новых норм права (суды не имеют законотворческих полномочий и не могут «творить» право), а в выявлении действующего (позитивного) права и формулировании его как системы юридически обязательных предписаний. В принципе суд только фиксирует определенное правило поведения, которое в обществе расценивается как имеющее обязательный характер.

Англо-американское право в принципе основано на системе судебных прецедентов, которые в этих странах играют роль основного источника права (в том числе и международного частного). Судебный прецедент можно определить следующим образом – это решение вышестоящего суда, имеющее императивное, решающее значение для нижестоящих судов при разрешении ими аналогичных дел в дальнейшем. Никакое решение суда не становится прецедентом автоматически, оно должно получить статус прецедента в установленном законом порядке. Судебный прецедент как решение, имеющее руководящее значении при решении аналогичных дел в дальнейшем, используется практически во всех государствах, но только в странах общей правовой системы есть целостное прецедентное право.

В настоящее время уже сформировалась и действует региональная система прецедентного права – европейское прецедентное право, сложившееся в рамках ЕС и выработанное Европейским судом. Все решения этого суда обязательны для государств – членов ЕС, их национальных судов и административных органов, физических и юридических лиц и автоматически имеют характер прецедента. Ев ро пей с кий суд играет решающую роль в развитии ре ги о наль но го МЧП в странах ЕС.

В российском законодательстве судебная и арбитражная практика формально не считается источником права. Отечественный законодатель расценивает практику правоприменительных органов в качестве основного средства для толкования, определения и применения правовых норм. Такой подход полностью противоречит сложившейся практике. На самом деле российские суды и арбитражи играют точно такую же роль по выявлению действующего права и его формулированию, как и суды тех государств, в которых судебная практика признана официальным источником права. Значение источника права имеют в первую очередь разъяснения пленумов ВС РФ и ВАС РФ. Особо важное значение практика российских правоприменительных органов имеет для развития и усовершенствования российского МЧП. Уже говорилось, что одним из самых существенных недостатков отечественного законодательства в сфере МЧП является неопределенность его формулировок и фактическая невозможность их непосредственного применения судами без соответствующих разъяснений пленумов.

Все эти институты считаются самостоятельными источниками МЧП в законодательстве большинства зарубежных государств и в зарубежной правовой науке. В российском законодательстве и господствующем отечественном правоведении перечисленные институты к источникам права не относятся (за исключением аналогии права и закона).

Доктрина права. Доктрина права – это высказывания ученых, признанные на официальном, государственном или международном уровне (экспертные заключения, комментарии к законодательству, ответы на запросы официальных органов и должностных лиц). В любом цивилизованном государстве существует «право разногласий»: все ученые вправе высказывать различные мнения по одному и тому же вопросу. Если доктрина имеет практическое применение, то государственные органы полностью свободны в выборе между различными точками зрения, высказанными юристами. Российский законодатель учитывает оценку док-трины как источника МЧП в других государствах (ст. 1191 ГК, ст. 14 АПК), но не считает разработки российских ученых даже вспомогательным источником права.

В настоящее время доктрина МЧП широко используется в целях его унификации и гармонизации. Разработки УНИДРУА, Гаагских конференций по МЧП и Комиссии международного права лежат в основе многих международных соглашений и применяются большинством национальных законодателей для усовершенствования МЧП различных государств. Основной функцией доктрины как источника МЧП является максимальное восполнение этих пробелов на уровне научных разработок.

Аналогия права и аналогия закона. Аналогия закона подразумевает применение к отношениям (если это не противоречит их существу) законодательства, регулирующего сходные отношения, если эти отношения прямо не урегулированы законодательством, или соглашением сторон, или обычаями делового оборота. Аналогия права применяется, если невозможно использовать аналогию закона: права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и требований законодательства, требований добросовестности, разумности и справедливости. Аналогия права и аналогия закона известны со времен римского права законодательству большинства государств мира. Практически везде эти институты считаются источниками права (ст. 6 ГК, ст. 5 СК, ст. 11 ГПК, ст. 13 АПК). Основными функциями аналогии права и закона в МЧП являются: восполнение пробелов, толкование принципа реальной связи закона и существа отношения.

Общие принципы права цивилизованных народов. В соответствии со ст. 38 Статута Международного Суда ООН общие принципы права являются самостоятельным источником МПП. Правда, они не являются его основными источниками, в роли которых выступают международный договор и международно-правовой обычай. В Статуте, кроме того, подчеркивается, что по желанию сторон суд может разрешать спор не на основе международного права, а на основе принципов справедливости и доброй совести (принцип справедливости и доброй совести – это один из общих принципов права). Можно сделать однозначный вывод – общие принципы права входят в систему международного права, следовательно, являются международно-правовыми источниками МЧП любого государства.

Выделение этих принципов в качестве самостоятельного источника МЧП связано с их двуединой ролью в системе МЧП – это одновременно и его основные принципы, и форма существования правовых норм. Общие принципы права упоминаются в российском законодательстве (ст. 6 ГК) – это принципы добросовестности, разумности и справедливости. Основная роль общих принципов права как источника МЧП заключается в решении частного правоотношения, затрагивающего интересы двух и более государств, не на основе их национального права, а при помощи общих для всех традиционных правовых постулатов.

Автономия воли участников гражданского правоотношения – это фундаментальный, основополагающий принцип любой внутригосударственной частноправовой системы. Сущность автономии воли заключается в свободе сторон вступать или не вступать в любые ЧПО, как урегулированные, так и не урегулированные законодательно. В МЧП автономия воли играет особую роль: она выступает как триединое явление – источник МЧП, его главный специальный принцип и одна из коллизионных привязок.

Автономия воли как источник права заключается в возможности субъектов договора избрать любую модель поведения, никому не известную, никем не опробованную, абсолютно новую для данной правовой системы. При этом автономия воли не имеет неограниченного характера: любой национальный законодатель устанавливает ее пределы – частные соглашения не должны нарушать государственно-властные установления (в том числе и императивные нормы частного права). Модель поведения, избранная сторонами, строго обязательна для самих сторон отношения и для всех государственных органов (в первую очередь судов и арбитражей). Во всех правовых системах автономия воли оценивается как частный закон (lexprivata).

По существу, автономия воли как источник российского обязательственного права закреплена в ст. 421 ГК. Стороны вправе вступать в любые договорные отношения, в том числе и не предусмотренные в ГК, заключать смешанные договоры (договоры, содержащие элементы нескольких самостоятельных контрактов). Однако автономия воли не выделена российским законодателем в качестве самостоятельного источника права, что противоречит и положениям отечественного законодательства, и практике. В российском МЧП с формально-юридической точки зрения авто-номия воли оценивается следующим образом: это не источник права, а только одна из коллизионных привязок (ст. 1210 ГК). Такая оценка абсолютно не соответствует истинному положению вещей, является полностью устаревшей и требует скорейшего пересмотра.

Тема 3. КОЛЛИЗИОННОЕ ПРАВО – ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЧАСТЬ И ПОДСИСТЕМА МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА

3.1. Основные начала коллизионного права

Наличие иностранного элемента в ЧПО является непременным основанием для постановки коллизионного вопроса. Суть коллизионного вопроса – право какого государства должно регулировать данное правоотношение с иностранным элементом: право страны суда или право того государства, к которому относится иностранный элемент. Проблема выбора законодательства существует только в МЧП. Если коллизионный вопрос решен в пользу применения права другого государства, то национальный судебный орган обязан разрешать спор не на основе своего собственного права, а на основе права иностранного. Возможность применения национальными правоприменительными органами иностранного частного права – основной парадокс и основная сложность МЧП.

Национальные суды применяют иностранное право только при разрешении частноправовых споров, отягощенных иностранным элементом. При этом иностранное право применяется исключительно в силу постановлений национального законодательства. Коллизионные нормы на ци о наль но го права, созданные национальным законодателем, предписывают национальным судебным органам применять не свое собственное право, а право другого государства. В принципе право любого государства как проявление его юрисдикции, верховенства и суверенитета имеет строго территориальный характер и может регулировать отношения только на территории данного государства. Коллизионные нормы национального права наделяют иностранное частное право экстерриториальным действием.

Экстерриториальное действие могут иметь нормы только иностранного частного права. Принципом права является признание строго территориального характера на ци о наль но го публичного и процессуального права. Национальное публичное и национальное процессуальное право действуют только на своей территории и не могут применяться в судах других государств.

Коллизионные нормы – это основа для решения коллизионного вопроса, фундамент МЧП. Коллизионная норма представляет собой норму общего, абстрактного, отсылочного характера, которая не содержит материальной модели поведения, не устанавливает прав и обязанностей сторон, а только на основе заложенного в этой норме объективного критерия определяет, право какого государства должно регулировать соответствующие отношения. Необходимость существования коллизионных норм обусловлена различием правовых систем – одни и те же ЧПО поразному разрешаются в разных государствах. Коллизионное право представляет собой совокупность коллизионных норм. Как и МЧП в целом, коллизионное право имеет национальный характер. В правопорядке каждого государства есть свое собственное коллизионное право.

Коллизионное право является подсистемой МЧП, основным институтом его Общей части. МЧП формировалось и развивалось именно как коллизионное право. Основной источник коллизионных норм – это национальное законодательство, однако в мире уже давно предпринимаются попытки создать унифицированное международное коллизионное право (Кодекс Бустаманте, комплекс региональных и универсальных конвенций о применимом праве).

3.2. Коллизионная норма, ее строение и особенности

Коллизионная норма – это норма абстрактного, отсылочного характера, решающая вопрос, право какого государства должно применяться для решения данного дела. По своему характеру внутренние коллизионные нормы в определенной степени родственны отсылочным и бланкетным нормам национального права. Однако и отсылочные, и бланкетные нормы отсылают к правовой системе именно данного государства, конкретно указывая применимый законодательный акт или даже норму закона. Коллизионные нормы имеют неизмеримо более абстрактный характер, они предусматривают возможность применения и своего собственного национального права, и частного права других государств, и международного права. Коллизионная норма – это своеобразный «скачок в никуда».

Структура коллизионной нормы принципиально отличается от структуры обычной правовой нормы (в коллизионной норме нет ни гипотезы, ни диспозиции, ни санкции). Необходимые структурные элементы (реквизиты) коллизионной нормы – это объем и привязка. Оба структурных элемента должны присутствовать одновременно в любой коллизионной норме: не существует коллизионных норм, состоящих только из объема или только из привязки. Объем коллизионной нормы определяет содержание правоотношения, к которому применяется данная норма.

Коллизионная привязка, по существу, решает основную проблему МЧП: именно в привязке содержится ответ на коллизионный вопрос, право какого государства должно разрешать данное правоотношение. Именно в коллизионной привязке содержится какой-то объективный критерий, который позволяет решить вопрос о применимом праве. Привязка представляет собой основной элемент коллизионной нормы. Она имеет абстрактный характер, отсылает не к конкретному закону или конкретному правовому акту, а к правовой системе в целом, ко всему правопорядку какого-либо государства. Коллизионная привязка часто называется «формулой прикрепления». Однако этот термин применим не ко всем коллизионным привязкам, а только к тем, которые предусматривают возможность применения иностранного права, а не только права страны суда. Указание на возможность применения иностранного права должно быть выражено самым общим образом, посредством установления коллизионного правила.

В качестве примера коллизионной нормы можно привести положение, содержащееся в п. 2 ст. 1205 ГК: «Принадлежность имущества к движимым или недвижимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится». В данной коллизионной норме слова «принадлежность имущества к движимым или недвижимым вещам» являются объемом этой нормы; слова «по праву страны, где это имущество находится» – коллизионной привязкой; слова «страны, где это имущество находится» – объективным критерием, который позволяет установить применимое право. Терминологически очень часто объективный критерий полностью совпадает с текстом коллизионной привязки (ст. 1198 ГК): «Право физического лица на имя, его использование и защиту определяется его личным законом». В этой коллизионной норме слова «личный закон» одновременно являются и коллизионной привязкой, и объективным критерием.

3.3. Виды коллизионных норм

В науке права выделяют несколько видов коллизионных норм в зависимости от особенностей их коллизионных привязок, регулируемых коллизий, источников происхождения, действию во времени и пространстве. Видовое деление коллизионных норм зависит от критериев их классификации. Представим наиболее удобную классификацию коллизионных норм по их видам.

1. Способ выражения воли законодателя – императивные, альтернативные и диспозитивные коллизионные нормы. В императивных нормах может быть только одна коллизионная привязка (любая, кроме автономии воли и производных от нее привязок – критерия реальной связи, закона существа отношения и собственного права контракта). Императивная коллизионная норма – это властное предписание законодателя о применении права только одного конкретного государства, устанавливаемого на основании какого-либо объективного критерия (ст. 1200, п. 1 ст. 1202, ст. 1205, п. 3 ст. 1206, ст. 1207 ГК).

Альтернативные коллизионные нормы характеризуются наличием нескольких коллизионных привязок (любых, кроме автономии воли и производных от нее). Альтернативная норма предоставляет суду право по собственному усмотрению выбирать применимое законодательство (право выбора законодательства есть только у суда, но не у сторон правоотношения). Альтернативные нормы делятся на простые и сложные. Простые альтернативные коллизионные нормы предусматривают возможность применения того или иного права. Выбор зависит только от судейского усмотрения и фактических обстоятельств дела (абз. 1 ст. 1217 ГК). Сложные (соподчиненные) альтернативные коллизионные нормы устанавливают основную и субсидиарную привязки, которые применяются в зависимости от дифференциации объема данной коллизионной нормы (п. 3 ст. 1199, ст. 1201, п. 1 и 2 ст. 1219 ГК). Основная привязка применяется в первую очередь, а субсидиарные (их может быть две и более) – в соответствии с конкретными обстоятельствами дела и только в том случае, если невозможно применить основную привязку.

Диспозитивные нормы в качестве основной коллизионной привязки предусматривают автономию воли сторон (право выбора применимого законодательства самими сторонами отношения согласно ст. 1210 ГК). Терминологически право сторон на автономию воли может быть выражено поразному: «если иное не предусмотрено договором», «если стороны не оговорили иного», «правом, избранным сторонами». В современном МЧП наблюдается тенденция к трансформации автономии воли. Появилось большое количество новых коллизионных правил, выведенных из права сторон самим избирать применимое законодательство: право, свойственное данному договору; собственное право контракта; закон существа отношения; критерий наиболее тесной связи.

В настоящее время автономия воли и связанные с ней коллизионные правила регулируют очень большое количество ЧПО с иностранным элементом. Автономия воли считается оптимальным коллизионным началом, так как она предусматривает наиболее гибкое, «мягкое» правовое регулирование. Диспозитивные коллизионные нормы российского законодательства обладают особой, весьма своеобразной спецификой – в большинстве из них автономия воли сторон ограничена установлением «если иное не предусмотрено законом» (ст. 1196, 1198, абз. 2 ст. 1203, ст. 1204 ГК). Данная формулировка в принципе является излюбленной для отечественного законодателя. Государство всегда сохраняет за собой право ограничить свободу участников гражданского оборота. Подобные формулировки противоречат основным принципам российского частного права, современным тенденциям правового развития и с юридической точки зрения являются насквозь порочными. Очень показательны в этом отношении положения, ограничивающие автономию воли сторон в деликтных обязательствах. Стороны имеют право на выбор законодательства, но этот выбор может быть сделан только в пользу права страны суда (п. 3 ст. 1219, абз. 2 п. 1 ст. 1223 ГК).

2. Форма коллизионной привязки – двусторонние и односторонние коллизионные нормы. Односторонние – предусматривают возможность применения только собственного национального права, права страны суда (ст. 424 КТМ): «К возникновению морского залога на судно_ применяется закон государства, в суде которого рассматривается дело». Такие нормы имеют императивный характер. В российском законодательстве наблюдается тенденция замены классического коллизионного правила «закон суда» выражением «применяется российское право» (п. 3 ст. 1197, п. 3 ст. 1199, ст. 1200 ГК, п. 1 ст. 16 °CК).

Двусторонние коллизионные нормы предусматривают возможность применения как национального, так и иностранного или международного права. Такие нормы могут иметь императивный, альтернативный и диспозитивный (п. 1 ст. 1197, ст. 1201, п. 1 ст. 1211 ГК соответственно) характер. В современном праве двусторонних коллизионных норм значительно больше, чем односторонних. Коллизионное правило «закон суда» считается «жестким» правом, а в настоящее время законодательства всех государств стремятся устанавливать «мягкое, гибкое» правовое регулирование, которое возможно только посредством использования двусторонних коллизионных норм (в особенности диспозитивных). Именно привязка двусторонней коллизионной нормы называется формулой прикрепления.

3. Правовая форма (источник права) – национально-правовые (внутренние – разд. VI части третьей ГК) и унифицированные международно-правовые (договорные – Гаагская конвенция о праве, применимом к договору международной купли-продажи товаров 1986 г.) коллизионные нормы. Преимущественное применение имеют, естественно, внутренние коллизионные нормы. Специфика унифицированных коллизионных норм заключается в том, что это единообразные коллизионные правила, созданные на основе международных соглашений и представляющие собой конечный результат процесса согласования воли государств. Унифицированные коллизионные нормы в национальной правовой системе действуют в качестве норм внутреннего права (в соответствии со ст. 15 Конституции, ст. 7 ГК) и по своему правовому характеру ничем от них не отличаются. Однако унифицированные нормы всегда сохраняют связь с породившим их международным договором и в результате не сливаются с внутренними коллизионными нормами, существуют параллельно с ними и имеют особенности, связанные с договорным происхождением.

4. Значение коллизионных норм – генеральные (основные) и субсидиарные (дополнительные) коллизионные привязки; общие и специальные коллизионные привязки. Генеральные коллизионные привязки устанавливают право, применимое в первую очередь («основное» право), например, абз. 1 п. 1 ст. 1223, п. 3 ст. 1199 ГК. Субсидиарные коллизионные нормы устанавливают «дополнительное право», применимое только в определенных обстоятельствах (как правило, если по какой-либо причине нельзя применить «основное» право), – п. 3 ст. 1199, ст. 1201 ГК.

Общие коллизионные привязки – это общие для большинства правовых систем мира коллизионные правила. Кроме того, это общие (сквозные), т. е. применимые во всех отраслях и институтах МЧП, коллизионные нормы: личный закон физического лица, закон суда, закон флага и т. д. Специальные коллизионные привязки сформулированы непосредственно для конкретных институтов МЧП. Они применяются в отдельных сферах ЧПО с иностранным элементом: закон усыновителя, закон дарителя, закон места отправления груза и др. Специальные коллизионные привязки представляют собой трансформацию общих коллизионных норм.

3.4. Основные типы коллизионных привязок

Типы коллизионных привязок (формул прикрепления) представляют собой наиболее типичные, максимально обобщенные правила, чаще всего используемые для построения коллизионных норм. Их еще называют коллизионными критериями или коллизионными принципами.

1. Личный закон физического лица. В зависимости от принадлежности государства к определенной правовой системе личный закон физического лица понимается в двух вариантах: как закон гражданства в континентальном праве и как закон домицилия (места жительства) в общем праве. Правовой статус лица по закону гражданства определяется законодательством того государства, чье гражданство лицо имеет, по закону домицилия – по законодательству государства, на территории которого данное лицо проживает. В современном праве наблюдается стремление государств к максимальному расширению их юрисдикции: в большинстве правовых систем при определении личного закона индивида применяется сочетание законов гражданства и домицилия.

В российском праве личный закон физических лиц определен в ст. 1195 ГК. Поскольку Россия относится к континентальной правовой семье, то генеральная коллизионная привязка – это закон гражданства. Возможно применение и закона места жительства, поскольку отечественная трактовка личного закона учитывает современные тенденции развития МЧП: для разных категорий физических лиц применяется либо закон гражданства, либо закон домицилия. Личный закон определяет гражданскую и гражданско-процессуальную правосубъектность (личный статут) индивида (ст. 1195–1199 ГК).

2. Закон национальности (личный закон) юридического лица. В современном МЧП существует четыре варианта определения личного закона юридических лиц:

а) согласно теории инкорпорации личным законом юридического лица считается право того государства, в котором данное лицо зарегистрировано (инкорпорировано). Такая трактовка закреплена в праве Великобритании, России, Китая, Чехии, Индии, Кипра, США;

б) по теории оседлости юридическое лицо принадлежит тому государству, на чьей территории находится его административный центр (правление, штаб-квартира). Данная трактовка свойственна праву большинства государств Европы (Франция, ФРГ, Испания, Бельгия, Польша, Украина);

в) в соответствии с теорией эффективного (основного) места деятельности юридическое лицо имеет национальность того государства, на чьей территории оно ведет основную хозяйственную деятельность (законодательство Италии, Алжира и многих других развивающихся государств);

г) согласно теории контроля юридическое лицо имеет национальность того государства, с территории которого контролируется и управляется его деятельность (прежде всего посредством финансирования). Эта теория закреплена в законодательстве подавляющего большинства развивающихся стран и в международном праве (Вашингтонская конвенция о порядке разрешения инвестиционных споров между государством и иностранными лицами 1965 г., Договор 1994 г. к Энергетической хартии).

В законодательстве большинства государств для определения личного закона юридических лиц применяется сочетание различных критериев (Великобритания и США – теории инкорпорации и контроля, Индия – инкорпорации и эффективного места деятельности, Венгрия – инкорпорации и оседлости). Личный закон компании определяет ее личный статут (правосубъектность компании). В российском праве понятие личного статута юридического лица определено в п. 2 ст. 1202 ГК. Россия – одна из немногих стран мира, в чьем праве установлен только один критерий определения личного закона юридического лица – критерий инкорпорации (п. 1 ст. 1202 ГК).

3. Закон местонахождения вещи. Это одна из старейших коллизионных привязок, определяющая вещно-правовой статут правоотношения (ст. 1205 ГК). В современном праве наблюдается тенденция к изменению сферы применения этой формулы прикрепления (ранее она применялась в основном к недвижимости, в настоящее время – и к движимому имуществу). С точки зрения современной мировой практики закон места нахождения вещи определяет правовой статус и движимых, и недвижимых вещей (п. 2 ст. 1205 ГК). Исключения из этого правила: если вещные права полностью возникли на территории одного государства, а вещь впоследствии была перемещена на территорию другого, то само возникновение права собственности определяется по закону места приобретения имущества, а не по закону его реального места нахождения; правовой статус вещей, внесенных в государственный реестр, определяется правом именно этого государства независимо от реального места нахождения вещи (ст. 1207 ГК).

Момент перехода права собственности и риска случайной гибели вещи принципиально различно определяется в законодательстве разных государств. В современном праве принято отделять момент перехода права собственности от момента перехода риска случайной гибели вещи. В МЧП в принципе имеет место тенденция к сужению применения вещно-правового статута за счет расширения личного и обязательственного.

В особом порядке определяется вещно-правовой статут движимых вещей, находящихся в процессе международной перевозки («груз в пути»): для решения этого вопроса применяется право страны места отправления груза, места назначения груза, места нахождения товарораспорядительных документов (п. 2 ст. 1206 ГК).

Правовое положение вещей, приобретенных в силу приобрета-тельной давности, регулируется правом страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности (п. 3 ст.1206 ГК).

К договору в отношении недвижимого имущества возможно применение автономии воли. Стороны могут сами избрать применимое право, независимо от того, где именно находится данное имущество. Это положение представляет собой новеллу современного МЧП и связано с расширением применения автономии воли ко всем договорным отношениям. Подобное положение есть и в российском праве (ст. 1213 ГК).

4. Закон страны продавца. Это общая субсидиарная коллизионная привязка всех внешнеторговых сделок. Закон страны продавца понимается в широком и узком смыслах. Понимание в узком смысле имеет в виду применение к договору купли-продажи права того государства, на чьей территории находится место жительства или основное место деятельности продавца.

Закон страны продавца в широком смысле означает, что применяется право того государства, на чьей территории находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Центральной стороной в договоре купли-продажи является продавец. Сделка купли-продажи – это основная внешнеторговая сделка. Все остальные внешнеторговые сделки конструируются по модели договора купли-продажи, соответственно центральная сторона в других сделках определяется по аналогии «продавец – центральная сторона в договоре купли-продажи».

Именно такое толкование и применение закона продавца закреплено в ст. 1211 ГК: при отсутствии выбора права сторонами договора применяется право центральной стороны сделки. Кроме сделки купли-продажи в норме определена центральная сторона еще по 18 видам внешнеторговых сделок, например, в договоре залога центральной стороной является право страны залогодателя.

5. Закон места совершения акта. Это родовая привязка обязательственного статута правоотношения, которая предполагает применение права того государства, на чьей территории совершен частноправовой акт. Коллизионный принцип закон места совершения акта имеет обобщающий характер. Классический случай применения этой формулы в обобщенном виде – это разрешение коллизии законов, связанных с формой частноправового акта. Общепризнанное положение заключается в том, что форма внешнеторговой сделки подчиняется праву того государства, на чьей территории она заключена. Частный случай понимания закона места совершения акта – специальная коллизионная привязка, закон формы акта, основанная на исходном общем принципе права: место управляет актом. Форма любого официального юридического акта регулируется исключительно правом того государства, на чьей территории этот акт имеет место. Это положение имеет императивный характер, поэтому абсолютно исключена возможность использования иностранной формы официальных документов.

По общему правилу закон места совершения акта регулирует формальный статут правоотношения, т. е. порядок подписания и форму сделки. Это положение закреплено в ст. 1209 ГК. Однако положения российского законодательства по этому вопросу имеют своеобразный характер. Если по праву места совершения сделка с точки зрения формы является недействительной, такая сделка в Российской Федерации не может считаться недействительной в случае соответствия ее требованиям российского права. Эта норма имеет императивный характер, что только усугубляет пороки подобного подхода. Статья 1209 ГК представляет собой источник «хромающих» отношений: в России правоотношение порождает юридические последствия, а в государстве, на территории которого оно возникло, не порождает. Кроме того, п. 2 ст. 1209 ГК устанавливает примат российского права при регулировании формального статута сделки, участником которой является российское юридическое лицо. Форма такой сделки подчиняется российскому праву независимо от места ее совершения.

Основными видами общей формулы прикрепления закона места совершения акта являются закон места заключения договора и закон места исполнения обязательства. Эти формулы прикрепления имеют субсидиарный характер по отношению к автономии воли сторон при регулировании вопросов обязательственного статута. Они применяются только при отсутствии соглашения сторон о выборе права (обязательственный статут определен в ст. 1215 ГК).

Закон места заключения (совершения) договора регулирует обязательства сторон, вытекающие из частноправовых договоров. Тенденция современной практики – отказ от применения данной формулы прикрепления по причине широкого распространения договоров между отсутствующими. Кроме того, понятие места заключения договора в континентальной и англо-американской правовых системах принципиально различно. В общем праве применяется «теория почтового ящика»: место заключения сделки – это место отправления акцепта. В континентальном праве (и в Венской конвенции о международной купле-продаже товаров 1980 г.) закреплена «доктрина получения»: место заключения сделки – это место получения акцепта. Подобные позиции являются абсолютно несовместимыми и приводят к тому, что с точки зрения разных правовых систем договор одновременно имеет два места заключения (место отправления акцепта и место его получения).

Закон места исполнения обязательства считается одним из самых оптимальных вариантов регулирования вопросов обязательственного статута. По отношению к автономии воли сторон эта коллизионная привязка имеет общепризнанный субсидиарный характер. Закон места исполнения обязательства может пониматься в широком и узком смысле. Понимание этой коллизионной привязки в широком смысле закреплено в законодательстве ФРГ и Турции (например, в соответствии с турецким Законом о международном частном праве и процессе 1982 г. право места испол-нения договора применяется в случае, если стороны не выразили автономии воли, при нескольких местах исполнения применяется право места исполнения того действия, которое является центром тяжести обязательственного отношения; аналогичные положения содержит Вводный закон 1986 г. к ГГУ).

В праве подавляющего большинства государств принята более узкая трактовка места исполнения обязательства – это место фактической сдачи товара, товарораспорядительных документов или место совершения платежа. Данная формула прикрепления применяется для решения целого комплекса вопросов: порядка сдачи товара (форма сдаточно-приемочных актов, дата и точное время передачи товара), порядка осуществления платежа (форма и содержание соответствующих платежных документов).

6. Закон места совершения правонарушения (деликта). Это одна из старейших коллизионных привязок, применяемых для регулирования деликтных обязательств и определения деликтного статута правоотношения (ст. 1220 ГК). Вопросы деликтного статута в праве разных государств имеют принципиально различное решение – разный возраст деликтоспособности, основания ответственности, ее ограничения и освобождения от нее, способы возмещения вреда, объем и размер возмещения. Более того, существуют значительные различия в понимании самого места совершения правонарушения: это место совершения вредоносного деяния (Италия, Греция); место наступления вредоносных последствий (Франция, США – концепция «приобретенных прав»); возможно сочетание обоих начал (ФРГ).

В настоящее время закон места совершения деликта оценивается как «жесткая» коллизионная привязка, и в праве всех государств наблюдается тенденция к отказу от ее применения. Основной принцип современного разрешения деликтных обязательств – это возможность выбора законодательства, наиболее благоприятного для потерпевшего (по инициативе суда или самого потерпевшего). Варианты выбора достаточно многочисленны: закон места совершения вредоносного деяния, закон места наступления вредоносных последствий, личный закон (гражданства или домицилия) потерпевшего или де-ликвента, закон общего гражданства или общего домицилия, закон суда. Этот принцип закреплен и в российском праве – положения ст. 1219 ГК устанавливают «цепочку» коллизионных норм, позволяющую применять систему «гибкого» регулирования деликтных отношений.

7. Закон валюты долга. Это специальная коллизионная привязка для урегулирования вопросов, возникающих по поводу содержания денежных обязательств. Данная формула прикрепления выработана в немецкой доктрине и практике и является проблематичной, не общепризнанной коллизионной привязкой. В российском праве, например, такой привязки нет.

Суть валютной привязки заключается в следующем: если сделка заключена в определенной иностранной валюте, то во всех валютных вопросах она подчинена правопорядку того государства, которому принадлежит данная валюта. Данное положение основано на признание экстерриториального действия национальных законов, направленных на изменение денежных единиц государства. Кроме того, закон валюты долга может использоваться для локализации договора, установления его наиболее тесной связи с правом определенно го государства.

8. Закон суда. Это привязка односторонней коллизионной нормы, означающая применение исключительно местного права, права того государства, чей суд рассматривает дело. Необходимый коллизионный вопрос решается судом в пользу права того государства, на территории которого рассматривается частноправовой спор (ст. 424 КТМ). Применение права страны суда закреплено во всех коллизионных нормах ФГК. В практике английских судов разрешение спора на основе закона суда является общим правилом, в то время как применение иностранного права – исключением. В отечественном законодательстве имеет место тенденция замены термина «закон суда» выражением «российское право».

Отсылка к закону суда чрезвычайно привлекательна для правоприменительных органов всех государств, она позволяет на законных основаниях применять местное право, что значительно упрощает и ускоряет процесс (нет необходимости устанавливать содержание иностранного права, специфику его применения и толкования). В принципе право страны суда вполне применимо к любому виду ЧПО и может выступать альтернативой всем остальным формулам прикрепления. В законодательстве большинства государств предусмотрено, что, если не удалось «в разумные сроки» установить содержание иностранного права, суд решает дело на основании своего национального права. Однако применение закона суда фактически не учитывает наличие иностранного элемента в правоотношении и может привести к извращению его содержания.

В современной практике и доктрине общепризнанно, что закон суда – это «жесткая» коллизионная привязка, следует стремиться к максимально возможному отказу от ее применения. Общепризнанная сфера действия закона суда – это МГП. С позиций классического понимания закон суда в МГП представляет собой не коллизионное правило, а один из основных процессуальных принципов (применение судом только своего процессуального права).

9. Закон флага. Этот коллизионный принцип является трансформацией привязки «личный закон» применительно к воздушным и водным судам и космическим объектам. Правовой статус таких объектов регулируется правом того государства, чей флаг несет воздушное или водное судно. Основная сфера применения закона флага – международные морские и воздушные перевозки, торговое судоходство и мореплавание. В КТМ большое количество норм построено на основе этой коллизионной привязки, например: право собственности и другие вещные права на морские суда (ст. 415), правовое положение членов экипажа (ст. 416), право на имущество, находящееся на затонувшем судне в открытом море (ст. 417), пределы ответственности судовладельца (ст. 426).

10. Закон, избранный сторонами правоотношения (автономия воли, право выбора права сторонами, оговорка о применимом праве). Это основная коллизионная привязка по всем договорным обязательствам (внешнеторговым сделкам, договору перевозки, брачному контракту, трудовому контракту). Во всем мире автономия воли считается самой «гибкой» коллизионной нормой. Автономия воли предполагает дис-позитивный характер коллизионной нормы, максимальную свободу сторон на выбор модели поведения (в том числе и относительно выбора законодательства).

Автономия воли применяется только к обязательственному статуту правоотношения. В законодательстве многих стран (США, Скандинавские страны, ФРГ) территориальные пределы автономии воли ограничены. Стороны могут сделать выбор в пользу только той правовой системы, с которой правоотношение реально связано. Большинство стран предусматривает возможность неограниченного выбора права сторонами, даже приветствуется выбор права «нейтрального» государства (с которым сделка никак не связана). Презю-мируется, что выбор такого права априори ставит стороны в равное положение. В российском законодательстве закреплена именно такая позиция (ст. 1210 ГК).

Оговорка о применимом праве может быть прямо выражена (expressis verbis) в договоре. Однако стороны редко делают прямо выраженную оговорку о применимом праве. Заранее никому не известно, где, когда и по какому поводу возникнет спор из контракта, поэтому выбрать применимое право более функционально уже после возникновения спора. Но, если спор возник, сторонам достаточно сложно прийти к соглашению о выборе законодательства. Именно поэтому в большинстве внешнеторговых контрактов отсутствует оговорка о применимом праве. Если в договоре отсутствует соглашение сторон о применимом праве, суд сам устанавливает, какое право должно регулировать данное отношение. Этот вопрос по-разному решается в российском (ст. 1211, 1213 ГК) и западном праве.

При отсутствии соглашения сторон о применимом праве российский суд разрешает спор на основе предписаний ст. 1211 ГК. К договору применяется право страны, с которым договор наиболее тесно связан. Правом страны, с которым договор наиболее тесно связан, считается право того государства, на чьей территории находится место жительства или основное место деятельности центральной стороны правоотношения, т. е. того контрагента, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора. В ст. 1211 ГК перечислено 26 разновидностей гражданско-правовых контрактов и по каждому определено применимое право, устанавливаемое исходя из критерия реальной связи. Коллизионный вопрос в отношении договоров, не перечисленных в ст. 1211, решается по аналогии (аналогия закона).

В судах западных государств (Великобритания, Франция, Австрия, США) при отсутствии в договоре оговорки о применимом праве устанавливается «гипотетическая», «подразумеваемая» воля сторон, т. е. суд сам определяет, какое право стороны хотели бы применить к спорному отношению. Для установления «подразумеваемой воли сторон» используются критерии «локализации договора»; «справедливости», «доброго, заботливого хозяина», «разумного человека»; тесной, реальной, разумной связи применимого права с конкретным фактическим составом. В западной доктрине и практике разработана целая теория презумпций: кто выбрал суд (арбитраж), тот выбрал право; разумной связи; закона, свойственного данному договору; общего гражданства или домицилия.

Новые формулы прикрепления в современном праве (производные от «подразумеваемой» воли сторон) – право, с которым отношение наиболее тесно связано (принцип реальной связи); право, которое применяется к существу отношения (собственное право контракта).

Эти формулы прикрепления используются и в российском праве. Понимание принципа наиболее тесной связи в российском законодательстве определено в п. 2 ст. 1186, ст. 1188, п. 1, 2, 5 ст. 1211, п. 1 ст. 1213 ГК. К сожалению, отечественному законодателю не удалось выработать единого определения критерия наиболее тесной связи. Например, принципиально различное понимание этой категории установлено в п. 2 и 5 ст. 1211 и п. 1 ст. 1213 ГК. Критерий наиболее тесной связи в зарубежном праве определяется в соответствии с теорией презумпции.

Закон существа отношения (закон разума, собственное право контракта) предполагает применение права, регулирующего основу правоотношения. Этот критерий сформулирован в российском законодательстве следующим образом: право, подлежащее применению к соответствующему отношению (ст. 1208, 1218 ГК). Такие нормы принято называть «каучуковыми» – растяжимыми, предполагающими различное толкование и самую широкую свободу судейского усмотрения. «Каучуковые» нормы издавна свойственны западному праву, и благодаря многовековой судебной практике они имеют достаточно определенное содержание. В России отсутствует судебная практика применения подобных норм, и в судах их практически невозможно использовать без дополнительных разъяснений и толкований.

3.5. Современные проблемы коллизионного права

Современная основная особенность развития коллизионных привязок заключается в стремлении к отказу от «жестких» коллизионных норм, основанных на одном критерии выбора права. Для выбора права по одному вопросу используется не какая-то одна, а целая система взаимосвязанных коллизионных норм («цепочки» коллизионных норм) – например ст. 1199 ГК. Главный способ выбора права – это применение гибких правил, позволяющих учитывать все конкретные обстоятельства дела. Правоотношение разбивается на статуты, и каждый статут имеет самостоятельное коллизионное регулирование. В одном фактическом правоотношении имеется целая система различных статутов: личный, вещно-правовой, обязательственный, формальный, деликтный, валютный, наследственный, брачный и др. При делении правоотношения на статуты к каждому отдельному статуту применяется самостоятельное право – право того государства, с которым данная часть правоотношения наиболее тесно связана. Такой способ правового регулирования предполагает использование в первую очередь критерия наиболее тесной связи и прин ци па существа отношения.

Далеко не во всех случаях правоотношение с иностранным элементом подчиняется одному правопорядку. Очень часто основной вопрос (существо отношения – права и обязанности сторон) привязаны к праву одного государства, а специальные вопросы этого же отношения (дееспособность, форма сделки) – к праву другого (других) государства. Это явление в МЧП получило название «множественность коллизионных привязок», которая проявляется в следующих вариантах.

1. Кумуляция (совмещение) коллизионных привязок приводит к необходимости учитывать постановления нескольких различных правовых систем при регулировании одного правоотношения. Кумулятивные коллизионные привязки предполагают одновременное применение разных правовых систем: например заключение брака – форма и порядок определяются правом места заключения брака, а внутренние условия вступления в брак (брачная дееспособность, препятствия к вступлению в брак) – личным законом каждого из брачующихся (ст. 156 СК).

2. В случае расщепления коллизионной нормы правоотношение в целом подчиняется одному правопорядку, а его отдельные вопросы – другому. Например, наследственные отношения в целом подчиняются личному закону наследодателя (закону последнего обычного места жительства наследодателя), а наследование недвижимости предполагает отдельное коллизионное регулирование: в соответствии с законом места нахождения недвижимой части наследственного имущества (ст. 1224 ГК).

3. Альтернативные коллизионные нормы позволяют признавать отношение действительным, если оно удовлетворяет требованиям либо одного, либо другого правопорядка, прямо указанных в данной норме (ст. 419, 420 КТМ). Множественность коллизионных привязок имеет место и в простых, и в сложных соподчиненных альтернативных коллизионных нормах (ст. 1211, 1213 ГК).

От множественности коллизионных привязок следует отличать явление их самостоятельности. Самостоятельность коллизионного регулирования встречается прежде всего в акцессорных обязательствах. Современная практика и доктрина придерживаются позиции, что коллизионные вопросы договоров залога и поручительства имеют самостоятельное правовое регулирование, подчиняются праву залогодателя или поручителя, в то время как основное обязательство подчиняется иному правопорядку (как правило, избранному сторонами правоотношения).

Взаимность – один из специальных принципов МЧП. В коллизионном праве существует особое понятие коллизионной взаимности, которая существенно отличается от материальной и формальной. Коллизионная взаимность представляет собой взаимное применение права, т. е. суд одного государства применяет право другого государства только при условии, что иностранный суд ведет себя точно так же. По общему правилу, при рассмотрении частноправовых споров с иностранным элементом коллизионная взаимность не должна учитываться. Иностранное право подлежит применению в национальных судах независимо от того, применяется ли право данного государства за границей, поскольку такое применение предписано постановлениями национального коллизионного права, а не коллизионной взаимностью. Исключение из этого правила – взаимное применение права – непосредственно обусловлено в законе. В законодательстве большинства государств закреплена презумпция существования коллизионной взаимности (ее наличие предполагается, а вот отсутствие необходимо доказать). Именно такое положение установлено в ст. 1189 ГК.

3.6. Квалификация коллизионной нормы, ее толкование и применение

Применение любой правовой нормы невозможно без ее толкования: установление ее смысла и связи с теми фактическими обстоятельствами, в которых норма должна быть применена. Конкретные приемы и правила толкования могут быть разными, но в любом случае они должны соответствовать правовой системе того государства, правовая норма которого толкуется и применяется. Результаты толкования не должны противоречить основным целям и принципам права и его нормативным предписаниям.

Точно так же толкование коллизионной нормы сопутствует ее применению. Коллизионная норма, как и любая другая норма права, состоит из различных юридических терминов и понятийных конструкций. Юридические понятия – это основа и объемов, и привязок коллизионных норм. Однако толкование, или юридическая квалификация, коллизионной нормы существенно отличается от толкования других норм права. Основное отличие – фактические обстоятельства, при которых должна применяться колли-зионная норма, находятся в правовом поле разных государств. Коллизионная норма связывает национальное право с иностранным, поэтому проблема квалификации сводится к тому, с точки зрения права какого государства необходимо толковать юридические категории, содержащиеся в самой коллизионной норме.

В МЧП существует теория «конфликта квалификаций», основанная на проблеме квалификации коллизионных норм. Конфликт квалификаций коллизионных норм связан с тем, что в праве разных государств текстуально одинаковые правовые понятия (дееспособность, форма сделки, личный закон, место заключения сделки) имеют принципиально различное содержание. Конфликт квалификаций следует отличать от конфликта юрисдикций – проблемы выбора компетентного суда (одна из наиболее сложных проблем МГП).

Проблема квалификации коллизионных правовых понятий существует только на стадии выбора права, при решении коллизионного вопроса и применении отечественных коллизионных норм (первичная квалификация). Все сложности связаны именно с тем, что применимое право еще не избрано. После выбора компетентного правопорядка такой проблемы уже нет. Толкование избранного иностранного права (вторичная квалификация) осуществляется только в соответствии с постановлениями этого права.

В доктрине МЧП выработаны следующие теории разрешения конфликта квалификаций.

1. Квалификация по закону суда (т. е. по национальному праву того государства, чей правоприменительный орган рассматривает дело). Это наиболее распространенный способ разрешения конфликта квалификаций. Коллизионная норма как норма национального права использует национальные юридические категории, свойственные именно данной правовой системе. Вся правовая терминологическая конструкция коллизионной нормы имеет то же содержание, что и норма материального частного права данного государства. Поскольку коллизионный вопрос решается на основе коллизионного права страны суда, то и квалификация коллизионных понятий должна производиться именно по закону суда.

Основной недостаток квалификации по закону суда – это полное игнорирование того факта, что правоотношение связано с территорией других государств и что коллизионный вопрос может быть решен в пользу выбора иностранного права. Однако квалификация по закону суда имеет в виду первичную квалификацию – квалификацию только коллизионных понятий. Первичная квалификация, квалификация отечественной коллизионной нормы может производиться только по закону суда (п. 1 ст. 1187 ГК).

2. Квалификация по праву того государства, с которым отношение наиболее тесно связано (по праву существа отношения). Этот способ квалификации позволяет избежать основных недостатков квалификации по закону суда – иностранные правовые понятия квалифицируются в «родных» для них правовых категориях. Однако квалификация по иностранному праву – это, как правило, вторичная квалификация, которая имеет место уже после выбора права, когда коллизионный вопрос решен в пользу применения иностранного права. Поэтому, по существу, здесь речь идет уже не о квалификации коллизионных понятий, а о квалификации юридических категорий материального частного права. Несомненно, что при решении коллизионного вопроса в пользу иностранного права все материальные правовые понятия должны определяться именно в его национальных категориях.

Наиболее сложной проблемой является необходимость применения иностранных коллизионных правовых понятий на стадии выбора права, еще до решения коллизионного вопроса. Возможность первичной квалификации по иностранному праву следует, если все фактические обстоятельства связаны с правом одного государства, а дело по какой-либо причине рассматривается в суде другого государства. Кроме того, юридические понятия, требующие квалификации и связанные с фактическими обстоятельствами правоотношения, могут быть в принципе неизвестны местному праву (например, понятие «вдовья доля» в российском праве) или известны в ином терминологическом обозначении и с иным содержанием (п. 2 ст. 1187 ГК).

2. Теория «автономной» квалификации основана на том, что коллизионная норма, национальная по своей природе, связывает отечественное право с иностранным, и это обстоятельство нельзя игнорировать. Для выполнения роли связующего звена между правопорядками разных государств коллизионная норма должна использовать общие для всех правовых систем понятия, которые устанавливаются при помощи сравнительного правоведения и обобщения однородных цивилистических понятий. И в зарубежной, и в отечественной доктрине МЧП высказывается точка зрения, что объем коллизионной нормы должен использовать общие для всех правовых систем правовые понятия, а квалификация юридических категорий коллизионной привязки должна производиться в соответствии с за-ко ном суда.

Идея создания коллизионных норм, состоящих из юридических понятий, общих для большинства правовых систем, имеет позитивный характер. Именно такие коллизионные нормы смогли бы выполнять свою функцию выбора компетентного права наилучшим образом. Проблема – где найти такие общие обобщенные понятия? Их выработка – задача сравнительного правоведения. Однако сразу же возникает еще более сложная проблема: кто именно должен производить сравнительный анализ права разных государств и устанавливать общие для всех правовые понятия? Сравнительный анализ – это задача доктрины, выводы которой не имеют для суда юридически обязательного характера. Только суд решает коллизионный вопрос и определяет применимое право.

Юридически именно судья в процессе правоприменительной деятельности вправе произвести сравнительный анализ права тех государств, с которым связано данное отношение, выделить общие для всех юридические категории и на их основе применить отечественную коллизионную норму. Но возможно ли в принципе обязать судью заниматься сравнительным правоведением в каждом случае рассмотрения дел с иностранным элементом? Кроме того, сравнительный анализ, произведенный конкретным судьей, – это его частное, субъективное мнение, которое может быть полностью противоположным мнению другого судьи по аналогичному делу. В свете всего сказанного можно сделать однозначный вывод: в настоящее время трудно говорить о возможности практической реализации автономной квалификации.

На сегодняшний день автономная квалификация как способ толкования коллизионных норм не может быть основой деятельности национальных правоприменительных органов. Однако с точки зрения будущего права этой теории следует уделить особое внимание, так как общие понятия, которые должны лежать в основе коллизионных норм, безусловно, существуют и их необходимо устанавливать. Основной способ определения и создания подобных понятий – унификация и гармонизация коллизионного и материального права.

С конфликтом квалификации тесно связаны проблемы определения, толкования и применения правовых норм. Если коллизионный вопрос решен в пользу применения иностранного закона, то действует общепризнанное правило: иностранное право необходимо толковать и применять так, как оно толкуется и применяется в его «родном» государстве «родным» судьей. Практическая реализация этого правила представляет собой, пожалуй, наибольшую сложность в МЧП. Неясно, насколько суд одного государства, знающий и применяющий ex officio (по должности) только свое собственное национальное право, способен истолковать и применить иностранное право так, как применял бы его суд соответствующего иностранного государства.

Названная проблема усугубляется тем, что понимание иностранного права в континентальной и англо-американской системах права принципиально различное. Континентальное право (в том числе и российское) основано на однозначной точке зрения, что иностранное право понимается именно как право, как система юридических, обязательных предписаний государственно-властного характера и должно приниматься как нечто данное, неподлежащее доказыванию наряду с иными фактическими обстоятельствами дела. В англо-американском праве господствует противоположная позиция: иностранное право не считается правом, системой юридически обязательных норм, а рассматривается только как факт, подлежащий доказыванию наряду с другими фактическими обстоятельствами.

В этой связи возникает серьезная проблема. Насколько, например, французский или германский судья способен встать на точку зрения английского или американского судьи? Необходимо также учитывать и различную правовую ментальность в странах Западной Европы, государствах бывшего СССР, в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Очень трудно представить, что судья одного государства сможет действительно проникнуться правосознанием иностранного судьи и встать на его точку зрения.

Проблемы определения, толкования и применения иностранных правовых норм в российском законодательстве разрешаются в соответствии со ст. 1191 ГК, ст. 166 СК, ст. 14 АПК. Положения об установлении содержания норм иностранного права являются одними из наиболее удачных в российском МЧП. Содержание норм иностранного права устанавливается российским судом ex officio в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной соответствующего иностранного государства. Такая позиция учитывает специфику источников иностранного МЧП. Косвенно признается, что в других государствах источниками МЧП является не только законодательство, но и судебная практика и доктрина.

Российское право закрепляет и механизм установления содержания иностранного права – обращение в Минюст РФ, иные компетентные органы в РФ и за границей, привлечение экспертов. Российский суд вправе пользоваться и помощью участвующих в деле лиц, которые могут оказать суду содействие в установлении содержания иностранного права. Необходимо подчеркнуть, что содействие сторон – это их право, а не обязанность. Бремя доказывания содержания иностранного права может быть возложено на стороны только по спорам, связанным с предпринимательской деятельностью. Если, несмотря на все принятые меры, содержание норм иностранного права установить не удалось, суд применяет российское право (п. 3 ст. 1191 ГК, п. 2 ст. 166 СК).

3.7. Пределы применения и действия коллизионных норм

Один из основных принципов МЧП – применение норм иностранного права не должно нарушать основ местного правопорядка. Национальное право, допуская применение права других государств на своей территории, устанавливает порядок и пределы его применения. В этих целях в МЧП выработан особый институт – оговорка о публичном порядке, содержащаяся в праве всех государств и представляющая собой общепризнанное понятие. В самом общем виде оговорку о публичном порядке можно определить следующим образом: избранное на основе отечественной коллизионной нормы иностранное право не применяется и субъективные права, возникшие на его основе, не признаются, если такое применение или такое признание противоречат публичному порядку данного государства.

Первый законодательный акт, содержащий оговорку о публичном порядке, – это ФГК. В ст. 6 ФГК предусмотрено, что нельзя путем частных соглашений отменить действие законов, в соблюдении которых заинтересованы публичный порядок и добрые нравы. Такая формулировка называется оговоркой о публичном порядке в позитивном варианте (ст. 24 ГК Алжира). В настоящее время в законодательстве подавляющего большинства государств (Швейцария, Польша, ФРГ, Российская Федерация и др.) принят негативный вариант оговорки о публичном порядке. Например, согласно ст. 5 Закона о международном частном праве Австрии норма иностранного закона не применяется, если ее применение может привести к последствиям, несовместимым с основными началами австрийского правопорядка.

В российском законодательстве применяется негативный вариант оговорки о публичном порядке. В различных законодательных актах используется достаточно похожая терминология: основы правопорядка (публичный порядок) РФ (ст. 1193 ГК, ст. 167 СК), публичный порядок РФ (ст. 244 АПК), суверенитет, безопасность и публичный порядок РФ (ст. 412 ГПК).

Законодательство всех государств основано на единой точке зрения. В применении иностранной правовой нормы может быть отказано, если последствия ее применения несовместимы с публичным порядком данного государства. Недопустимо утверждение о том, что право одного государства противоречит праву другого государства. Национальному публичному порядку могут противоречить не само иностранное право в целом (как целостная правовая система), а только последствия применения его норм. В современном праве считается также неправомерным отказ в применении иностранного права только на том основании, что в соответствующем государстве принципиально иной политический, экономический или правовой строй (абз. 2 ст. 1193 ГК).

Ни в одном законодательном акте не содержится определения категории «публичный порядок». В доктрине постоянно подчеркивается неопределенность и даже неопределимость (ФРГ) данного понятия. Современная юриспруденция постоянно предпринимает попытки определить категорию «публичный порядок» путем перечисления норм, имеющих сверхимперативный характер в национальном праве и составляющих основу его правопорядка:

1) основополагающие, фундаментальные принципы национального публичного права (прежде всего конституционного, уголовного и административного);

2) общепризнанные принципы морали и справедливости, на которые опирается национальный правопорядок; национальное самосознание общества;

3) законные права и интересы физических и юридических лиц, общества и государства, защита которых является основной задачей правовой системы каждой страны;

4) общепризнанные принципы и нормы международного права (включая международно-правовые стандарты защиты прав человека), являющиеся частью правовых систем большинства государств и имеющие примат перед действием национального права.

Это перечисление не имеет исчерпывающего, закрытого характера. Оговорка о публичном порядке является достаточно «каучуковой» категорией и фактически может быть использована для отказа в применении иностранного права, даже если последствия его применения никак не противоречат основам национального правопорядка. В этой связи в доктрине ссылка на публичный порядок расценивается как правовая патология, аномалия и может применяться только в исключительных случаях. В международном праве установлено, что суд вправе обратиться к оговорке о публичном порядке, если применение иностранного права явно несовместимо с национальным правопорядком (ст. 12 Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, 1986 г.).

В настоящее время в законодательстве большинства государств (Швейцария, ФРГ) параллельно закреплены сходные нормы – оговорка о публичном порядке в негативном и позитивном вариантах. Такая тенденция представляет собой новеллу в МЧП и связана с тем, что в любой правовой системе есть особый круг императивных норм, которые не являются частью публичного порядка, но должны применяться всегда, даже если национальное коллизионное право отсылает к иностранной правовой системе. Положение об обязательном применении императивных норм национального закона и является позитивным вариантом оговорки о публичном порядке.

Исходное и общепризнанное положение данной практики заключается в том, что в любой национальной правовой системе есть императивные нормы (не относящиеся к нормам публичного порядка), которые должны применяться всегда, независимо от того, в пользу применения права какого государства решен коллизионный вопрос. Однако сразу же возникают проблемы: каков круг таких норм; необходимо соблюдать только национальные императивные нормы либо и императивные нормы права того государства, с которым отношение наиболее тесно связано, и т. д.?

В российском праве положение о применении императивных норм (оговорка о публичном порядке в позитивном варианте) закреплено в п. 1 ст. 1192 ГК. Определенные императивные нормы российского права применяются всегда, независимо от решения коллизионного вопроса. Законодатель попытался определить круг таких норм: императивные нормы, в которых непосредственно указана обязательность их применения (п. 2 ст. 1209 ГК); нормы, имеющие особое значение для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота. Представляется, что речь идет именно об императивных нормах гражданского законодательства (в первую очередь), семейного и трудового права, публичных нормах с частноправовым эффектом, но не об императивных нормах публичного права, входящих в категорию публичного порядка.

В отечественном праве закреплена и необходимость учета императивных норм иностранного права (п. 2 ст. 1192 ГК). При применении права другого государства российский суд может принимать во внимание императивные нормы права другого иностранного государства, с которым отношение наиболее тесно связано.

3.8. Теория отсылок в международном частном праве

Одной из наиболее сложных проблем МЧП является проблема «скрытых коллизий». Именно эти коллизии представляют собой основную причину конфликта квалификаций. В данной ситуации коллодируют не материальные, а коллизионные нормы права разных государств. Скрытые коллизии принято называть «коллизии коллизий», т. е. столкновение именно коллизионных принципов. Такие коллизии возникают тогда, когда один и тот же термин применяется к абсолютно разным по существу явлениям (например, личный закон индивида понимается в разных странах либо как закон государства гражданства, либо как закон домицилия). Скрытые коллизии (коллизии коллизий) могут иметь и позитивную, и негативную форму. Позитивные коллизии коллизий проявляются, когда два и более правопорядка одновременно претендуют на регулирование одного и того же отношения. Негативные коллизии коллизий имеют место, когда ни один из возможно применимых правопорядков не соглашается регулировать спорное правоотношение.

Скрытые коллизии лежат в основе теории отсылок: обратной отсылки и отс^1лки к третьему закону (renvoi первой и второй степеней). Обратная отсылка означает, что избранное на основе коллизионной нормы страны суда иностранное право отказывается регулировать спорное отношение и отсылает обратно к закону суда (отсылка первой степени). Отс^1лка к третьему закону имеет место в случае, когда избранный иностранный правопорядок не содержит материального регулирования данного отношения, а предписывает применить право третьего государства (отсылка второй степени). Гипотетически возможны и дальнейшие отсылки к праву четвертого, пятого и т. д. государств. Причинами появления отсылок являются не только скрытые коллизии, но и сам характер коллизионной нормы: это норма абстрактного, общего характера, отсылающая к иностранному правопорядку в целом, к иностранной правовой системе вообще, в том числе не только к материальному, но и к коллизионному праву. Непосредственной причиной возникновения отс^1лок являются негативные коллизии коллизий.

Теория отс^1лок появилась в МЧП в XIX в. Доктрина права практически всех государств придерживается единой позиции. Теория отсылок – одна из наиболее сложных проблем современного МЧП. Проблема отсылок имеет принципиально различное правовое регулирование в законодательстве разных стран. В зависимости от особенностей этого регулирования можно выделить следующие способы решения:

1) государства, предусматривающие применение всей системы отсылок в полном объеме (в том числе отсылок третьей, четвертой и т. д. степеней, пока не будет выявлено право, предусматривающее материальное регулирование спорного отношения), – Австрия, Польша, Финляндия, государства бывшей Югославии;

2) государства, в праве которых предусмотрена возможность применения отсылок первой и второй степени, но такая возможность оговорена какими-либо принципиальными условиями, – Мексика, Чехия, ФРГ;

3) государства, предусматривающие возможность применения только обратной отсылки (отсылки к своему праву), – Венгрия, Венесуэла, Вьетнам, Испания, Иран, Румыния, Япония;

4) государства, предусматривающие возможность применения отсылок первой и второй степени либо только обратной отсылки в случаях, конкретно оговоренных в законе, – Италия, Португалия, Швейцария, Швеция, Россия;

5) государства, законодательство которых полностью запрещает применение отсылок, – Бразилия, Греция, Перу, Египет;

6) государства, законодательство которых в принципе не содержит регулирования этого вопроса, – Алжир, Аргентина, Болгария, Китай.

Большинство государств мира либо в законодательстве, либо в судебной практике (Великобритания, США) применяет теорию отсылок, но применяет ее в ограниченном объеме. Чаще всего государства признают только обратную отс^1лку, отказываясь от применения отсылки к праву третьего государства. Причина такого положения вещей – практическая целесообразность: обратная отсылка на законном основании (в соответствии с предписаниями национального и иностранного коллизионных законов) позволяет суду применять свое собственное право, что значительно упрощает процесс разрешения спора. Обратная отсылка, по существу, представляет собой юридико-техническую возможность отказаться от применения иностранного права. Отсылка к праву третьего государства такой возможности не предоставляет, а, наоборот, серьезно усложняет процесс выбора компетентного правопорядка.

Институт отсылок – одна из наиболее важных и сложных проблем, поэтому необходима унификация правил об отсылках на международном уровне. Гаагская конвенция о регулировании коллизий между национальным законом и законом домицилия 1995 г. является одной из попыток разрешить проблему «скрытых» коллизий в формуле прикрепления «личный закон». Эта попытка не увенчалась успехом. Конвенция не вступила в силу и не оказала заметного влияния на национальное законодательство.

В отечественном законодательстве установлено, что любая отс^1л-ка к иностранному праву рассматривается как отсылка к материальному, а не к коллизионному праву (п. 1 ст. 1190 ГК). Исключение – обратная отсылка иностранного права может применяться в случаях отсылки к российскому праву, определяющему правовое положение физических лиц (п. 2 ст. 1190 ГК). Таким образом, ГК признает только отсылку первой степени в строго определенных законом случаях. Представляется, что эту норму следует толковать как диспозитивную, поскольку отказ от признания отсылки к праву третьего государства противоречит некоторым международным обязательствам РФ.

Право и практика всех государств содержат общее исключение из применения отс^1лок: они неприменимы в договорных обязательствах. Причина подобного установления состоит в том, что общая генеральная коллизионная привязка договорных обязательств – это автономия воли сторон. Теория отс^1лок несовместима с автономией воли, так как стороны при выборе права имеют в виду именно конкретное материально-правовое регулирование. Применение отс^1лок способно извратить автономию воли, поскольку установления коллизионного права могут предопределить применение права совсем другого государства, что не соответствует намерениям сторон. Это правило закреплено и в международном праве (Гаагская конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г.), и в национальных законах (Вводный закон к ГГУ).

3.9. Установление содержания иностранного права

Процесс регулирования ЧПО с иностранным элементом состоит из двух стадий. Первая стадия – это решение коллизионного вопроса и выбор применимого права на основе предписаний коллизионной нормы права страны суда. Вторая стадия представляет собой непосредственное применение избранного права. Если компетентным признано иностранное право, неизбежно возникновение специфических проблем: определение общих понятий права другого государства; установление его содержания; особенности толкования и применения иностранного закона. Общее положение – суд обязан установить содержание иностранного права ex officio (по должности) в целях определения нормативно-правовой основы будущего судебного решения.

Европейская конвенция относительно информации об иностранном законодательстве 1968 г. устанавливает процедуру и механизм, предназначенные облегчить судам доступ к информации об иностранном праве. Государства-участники обязаны создать при министерствах юстиции специальные отделы либо самостоятельные ведомства, занимающиеся сбором информации об иностранном и национальном праве; отвечающие на запросы соответствующих иностранных и национальных органов о содержании национального и иностранного права; направляющие запросы в компетентные органы иностранных государств о содержании права данных государств. В этих целях в России создан специальный Научно-исследовательский центр пра во вой информации при Ми ню с те России.

Положения российского законодательства о порядке и способах установления содержания иностранного права содержатся в ГК, СК и АПК. Суд в соответствии со своими полномочиями обязан самостоятельно заниматься установлением содержания иностранного права. Механизм этого процесса – дипломатический порядок, официальные запросы через Минюст России, непосредственные сношения судов разных государств друг с другом и иными компетентными органами. Суд устанавливает содержание норм иностранного права в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной соответствующего государства (п. 1 ст. 1191 ГК). Необходимо также учитывать иностранную судебную практику.

Российские суды вправе обращаться с запросами о содержании иностранного права в Минюст России, в иные компетентные органы РФ, в зарубежные компетентные органы, привлекать экспертов (абз. 1 п. 2 ст. 1191 ГК). Участвующие в деле лица по собственной инициативе могут предоставлять российским судам информацию о содержании иностранного права, соответствующие документы, иным образом помогать суду при определении содержания применимого иностранного права (абз. 2 п. 2 ст. 1191 ГК).

В законодательстве закреплено применение российского права, несмотря на решение коллизионного вопроса в пользу иностранного права, в случаях, если все предпринятые в соответствии с законом действия не помогли в «разумные» сроки установить содержание иностранного права (п. 3 ст. 1191 ГК). Понятие «разумные» сроки законом не определено. С точки зрения отечественной доктрины – это время, обычно необходимое для установления содержания норм иностранного права.

Тема 4. СУБЪЕКТЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА

4.1. Положение физических лиц в международном частном праве, определение их гражданской правоспособности

Субъектами большинства ЧПО с иностранным элементом являются физические лица. В МЧП определены следующие категории физических лиц: иностранные граждане, апатриды, бипатриды, беженцы. Иностранные граждане – это лица, имеющие юридическую связь с каким-либо государством; бипатриды – лица, имеющие правовую связь с двумя или несколькими государствами; апатриды – лица, не имеющие юридической связи ни с каким государством; беженцы – лица, вынужденные по определенным причинам (указанным в законе) покинуть территорию своего государства и получившие убежище на территории другого. Правовой статус бипа-тридов и апатридов обладает серьезной спецификой. В международном праве он оценивается как усложненный статус, международно-правовая патология.

Основная особенность гражданско-правового положения иностранных граждан заключается в том, что они в принципе подчиняются двум правопорядкам – правопорядку государства места пребывания и правопорядку государства своего гражданства. Их правовое положение отличается двойственным характером.

Во многих зарубежных правовых системах (Франция, Испания) существует специальная отрасль права – «право иностранцев». В законодательстве таких государств определены различные категории иностранных граждан. Понятие «иностранец», как правило, включает в себя бипатридов, апатридов и беженцев. В большинстве национальных законов установлен принцип национального режима в применении к физическим лицам (иностранцы уравнены в правах с местным населением). Национальный режим основан на принципах равенства и равноправия.

Лица, постоянно или временно пребывающие на территории иностранного государства, естественно, обязаны соблюдать его законы и подчиняться местному правопорядку. Однако отдельные вопросы правового статуса таких лиц определяются их личным законом. Понятие личного закона физических лиц в российском праве установлено в ст. 1195 ГК. Генеральная коллизионная привязка личного закона – это закон государства гражданства, субсидиарная – право государства места жительства. Личный закон иностранного гражданина – это право страны, гражданство которой данное лицо имеет.

Личным законом лиц с двойным гражданством, одно из которых российское, является российское право. Личным законом иностранных граждан также может быть российское право, если иностранец имеет место жительства в Российской Федерации (п. 3 ст. 1195 ГК). Личный закон апатрида определяется на основе признака домицилия (п. 5 ст. 1195 ГК). Такая норма является общей для законодательства большинства государств, но это правовое положение порождает проблему. Как определить личный закон апатрида при отсутствии у него постоянного места жительства? Закон домицилия применяется и при определении личного закона бипатрида (п. 4 ст. 1195 ГК). Личным законом индивида, имеющего статус беженца, является право страны убежища (п. 6 ст. 1195 ГК).

Гражданская правоспособность физических лиц – это способность индивида иметь права и обязанности. В праве большинства государств установлена императивная материально-правовая норма. В сфере гражданской правоспособности иностранцы пользуются национальным режимом; однако отдельные вопросы правоспособности имеют коллизионное регулирование и определяются по личному закону индивида.

В российском праве гражданская правоспособность физических лиц определяется на основе их личного закона (ст. 1196 ГК). При этом иностранные граждане и апатриды пользуются в Российской Федерации гражданской пра во спо соб но с тью наравне с российскими гражданами. Российское право закрепляет сочетание коллизионного и материально-правового методов регулирования гражданской правоспособности иностранных граждан и лиц без гражданства. Предоставление национального режима этим лицам на территории РФ установлено в Конституции (ч. 3 ст. 62). Применение коллизионного регулирования – личного закона – предполагает признание иностранных ограничений правоспособности, основанных на приговоре иностранного суда и не противоречащих публичному порядку РФ. В российском законодательстве установлены и другие изъятия из принципа национального режима (ограничения прав иностранцев заниматься определенной деятельностью, занимать определенные должности).

Гражданская правоспособность российских граждан за рубежом определяется в соответствии с законодательством государства пребывания. Российское государство обязано защищать граждан Российской Федерации за рубежом и оказывать им покровительство. Если в каком-либо государстве имеет место ущемление прав российских граждан, то постановлением Правительства РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) к гражданам соответствующего иностранного государства на территории РФ (ст. 1194 ГК).

4.2. Гражданская дееспособность физических лиц в международном частном праве

Гражданская дееспособность физического лица – это его способность своими действиями осуществлять гражданские права и обязанности. Законодательство всех стран устанавливает, что полностью дееспособным в публичном и частном праве индивид становится по достижении установленного в законе возраста. В законодательстве также закреплена возможность признания физического лица неде-ес по соб ным или ограниченно дееспособным. Ос нов ны ми аспектами правового статуса индивида, связанными с категорией гражданской дееспособности, являются право лица на имя (ст. 1198 ГК), институты опеки и попечительства, признание физического лица безвестно отсутствующим и объявление его умершим. Общепризнанным является положение, что вопросы гражданской дееспособности индивидов подчиняются коллизионному регулированию (генеральная коллизионная привязка – личный закон физического лица).

В российском праве гражданская дееспособность индивидов определяется их личным законом (ст. 1197 ГК). Для установления личного закона (право государства гражданства или домицилия) используется ст. 1195 ГК. Современное российское законодательство содержит новеллу: физическое лицо не вправе ссылаться на отсутствие у него дееспособности по его личному закону, если такое лицо является дееспособным по праву государства места совершения сделки (п. 2 ст. 1197 ГК). Ссылка иностранца на отсутствие у него дееспособности по его личному закону принимается во внимание как исключение, если доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать об отсутствии дееспособности. Эта норма связана с одним из общих принципов, давно господствующих в МЧП: лицо, дееспособное по своему личному закону, всегда признается дееспособным за границей; лицо, недееспособное по своему личному закону, может быть признано дееспособным за границей.

Ограничение дееспособности физических лиц производится исключительно в судебном порядке (ст. 22, 29, 30 ГК). По общему правилу, индивид может быть признан полностью недееспособным или ограниченно дееспособным только у себя на родине в соответствии со своим личным законом. Однако достаточно часто встречаются ситуации, когда подобное решение выносится судом другого государства (и в соответствии с правом страны суда) по отношению к иностранному гражданину. В таких случаях возникает проблема признания иностранного судебного решения на родине иностранца (в особенности если основания ограничения дееспособности по законам этих государств не совпадают).

На территории РФ признание физического лица недееспособным или ограниченно дееспособным подчиняется российскому праву (п. 3 ст. 1197 ГК). Иностранцы в России могут подвергнуться ограничению дееспособности при условии уведомления компетентных органов государства гражданства такого лица об основаниях ограничения дееспособности и согласии государства гражданства на судебное разбирательство в РФ. Основания ограничения дееспособности должны совпадать по законам обоих государств. Кроме того, иностранцы, имеющие постоянное место жительства на территории РФ, могут быть подвергнуты ограничению дееспособности в российских судах на общих основаниях в соответствии с российским правом (поскольку личный закон таких лиц – это российское право (п. 3 ст. 1195 ГК)).

В основном вопросы ограничения дееспособности иностранных граждан в судах другого государства разрешаются в международных договорах (Кодекс Бустаманте, Конвенция о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам стран СНГ 1993 г., Договор о правовой помощи между Российской Федерацией и Польской Республикой 1996 г. и др.). Практически все международные соглашения содержат дополнительную коллизионную привязку – «закон компетентного учреждения».

Очень серьезной проблемой современного МЧП является институт безвестного отсутствия и объявления безвестно отсутствующих лиц умершими. В международном праве действуют и многосторонние (Конвенция об объявлении умершими лиц, безвестно отсутствующих, 1950 г.), и двусторонние соглашения, регулирующие этот вопрос. В многосторонних и двусторонних договорах о правовой помощи коллизионные проблемы безвестного отсутствия разрешаются на основе личного закона или закона суда. По общему правилу компетентными являются суды государства гражданства того лица, в отношении которого возбуждено дело о безвестном отсутствии. В отдельных случаях, прямо предусмотренных в договоре, компетентным является суд другой договаривающейся стороны (ст. 23 Российско-польского договора о правовой помощи 1996, г.), а применимым правом – закон суда.

Институты опеки и попечительства неразрывно связаны с категорией дееспособности. Опека устанавливается над малолетними и недееспособными гражданами (ст. 32 ГК), а попечительство – над несовершеннолетними и ограниченно дееспособными гражданами (ст. 33 ГК). Коллизионное регулирование опеки и попечительства предусмотрено в ст. 1199 ГК. Установление и отмена опеки и попечительства производятся в соответствии с личным законом опекаемого или подопечного. Личный закон опекуна (попечителя) применяется для установления его обязанности принять опеку (попечительство). Закон компетентного учреждения определяет отношения между опекуном (попечителем) и опекаемым (подопечным). Законодательно закреплено применение российского права, если оно наиболее благоприятно для опекаемого (подопечного), имеющего место жительства в Российской Федерации.

Статья 1199 ГК содержит «цепочку» коллизионных норм: отдельные аспекты одного и того же правоотношения регулируются посредством различных коллизионных привязок. Положения ст. 1199 ГК являются одними из наиболее удачных в российском МЧП.

4.3. Правовой статус юридических лиц в международном частном праве

Учитывая роль, которую юридические лица играют в международных, хозяйственных отношениях, именно они являются основными субъектами МЧП. Специфика правового статуса и деятельности юридических лиц определяется в первую очередь их государственной принадлежностью. Именно национальность (государственная принадлежность) юридических лиц является основой их личного статута. Понятие личного статута юридических лиц известно праву всех государств и практически везде определяется сходным образом: статус организации в качестве юридического лица, его организационно-правовая форма и содержание правоспособности, способность отвечать по своим обязательствам, вопросы внутренних отношений, реорганизации и ликвидации (п. 2 ст. 1202 ГК). Юридические лица не вправе ссылаться на ограничение полномочий их органов или представителей на совершение сделки, неизвестное праву страны места со вер ше ния сдел ки, за ис клю че ни ем случаев, если будет доказано, что другая сторона знала или должна была знать об указанном ограничении (п. 3 ст. 1202 ГК).

Во всех государствах действующие на их территории компании делятся на «отечественные» и «иностранные». Если юридические лица осуществляют хозяйственную деятельность за границей, они находятся под воздействием двух систем правового регулирования – системы национального права государства «гражданства» данного юридического лица (личный закон) и системы национального права государства места деятельности (территориальный закон). Именно коллизионный критерий «личный закон» в конечном счете предопределяет национальность (государственную принадлежность) юридических лиц. Личный закон юридических лиц может пониматься в четырех вариантах:

1) теория инкорпорации – юридическое лицо принадлежит тому государству, на чьей территории оно учреждено (США, Великобритания, Канада, Австралия, Чехия, Словакия, Китай, Нидерланды, Российская Федерация);

2) теория (ценз) оседлости – юридическое лицо имеет национальность того государства, на чьей территории расположен административный центр, управление компанией (Франция, Япония, Испания, ФРГ, Бельгия, Украина, Польша);

3) теория центра эксплуатации (места осуществления основной хозяйственной деятельности) – юридическое лицо имеет национальность того государства, на чьей территории оно ведет свою основную деятельность (Италия, Индия, Алжир);

4) теория контроля – юридическое лицо имеет национальность того государства, с территории которого контролируется его деятельность (прежде всего посредством финансирования). Теория контроля определена как господствующее правило коллизионного регулирования личного статута юридических лиц в праве большинства развивающихся стран (Конго, Заир). В качестве субсидиарной коллизионной привязки эта теория используется в праве Великобритании, США, Швеции, Франции.

Такое многовариантное понимание коллизионного прин-ципа «личный закон юридического лица» оказывает серьезное негативное влияние на развитие международных экономических отношений. Различное определение на ци о наль ной принадлежности юридических лиц порождает проблемы «двойной национальности», двойного налогообложения, невозможности признать компанию банкротом или наложить арест на ее уставный капитал. Например, юридическое лицо, зарегистрированное в России и осуществляющее основную производственную деятельность в Алжире, будет иметь двойную национальность: по алжирскому законодательству (в соответствии с теорией центра эксплуатации) такая компания считается лицом алжирского права, а по российскому (теория инкорпорации) – лицом российского права. Для обоих государств такое юридическое лицо считается «отечественным», следовательно, и налоговым резидентом. В итоге возникает проблема двойного налогообложения. Если же компания зарегистрирована в Алжире, а место ее основной производственной деятельности – Россия, то данное юридическое лицо с точки зрения Алжира подчиняется российскому праву, а с точки зрения России – алжирскому. В подобном случае компания является «иностранной» для обоих государств и, соответственно, не имеет налогового домицилия.

4.4. Специфика правового статуса транснациональных компаний

От национальных юридических лиц, созданных на основе права одного государства, следует отличать международные юридические лица, которые создаются на основе международного договора, межведомственного соглашения или законодательства двух и более государств. Такие компании представляют собой транснациональные объединения, и их личным законом не может быть право одного государства. Особые сложности связаны с определением личного закона ТНК. С одной стороны, они создаются по праву какого-то конкретного государства, с другой – их дочерние и внучатые компании действуют в качестве самостоятельных юридических лиц в других государствах. ТНК имеют интернациональный характер не только по сфере деятельности, но и по капиталу.

ТНК представляют собой сложнейшую многоступенчатую вертикаль: головная корпорация (национальное юридическое лицо), дочерние холдинговые (держательские, акционерные) компании (юридические лица того же или других государств), внучатые производственные компании (юридические лица третьих стран), правнучатые холдинговые компании (юридические лица четвертых стран) и т. д. Национальность каждой «дочки», «внучки», «правнучки» и т. п. определяется в соответствии с законодательством того государства, на чьей территории такое подразделение действует. С правовой точки зрения ТНК является конгломератом юридических лиц различной национальности, управляемых из единого центра (головная корпорация) при помощи холдинговых компаний. Характерная особенность ТНК – несоответствие экономического содержания юридической форме: производственное единство оформлено юридической множественностью.

В современном мире деятельность ТНК имеет глобальный характер (например, корпорация «Майкрософт»). Установить единый личный закон подобного объединения можно только при использовании теории контроля (которая закреплена в законодательстве далеко не всех государств): по личному закону головной компании. В настоящее время в доктрине и практике широко применяется понятие «право ТНК». Это понятие имеет в виду применение к установлению личного закона и деятельности таких компаний не национального права какого-то государства, а международного или «квазимеждународного» права, «общих принципов права», «общих принципов международного права». Такая концепция представляется наиболее функциональной, тем более что именно на международном уровне раз ра бо тан Кодекс поведения ТНК.

Специфическим видом транснациональных компаний являются офшорные компании, создаваемые в специальных офшорных зонах. Офшорная зона – это страна или территория, национальное законодательство которой предусматривает возможность регистрации юридических лиц, занимающихся международным бизнесом, и предоставление им льготного режима налогообложения. Офшорные зоны создаются с целью привлечения иностранных инвестиций и создания рабочих мест для собственного населения. Появление и развитие офшорного бизнеса связано, прежде всего, с налоговым планированием. Международное налоговое планирование представляет собой законный способ уменьшения налогового бремени во внешнеэкономической деятельности и получения налоговых льгот. Смысл регистрации компании в офшорной зоне – уход от налогообложения в «родном» государстве (стране действительного происхождения компании).

Одними из основных признаков офшора являются, с одной стороны, абсолютный запрет для иностранных компаний на привлечение местного капитала и ведение хозяйственной деятельности в государстве регистрации, а с другой – обязательное привлечение местного населения к управлению такими компаниями и использование услуг местных юридических (регистрационных) фирм. В большинстве офшорных зон действуют специальные законы о компаниях, регулирующие правовой статус зарегистрированных в офшоре иностранных фирм (например, Британские Виргинские острова – Ордонанс о компаниях международного бизнеса 1984 г., Закон об управлении компаниями 1990 г. и др.). Во многих государствах офшорные компании противопоставляются юридическим лицам национального права (Великобритания, Кипр, Багамские острова). Промышленно развитые страны достаточно негативно относятся к практике использования офшорных центров их национальными компаниями. В целях ужесточения контроля за движением капиталов через границы и ограничения количества офшорных компаний во многих странах принято антиофшорное законодательство (США, Великобритания, Франция). В рамках ЕС в обязательном порядке проверяются все сделки с компаниями из офшорных зон и все отчисления в адрес офшорных компаний облагаются дополнительным налогом «у источника». Процесс борьбы с офшорами начался в середине 80-х гг. XX в. В России принят Федеральный закон от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».

Одной из основных причин борьбы с офшорами является использование их для отмывания криминального капитала. Привлекательность офшоров для нелегального бизнеса обусловлена льготным налоговым режимом и абсолютной степенью конфиденциальности в отношении капиталов, вывозимых из других государств. Борьба с отмыванием преступных капиталов в офшорах ведется на международном уровне с использование механизма международных организаций – ОЭСР и ФАТФ.

Офшорные юрисдикции поделены на «респектабельные» (имеющие законодательство о борьбе с отмыванием «грязных денег» и не допускающие на свою территории «сомнительные компании» – Багамские острова, Сингапур, Люксенбург, Гонконг, Швейцария) и «нереспектабельные» (отсутствует законодательство о борьбе с отмыванием денег – острова Джерси, Гернси, Мэн, Либерия). Например, на Каймановых островах (респектабельная юрисдикция) принят Закон, в соответствии с которым требуется согласие властей государства национальной принадлежности компании на ее регистрацию в качестве офшорной, даже если эта компания не собирается заниматься хозяйственной деятельностью в своем «родном» государстве.

В 2001 г. ФАТФ составила «черный» список стран, не оказывающих содействия в проведении международных расследований дел об отмывании денег. На начало 2004 г. в этот список входят: Гватемала, Индонезия, Мьянма, Науру, Нигерия, острова Кука, Сент-Винсент и Гренадины, Украина, Филиппины. Россия была исключена из этого списка в октябре 2002 г.

4.5. Правовое положение государства как субъекта международного частного права

Государство – основной, универсальный субъект МПП. Однако правоотношения с участием государства могут иметь и частноправовой характер. Государство как единственный суверенный субъект права обладает международной публичной и частноправовой правосубъектностью. Более типичными для государства являются отношения публично-правового характера, тем не менее оно вправе вступать в имущественные и неимущественные гражданские правоотношения, обладающие, естественно, особой спецификой, поскольку государство обладает качеством особого субъекта права. Это качество обусловлено тем, что государство не является юридическим лицом, поскольку суверенно и само определяет свой правовой статус.

Сделки, совершаемые государством, имеют особый правовой режим. Особенности правового регулирования частноправовой деятельности государства предопределены его суверенитетом. Вступая в гражданско-правовые отношения, государство не теряет свои качества как суверена. Суверенитет предполагает наличие у государства целого комплекса иммунитетов. В XIX в. в доктрине права была разработана теория абсолютного иммунитета государства. В соответствии с этой теорией государство как субъект гражданско-правовых отношений обладает следующими иммунитетами:

1) судебным – неподсудность одного государства судам другого. Все сделки государства должны рассматриваться только в его собственных судах. Без прямо выраженного согласия государства на судебное разбирательство в иностранном суде его нельзя привлечь к судебной ответственности за границей;

2) от предварительного обеспечения иска – без прямо выраженного согласия государства в отношении его имущества, находящегося за границей, не могут быть приняты никакие меры в качестве предварительного обеспечения иска;

3) от принудительного исполнения судебного решения – без согласия государства по отношению к нему не могут быть применены никакие принудительные меры по обеспечению иска или исполнению решения;

4) собственности государства– собственность иностранного государства неприкосновенна, не может быть национализирована, конфискована, на нее нельзя обратить взыскание. Без согласия государствасобственника его имущество не может быть подвергнуто принудительному отчуждению, насильственно удерживаться на территории иностранного государства;

5) доктрины акта государства (связана с иммунитетом собственности государства) – если государство заявляет, что имущество принадлежит ему, то суд иностранного государства не вправе подвергать это заявление сомнению. Никакие иностранные компетентные органы не могут рассматривать вопрос о том, принадлежит ли действительно собственность государству, если оно заявляет, что собственность принадлежит ему. Согласно коллизионному иммунитету государства к ЧПО государства должно применяться только его собственное право. Все сделки государства подчиняются его национальному праву.

На практике доктрина абсолютного иммунитета может применяться только тогда, когда государство фактически не является субъектом гражданских правоотношений и участвует в них в исключительно редких случаях. Во второй половине XX в. степень участия государства в гражданских отношениях резко возросла, что послужило причиной появления в доктрине теорий «служебного иммунитета», «торгующего государства» и доктрины функционального (ограниченного) иммунитета. Все эти теории направлены на ограничение иммунитета иностранного государства. Их суть сводится к тому, что, если государство от своего имени совершает торговые сделки, оно автоматически в отноше-нии таких сделок и связанного с ними имущества отказывается от иммунитета и ставит себя в положение частного лица.

Конституционные суды многих европейских государств (Австрии, Бельгии, Греции, Италии, ФРГ, Швейцарии) в 60-х гг. XX в. приняли решения об ограничении иммунитета государства, выступающего в качестве участника международных гражданских правоотношений. Эти решения основаны на доктрине функционального иммунитета: иностранное государство, выступающее в качестве коммерсанта, может быть привлечено к суду на общих основаниях, его имущество на тех же основаниях может быть объектом взыскания, а его сделки не изымаются из сферы действия местного права даже без согласия соответствующего иностранного государства.

Во многих западных странах существует довольно обширное законодательство, регулирующее иммунитеты государства: Закон США об иммунитете иностранных государств 1976 г., Акт Великобритании о государственном иммунитете 1978 г., законы об иммунитете иностранного государства в Пакистане и Аргентине 1995 г. Все эти законы основаны на доктрине функционального иммунитета государства. Судебная практика перечисленных государств делит акты государства на публичные и частные, коммерческие и некоммерческие. Иностранное государство пользуется иммунитетом только в случаях совершения суверенных действий (открытие дипломатических и консульских представительств). Если же государство совершает действия коммерческого характера (т. е. ведет торговую деятельность), оно иммунитетом не пользуется. При определении характера деятельности иностранного государства суды должны принимать во внимание именно природу сделки, а не ее цель. Иностранному государству не предоставляется иммунитет от исполнительных действий в отношении собственности, которая используется в торговых целях.

Основной международно-правовой акт, регулирующий иммунитеты государства, – это Европейская (Брюссельская) конвенция о государственном иммунитете 1972 г., принятая Советом Европы. В Конвенции прямо закреплена теория функционального иммунитета: преамбула Конвенции прямо указывает, что государства-участники учитывают проявляющуюся в международном праве тенденцию ограничения случаев, когда государство может ссылаться на иммунитет в иностранном суде. Иностранное государство пользуется иммунитетом (ст. 15) в отношениях публичного характера, но не вправе ссылаться на иммунитет в суде другого государства при вступлении в ЧПО с иностранными лицами. Конвенция закрепляет широкий, детализированный перечень таких отношений.

Работа по кодификации правовых норм о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности давно ведется в Комиссии международного права ООН. Комиссия подготовила Проект статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности (основанный на доктрине функционального иммунитета), который в 1994 г. был одобрен в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. На основе Проекта статей Комиссия в 1999 г. подготовила проект Конвенции «Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности».

Основные начала участия государства в международных ЧПО, его выступления в качестве субъекта МЧП заключаются в том, что отношения имеют исключительно гражданско-правовой характер, а контрагентом государства может выступать только иностранное частное лицо. В современном мире признается общий принцип: государство, участвуя в ЧПО, выступает в них на равных началах со своими контрагентами. Это положение закреплено в ст. 124 и 1204 ГК. Однако данные нормы российского права имеют диспозитивный характер и предусматривают возможность издания законов, устанавливающих приоритетные права государства в ЧПО.

Статья 127 ГК закрепила норму, что особенности ответственности Российской Федерации и ее субъектов в гражданских отношениях с участием иностранных лиц «определяются законом об иммунитете государства и его собственности», но до сих пор такой закон не принят, хотя работа над его проектами идет с начала 1990-х гг. Положения проекта ФЗ «Об иммунитете государства», подготовленного в 2000 г. в Центре торговой политики и права, полностью основаны на доктрине функционального иммунитета, очень многие нормы реце-пированы из Европейской конвенции 1972 г.

Действующее российское законодательство до настоящего времени основано на теории абсолютного иммунитета (ст. 401 ГПК, ст. 251 АПК), что представляет собой полный анахронизм и является одним из наиболее серьезных тормозов притока иностранных инвестиций в РФ. Пороки законодательства в определенной степени нивелируются положениями заключенных российским государством соглашений с частными иностранными партнерами, в которых закрепляется явно выраженное, прямое согласие государства на ограничение его иммунитета. Международные двусторонние договоры РФ о взаимной защите и поощрении инвестиций (с США, Венгрией, Южной Кореей и др.) устанавливают взаимный отказ субъектов договора от государственных иммунитетов, наличие арбитражной оговорки в пользу иностранного коммерческого арбитража (в основном Арбитражного института Стокгольмской торговой палаты).

4.6. Международные межправительственные организации как субъекты международного частного права

ММПО являются, прежде всего, традиционными и типичными субъектами международного права. Объем международной правосубъектности ММПО, естественно, меньше, чем у государств-членов; тем не менее организации входят в группу полноправных и основных субъектов международного права. Однако любая ММПО имеет и частноправовой статус и выступает субъектом МЧП.

В международных гражданских правоотношениях международные организации выступают как юридического лица. Это закреплено в уставах многих ММПо (ст. 39 Устава МОТ, ст. 16 Устава МАГАТЭ, ст. 9 Устава МВФ). В законодательстве многих государств (США, Великобритания, Россия) закреплено, что международные организации могут действовать на их территории в качестве юридических лиц. Юридический комитет ООН провел исследование международной и национальной судебной и арбитражной практики, результаты которого показали, что все национальные правоприменительные органы признают за ММПО статус юридических лиц.

Международные организации представляют собой юридические лица особого рода – международные юридические лица. Поскольку ММПО возникают в рамках международного правопорядка, качество юридического лица может возникнуть у них только на основе МПП. Частноправовой статус организации закреплен в ее уставе, который является международным договором. В дальнейшем статус ММПО как международных юридических лиц закрепляется в международных соглашениях с участием этих организаций и в правовых актах, принимаемых самими ММПО. Международные юридические лица являются носителями прав и обязанностей цивилистического характера, возникающих в международном обороте, обладают обособленным имуществом, могут от своего имени приобретать имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в качестве истцов или ответчиков по частноправовым спорам в правоприменительных органах.

Необходимо учитывать, что гражданская правоспособность ММПО определяется не национальным, а международным правом и имеет серьезную специфику, поскольку речь идет именно о международных юридических лицах. ММПО как субъект МПП обладает привилегиями и иммунитетами (собственности, от национальной юрисдикции, от применения национального права), при этом вступление ММПО в ЧПО предполагает отказ от этих привилегий и иммунитетов. Международные организации как международные юридические лица имеют осложненный, двойственный правовой статус.

Для ММПО существует объективная необходимость заниматься частноправовой деятельностью. Объем и виды частных сделок международных организаций чрезвычайно разнообразны: покупка и аренда недвижимости, покупка офисного оборудования, покупка услуг (эксперты, переводчики, консультанты), заключение трудовых контрактов. Все эти сделки оформляются в традиционной форме договоров подряда, купли-продажи, аренды. Для многих коммерческих фирм заключение контрактов с ММПО считается особо престижными операциями, поэтому многие из таких контрактов заключаются на кон кур с ной и аукционной ос но ве.

Право, применимое к сделкам с участием ММПО, определяется на основе автономии воли сторон и права места заключения сделки. Однако эти традиционные коллизионные принципы в подобных сделках трактуются значительно шире, чем при заключении контрактов между национальными юридическими лицами. Права и обязанности международной организации как юридического лица определяются международным правом, поэтому коллизионное регулирование гражданских правоотношений с участием ММПО подчиняется не только национальному, но и международному праву. В 1975 г. Комитет по контрактам Секретариата ООН разработал Типовые правила и образцы контрактов для всех ММПО системы ООН. В специальном заключении Юридического отдела Секретариата ООН (2002 г.) подчеркивается, что «контрактная практика ООН по возможности стремится избежать ссылки на любое конкретное право, особенно национальное. Наиболее приемлемой является отсылка к внутреннему праву данной организации».

Право собственности ММПО закрепляется, как правило, в международном договоре организации с государством ее места пребывания. Исходное начало коллизионного регулирования права собственности – применение права места нахождения вещи. Однако международный характер собственности ММПО требует трансформации этой общей коллизионной привязки в специальные – место нахождения штаб-квартиры организации, место нахождения вещи в международном районе. Такая трансформация традиционных коллизионных принципов означает применение к регулированию права собственности ММПО внутренних правил самой организации. Точно так же принято трактовать закон места заключения сделки – закон места заключения контракта в международном районе.

Принцип автономии воли всецело применим и к сделкам с участием ММПО. Современная контрактная практика ММПО свидетельствует об устойчивой тенденции отказа от применения национального права и подчинении сделки международному праву, общим принципам права, общим принципам международного права.

Наименование параметра	Значение
Тема статьи:	Система международного частного права.
Рубрика (тематическая категория)	Право

Система МЧП включает в себя три элемента˸

· общую часть,

· особенную часть

· международный коммерческий арбитраж.

Нормы, регламентирующие семейные, трудовые отношения, осложнённые иностранным элементом, формируют подсистему МЧП.

Система МЧП в общем виде включает в себя нормы, которые регламентируют следующее˸

o правовое положение иностранных граждан и лиц без гражданства, правовое положение юридических лиц, как участников коммерческого оборота;

o защиту прав и законных интересов российских субъектов за рубежом;

o участие государства, международных организаций, их представителей в гражданско-правовых отношениях, осложнённых иностранным элементом, основания возникновения и порядок осуществления;

o правовое положение вещных прав, включая права на инвестиции;

o договорные обязательства;

o внедоговорные обязательства;

o исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности;

o семейные отношения;

o трудовые отношения.

Особенностью системы МЧП является включением в её общую часть правил об основаниях применения иностранного права, о взаимности, о квалификации юридических понятий, о коллизионных нормах, о пределах действия императивных норм и многих других.

Учебный курс международного частного права делится на две части˸ Общую и Особенную.

В Общей части рассматриваются вопросы, которые имеют значение для международного частного права в целом. Общую часть составляет рассмотрение источников международного частного права, ряда общих понятий и принципов, прежде всего методов регулирования, национального режима и режима наибольшего благоприятствования, принципа взаимности, правил о квалификации юридических понятий, об обратной отсылке и отсылке к закону третьей страны, об оговорке о публичном порядке, о действии так называемых сверхимперативных норм в международном частном праве. К Общей части следует отнести и рассмотрение правового положения субъектов гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, государства как особого субъекта таких отношений, иностранных юридических лиц и иностранных граждан.

Особенная часть обычно состоит из следующих разделов˸ 1) право собственности; 2) обязательственное право, и прежде всего договор купли-продажи товаров и договор перевозки; 3) кредитные и расчетные отношения; 4) обязательства из правонарушений; 5) право интеллектуальной собственности; 6) семейное право; 7) наследственное право; 8) трудовые отношения; 9) международное гражданское процессуальное право; 10) рассмотрение споров в международных третейских судах. Вопросам международного процессуального права, в состав которого входят и проблемы трансграничного банкротства, а также третейскому разбирательству уделяется в Особенной части большое внимание. Это вопросы процессуального положения сторон, иностранных граждан и лиц без гражданства, юридических лиц иностранного государства, вопросы подсудности, исполнения судебных поручений, признания и исполнения иностранных судебных решений.

Система международного частного права. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Система международного частного права." 2015, 2017-2018.

- Тема 1. Понятие, предмет и система международного частного права

понятие и предмет международного частного права методы правового регулирования в международном частном праве. соотношение мчп с международным публичным правом. место МЧП в системе права. Система МЧП. 1. понятие и предмет международного частного права МЧП –... .

- Система международного частного права.

1. Для определения предмета международного частного права необходимо очер­тить круг отношений, регулируемых нормами данной отрасли. В современной доктрине науки международного частного права выделяют обычно две основ­ные группы регулируемых отношений: 1) экономические,... .

-

Субъектами международногочастного права выступают субъекты различной юридической природы, а именно как субъекты международного права (государства, меж­дународные межправительственные организации), так и субъекты национального права (физические и юридические лица). ... .

- Система международного частного права

Международное частное право, как и многие отрасли права, делится на две части: Общую и Особенную. В Общей части рассматриваются вопросы, которые имеют значение для международного частного права в целом, вопросы, которые могут быть, так сказать, вынесены за скобки при... .

ТЕМА: СИСТЕМА МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА

стр.
ВВЕДЕНИЕ....................................................................................................………………….	3
РАЗДЕЛ 1. КОЛЛИЗИОННОЕ ПРАВО....…………………………………………………	5
1.1. Коллизии между гражданско-правовыми системами государств. Основания и предпосылки возникновения коллизионного права государств. Проблема выбора права…...………………………………..	5
1.2. Понятие коллизионной нормы……………………………………………	5
1.3. Структура коллизионной нормы…………………………………………	6
1.4. Виды коллизионных норм…………………………………………………	7
1 .4.1. Внутренние коллизионные нормы…………………………………	7
1.4.2. Договорные коллизионные нормы…………………………………..	10
РАЗДЕЛ 2. МАТЕРИАЛЬНОЕ ПРАВО……………………......................................……...	11
РАЗДЕЛ 3. НЕКОТОРЫЕ ПРАВИЛА, РЕГЛАМЕНТИРУЮЩИЕ ОБЩИЕ НАЧА-ЛА ПРИМЕНЕНИЯ КОЛЛИЗИОНОГО И МАТЕРИАЛЬНОГО ПРАВА.....................................................………………………………………....	13
3.1. Взаимность………………………………………………..............………..	13
3.2. Квалификация юридических понятий коллизионной нормы………..	14
3.3. Обратная отсылка и отсылка к закону третьей страны ………………	15
3.4. Императивные нормы……………………………………………………...	16
3 .5. Оговорка о публичном порядке…………………………………………..	18
ЗАКЛЮЧЕНИЕ......................................................................................………...........……….	20
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.......................................................................……….........………	22

ВВЕДЕНИЕ

Многообразие форм международного общения, в котором участвуют граждане и юридические лица, интернационализация гражданского оборота, расширение географии интеграционных процессов обуславливают потребность в совершенствовании институтов и механизмов международного частного права, их современном и надлежащем применении. Обращение к средствам международного частного права оказывается все более необходимым для целей предотвращения “столкновения” российских и иностранных законов, формирования гармонизированной и унифицированной юридической основы сотрудничества, усиления защиты прав и интересов участников международного гражданского обмена.

Международное частное право всегда чутко реагировало на перемены в государстве и обществе. Занимая рубежи, сближающие различные отрасли права, оно естественно, взаимодействует с ними. Не случайно и сегодня наиболее острые проблемы возникают на границах международного частного и других отраслей права - будь то правовое положение иностранцев, внешнеторговая деятельность, иностранные инвестиции, интеллектуальная собственность.

Ныне, на исходе двадцатого века, со дня принятия Всеобщей декларации прав человека в российском международном частном праве наиболее остро звучит тема защиты прав человека.

Уже не раз отмечалось, и отечественным и зарубежным опытом доказано, что формирование общего экономического пространства предполагает сближение национальных правовых систем, унификацию права, регламентирующего гражданский обмен. Основными средствами достижения этой цели в отношениях со странами СНГ являются международные договоры и модельные законодательные акты в рамках Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества.

Принятие модели Гражданского кодекса для стран СНГ, включающего раздел “Международное частное право”, - бесспорно одно из наиболее впечатляющих событий на этом пути. Выдающий русский ученый и дипломат Ф.Ф. Мартенс писал: “ Международное общение есть единственное верное и положительное основание, на котором может развиваться международное частное, и исходя из него только и могут быть разрешены запутанные и сложные вопросы о применении законов различных государств”.

Сопоставление и анализ различных точек зрения позволяют принять как наиболее соответствующую критериям позицию, занятую выдающимися представителями отечественной правовой науки - И.С. Перетерским и Л.А. Лунцем.

“Международное частное право, - писал И.С. Перетерский, - изучает отношения гражданско-правовые. Но это не значит, что международное частное право является лишь частью гражданского права.

Специфическим отличием гражданско-правовых отношений, включаемых в международное частное право, является то обстоятельство, что международное частное право изучает лишь особую группу гражданско-правовых отношений, которые имеют международный характер”.

И.С Перетерский и Л.А. Лунц отнесли к сфере международного частного права не только собственно гражданско-правовые, но также семейные и трудовые отношения, регулирование которых осуществляется с использованием категорий цивильного права (правоспособность, дееспособность, договор и др.). “Следовательно, - заключал Л.А. Лунц, - международное частное право как отрасль правоведения есть область отношений гражданско-правового характера в указанном широком смысле слова, возникающих в международной жизни”.

Взгляды И.С. Перетерского и Л. А. Лунца были поддержаны и развиты рядом отечественных ученых в известных работах, посвященных проблемам международного частного права.

Основываясь на этих взглядах, можно обозначить главные составляющие в определении природы и системы международного частного права, его места в системе прав. В системе международного частного права находят отражение объективные начала регулируемых им отношений, их общие свойства и специфические качества. И первые, и вторые, принадлежа однородным отношениям, определяют единство системы международного частного права, которое проявляется во взаимозависимости и взаимообусловленности его институтов, отдельных структур и норм.

В своей основе система российского международного частного права, предметом которого являются отношения гражданско-правового характера, возникающие в условиях международной жизни, близка пандектной системе отечественного гражданского права с ее общей и особенной частями. Нормы, регламентирующие семейные и трудовые отношения, осложненные иностранным элементом, формируют подсистемы международного частного права. Высокая степень обособления характеризует комплексы норм международного частного права, действующих в области торгового мореплавания, трудовых отношений (системы этих норм нередко обозначаются как «международное частное морское право», «международное частное трудовое право”).

Система международного частного права в общем виде включает в себя нормы, регламентирующие: а) защиту прав и законных интересов российских субъектов права за рубежом; б) правовое положение иностранных граждан, лиц без гражданства, иностранных юридических лиц и организаций в иной правовой форме как участников международного гражданского оборота; в) участие государства, международных организаций, их представителей и должностных лиц в гражданско-правовых отношениях с иностранным элементом; г) основания возникновения и порядок осуществления вещных прав, включая права на инвестиции; д) договорные и иные обязательства; е) исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности; ж) отношения по наследованию; з) семейные отношения; и) трудовые отношения.

Правоположения, названные выше, входят в систему норм международного частного права постольку, поскольку они специально предназначены для регулирования отношений, осложненным иностранным элементом.

Вопрос о системе международного частного права имеет два взаимосвязанных аспекта: 1) нормативный состав международного частного права как самостоятельной отрасли права и его система и 2) система правоведения учебного курса, которая охватывает те нормы, осложненные иностранным элементом, что были перечислены выше в пунктах а-и, составляющие особенную часть курса. Главным и определяющим является первый аспект .

Нормативный массив - это то, из чего состоит любое правовое подразделение (система, отрасль, институт); его природа и характерные черты являются природой и характерными чертами самого права. Поэтому данная курсовая работа нацелена, прежде всего, на рассмотрение именно особенностей и структуры самого нормативного массива, определяющего специфику системы международного частного права.

Природа и характерные черты нормативного состава международного частного права, непосредственно зависят от способов правового регулирования гражданских правоотношений международного характера, которые направлены на преодоление такой ключевой проблемы международного частного права, каковой является коллизия между гражданско-правовыми системами государств . Международному частному праву присущи два способа регулирования: 1) коллизионно-правовой, который осуществляется в двух правовых формах – национальной и международной; 2) материально-правовой, осуществляемый в международно-правовой форме. В соответствии с этими двумя способами регулирования оно состоит из двух главных норм: коллизионных и унифицированных материальных гражданско-правовых , совокупности которыхсоставляют, соответственно, коллизионное и материальное право , являющиеся элементами (подсистемами) системы международного частного права. Особенностью системы международного частного права является также включение в ее общую часть правил об основаниях применения иностранного права, о взаимности, о квалификации юридических понятий коллизионной нормы, об обратной отсылке и отсылке к закону третьей страны, оговорке о публичном порядке, о действии “сверхимперативных” норм в международном частном праве и некоторых других правил, регламентирующих общие начала применения коллизионного и материального права.