О чем нельзя забыть: Самара вспоминает жертв пожара в здании УВД. Милиционеры погибли, спасая заключенных
О катастрофе, случившемся 10 февраля 1999 года в здании Главного управления внутренних дел Самарской области (ГУВД), уже рассказано в сотнях, если не в тысячах газетных и журнальных публикаций, во множестве телевизионных сюжетов и передач. В те дни самарская трагедия потрясла всю страну, причем не только своими страшными последствиями, но в первую очередь своей загадочностью. И хотя с той зловещей февральской ночи, унесшей жизни 57 человек, прошло уже много лет, общественность до сих пор так и не получила окончательного ответа на самый главный вопрос: был ли пожар в здании Самарского ГУВД следствием чьего-то злого умысла, или же виной всему все-таки стало наше обычное российское разгильдяйство?
Хроника пылающего вечера
17 часов 52 минуты. На пульт дежурной части Управления государственной противопожарной службы (УГПС) поступило первое сообщение о пожаре в здании ГУВД, причем не по линии «01», а по прямой связи от дежурного ГУВД.
17 часов 56 минут. На место происшествия по тревоге № 2 прибыло первое пожарное подразделение из расположенного в трех кварталах учебного центра УГПС под командованием капитана В.В. Жукова (руководитель тушения пожара № 1, или РТП-1). К этому моменту из окон третьего, четвертого и пятого этажей здания ГУВД уже шел густой черный дым, а из окна третьего этажа выбивалось пламя. Сообщение: «Пожар № 3». Из проемов окон третьего и верхних этажей люди просили о помощи, на тротуаре у горящего здания уже лежал обгоревший труп женщины.
17 часов 57 минут. На центральном узле связи УГПС объявлен вызов сил и средств по рангу пожара № 3. Сразу же было организовано спасение людей по трехколенной лестнице с фасадной части здания. Одновременно заработал ствол подачи воды от емкости автоцистерны. Тогда же в холле второго этажа было обнаружено еще два обгоревших трупа.
17 часов 58 минут. На место пожара прибыл дежурный караул ПЧ-3 с боевыми расчетами численностью 10 человек во главе с начальником караула капитаном внутренней службы В.Н. Морозовым (РТП-2). Его приказ: «Создать в УГПС резервную группу, подтянуть к ГУВД курсантов учебного центра, коленчатые подъемники. «Скорую»! Есть пострадавшие!» Обстановка на пожаре резко осложнилась: количество людей, просящих о помощи, с каждой секундой увеличивалось, шло открытое горение перекрытий между вторым и третьим этажами, частично обрушились строительные конструкции здания. Для спасения людей пожарные в противогазах предприняли попытку подняться на четвертый этаж, но под воздействием высокой температуры вынуждены были отступить этажом ниже. В холле третьего этажа обнаружен обгоревший труп. В одном из служебных кабинетов обнаружены четверо живых сотрудника ГУВД, которых срочно эвакуировали из здания. Из-за нехватки автолестниц личный состав второго отделения приступил к спасению пострадавших с помощью ручных пожарных лестниц - комбинированным способом. По автомеханической лестнице организовали спасение людей со стороны улицы Пионерской, где к моменту прибытия автолестниц на тротуаре уже лежало два трупа.
18 часов 00 минут. На место пожара прибыла дежурная смена службы пожаротушения УГПС в составе трех человек во главе с начальником смены подполковником внутренней службы П.А. Сапожниковым (РТП-3). Его приказ: «Все мехлестницы к ГУВД!» Ответ диспетчера: «Все мехлестницы следуют к месту вызова».
18 часов 01 минута. Приказ РТП-3: «Аварийные службы города – все к ГУВД! ГАИ – пусть перекроют все! «Скорые» нужны». Ответ диспетчера: «Скорые» высланы». Приказ: «Нужны дополнительно еще». На место пожара прибыл заместитель начальника УГПС полковник внутренней службы В.Ф. Кондаков (РТП-4), который отдал распоряжение о создании резервной группы в управлении, вызвал к месту трагедии все автомеханические лестницы гарнизона и коленчатые подъемники с объектовых частей Самары и Тольятти. Минуту спустя по области был объявлен вызов сил и средств по рангу пожара № 4.
18 часов 02 минуты. Приказ РТП-4: «Мехлестницы к месту вызова! «Скорые» где? Идет эвакуация. Личный состав по пожару № 4!»
18 часов 07 минут. Сообщение РТП-4: «Горит Г-образный участок здания ГУВД по всей площади».
18 часов 08 минут. Сообщение РТП-4: «Ускорить движение машин! Нет ни одного коленчатого подъемника!» Со второго этажа по шторам спускаются женщины, а мужчины принимают их на руки. С третьего этажа люди спускаются по раздвижной ручной лестнице. Наконец-то и до окна четвертого этажа дотягивается спасительная автолестница. По ней начинает спускаться мужчина. Еще два трупа к тому времени лежат поблизости на земле.
18 часов 09 минут. Приказ РТП-4: «По Тольятти сбор всего личного состава!» Пожарные пытаются сбить пламя на третьем этаже, но силы явно неравны: густой черный дым и языки пламени вырываются наружу. Изнутри доносятся душераздирающие крики о помощи, звон лопающихся стекол. На подоконниках четвертого этажа стоят женщины, до них ручная лестница не дотягивается. Одна из них на глазах у всех срывается и падает вниз прямо к ногам собравшихся людей. В это же время один из пожарных торопливо поднимается по ручной лестнице наверх. «Держись, не прыгай!» - надрывно кричит он одной из сотрудниц. Но в этот момент пальцы женщины, уже долгое время висящей на подоконнике, разжимаются, и она падает - к счастью, прямо в протянутые руки пожарного.
18 часов 10 минут. К месту происшествия прибывает начальник УГПС полковник внутренней службы А.В. Жарков, который сразу же принимает на себя руководство тушением пожара (РТП-5).
18 часов 11 минут. Сообщение РТП-5: «Скорую», есть пострадавшие! Реанимационную бригаду!»
18 часов 12 минут. Открытые языки пламени вырываются наружу из нескольких кабинетов на четвертом этаже. С воем сирены к зданию подъезжает еще одна красная машина. Пожарные на бегу разматывают рукава и тянут их к главному подъезду. Спасительная автолестница дотягивается-таки до окон верхнего этажа, и ее спешно облепляют люди. Только бы они не сорвались!
18 часов 15 минут. Приказ РТП-5: «Водоканал» подключить - повысить давление на участке! Где «Скорые»? Пока только одна машина…»
18 часов 17 минут. Здание ГУВД почти целиком скрывается в черных облаках дыма. В мощных лучах прожектора видно, как на самом верхнем, пятом этаже мечутся люди. Они машут руками и кричат, кричат, взывая о помощи! Сквозь вой сирен слышится истошный детский крик: «Мама, мама!» Видимо, кто-то из ребятишек пришел встречать маму с работы - и увидел страшную картину.
18 часов 20 минут. Вопрос РТП-5: «Где «Скорые»? Ни одной «Скорой»! Они что, бастуют?» Ответ: «Выехали четыре бригады». РТП: «Нужно пять-шесть!»
18 часов 24 минуты. Проемы окон верхнего этажа опустели. В мертвых черных глазницах окон – ни одной живой души.
18 часов 28 минут. Приказ РТП-5: «Аварийную машину из ТТУ для отключения контактных проводов и уличного освещения».
18 часов 31 минута. Приказ РТП-5: «Связаться с дежурным из горадминистрации для высылки максимального числа машин «скорой помощи».
18 часов 32 минуты. Все здание объято огнем. Криков о помощи больше не слышно.
18 часов 50 минут. Сообщение из УГПС: «Для обладминистрации каждые полчаса нужна информация».
18 часов 52 минуты. Сообщение для обладминистрации из УГПС: «Много погибших, много пострадавших. Большая площадь пожара».
18 часов 54 минуты. Сообщение из УГПС: «Звонят из МЧС: «Нужна ли их помощь?»
18 часов 56 минут. Ответ РТП-5: «Узнайте у МЧС, какая у них техника, пожарная есть?»
19 часов 03 минуты. Приказ РТП-5: «Поднять давление воды в квадрате. Дежурную бригаду водоканала к ГУВД, явно не хватает воды».
19 часов 37 минут. Сообщение из УГПС: «Звонят из ФСБ - проверьте, на них не перекинулся огонь?» Ответ РТП-5: «Расставляем уже технику на ФСБ».
20 часов 38 минут. Приказ РТП-5: «Связаться с ГАИ, обеспечить закрытие дороги с речпорта, машины на шипах рвут линии».
21 часов 38 минут. Приказ РТП-5: «Созвонитесь с ГАИ, пусть обеспечат перекрытие дорог, где проложена магистральная линия с Волги, проезжают машины на шипованной резине и рвут линию».
22 часа 02 минуты. Приказ РТП-5: «Сообщите в ГАИ, перекрыть движение, опять все рукава порезали машинами. Почему до сих пор там нет ГАИ?»
22 часа 51 минута. Локализация пожара.
05 часов 33 минуты. Ликвидация пожара.
«Я видел, как мои сотрудники выбрасывались из окон»
Можно смело сказать, что в тот страшный вечер Олег Валентинович Волчков в живых остался только чудом. Впоследствии он ушел с госслужбы в звании подполковника милиции, и последней его должностью был пост заместителя начальника экспертно-криминалистического управления (ЭКУ) ГГУВД Самарской области. А в феврале 1999 года он был майором и начальником одного из отделений в этом управлении, располагавшемся, надо сказать, под самой крышей здания ГУВД – на пятом этаже (рис. 8).
Автор этих строк достаточно близко знает Олега Волчкова еще со студенческих лет – четверть века назад мы с ним вместе учились в Куйбышевском госуниверситете. И неудивительно, что сразу же после пожара я постарался найти своего товарища и расспросить обо всех подробностях его спасения. Рассказ Олега Волчкова, фрагменты которого публикуются сегодня, был записан на пленку всего через две недели после того трагического происшествия, когда его впечатления о пережитом были еще совсем свежими и «непричесанными».
Для меня визуально пожар начался, когда на часах было шесть часов вечера без двенадцати минут. В это время я и заместитель начальника нашего управления подполковник Михаил Васильевич Тогобицкий находились в кабинете начальника ЭКУ подполковника Вячеслава Викторовича Леонова. Мы втроем обсуждали вопрос о предстоящем праздновании 80-летия со дня создания экспертно-криминалистической службы, которое намечалось на 1 марта. Я так четко запомнил это время, потому что прямо напротив меня находились часы, и мой взгляд периодически фиксировался на циферблате.
Тут Тогобицкий вдруг сказал: «Ребята, что-то дымом пахнет. Может, подожгли что-то?» Я говорю: «Сейчас посмотрим». Вышел за дверь – и остолбенел: по коридору шел черно-сизый дым, причем настолько густой, словно это был кисель. Возникало ощущение, что его можно разгребать руками. Лампы дневного света в это время еще горели, но сквозь дым они виднелись тускло-тускло, с красноватым оттенком. И при этом меня почему-то больше всего поразил даже не этот клубящийся дым, а стоящая в коридоре гробовая тишина. Вокруг не было слышно ни одного звука.
Я тут же кинулся к своим ребятам в лабораторию, но, пробежав по коридору буквально два-три шага, понял, что дышать совершенно нечем, да к тому же и дым был очень горячим. Поэтому я развернулся и вбежал в кабинет начальника отдела криминальных исследований Александра Николаевича Раскина. В этот момент там находились сам Раскин и его заместитель Петр Викторович Амелин.
В кабинет я вбежал с криком: «Пожар!» и захлопнул за собой дверь. Раскин схватился за телефон, закричал, что связи нет, и в это время погас свет. Минуты через две, когда первый шок прошел, Петр сказал: «Попробую выскочить в коридор, посмотрю, как дела у наших ребят». Я ему говорю: «Не пройдешь, там дышать нечем». Он сказал: «Я все-таки попробую в противогазе». Открыл дверь, вскрикнул – и тут же захлопнул обратно. Как потом выяснилось, он получил ожог рук от раскаленного дыма, потому что температура в коридоре к тому моменту уже была очень высокой.
А в кабинете уже дышать было совершенно невозможно, потому что изо всех щелей валил густой, очень едкий дым. Мы выбили окна и встали около них. Окна выходили во двор, и когда я выглянул вниз, то увидел, что здание ГУВД со всех сторон окутано дымом. Хорошо были видны по крайней мере два очага пламени - один из них находился левее нашего кабинета, на уровне второго-третьего этажа, в том крыле, что располагалось вдоль улицы Куйбышева, второй - на том же уровне, но уже в крыле, стоящем вдоль улицы Пионерской.
Но самое страшное другое: я увидел наших ребят, которые тоже вылезли к выходящим во двор окнам и звали на помощь, кричали, чтобы им подали лестницы. Я слышал чей-то отчаянный голос, что у них уже горит дверь кабинета, и они долго не продержатся. Затем раздались крики мужчины: «Я уже сам горю!», а потом – женщины: «Мы уже все здесь горим!» Вслед за этим мы услышали звуки нескольких тяжелых, глухих ударов о землю – шлеп, шлеп… Это наши сотрудники выбросились из окон, не дождавшись помощи.
А в соседнем с нами окне находились заместители начальника управления Тогобицкий и Виктор Федорович Трофименко, а также еще один парень из отделения связи, фамилию которого я сейчас не помню. Мы видели, как они сняли с окон шторы, разрезали их на полосы, связали между собой - и у них получилась веревка, доставшая до первого этажа. Вот так по шторам эти трое и спустились вниз.
А у нас в кабинете таких штор не было. Поэтому мы стояли у окон, и кричали своим сотрудникам: «Ребята, держитесь, сейчас подъедут пожарные, они нас спасут». И тут я вдруг увидел, что Петр стал оседать на пол. Я схватил его за руку, но он не реагировал – потерял сознание от дыма. Тогда мы выставили его голову наружу, чтобы Петр смог отдышаться. И в этот момент позади нас задымился пол – он уже начал прогорать. Тогда мы с Александром сели на подоконник, а Петра держали между собой, чтобы он не упал.
Это был самый страшный момент в моей жизни, когда внизу стелилась сплошная дымная пелена, позади, в кабинете, уже тлел пол, а на руках у меня без чувств висел мой друг и товарищ по работе. При этом надежды на помощь не было никакой. Я уже думал - все, прощайте, ребята...
Несколько раз я сам едва не терял сознание, потому что в сплошном дыму дыхания совершенно не хватало. Лишь в отдельные мгновения, когда к нам в окно задувал ветер, можно было глотнуть свежего воздуха. Положение складывалось настолько отчаянное, что мы с Александром уже несколько раз говорили друг другу: если огонь подойдет к нам вплотную, будем прыгать вниз. Но все-таки решили сделать это только в самом крайнем случае, а так собирались держаться до последнего.
И в этот самый безнадежный момент мы сквозь огонь и дым вдруг увидели, как во двор въехала пожарная машина с лестницей. Правда, сначала она встала у другого крыла здания – у правого, что протянулось вдоль улицы Пионерской. Пожарные выдвинули лестницу к верхнему этажу и сняли из окон несколько человек. Тут я говорю: «Ну, Саша, вроде бы сейчас и нас спасут». И точно: в этот момент внизу включили прожектор и стали высвечивать верхние этажи на нашем крыле. Я отчетливо услышал: «Вон на окне еще двое висят», и понял, что это говорят о нас. Мы стали махать руками, потому что кричать уже не могли - от дыма потерялся голос. Пожарные нам снизу прокричали: «Ребята, держитесь, сейчас мы вас спасем» (рис. 9-13).
Уже через минуту к нашему окну подали лестницу. Саша сказал: «Олег, давай, иди первым». Когда я спустился уже почти до земли, то первое, что я смог сказать пожарным – что у нас там на подоконнике лежит парень без сознания. А чтобы не мешать пожарным подниматься наверх, мы с Александром по очереди спрыгнули с лестницы вниз примерно с уровня второго этажа. При этом приземлились удачно - попали в сугроб.
Пожарные с кислородными баллонами за спиной тут же взбежали наверх и вынесли на себе Петра, который по-прежнему был без сознания. А я в этот момент поднял вверх голову и увидел языки пламени, которые вырывались из того самого окна, из которого мы только что спустились. Стало быть, если бы пожарные со своей лестницей задержались еще бы на минуты на три, то пол в кабинете позади нас прогорел бы на наших глазах, и нам, конечно же, пришлось бы прямо из огня прыгать вниз.
Петру мы сразу же стали оказывать помощь, но он все никак не приходил в сознание. Ему не помогла даже кислородная маска, которую один из пожарных снял с себя и дал ему дышать. Уже потом выяснилось, что это были пожарные ПЧ-1 Аввакумов и Вершинин, которые и поднимались на пятый этаж в кислородно-изолирующих противогазах. При этом Аввакумов снял с себя маску и дал через нее подышать пострадавшему. И в этот момент к нам подбежал парень в форме морского офицера с погонами лейтенанта, и сказал, что он врач с военно-медицинского факультета медуниверситета. Мы попросили его срочно вмешаться. Лейтенант пощупал у Петра пульс и сказал, что пострадавшему немедленно нужно делать массаж сердца и искусственное дыхание. Занялись этим втроем: я и Александр по очереди дышали Петру в рот, а военврач массировал ему грудь.
Тут около нас остановилась машина без опознавательных знаков - как мы потом поняли, из службы спасения. Оказывается, спасатели подъехали, потому что увидели лежащего без сознания человека. Мы вместе с лейтенантом сразу же погрузили Петра в их машину, затем сели сами и помчались в больницу Пирогова.
Машина, на которой мы ехали, была без опознавательных знаков. Мы крикнули водителю, чтобы он включал фары и все время давил на клаксон. Это должно было стать сигналом для других водителей, чтобы нас пропускали вперед. Именно в эти долгие минуты пути выявлялось отношение других участников движения к машине, которая явно мчалась в больницу с умирающим человеком. Почти все водители сразу же понимали ситуацию – они тут же сторонились, пропуская нас вперед, и даже троллейбусы со встречной полосы прижимались к обочине. А вот несколько попавшихся нам по пути дорогих иномарок так и не уступили нам дорогу, хотя мы им и сигналили, и моргали фарами, и даже кричали, что нам срочно нужно доставить человека в больницу.
Все это время ехавший с нами военврач держал Петра за шею, где тоже есть пульсирующая точка, и вдруг сказал: «Пульса нет. Видимо, наступила клиническая смерть. Нужно опять немедленно делать искусственное дыхание». И мы втроем снова стали по очереди дышать Петру в рот и делать массаж сердца. Слава Богу, пульс вскоре появился, и в этот момент мы въехали во двор больницы Пирогова. В приемном покое нашим товарищем сразу же занялись медики, и только тут мы смогли вздохнуть спокойно.
Хочу сказать, что в тот вечер мы в горячке даже не спросили фамилию у того лейтенанта медицинской службы, что поехал с нами в больницу Пирогова. Между тем именно он, можно сказать, вытащил с того света нашего сотрудника - Петра Амелина. А потом я и сам оказался на больничной койке, так что было не до его поисков.
(Здесь нужно прервать рассказ О.В. Волчкова и пояснить, что спаситель П. Амелина вскоре был установлен. Им оказался слушатель военно-медицинского факультета мединститута, врач-интерн, лейтенант медицинской службы А. Анипченко. Вот фрагмент его рапорта, где Анипченко рассказал о случившемся:
«Когда вечером 10 февраля около 18 часов я возвращался домой, то проходил мимо горящего здания УВД. Здесь я увидел, как пожарные несут от здания двоих мужчин, находившихся без сознания. Я подбежал к ним и сказал, что я врач, и начал оказывать медицинскую помощь. Как потом выяснилось, пострадавшими были эксперты УВД М. Ярцев и А. Сажин, которые находились в состоянии клинической смерти. После реанимационных мероприятий мне удалось оживить Ярцева. Сажину я проводил реанимацию около четырех минут, после чего его также удалось оживить. Ярцева забрали его товарищи, а Сажин остался лежать у здания. Пока я взывал к помощи толпы, чтобы мне помогли отвезти пострадавшего в медучреждение, Сажин скончался. Впоследствии я узнал, что Ярцев тоже скончался на пути в больницу.
Во внутреннем дворе я увидел еще одного пострадавшего, фамилию которого я узнал впоследствии – это был Петр Амелин. Его предварительный диагноз: отравление угарным газом и токсическими продуктами горения, обширные ожоги, ожоговый шок. Амелин находился в состоянии оглушения, а во время транспортировки у него наступила клиническая смерть. Амелина тоже удалось оживить, а затем пострадавшего быстро доставили в больницу»).
А теперь – продолжение рассказа О.В. Волчкова.
Меня в больницу положили в тот же вечер по причине ожога верхних дыхательных путей. Отсюда же я позвонил домой и сообщил, что я жив, но не совсем здоров. Однако на другой день, 11 февраля, больницу я все-таки решил оставить, для чего написал врачам расписку и поехал в клуб Дзержинского, где к тому времени уже собралось руководство ГУВД. Здесь же составляли списки сотрудников, чтобы определить, кто остался жив, кто погиб, а кто в тот момент пока что числился пропавшим без вести. В итоге выяснилось, что из 12 сотрудников моего отделения погибло 8 человек.
Уже потом мне рассказывали, как сумели спастись некоторые из наших ребят. Один из сотрудников, Иван Шелягович, остался в живых лишь потому, что его кабинет находился рядом с внутренней лестницей здания ГУВД. Когда он почувствовал запах дыма, то сразу же выбежал в коридор в одном халате. Пятый и четвертый этажи он пробежал в дыму, а уже на третьем его встретила стена огня. Однако он все равно сумел прорваться сквозь этот огонь, охвативший к тому времени и третий, и второй этажи. На первом этаже огня уже не было, но когда Иван выскочил на улицу, на нем горели и халат, и брюки. Его сразу же свалили в снег и сбили с него пламя. Парень в итоге отделался ожогами.
Другой наш сотрудник, Александр Ивлиев, сначала тоже пытался бежать в сплошном дыму вниз по лестнице. С пятого этажа он добрался до четвертого, и здесь его встретило пламя. Он почувствовал, что от дыма уже теряет сознание, и тогда бросился к первой попавшейся двери. На его счастье, дверь оказалась не запертой. Парень кинулся к окну кабинета, разбил его и стал звать на помощь. Его заметили и с помощью пожарной лестницы в конце концов сняли с четвертого этажа.
Но были и такие, кому не удалось пройти через пылающие коридоры. Чудом спасшийся наш эксперт Юрий Кишов рассказывал, как сотрудница его лаборатории, лейтенант Людмила Прохорова, стоя в затянутом дымом кабинете, тихо и мужественно сказала ему: «Юрий Юрьевич, я попробую прорваться». Как ее не отговаривали, девушка все-таки решилась и выбежала из кабинета в коридор. Больше живой ее никто не видел.
А я вечером 12 февраля я почувствовал себя настолько плохо, что меня увезли в больницу с признаками острой пневмонии – она развилась вследствие отравления угарным газом и ожоговой травмы бронхов и легких. В итоге я вместе с десятками других пострадавших почти две недели пролежал в ожоговом центре больницы Пирогова.
Валерий ЕРОФЕЕВ.
Ангелы в пожарной каске
Все специалисты утверждают, что уже через 20-30 минут после прихода огненного ада в здание ГУВД здесь спасать было уже некого. «Хотя в тот момент я уже находился на заслуженном отдыхе, я все равно не выдержал и приехал к горящему зданию ГУВД, - признался бывший начальник УГПС УВД Анатолий Константинович Карпов. - Я в течение 43 лет тушил пожары, но такого огня до этого не видел никогда…» Именно этого кошмара каждый руководитель УПО боялся уже давно, и потому предписания в отношении здания УВД все начальники управления пожарной охраны писали регулярно. «Я сам когда-то прыгал в приемной генерала, - говорит Карпов, - это я так показывал, как здесь прогибается пол…»
Ветеран пожарной охраны уверен, что причина случившегося - именно в ветхости и конструктивных особенностях строения. В 1933-1936 годах в Самаре и других городах страны по типовым проектам возвели ряд крупных зданий, имевших внушительный внешний вид и коварное нутро, то есть деревянные перекрытия с пустотами. В нашем городе к таким строениям относятся Дом промышленности, Дом сельского хозяйства и некоторые другие, таким же было и погибшее в огне пожара 10 февраля 1999 года здание ГУВД. Скопившаяся между перекрытиями пыль вспыхивает легче тополиного пуха, а пустоты, между прочим, соединяли все этажи и коридоры этого обширного сооружения.
Здание областного УВД было построено углом, в вершине которого находилась центральная лестница, а кабинеты сотрудников были растянуты по пяти этажам в двух больших крыльях. При этом пятый этаж, где располагалось экспертно-криминалистическое управление ГУВД, имел только один выход - на центральную лестницу, в то время как с нижестоящих этажей можно было пройти еще на два боковых хода. Однако на протяжении многих лет почти все эти проходы держались наглухо запертыми, а то и заваленными старой мебелью и прочим хламом. И поэтому получилось так, что в момент начала пожара огонь и дым отрезали сотрудников ЭКУ от центральной лестницы, а для всех прочих людей, находящихся на других этажах здания, были недоступны также и оба боковых выхода.
Кстати, в справке, составленной по итогам тушения пожара в ГУВД, совсем ничего не говорится о действиях ряда пожарных, хотя они того заслуживают. Например, начальник центра управления силами УГПС полковник Виталий Паненко лично вынес четверых человек из окутанного дымом здания. «Пятого не считаю, - говорит Паненко, - поскольку человек был мертв». Он обследовал дымящиеся кабинеты через окна до тех пор, пока у него на лице не расплавилась маска.
Исполняющий обязанности начальника караула учебной пожарной части Виктор Жуков вместе со слушателями учебного центра вывел с центральной лестницы мужчину, на котором горела одежда. Затем из холла второго этажа он вывел еще четверых, хотя при этом сам Жуков работал без аппарата защиты органов дыхания. В итоге он был госпитализирован с диагнозом «отравление продуктами горения».
Выпускник пожарно-технического училища 1998 года Владислав Мишин совместно с коллегами Зотовым и Маньковым, используя «штурмовки», спасли из горящего здания шесть человек. Владислав, заметив в дыму на четвертом этаже людей, взобрался на третий этаж и подал им «штурмовку». Но при попытке перелезть на нее одна из женщин сорвалась вниз, вторая пропала в проеме окна, а третья повисла на карнизе. Через мгновение она тоже сорвалась и полетела прямо на Мишина. Но тот успел сгруппироваться и принять женщину на руки.
Командир отделения дежурного караула Владимир Габрильчак и слушатель учебного центра Николаем Беловецкий с помощью трехколенной лестницы спасли десять человек с третьего этажа здания ГУВД.
Боец пожарной охраны, сын пожарного, Александр Кадьян в тот день отдыхал, а вечером 10 февраля он вместе с другом ехал в спортзал мимо здания УВД. Увидев происходящее, оба остановились, и, отыскав в соседних домах лестницу, принялись вместе спасать людей…
А на третий день после пожара пришлось оказывать психиатрическую помощь женщине-оператору УГПС, передававшей сообщения по телетайпу в Москву. После трех суток дежурства она вдруг прижала к себе телетайпограммы о погибших: «Нельзя их отправлять. Начальник неправильно подписывает…»
А вот ещё одно свидетельство: «Я потеряла сознание и упала около окна, из которого мы взывали о помощи. А когда очнулась, то увидела склоняющегося ко мне ангела. Он протянул руки и поднял меня, потащил к свету. Уже на лестнице я поняла, что в облике ангела я видела пожарного».
Это выдержка из рассказа эксперта экспертно-криминалистического управления (ЭКУ) ГУВД Нины Киселевой. Уже без пятнадцати минут шесть в тот страшный вечер, 10 февраля 1999 года, она и ее коллеги по кабинету на пятом этаже осознали, что путь в коридор отрезан огнем и дымом. Вскоре воспламенилась дверь, трещал и проваливался на глазах пол. Намочив водой платья и шарфы, чтобы через них можно было дышать, женщины прижались к окну… Помощь пришла, когда ни кричать, ни дышать у них уже не было сил.
Выписавшись из больницы, Нина организовала сбор подписей под ходатайством о представлении к правительственным наградам экипажа пожарной машины с седьмым бортовым номером, спасшим из огня 17 сотрудников ЭКУ.
Экспертно-криминалистическое управление ГУВД располагалось на пятом, самом верхнем этаже здания, и в нарушение всех противопожарных инструкций из коридора, где размещалось ЭКУ, имелся лишь один выход. Именно по этой причине во время пожара 10 февраля погибло 11 сотрудников экспертно-криминалистического управления, а еще 24 были госпитализированы. Впрочем, не только среди сотрудников ЭКУ оказалось много погибших. Больше всего пострадали также ОБЭП, следственный отдел, угрозыск, паспортно-визовая служба и финансово-экономическое управление, то есть те подразделения УВД, чьи кабинеты находились на третьем этаже здания или выше.
Из рапорта эксперта, лейтенанта М. Сафаровой: «В 17.51 я и О. Зайцева пошли на третий этаж. Спустившись по центральной лестнице, мы увидели, что по второму этажу идет дым, и решили вернуться. В наш кабинет № 167 забежали Г. Прохорова, Д. Телегин и В. Алексеев. Мы закрыли дверь, выбили окно и легли на подоконник, чтобы дышать. Нас сняли с помощью механической пожарной лестницы».
Из рапорта эксперта, старшего лейтенанта С. Кувшинова: «Во время пожара… я находился в своем рабочем кабинете вместе с экспертами Киселевой и Зайцевой. Они предприняли попытку выйти через центральную лестницу, но быстро вернулись… Я дотянулся до шторы, сорвал ее и передал Зайцевой, которая стала отгонять дым. После того, как мы втроем спустились по пожарной лестнице, я стал откашливаться. Помощь мне после этого никто не оказывал, я был оттеснен милицейской цепочкой от здания УВД. Домой добирался своим ходом».
Из рапорта эксперта, лейтенанта О. Зайцевой: «Мы все оделись, выключили компьютеры и радио. По громкой связи объявили, что эвакуация личного состава производится через третий подъезд. Мы попытались открыть дверь, но выйти в коридор было невозможно. Мы опять закрыли дверь, выключили свет и легли на подоконник друг на друга, чтобы каждый мог вдохнуть воздуха. С четвертого этажа в наше окно шли клубы дыма, и мы отмахивались от них, как могли. Сколько времени мы так находились на подоконнике, я не знаю. Наконец пришла пожарная машина с лестницей, которая доставала до пятого этажа. Я слезла без верхней одежды и начала замерзать, а потом пошла домой, пригласив к себе таких же неодетых - Сафарову, Кубанова, Кишова, Катруша, Алексеева».
Из рапорта начальника отдела ЭКУ капитана А. Раскина: «О пожаре мне крикнул В. Алексеев где-то около 18-00. В моем кабинете находились мой заместитель - майор П. Амелин и заместитель начальника отдела майор О. Волчков. Весь коридор был заполнен густым черным дымом, стоял гул, как в аэродинамической трубе. Дышать почти сразу стало трудно. Погасло освещение. В темноте на ощупь я нашел два противогаза, и, дыша по очереди, мы пробились к окну. Выбили окна и перегнулись наружу. Я сделал попытку вытащить вещдоки (оружие, документы) из сейфа, но стал задыхаться и вернулся к окну. Позднее, не помню сколько было времени, я увидел пожарную лестницу, по которой нас сняли вниз. Амелин был в очень тяжелом состоянии, и мы делали ему искусственное дыхание с незнакомым мне военным врачом (как оказалось впоследствии, это был лейтенант медицинской службы А. Анипченко – Ред.), О. Волчковым и Г. Прохоровой и доставили в больницу. Сами от госпитализации мы поначалу отказались, но позднее обратились в больницу и были госпитализированы».
Из рапорта главного эксперта, подполковника И. Шеляговича: «Когда начался пожар, я принял решение бежать вниз по главной лестнице, зажав рот платком и страхуясь рукой за перила. На втором этаже меня схватил за руку пожарный, и я вместе с ним спустился на первый этаж. Через 1-2 минуты сюда же сбежал парень, на котором горела одежда».
Из рапорта начальника отдела ст. лейтенанта А. Названова: «В момент начала пожара со мной вместе в кабинете находились начальник отдела физико-химических исследований майор А. Колонцов и старший эксперт В. Петрунин. Меня с Колонцовым эвакуировали по автоматической пожарной лестнице. Петрунин в момент эвакуации либо потерял сознание, либо был уже мертв - от дыма у него стало плохо с сердцем. Внизу никто никакой помощи мне не оказывал, а наоборот, цепью милиционеров я был оттеснен от здания, хотя находился без верхней одежды. Домой я добирался самостоятельно». Как потом выяснилось, перед эвакуацией Александр Названов надел на Петрунина свой противогаз. Тем не менее спасти Владислава пожарным так и не удалось. Петрунин был опознан 15 февраля 1999 года по фрагментам костей.
Из рапорта заместителя начальника ЭКУ подполковника М. Тогобицкого: «В кабинете я работал вместе с заместителем начальника ЭКУ полковником В. Трофименко. Увидев дым, я решил выйти в коридор, но там дышать уже было нельзя. Поэтому я упал на пол, но и здесь тоже дышать было нечем. В этот момент ко мне подбежал сотрудник отдела связи: «Не бросайте меня». Я заполз вместе с ним в кабинет и закрыл дверь. Крикнул: «Противогазы!», а сам полез в сейф доставать документы, но вокруг было темно и невозможно дышать. Я бросил все и достал свой противогаз, надел его, намочил водой из чайника махровое полотенце и дал его связисту. После этого я крикнул: «Режем шторы». Мы сорвали с окна шторы и начали резать их на четыре полосы, связывая друг с другом, периодически меняясь со связистом противогазом. Связав шторы, мы обвязали Трофименко и спустили его вниз. После этого я обвязал связиста и спустил его. Затем, обмотав конец шторы за батарею, сам спустился следом за ними на руках…»
Из рапорта эксперта, капитана А. Иевлева: «Во время начала пожара я находился в одном кабинете вместе с экспертом С. Тихоновым, начальником взрывотехнического отдела капитаном М. Шалгиным, старшим экспертом-химиком капитаном А. Сажиным, экспертом-биологом старшим лейтенантом Л. Сулеймановой, экспертом химико-физиком капитаном М. Ярцевым. Когда пошел дым, все мы вышли из кабинета в коридор, но быстро потеряли друг друга из вида. Я добежал до четвертого этажа, а потом понял, что выход на улицу отрезан огнем. После этого я побежал к выходу, который находится в здании УИН. Однако я стал быстро терять сознание от газов и дыма, из-за чего зашел в первый попавшийся кабинет на четвертом этаже, где была женщина-следователь. Минут через 30-40 нас из этого кабинета спасли пожарные».
У погибшей сотрудницы ЭКУ С. Лифановой остались сиротами сын и дочь, 14 и 15 лет, у В. Петрунина - дочь 8 лет, у А. Подтяжкина - сын 11 лет, у В. Собачкина – сын 14 лет, у В. Шалгина - сын 8 лет, у М. Ярцева - годовалая дочь.
Начальника ЭКУ Вячеслава Леонова смогли увезти в больницу, только когда он потерял сознание. Он смог с пятого этажа сквозь дым и пламя добраться до третьего, откуда по лестнице из окна его сняли пожарные. Сильно обгоревший руководитель управления все требовал оказания помощи своим подчиненным, хотя жизнь самого полковника долгое время была под угрозой. Врачи сделали невозможное и буквально вырвали его из объятий смерти. После этого Леонов отказался от предложенных ему дорогостоящих операций за рубежом, и, как только его выписали, вышел на службу. Между тем многие офицеры ГУВД, например, такие, как начальник управления ООП Иван Яханов, вышли на больничный только через месяц после пожара. До этого в течение всех скорбных дней они так и не покинули своих рабочих мест.
А вот свидетельство следователя ГУВД, лейтенанта юстиции Юрия Топозлы:
«Почувствовав дым, я заглянул в соседний кабинет, где работали Алевтина Фадеева и Галина Докучаева. Они обе - полковники юстиции, Алевтина – заместитель начальника по расследованию организованной преступной деятельности, Галина - начальник отдела по расследованию преступлений в сфере экономики. Я им сказал, что в здании пожар, и чтобы они одевались и взяли противогазы. Сказал, что зайду за ними. Сам же я пошел посмотреть, открыта ли запасная дверь, соединяющая наш коридор с ГУИНом, но не дошел, потому что оттуда валил дым. А по мере того, как ко мне приближалась волна дыма, гас свет в коридоре. Я обернулся, но назад отступать уже было некуда, отовсюду тоже катил дым. Эти потоки соединились примерно в той точке, где я стоял. В темноте на ощупь я нашел чью-то дверь и забежал внутрь. Открыл окно и стоял около него, ждал помощи. Меня сняли пожарные в 18.10, причем лестницы до четвертого этажа не хватало, и неизвестный мне пожарный держал штурмовку на вытянутых руках, чтобы я сумел закрепить ее концы на подоконнике и спуститься».
А вот Алевтина Фадеева спуститься не смогла. Этот эпизод запечатлели телекамеры: она стояла в окне четвертого этажа и молила о помощи. Но лестница до нее не доставала. И тогда мужчина, стоявший в окне под ней, на третьем этаже, до которого лестница как раз дошла, перехватил ее и стал поднимать через себя кричавшей женщине. Она среагировала, когда лестница коснулась ног. Пыталась ухватиться, но безуспешно. В итоге Алевтина Фадеева разбилась. Что же касается Галины Докучаевой, то ее обгоревшие останки были найдены уже после ликвидации пожара, а ее сын, оперуполномоченный ОБЭП, сумел спастись, но попал в больницу.
Кстати, тот мужчина, что отдал Фадеевой спасительную для него лестницу – это начальник отдела ГУВД по работе с личным составом Александр Кулыгин. Лишившись лестницы, он был вынужден прыгать вниз с третьего этажа. Спрыгнул, как он сам думал, вполне благополучно, и потому тут же стал помогать спасать других, и даже пытался ловить прыгавших с верхних этажей. Некоторых, кстати, удавалось поймать. Это продолжалось до тех пор, пока Кулыгин сам не свалился без сознания. Тут же выяснилось, что у него тяжелая травма позвоночника, с чем начальника отдела и отвезли в больницу.
Особо нужно отметить тех сотрудников УВД, которые в момент начала пожара не слишком задумывались о собственной жизни, а сразу же принялись спасать казенное имущество. Это, например, Петр и Татьяна Егоровы, которые работали в отделе кадров, и в первые минуты трагедии сумели совершить невозможное, во что знающие люди просто отказывались верить. Оказывается, в тот момент, когда начался пожар, Егоровы отнюдь не поспешили спасаться сами, а принялись сквозь дым и копоть выбрасывать в окно второго этажа на снег личные дела сотрудников и другие важные документы. Уже потом они говорили, что приняли такое решение, когда увидели, что кабинет с документами не горит, потому что его начали заливать пожарные, отсекавшие от ГУВД соседнее с ним здание, где располагалось управление ФСБ. Тогда они вошли в этот кабинет на втором этаже и спасли почти весь архив управления. Всего документов набралось на целый грузовик…
Вечером 10 февраля боец ОМОНа Валерий Сусов нес вахту на главном входе областного УВД. Вот что он вспоминал: «Около 18 часов из дежурной части, что находится рядом с входом, сообщили о задымлении на втором этаже. Оказалось, что дым шел из кабинета № 75. Когда кабинет вскрыли, то увидели, что здесь горит стол. Его пытались потушить, но не смогли, а комната тем временем все больше наполнялась дымом… Только после этого по трансляции передали команду к эвакуации личного состава, а я открыл двери для выхода людей и для входа пожарных. Пока шло тушение, через главный вход выносили оружие, боеприпасы, а начальник дежурной части полковник Александр Галяшин вынес знамя УВД. Людей с верхних этажей выходило очень немного, там творилось что-то страшное. 3наете, как в фильмах показывают: всепожирающее пламя несется с огромной скоростью, сметая все. Так было и в тот вечер. Через несколько минут мы уже не могли находиться в вестибюле и вышли на улицу. В здание все еще заходили пожарные, те, у кого позволяли это сделать обмундирование и оснащение. Пожарные стали выносить людей, но, видимо, только тех, кого они смогли отыскать около лестницы на втором этаже. Выше уже бушевало пламя, вырывавшееся сквозь окна наружу. Живых среди вынесенных не было».
Заместитель командира ОМОН Андрей Азарапин: «Мой отряд прибыл к месту трагедии в половине седьмого часа вечера (База ОМОНа находилась в 15-м микрорайоне, на другом конце города – Л.Б.). Тем не менее бойцы сумели вынести со второго этажа все личные дела сотрудников УВД и немалую часть спецархива. Мы догадались зайти через двор в еще не охваченный огнем отсек и выносили отсюда документы, пока еще была возможность дышать. Поддержку водой им оказывали пожарные… На второй день бойцы вынесли обнаруженные в подвале 8,5 кг тротила, 26 детонаторов и пластиковые взрывчатые вещества. Они не взрываются от высокой температуры, но могут сдетонировать при ударе».
Тут я, как автор этих строк, позволю себе немного сказать о личном. Моя дочь Евгения, работавшая в ГУВД экспертом по наркотикам, осталась жива лишь потому, что по причине гриппа находилась дома. А вот все ее коллеги, с кем она работала в кабинете, погибли во время этого пожара. Сама же я в эти трагические минуты возвращалась на машине пресс-службы УВД из Тольятти. По пути нас обогнали несколько пожарных машин с мигалками, и мы еще удивлялись, что они по зимней дороге развили скорость до ста км в час. Когда мы подъехали к Самаре примерно на 50 километров, то увидели багровое зарево в ночном небе, однако и подумать не могли, что это горит здание областного УВД. А дома меня ждал раскаленный автоответчик: друзья и знакомые взволнованными голосами осведомлялись, где я сама и где Женя. Дочь, как выяснилось, после первого же сообщения о пожаре умчалась помогать пострадавшим товарищам. Я же пережила несколько страшных минут, пребывая в неизвестности относительно ее судьбы – до тех пор, пока она не позвонила…
И еще несколько слов о начальнике УВД генерал-майоре Владимире Петровиче Глухове. В момент начала пожара он находился на концерте известной певицы Ларисы Долиной, приехавшей в Самару на гастроли, а на место происшествия прибыл, когда огонь уже охватил все здание ГУВД. Выслушав рапорта руководителей пожаротушения, генерал лишь стоял, смотрел на бушующее пламя, и плакал. Даже его замы в этот момент не осмеливались к нему подойти…
А вот что рассказала автору этих строк машинистка штаба ГУВД Марина, проработавшая в секретном отделе больше двадцати лет. Молодая женщина, сидевшая рядом с ней, согласно кивала головой. Они держали друг друга под руку, словно боялись, что их разлучат, и оплакивали смерть белокурой красавицы Инны Архиповой. Эта девушка была их давней знакомой, и потому они составили ей протекцию при трудоустройстве в областное управление внутренних дел. Тогда они все вместе радовались тому, что одним хорошим человеком в их дружном коллективе стало больше.
На новую работу Инна вышла всего за три дня до трагедии. Бухгалтерия УВД, ее служебное место, находилась этажом выше, и сейчас подруги вспоминают, что девушка забегала к ним буквально за несколько минут до начала пожара, о котором в тот момент никто даже и не подозревал. А когда Марина с Леной почувствовали запах дыма и выглянули в коридор, там уже вовсю бушевало пламя, пройти через которое не было никакой возможности. На окнах же в их кабинете были толстенные решетки. Машинистки поняли, что они оказались замурованными, и им теперь придается либо заживо сгореть, либо задохнуться в дыму.
Ну что же, Лена, видно, час наш пришел. Надо молиться… – со слезами в голосе сказала старшая. Женщины встали на колени перед окном и начали читать «Богородицу», «Отче наш», «Живые помощи». Они слышали чьи-то душераздирающие крики, гул огня и какой-то треск. Молились, не открывая глаз. А когда открыли, увидели прямо перед собой, за окном, напряженное лицо человека в каске. Вены на его шее вздулись веревками – он отгибал решетку, упираясь в нее что есть мочи. Уже через минуту прочная сталь поддалась, и в образовавшуюся лазейку первой выскользнула полная Марина. За ней – Лена. Больше в их комнате никого не было. Женщин спустили на землю, а пожарные тут же передвинули лестницу выше (рис. 14-16).
Заставь меня сейчас пролезть через такую щель – я застряну, - шепотом вспоминала Марина. – Во мне весу - за 90 килограммов. И я потом узнала, что не только нас одних тогда Бог уберег. В информационном центре-то, слыхали? Там и стены, и икона Умиления невредимыми остались. Такая чудодейственная икона, между прочим, была в келье Серафима Саровского.
И еще об одном удивительном случае рассказали мне эти спасшиеся чудом женщины. Дело в том, что одной из сотрудниц паспортно-визовой службы прямо перед пожаром позвонили с проходной. Оказалось, что какой-то мужчина из района привез ей документы. Женщина спустилась вниз, чтобы его встретить, а подняться назад уже не смогла – ей помешали внезапно появившиеся в коридорах дым и пламя. Вот так нечаянный визитер стал для нее ангелом-хранителем…
Л.Н. Бородина, Т.А. Пархачёва.
Огненный ад не пустили в ГУИН
Во время пожара 10 февраля 1999 года собранность и мужество проявили практически все сотрудники областного УИН, находившегося буквально «встык» с горящим зданием ГУВД. За это многие из них впоследствии были представлены к государственным наградам.
Когда начался пожар, я растерялся только минут на пять, - вспоминает тогдашний заместитель начальника УИН, а ныне начальник управления Валерий Яковлев. - Сознание просто отказывалось верить в реальность происходящего… Однако дым со стороны УВД расстилался все гуще, и нужно было принимать какое-то решение.
Поскольку начальник УИН Виктор Сазонов в тот момент находился на выезде, Яковлев возглавил эвакуацию сотрудников и спасение имущества управления. Руководители УИН вместе с подъехавшим вскоре Виктором Сазоновым собирались через каждые два часа вплоть самого утра, чтобы сверить свои действия. Никто из них не ушел, пока не объявили о ликвидации пожара.
Как знать, может быть, не растеряться в этой сложной ситуации сотрудникам УИН помог горький опыт? Дело в том, что в 1981 году здание управления (тогда оно называлось УИТУ) уже горело. Тогда пожар возник поздним вечером, когда в кабинетах практически не оставалось людей. В тот раз пожарных вызвали вовремя, и потому и тяжелых последствий здесь не было, не говоря уже о погибших. Тем не менее тот огонь обнажил коварное нутро здания – его пустотные деревянные перекрытия.
Здание, где располагается УИН, было возведено в 1933-1936 годах. Тогда здесь для сооружения перекрытий использовалось дерево, а пустоты между деревянными конструкциями для теплоизоляции заполнялись стружками и другим материалами типа ваты. Со временем эти материалы превратились в труху, которая теперь воспламеняется быстрее тополиного пуха. Полковник внутренней службы Анатолий Карпов, который в 1981 году был заместителем начальника областного УПО, вспоминал, как трудно тогда шло тушение этого здания. Заливают пламя водой, уже вроде бы нигде нет огня, а пробьют стену – оказывается, внутри она вся горит. Словом, пожар 1981 года заставил перестроить все кабинеты УИН: перекрытия на этажах сделали бетонными, а стены гипсовыми.
Кстати, сразу же после пожара в здании УИН 1981 года было принято решение о том, что во дворе здания УВД будет постоянно дежурить пожарный расчет на машине на случай какого-либо ЧП. В итоге красная машина в полной боевой готовности простояла во дворе несколько лет. Потом кто-то посчитал такую меру предосторожности излишней - и этот пост убрали. Наверное, после событий 10 февраля кое-кто из этих руководителей от досады кусал у себя локти, но было уже поздно…
А за четыре года до трагедии в ГУВД легким испугом отделались и сотрудники поликлиники УВД-УИН: там пожар тоже возник в вечернее время. И в этом здании вскоре после ликвидации возгорания провели реконструкцию: пустоты заполнили специальными несгораемыми смесями. А вот до УВД очередь так почему-то и не дошла, хотя небольшие загорания здесь случались нередко…
Впоследствии выяснилось, что вечером 10 февраля 1999 года тревога и эвакуация личного состава УИН была объявлена раньше, чем в уже горевшем в тот момент УВД. Большая часть сотрудников ГУИН успела самостоятельно выбраться на улицу еще до приезда пожарных. Без паники, конечно, не обошлось, особенно на пятом этаже управления. Одна из женщин, выглянув в коридор, и не увидев там ничего, кроме дыма, встала на подоконник и уже намеревалась прыгать. Но в это время мужчины с противогазами уже обходили кабинеты. Женщине надели на лицо противогаз - и так вывели ее на свежий воздух.
Пожарные утверждают, что имевшиеся тогда в управлении противогазы не могли спасти человека от ядовитых газов, особенно от тех, которые выделяются при горении современных пластиков, используемых при отделке помещений. Гораздо эффективнее, чем такой противогаз, обычно оказывается мокрая тряпка. Когда я рассказала об этом сотрудникам УИН, они со мною согласились. Но в те тревожные минуты противогазы сработали, видимо, чисто психологически: просто люди почувствовали себя хотя бы немного защищенными.
Организаторы эвакуации из здания УИН вечером 10 февраля действовали сразу в нескольких направлениях: одни выводили наружу личный состав, другие готовили к вывозу ценные документы, а те, кто мог, помогали пожарным спасать людей из УВД, а потом отправляли пострадавших в больницы. Несколько человек из горящего здания УВД прорвались к так называемому «выходу № 3» - к лестнице, соединяющей коридоры УВД и УИН. Это были без всякого преувеличения люди-факелы, сильно обгоревшие, многие без волос и с висящими на них клочьями одежды. Они выбегали - и падали в снег, причем многие - замертво.
В последние годы перед пожаром 10 февраля сложилось так, что все двери, соединяющие помещения УИН и УВД, на всех этажах в основном были заперты на замки, а открытыми они оставались лишь на втором этаже. В тот трагический вечер находившийся на четвертом этаже заместитель начальника ГУИН полковник Александр Инкин услышал, что кто-то дергает дверь со стороны УВД. Открыть он ее не сумел, а смог лишь вышибить, но по ту сторону двери полковник при этом никого не обнаружил. Одновременно Инкин увидел страшное зрелище: коридор УВД горел открытым пламенем. Тогда заместитель начальника решил проверить хотя бы ближние комнаты - и в результате в близлежащем женском туалете он нашел троих девушек, которые открыли окно и пытались таким образом дышать. Как выяснилось, именно они перед этим дергали дверь, и, конечно же, так не смогли ее открыть. Увидев путь к спасению, одна из этих девушек все порывалась сбегать обратно в свой кабинет за дорогой шубой. Инкин не дал ей этого сделать, потому что коридор в тот момент уже весь был в пламени и в дыму, а вывел всех троих через здание УИН на улицу.
Подполковник Юрий Столяров, заместитель начальника отдела кадров УИН, в первые же полчаса после начала пожара вместе со своими товарищами сумел вынести с пятого этажа управления три тысячи личных дел. Часть этих важных документов переносили на нижние этажи, чтобы эвакуировать отсюда уже в случае явной опасности. Дело облегчилось, когда к месту происшествия прибыл отряд УИН специального назначения, бойцы которого помогали сотрудникам в эвакуации документов, а потом все время сменяли друг друга на этажах, чтобы не допустить проникновения сюда посторонних (рис. 17-19).
Начальник военизированной пожарной охраны УИН подполковник Виктор Шеин четко и профессионально быстро организовал тушение кровли над зданием управления, занявшейся было огнем. В итоге она почти не пострадала, выгорев всего лишь на площади в 14 квадратных метров. А чтобы отстоять крышу, работники УИН под руководством Шеина оторвали с ее поверхности листы железа, разобрали перекрытия, а затем, протянув пожарные рукава, постоянно отсекали огонь, грозившийся перекинуться сюда с крыши УВД. Вскоре им на помощь пришли профессиональные пожарные, которые тоже не пустили огонь за границу здания УВД.
Еще работники управления спасали из кабинетов компьютеры и другую технику. А в самый разгар пожара решились вынести всю имевшуюся в кассе наличность. В этот момент в кассовое помещение управления вызвались сходить главный бухгалтер УИН подполковник Владимир Молчанов с двумя другими сотрудниками. В эти минуты они больше всего думали о том, как при свидетелях рассовать по карманам 70 тысяч рублей - и чтобы потом их никто и ни в чем криминальном не заподозрил и не обвинил.
А уже на другой день после ликвидации пожара весь личный состав УИН был на работе. Начальник управления Виктор Сазонов сразу же издал распоряжение о том, чтобы все сотрудники обязательно прошли медицинское обследование на предмет обнаружения ожогов дыхательных путей и отравления угарными газами. Но после обследования больничный лист понадобился только Виктору Шеину, который сильно надышался дымом, остальные же работники УИН продолжили работу. Вместе с милиционерами города они семь дней подряд хоронили своих друзей из УВД.
По итогам ликвидации пожара в здании ГУВД за проявленные мужество и стойкость полковник Александр Инкин представлен к награждению Орденом Мужества. В отношении подполковников Юрия Столярова и Виктора Шеина, полковника Валерия Яковлева и майора Александра Ишутина были поданы документы о награждении их медалью «За отвагу», а подполковника Евгения Ивлиева - к медали «За спасение погибавших». При этом Владимир Молчанов был представлен к досрочному присвоению ему звания полковника внутренней службы, а начальник хозотдела Станислав Курганский, начальник отдела боевой готовности и действий в условиях ЧС Василий Борисов, старший инспектор отдела по работе с личным составом Александр Щербаков и многие другие - к Почетному знаку ГУИН.
Л.Н. Бородина.
О чем не хотел говорить следователь Генпрокуратуры РФ
В течение первых полутора лет после событий 10 февраля 1999 года автор этих строк неоднократно брал интервью у старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры России Леонида Константиновича Коновалова, который все это время руководил расследованием уголовного дела о пожаре в здании Самарского ГУВД. По его словам, менее чем через месяц после происшествия он уже имел достаточно четкое представление о том, как развивался пожар в здании ГУВД на начальном этапе (рис. 20).
Оказалось, что самые первые признаки загорания обнаружили следующим образом: в начале шестого часа вечера 10 февраля кто-то обратил внимание, что из двери запертого кабинета № 75 на втором этаже идет тоненькая струйка дыма. Этот кабинет относился к следственному управлению ГУВД, и там незадолго до этого работали сотрудники. Конечно же, многие из них в течение дня не раз курили, а непотушенные окурки, на свою беду, бросали в пластмассовую урну. К вечеру все отсюда ушли, так что дверь кабинета оказалась запертой. От момента ухода последнего сотрудника до момента обнаружения дыма прошло не менее часа.
Пока сообщали дежурному о происшествии, пока искали ключи от кабинета, прошло еще минут 15-20. Струйка дыма за это время превратилась в широкий шлейф. Ни хозяев 75-го кабинета, ни ключей в итоге не нашли, и дверь пришлось ломать. А когда ее наконец открыли, из помещения вырвались клубы дыма, сквозь которые были видны наполовину сгоревший стол одной из сотрудниц и тлеющая тумбочка. Все это показывало, что пожар начался от брошенного в урну окурка.
Стали разматывать шланг от находящегося в коридоре гидранта, но это оказалось бесполезным, потому что в магистрали, как выяснилось, не было воды. Сотрудники стали таскать в горящий кабинет воду в каких-то чашках, тарелках, стаканах и прочей подвернувшейся под руку посуде, но их усилия оказались тщетными. Только после этого дежурный сообщил о задымлении в здании ГУВД по линии «01». В итоге получилось, что сообщение о возгорании поступило на пульт областной противопожарной службы с опозданием не менее чем на 30-40 минут.
В своих интервью 1999 года Коновалов не раз говорил, что при выяснении причин случившегося следствие с самого начала работало в нескольких направлениях, в том числе изучало и возможность совершения диверсии против главного штаба областной милиции. Между тем для общественности уже довольно скоро стало очевидным, что всерьез разрабатывается лишь одна версия – о воспламенении здания от одного точечного источника, а именно – от пресловутого окурка. Между тем именно это предположение следователя в течение первых же дней после пожара вызывало наибольшее сомнение, и в первую очередь у очевидцев.
Вспомним, что уже около шести вечера 10 февраля большинство свидетелей своими глазами видели сначала два, а потом - сразу три очага пламени, словно бы кольцом охватывающего здание ГУВД. Один очаг находился на втором этаже со стороны улицы Куйбышева, и еще два – со стороны Пионерской. Да, здание было старым, да, внутри него оказалось множество пустот. Но давайте трезво прикинем: если прогар полов от пресловутого окурка произошел лишь в одном месте, то мог ли тлеющий огонь по пересохшим стружкам и опилкам незаметно для всех и всего лишь за полчаса уйти внутри здания на расстояние не менее 50 метров от очага пожара, а потом вырваться наружу одновременно в трех местах?
Большинству очевидцев это по сей день кажется невероятным, хотя московские пожарно-технические эксперты впоследствии дали заключение, что в принципе такое вполне возможно. Однако никому из оставшихся в живых не верится, что в здании, битком набитом сотрудниками, на всем пути «подпольного» распространения огня наружу не вырвалась хотя бы одна тоненькая струйка дыма, которую никто не мог заметить.
По окончании той беседы со следователем можно было сделать совершенно определенный вывод: после годового изучения собранных материалов и новых экспертных заключений в распоряжении Леонида Коновалова появились какие-то новые материалы, подтверждающие общее мнение, что трагедия в здании облГУВД была вовсе не случайностью. Иначе трудно объяснить тот факт, почему в 1999 году следователь охотно рассказывал о мельчайших подробностях своей работы, а потом в один прекрасный момент вдруг объявил по делу «режим секретности»…
Срок следствия по этому уголовному делу дважды продлялся Генеральной прокуратурой РФ. В итоге 10 мая 2000 года после 15-месячного расследования Леонид Коновалов закрыл дело с формулировкой «за недоказанностью вины». При этом обвинение в непредумышленном поджоге никому не предъявлялось, но отнюдь не потому, что следствие не нашло ни одного курящего работника ГУВД, а как раз наоборот: таковых было выявлено слишком много. Оказалось, что не менее десятка сотрудников, работавших в тот роковой день в бывшем здании УВД, заходили курить в злополучный кабинет на втором этаже. Все они могли бросить в пластиковую урну непотушенный окурок, и, стало быть, каждый из них ныне несет на себе тяжкий груз ответственности за смерть 57 своих товарищей.
Кстати, для Леонида Коновалова это было последнее в его жизни расследование. Но не подумайте ничего плохого: сразу же после того, как он передал все 55 томов уголовного дела о пожаре в Самарском ГУВД своему непосредственному начальству, исполняющий обязанности Генпрокурора РФ подписал его рапорт об уходе на пенсию. Сам 57-летний Коновалов тогда ни в коей мере не связывал свою отставку с этим делом: по его словам, рапорт был подан еще за несколько месяцев до происшествия, но начальство его никак не отпускало, объясняя это необходимостью завершения следствия по самарскому делу.
Хотя останки погибших уже давно преданы земле, а на месте бывшего здания теперь открыт мемориальный комплекс с часовней, все равно по сей день остался неразрешенным «главный вопрос вопросов», к которому общественное сознание время от времени все же возвращается. Вопрос очень конкретный: «Кто виноват?» Вполне возможно, что когда-нибудь ответ на него мы все же услышим, поскольку уже через месяц после того, как бывший «важняк» Леонид Коновалов влился в стройные ряды российских пенсионеров, Генеральная прокуратура России отменила его решение о завершении следствия о пожаре. Официально дело не закрыто и по сей день: следствие по нему считается лишь приостановленным «до получения дополнительных материалов».
Что же касается виновных, то еще в 1999 году МВД РФ все-таки нашло, кого наказать за происшествие в Самаре. Как у нас это нередко бывает, крайним в этом деле оказался… начальник Самарского областного управления государственной противопожарной службы полковник Александр Васильевич Жарков, который в момент трагедии, даже будучи больным, все-таки лично руководил тушением пожара. Но факт его болезни никто не принял во внимание: вскоре Жарков был все-таки освобожден от занимаемой должности, хотя вместе с ним не был наказан ни один руководящий чин ГУВД. Между тем именно сотрудники этого управления до февральской трагедии не выполнили практически ни одного предписания противопожарной службы.
«В тот вечер ничто не предвещало беды»
Вот что вспоминал о том трагическом вечере и о последующих событиях сам Александр Васильевич Жарков (рис. 21).
В начале 1998 года меня назначили на должность начальника областного УГПС вместо ушедшего на пенсию А.К. Карпова. Некоторое время я был исполняющим обязанности начальника, а 3 марта 1998 года меня вызвали в Москву, в наш главк, где я прошел собеседование, и тогда же был подписан приказ о моем назначении.
В тот роковой день, 10 февраля 1999 года, я официально находился на больничном. Незадолго до того у меня произошло обострение остеохондроза, застарелого заболевания. Впоследствии все мои медицинские документы на этот счет тщательно проверяли следователи Генеральной прокуратуры РФ. Они назначали экспертизу подлинности всех справок, проверяли записи в журналах, допрашивали всех моих лечащих врачей, но в итоге все-таки установили, что это заболевание у меня было на самом деле, и потому выданный мне в поликлинике УВД больничный лист вовсе не является моей попыткой уйти от ответственности за случившееся.
Однако все это было уже гораздо позже. А в тот день, 10 февраля, я во второй половине дня прошел назначенные мне процедуры в поликлинике областного УВД, и сразу же после этого, около 16 часов, у меня состоялась встреча с начальником областного УВД генералом Владимиром Петровичем Глуховым, который подписал некоторые принесенные мною документы (рис. 22, 23). 
Когда я покидал здание УВД, уже темнело. Все здесь было тихо и спокойно, не было никаких признаков пожара, и ничто не предвещало беды.
После посещения УВД я поехал к себе домой на улицу Авроры, но по пути побывал еще в нескольких местах. И вдруг около 18 часов, когда я уже почти доехал до дома и находился в районе пересечения улиц Аэродромной и Авроры, на связь со мной по рации вышел диспетчер нашего управления, который сообщил, что поступил сигнал о пожаре в областном УВД, и наши подразделения выехали на объект по второму номеру. Я сразу же помчался на улицу Куйбышева, и по пути по рации отдавал распоряжения о том, какую технику и какие силы необходимо срочно перебросить в район пожара. Уже за несколько кварталов от УВД все улицы были перекрыты ГАИ, из-за чего повсюду стояли автомобильные пробки. Тогда я приказал шоферу ехать по набережной, где движение было не такое интенсивное, как в других местах.
К горящему объекту я прибыл в 18 часов 10 минут. К тому времени по городу уже было объявлено о пожаре № 4 – высшей категории сложности. Когда я выскочил из машины и побежал к первому подъезду УВД, я увидел, что в крыле здания, расположенном вдоль улицы Пионерской, из окон третьего и четвертого этажей вырываются клубы дыма. По пути к подъезду мне пришлось обходить трупы – это были разбившиеся насмерть сотрудники УВД, которые, пытаясь спастись из огня, выбрасывались из окон верхних этажей. Уже в первые секунды после моего приезда я увидел на асфальте около УВД не меньше четырех таких трупов.
В это время мои подчиненные занимались спасением людей из горящего здания. В частности, на улице Пионерской уже стояли трехколенные лестницы, по которой в тот момент кто-то спускался сверху, а на окнах висели лестницы-штурмовки, с помощью которых пожарные снимали людей со второго, третьего и четвертого этажей. Еще две автолестницы стояли у крыла здания УВД на улице Куйбышева, и по ним один за другим спускались сотрудники управления.
В тот момент моей первоочередной задачей было выяснение обстановки, сложившейся на пожаре. Только после этого можно было каким-то образом вмешиваться в действия подчиненных: или одобрить их, или отменить, или же по ходу дела вносить коррективы. Я попытался войти в первый подъезд, но там был настолько густой и едкий дым, что сил у меня хватило лишь на то, чтобы по маршевой лестнице подняться на один пролет. После этого из-за плотного дыма я был вынужден снова выйти на улицу. Уже потом выяснилось, что в результате своей попытки я все-таки успел получить ожог верхних дыхательных путей.
Тогда я попытался пройти в здание УВД через другой вход на улице Куйбышева, но там обстановка была еще хуже – из-за густого дыма вообще нельзя было даже войти в подъезд. И в тот момент, пока я искал возможность проникнуть в горящее здание, навстречу мне из подъезда выбежал один из сотрудников УВД, на котором тлела одежда. Собственно, на верхней части его тела одежды уже почти не было – на этом человеке вместо пиджака и рубашки висели лишь обгоревшие лохмотья вместе с клочьями обугленной кожи. Он сразу же упал в снег, но мои подчиненные его подняли. Подбежавшие врачи «скорой» тут же отнесли пострадавшего в машину. Эта страшная картина врезалась в мою память на всю жизнь.
«Пожарные выносили сотрудников УВД, но они уже были мертвы…»
Тем временем офицеры и сержанты нашей службы, у которых были изолирующие противогазы, - рассказывал дальше Александр Васильевич, - выводили из охваченного пламенем здания УВД тех сотрудников, которым густой дым не давал возможности выйти из кабинетов в коридор и отыскать путь к спасению. Например, начальник ЦУС полковник Виталий Яковлевич Паненко рассказывал, как он в противогазе входил в кабинеты на 4 и 5 этажах и приказывал находившимся там сотрудникам немедленно закрыть лицо мокрым платком, полотенцем или любым другим куском ткани. Затем люди хватались друг за друга и гуськом бежали за Паненко по задымленному коридору к окнам, к которым подавали автолестницу. Так он сумел спасти от неминуемой гибели не менее 16 человек.
Еще Паненко мне тогда докладывал, что в самом начале пожара на пятом этаже у окна, где уже стояла автолестница, он видел заместителя начальника ГУВД Александра Суходеева, и хотел было тоже спустить его вниз в числе других. Однако Суходеев отказался, заявив, что совсем рядом, в кабинетах, еще остаются его подчиненные, которые не могут выбраться из-за дыма и огня, и он в такой ситуации должен вернуться за ними. Паненко спустил людей вниз, а потом по лестнице вновь поднялся на пятый этаж. Однако к тому моменту там никого не было и не могло быть, потому что на всем этаже уже бушевало пламя. После Паненко живым Суходеева больше никто уже не видел.
Конечно же, и я тоже мог взять изолирующий противогаз, чтобы в нем войти в задымленный подъезд. Однако в тот момент почти из всех окон верхних этажей уже вырывалось пламя, а в некоторых местах уже даже начали рушиться внутренние перекрытия здания. Из подъездов же к тому времени выходили последние из числа тех моих подчиненных, что до этого сумели прорваться внутрь сквозь огонь и дым. Некоторые из них даже несли на себе кого-то из сотрудников УВД, но все вынесенные к тому времени были уже мертвы. Один за другим выходившие из подъездов мне докладывали, что живых людей внутри здания уже больше не осталось. После этого пожарные занимались только лишь тушением горящего объекта.
Был еще один критический момент, когда мне тоже пришлось взять на себя большую ответственность. Речь идет об эвакуации заключенных из изолятора временного содержания (ИВС), который находился во дворе здания УВД. Дым в тот момент уже шел в окна изолятора, однако рядом не оказалось никого из первых руководителей ИВС, который мог бы отдать приказ о выводе из изолятора всех задержанных. Но поскольку для спасения людей в этой ситуации медлить нельзя было ни секунды, мне пришлось самому отдавать такой приказ.
Я буквально ворвался в дежурное помещение ИВС и приказал находящемуся там майору немедленно начинать эвакуацию. Однако он заявил, что мое распоряжение он выполнять не будет, потому что это дело его непосредственного начальства. Я сказал этому майору, что если он сейчас же не подчинится мне, как старшему по званию, и не начнет выводить людей, то я позову своих бойцов, и мы сделаем это сами. Майор попытался было меня разжалобить: мол, как же это так – ведь если я сейчас выведу из камер задержанных, они все тут же разбегутся, и меня снимут с должности. Я ему в ответ сказал, что пусть лучше они разбегутся, чем задохнутся от дыма. В противном случае у него на душе будет страшный грех за загубленные человеческие жизни, а уж погон-то он тогда точно лишится, да еще и пойдет под суд. Одним словом, через несколько минут всех задержанных вывели из ИВС, они взялись за руки и мимо горящего здания цепочкой перешли через двор на улицу Куйбышева, где их сразу же посадили в автобус и вывезли в какой-то другой изолятор. В общей сложности из ИВС тогда было спасено около 50 человек.
Когда всем нам стало окончательно ясно, что из зоны трагедии спасать больше некого, нашей следующей задачей стало недопущение огня в соседние помещения, расположенные буквально впритык к очагу пожара. На улице Куйбышева к зданию ГУВД вплотную примыкало Главное управление исполнения наказаний (ГУИН), а на улице Пионерской - управление ФСБ. Занимаемые ими корпуса по своим конструктивным особенностям были точной копией горящего в тот момент здания УВД, и, разумеется, сотрудники этих управлений каждую минуту со страхом ожидали, что огонь по внутренним деревянным перекрытиям вот-вот может перекинуться и к ним.
Со стороны УИН отбивать атаки пламени было все же проще, потому что после пожара 1981 года в этом здании была проведена кое-какая реконструкция, и часть перегородок к тому моменту здесь уже были заменены на несгораемые. А вот на участке перехода к зданию ФСБ в самый критический момент пожара ситуация была очень напряженная. Когда завершилось спасение людей, в эту точку были брошены все основные силы пожаротушения. Одни подразделения пожарных подавали в огонь воду из пожарных стволов на чердаке, другие отбивали атаки огненной стихии на этажах здания непосредственно из коридоров ФСБ через вскрытые дверные проемы корпуса, занятого этим управлением. Подавали воду из стволов и со двора здания, и с улицы, и таким образом пожарным в конце концов удалось отжать огонь от важного объекта.
Вообще же то крыло здания УВД, что располагалось на улице Пионерской и примыкало к помещениям Федеральной службе безопасности, как раз и осталось наиболее нетронутым огнем. Отчасти это объясняется тем, что пожар, согласно материалам следствия, начался в противоположном конце здания – в кабинете № 75, который располагался неподалеку от перехода в корпус УИН. Именно поэтому, как официально считается, пожар просто не успел в полную силу разгуляться по всему зданию и существенно затронуть перегородки, прилегающие к ФСБ. Но можно назвать и другую причину, о которой я уже говорил выше: на этом участке были сосредоточены наши основные силы, благодаря чему мы смогли успешно противостоять огненной стихии и не допустить ее распространения на еще один стратегически важный объект.
Именно благодаря усилиям пожарных почти полностью сохранились помещения архива УВД, который располагался на первом этаже крыла здания, протянувшегося вдоль улицы Пионерской. Ценнейшие архивные материалы и оборудование огнеборцы и сотрудники УВД стали выносить из горящего здания буквально с первых минут пожара, сразу же после того, как в основном закончилось спасение людей с верхних этажей. Хотя в итоге архивные помещения пламя почти никак не затронуло, пожарные тем не менее прекрасно понимали, что в ходе тушения эти документы могут быть залиты водой - и в результате все равно будут уничтожены. Благодаря их мужеству весь архив удалось вынести из здания и эвакуировать в клуб имени Дзержинского.
В здании ФСБ в эти часы располагался оперативный штаб ликвидации ЧП, созданный почти сразу же после начала трагедии. В течение всей ночи, примерно каждые полчаса, я приходил в штаб и докладывал обстановку. Ближе к полуночи в штаб приехали вице-губернаторы Юрий Логойдо, Александр Латкин и Владимир Мокрый, а уже глубокой ночью на место пожара из Москвы прибыл и губернатор Константин Титов. Когда я увидел Титова, я сразу же начал ему докладывать, но он меня остановил и сказал: «В принципе я знаю обстановку, так что не теряйте времени и занимайтесь непосредственно тушением».
За пожар в УВД был наказан только главный пожарный
К концу следующего дня, 11 февраля, - продолжил Жарков, - меня отозвали с места происшествия, потому что в Самару как раз прилетел следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Леонид Коновалов, и ему нужны были мои показания и объяснения. Почти одновременно с ним прилетели представители Главного управления противопожарной службы МВД РФ во главе с его начальником Евгением Серебренниковым, а потом - и заместитель министра внутренних дел России Федоров. Одним словом, мне к тому времени стало не до пожара, и потому тушением этого объекта на последнем этапе руководили мои заместители – Кондаков, Приходько и Краснов. В общей сложности они неотлучно пробыли на месте трагедии около трех суток – до тех пор, пока развалины здания УВД не перестали дымиться.
Последующие дни для меня были очень тяжелыми, поскольку они почти сплошь состояли из допросов следователей, встреч с моим непосредственным руководством из главка и министерства, различных консультаций, проверок, объяснений, оправданий, и так далее. Каждое из этих разбирательств обычно заканчивалось одним и тем же: мне говорили, что случившееся настолько серьезно, а последствия его настолько тяжелы, что меня уже в скором времени как минимум освободят от должности начальника областного УГПС. В случае же, если в деле спасения людей и процессе тушения горящего здания обнаружатся хоть какие-то просчеты и недостатки, то тогда уж, говорили мои собеседники, меня наверняка отдадут под суд.
Собственно, никакого другого исхода этого дела я не ожидал с той самой минуты, когда только что увидел полыхающее здание областного УВД. Помню, что уже в самые первые мгновения после приезда на место пожара меня буквально пронзила одна мысль: сегодня нам мало что удастся отстоять от огня. Такой вывод у меня еще больше укрепился через несколько минут, в течение которых я успел обежать корпус с улиц Куйбышева и Пионерской, зайти в подъезды, а потом внимательно рассмотреть картину пожара как с фасада, так и со стороны двора. Поскольку у меня высшее строительное образование, я во всех деталях знал конструктивные особенности внутренних помещений и перегородок УВД, и потому с горечью осознал: здание окончательно обречено. Именно тогда я понял, что со своей должностью мне и в самом деле придется проститься уже в ближайшее время, поскольку катастрофического пожара на таком важном объекте, как УВД, да еще и с многочисленными человеческими жертвами, руководство мне никогда не простит.
В дальнейшем проведенное Генеральной прокуратурой РФ следствие не обнаружило никаких нарушений и просчетов в деле организации тушения пожара в здании областного УВД и в деле спасения людей из этого здания. А это означает следующее: при ликвидации той страшной катастрофы пожарные сделали все возможное, что было в их силах, и даже сверх того. Судите сами: в тот роковой вечер 10 февраля 1999 года в страшном пожаре на улице Куйбышева, 42, погибло 57 человек, но зато число сотрудников УВД, спасенных пожарными из дымной пелены и бушующего пламени, превысило 300 человек. Стало быть, если бы не героические усилия самарских огнеборцев, сумевших за считанные минуты вывести или вынести из огня уже теряющих надежду людей, то по крайней мере половина из этих трех сотен оставшихся в живых работников милиции наверняка бы тоже стали жертвами безумной огненной стихии (рис. 24-29).
…Собственно, ни коллеги Жаркова, ни его непосредственные руководители, ознакомившиеся с хроникой развития пожара и с различными нюансами событий той роковой ночи, так ни разу и не поставили под сомнение правильность действий начальника УГПС в этой сложнейшей ситуации. На коллегии МВД России, где рассматривался вопрос о причинах трагедии в Самарском УВД, в вину Жаркову в первую очередь вменялось совсем другое: почему же он не сумел занять принципиальную позицию в отношении руководства областного УВД и не добился от него безусловного исполнения предписаний государственного пожарного надзора? При этом члены коллегии почему-то закрыли глаза на тот факт, что в 1999 году управление государственной противопожарной службы непосредственно подчинялось областному управлению внутренних дел.
А ведь в государственных административных структурах у нас до сих пор сохраняется жесткая субординация, и ни один подчиненный просто не имеет права хоть что-то требовать от своего непосредственного начальника. И если Жарков направлял в УВД предписания о необходимости устранить нарушения правил пожарной безопасности в определенные сроки, то, безусловно, об этих предписаниях прекрасно знал и начальник ГУВД В.П. Глухов, и все прочие генералы, занимавшие эту должность до него. Знали об этом и подчиненные им должностные лица, которые должны были организовать выполнение предписаний, но тем не менее не сделали этого. Почему? Но это вопрос уже не к Жаркову, а к ним.
Что же касается выводов Генеральной прокуратуры России о причинах этого пожара и виновниках, то с такой авторитетной инстанцией вряд ли кто может спорить. Ведь по каждому моменту пожара в Самарском ГУВД следственной группой было проведено большое количество экспертиз и следственных действий. И если уж Генпрокуратура приняла версию о том, что причиной этого пожара стал банальный окурок, то изменить этот вывод теперь уже вряд ли возможно.
Валерий ЕРОФЕЕВ.
После трагедии
Пожар произошел вечером в среду, а уже в субботу в Самаре предали земле тела первых двадцати сотрудников милиции, погибших во время страшного пожара в здании областного УВД 10 февраля. Количество всех жертв даже в момент первых похорон не брался назвать никто, и лишь через десять дней было установлено их окончательное число – 57 человек. В первые же дни после трагедии предполагалось, что всех погибших, пострадавших и пропавших без вести может насчитываться более ста человек. Но поскольку уже на второй день начали поступать данные о пропавших без вести сотрудниках районных отделов, накануне вызванных в облуправление, то была поставлена задача идентифицировать всех погибших, для чего в Самару из Москвы направили аппаратуру для проведения исследований на генном уровне.
Уже потом, на траурной церемонии прощания с погибшими, министр МВД Сергей Степашин от себя и от имени руководства МВД попросил прощения у родных и близких, что не смогли уберечь своих товарищей. «Мы их дело продолжим, - сказал министр, - работа УВД области не остановилась ни на минуту и пусть никто не надеется, что уйдет от ответственности. Это главный наш долг в память об ушедших».
Губернатор Константин Титов, заместитель руководителя администрации Президента РФ Владимир Макаров, другие выступающие заверяли, что сделают все необходимое для семей, призывали построить новое здание всем миром, помощь Самаре уже идет со всей России. Об этом мы расскажем в другой раз.
Кстати, утром в день прощальной церемонии хриплый мужской голос сообщил о заминировании Дворца спорта, где должна состояться панихида. Но сорвать ее не удалось - здание было обследовано еще с вечера. В тот же день задержали «шутника», который издевался по телефону ЛОВД аэропорта: «УВД спалили и вас подожжем».
Но эти злобные выпады померкли в море людской скорби, поскольку все желающие так и не смогли проститься с погибшими. У Дворца спорта собралось около 150 тысяч самарцев, а траурная автоколонна растянулась на пять километров. Похоронили милиционеров с воинскими почестями (рис. 30-36).
Через год после пожара в здании облУВД, как это уже повелось в милицейских коллективах, на кладбище «Рубежное» поехали десятки автобусов с друзьями и родственниками погибших. Там они возложили цветы на могилы 57 сотрудников милиции погибших 10 февраля 1999 года. На месте их захоронения возведены монументы, как и на пепелище, где стояло здание. У подножия всегда лежат живые цветы.
…Я склоняю голову перед всеми сотрудниками самарской противопожарной службы, непосредственно принимавшими участие в ликвидации этой ужасной трагедии. Они не дрогнули, не испугались и не растерялись в час тяжкого испытания, и выполнили свой долг, не щадя ни сил, ни своего здоровья.
Все 57 сотрудников УВД Самарской области, погибших во время пожара, были посмертно награждены Орденами Мужества.
На пожаре достойно показали себя также десятки сотрудников милиции, которые спасали товарищей, имущество управления, ценные документы. Их всех можно было бы представлять к наградам, однако комиссия, созданная из представителей всех служб ГУВД, все же отобрала только лучших из лучших.
Медалями «За отвагу» были отмечены полковник внутренней службы Виктор Андреев, старший лейтенант милиции Андрей Гринблат, майор внутренней службы Петр Овчаренко и старшина милиции Валерий Макаров, а также супруги, майор милиции Петр Егоров и прапорщик Татьяна Егоровы (рис. 37).
Медали «За спасение погибавших» получили 29 сотрудников УВД. Это полковники милиции Вячеслав Леонов и Валерий Щетинский, подполковники милиции Иван Яханов и Михаил Тогобицкий.
В течение года 13 семей погибших милиционеров вселились в новые квартиры, а к годовщине трагедии местные власти и руководство УВД в основном улучшили жилищные условия семьям всех пострадавших, кто в этом нуждался. Одну из квартир, для вдовы погибшего в огне оперуполномоченного уголовного розыска Константина Алексанова, купила мэрия Москвы. К тому времени пришла помощь и из города Ахаус (Германия) - от хора полицейских, который связывают теплые отношения с самарским хором милиции. Хор из Ахауса дал благотворительный концерт в Дюссельдорфе, и средства от него в размере 57 тысяч 600 рублей были пересланы в помощь тем семьям погибших в огне самарских милиционеров, в которых по двое детей остались без отца или без матери.
Л.Н. Бородина
Алексанов Константин Владимирович, старший лейтенант милиции, оперуполномоченный управления уголовного розыска.
Андреева Наталья Петровна, младший сержант милиции, начальник канцелярии следственного управления.
Архипова Инна Александровна, бухгалтер финансово-экономического отдела.
Астафурова Надежда Владимировна, машинистка секретариата УВД.
Багаев Александр Дмитриевич, рабочий эксплуатационно-технического центра УВД.
Бертасова Татьяна Вениаминовна, майор милиции, старший следователь по особо важным делам следственного управления.
Бокояров Александр Юрьевич, подполковник милиции, старший оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Бородин Альберт Николаевич, старший лейтенант милиции, оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Бредихина Юлия Евгеньевна, младший оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Буклеев Валерий Анатольевич, старший лейтенант юстиции, следователь следственного отделения ОВД Самарского района Самары.
Голуб Владимир Федорович, старший лейтенант милиции, старший оперуполномоченный управления уголовного розыска.
Гордеев Вадим Владимирович, капитан милиции, оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Докучаева Галина Азаровна, полковник милиции, начальник отдела следственного управления.
Забродина Валентина Анатольевна, подполковник милиции, заместитель начальника отдела ООРУИМ и ППН.
Ивлиева Ирина Ивановна, подполковник милиции, старший оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Калашникова Наталья Петровна, майор внутренней службы, старший инспектор по особым поручениям паспортно-визовой службы.
Карлова Елена Анатольевна, старший лейтенант внутренней службы, инспектор паспортно-визовой службы.
Катаева Ольга Федоровна, майор юстиции, старший следователь следственного управления.
Кильдюшов Олег Владимирович, подполковник милиции, главный инспектор штаба УВД.
Королев Павел Геннадьевич, майор милиции, начальник управления обеспечения общественного порядка.
Кузьмин Игорь Владиславович, майор милиции, старший оперуполномоченный управления уголовного розыска.
Курышева Ольга Николаевна, заведующая канцелярией отдела паспортно-визовой службы.
Лифанова Софья Николаевна, старший лейтенант милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.
Ломжа Александр Михайлович, подполковник милиции, главный инспектор инспекции штаба УВД.
Макагонова Нина Петровна, капитан юстиции, старший следователь следственного управления.
Медведев Владимир Николаевич, полковник милиции, заместитель начальника отдела паспортно-визовой службы.
Неверова Валентина Львовна, главный редактор газеты «Право».
Никифоров Сергей Анатольевич, капитан милиции, заместитель начальника отдела управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Николаев Дмитрий Германович, майор милиции, начальник отдела управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
Перелыгин Дмитрий Анатольевич, стажер по должности эксперта экспертно-криминалистического управления.
Петрунин Владислав Эдуардович, старший лейтенант милиции, старший эксперт межрайонного экспертно-криминалистического отдела УВД.
Подтяжкин Александр Николаевич, майор милиции, старший эксперт экспертно-криминалистического управления.
Полушкина Татьяна Федоровна, подполковник внутренней службы, главный инспектор штаба УВД.
Постолова Ольга Николаевна, архивист архивной информации информцентра УВД.
Пронина Нина Петровна, заведующая канцелярией управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Прохорова Людмила Александровна, лейтенант милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.
Рабинович Мария Михайловна, заведующая канцелярией следственного управления.
Ржевский Александр Константинович, полковник милиции, заместитель начальника управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Савенко Зоя Федоровна, архивист информцентра УВД.
Сажин Андрей Николаевич, капитан милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.
Семенякина Галина Вениаминовна, майор юстиции, следователь следственного управления.
Силантьев Владимир Константинович, подполковник милиции, начальник отдела управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Собачкин Валентин Борисович, майор милиции, старший эксперт экспертно-криминалистического управления.
Сулейманова Лейла Наримовна, старший лейтенант милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.
Суходеев Александр Павлович, полковник милиции, заместитель начальника УВД, начальник следственного управления.
Тихонов Сергей Владимирович, старший лейтенант милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.
Усова Лидия Викторовна, майор милиции, оперуполномоченный управления уголовного розыска.
Фадеева Алевтина Ивановна, полковник юстиции, заместитель начальника следственного управления.
Финошина Ирина Александровна, старший лейтенант милиции, инспектор отдела паспортно-визовой службы.
Фролов Игорь Владимирович, капитан милиции, старший инспектор по особым поручениям управления кадров.
Харитонова Елена Александровна, старший лейтенант внутренней службы, старший специалист финансово-экономического отдела.
Храмов Анатолий Васильевич, старший лейтенант юстиции, старший следователь по особо важным делам следственного управления.
Шалгин Владимир Маркович, капитан милиции, начальник отделения экспертно-криминалистического управления.
Шипкова Наталья Александровна, экономист по труду центральной бухгалтерии УВД.
Швейкина Татьяна Михайловна, капитан милиции, старший инспектор паспортно-визовой службы.
Яковенко Валентина Александровна, уборщица УВД.
Ярцев Михаил Борисович, капитан милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.
Вечная им память.
Официальная справка
по результатам исследования пожара, происшедшего 10 февраля 1999 года в административном здании Управления внутренних дел Самарской области.
1. Характеристика объекта.
Административное здание Управления внутренних дел Самарской области 1936 года постройки, III степени огнестойкости, наружные стены кирпичные, междуэтажные и чердачное перекрытия деревянные сгораемые с пустотами по деревянным и металлическим балкам (рис. 42-44).
Отопление центральное водяное, освещение электрическое, вентиляция естественная.
Наружное противопожарное водоснабжение объекта обеспечивалось от кольцевой водопроводной сети диаметром 150 мм. Здание было оборудовано внутренним противопожарным водоснабжением.
Здание Управления Г-образной формы, переменной этажности (4-5 этажи), коридорной планировки. В здании располагались три внутренние лестничные клетки (задымляемые). Центральная - открытая на все этажи, не отделена от поэтажных коридоров, кроме первого этажа, две другие - закрытые, с выходом наружу. Из тупиковых коридоров 5 этажа запасных эвакуационных выходов не имелось.
Здание оборудовано автоматической пожарной сигнализацией, за исключением помещений материальных складов, расположенных в подвале.
По своим конструктивным и объемно-планировочным решениям здание УВД относилось к зданиям с низкой устойчивостью при пожаре.
2. Противопожарное состояние объекта.
Противопожарное состояние здания оценивается как неудовлетворительное. Отсутствовали эвакуационные выходы из тупиковых коридоров пятого этажа. Центральная лестница не была отделена от примыкающих коридоров противопожарными перегородками и дверями и, в связи с этим, не может считаться эвакуационным выходом, облицовка стен коридоров и центральной лестницы была выполнена из сгораемых материалов (мебельная ДСП), занижен предел огнестойкости лестничных маршей торцевых лестничных клеток, отсутствовали рассечки в конструкциях перекрытий и покрытия, проемы в стене между УВД и УИН не были оборудованы противопожарными дверями.
В подвальном помещении допускалось хранение пожаро- и взрывоопасных веществ и материалов, автоматическая пожарная сигнализация в подвале отсутствовала.
Не произведен расчет электрических сетей здания на предельные токовые нагрузки.
3. Организация Государственного пожарного надзора.
Работа по осуществлению государственного пожарного надзора строилась в соответствии с требованиями нормативных документов МВД России, ГУГПС МВД России и УВД Самарской области, регламентирующих это направление деятельности.
Административное здание УВД ежегодно подвергалось детальным и контрольным обследованиям, кроме этого, проводились целевые проверки противопожарного состояния здания, совместные учения по отработке действий в случае возникновения пожара.
По результатам проведенных обследований и проверок информировалось руководство УВД области и принимались меры административного воздействия к нарушителям требований пожарной безопасности, вплоть до приостановки эксплуатации отдельных зданий и помещений УВД.
Начиная с 1996 года, должностными лицами ГПС приостанавливалась эксплуатация помещений взвода охраны, кабинета № 178 технического отделения ЭКУ, где исследовались взрывные устройства, столярной мастерской, архива пенсионного отдела, материальные склады коменданта УВД, склад паспортно-визовой службы и другие.
Последнее детальное обследование здания проводилось в октябре 1998 года. По результатам обследования предписанием Государственной противопожарной службы к выполнению было предложено 41 противопожарное мероприятие, из которых 35 подтверждается к исполнению, начиная с 80-х годов. В частности, с 1979 года предлагается устроить дополнительные эвакуационные выходы из тупиковых коридоров 5 этажа, оборудовать двери эвакуационных выходов легко открывающимися запорами, с 1981 года предлагается выгородить открытую лестничную клетку перегородками с дверями оборудованными доводчиками.
Процент выполнения предлагаемых предписанием ГПС от 9 октября 1998 года противопожарных мероприятий на момент пожара составлял всего 14,6 процентов.
В условиях отсутствия практических шагов со стороны руководства УВД по выполнению обоснованных требований государственного пожарного надзора, УГПС не занято твердой, принципиальной позиции по приведению здания в пожаробезопасное состояние.
4. Возможные причины массовой гибели людей и катастрофического развития пожара.
Неудовлетворительное противопожарное состояние, конструктивные особенности здания, позднее обнаружение пожара, задержка оповещения о пожаре и сообщения о нем в пожарную охрану, а также неорганизованная эвакуация сотрудников способствовали созданию условий для катастрофического развития пожара и наступлению тяжких последствий.
Результаты опроса очевидцев свидетельствуют о том, что пожар возник в интервале времени от 17 часов 30 минут до 17 часов 45 минут 10 февраля 1999 года. Открытое пламенное горение было обнаружено сотрудниками УВД в кабинете № 75 примерно в 17 часов 45 минут.
После вскрытия двери указанного кабинета сотрудники УВД пытались потушить огонь первичными средствами пожаротушения. Однако их действия не увенчались успехом, и вследствие сильного задымления и высокой температуры они были вынуждены покинуть здание.
В этот период времени опасные факторы пожара начали интенсивно распространяться по коридорам и пустотам сгораемых строительных конструкций 2-го и вышерасположенных этажей, и в течение нескольких минут большая часть здания была задымлена и охвачена огнем.
Особенности развития пожара определяются наличием пустот в конструкциях перекрытий, перегородок и покрытия, которые имели непосредственную гидравлическую связь по всей длине и ширине здания.
В центре здания лестница открытого типа на всю высоту здания (5 этажей) создавала постоянную вертикальную тягу (эффект «трубы»), что способствовало увеличению скорости движения газов в пустотах строительных конструкций.
По расчетам, исходя из имеющихся данных, разница во времени между появлением пламенного горения за пределами очага пожара и началом пожара составляет не менее 35 минут.
Таким образом, примерное время возникновения пожара, при условиях проведенного расчета, не позднее 17 часов 30 минут.
Наиболее вероятной причиной возникновения вторичных очагов пожара в объеме здания является перемешивание кислорода воздуха с продуктами термического разложения горючих веществ и материалов. Период времени появления вторичных очагов исчисляется секундами с момента проявления первого из них. Местами возникновения указанных очагов пожара являются, в первую очередь, открытые лестничные клетки, дверные и оконные проемы.
После появления вторичного очага пожара можно считать обоснованным общее воспламенение по всему объему здания, заполненного продуктами термического разложения древесины.
Скорость распространения горения по газовой фазе составляет не менее одного метра в секунду.
Все выше перечисленные условия способствовали быстрому блокированию путей эвакуации, а также объясняют случаи гибели людей из-за падения с этажей в период проведения спасательных работ через оконные проемы.
Другими причинами массовой гибели людей при пожаре явились несоответствие путей эвакуации требованиям норм и правил пожарной безопасности.
С учетом наличия открытой лестничной клетки в центральной части здания, со 2-4 этажей в случае пожара существовала возможность эвакуации только по одной торцевой лестничной клетке из каждого крыла здания.
С 5-го этажа здания был предусмотрен выход наружу только через открытую лестницу.
Согласно предварительным расчетам ВНИИПО МВД России, при условии нахождения очага пожара на втором этаже здания в комнате № 75, открытая лестница в центральной части здания могла быть блокирована опасными факторами пожара в период от 6,5 до 10 минут после возникновения пожара, а отдельные участки коридоров значительно раньше. Например, время блокирования коридора на втором этаже по улице Куйбышева могло составить от 40 до 148 секунд.
При своевременном оповещении о пожаре и объявлении эвакуации ее расчетное время должно составлять 130-220 секунд (без учета времени сбора документов и подготовки к эвакуации).
Таким образом, можно предположить, что невыполнение вышеперечисленных условий является одним из обстоятельств, приведших к массовой гибели людей.
5. Организация и ведение боевых действий по тушению пожара.
Сообщение о пожаре в здании Управления внутренних дел поступило в Центр управления силами УГПС в 17 часов 52 минуты от дежурного по УВД по прямому телефону и не содержало сведений об угрозе людям, примерной площади и путях распространения пожара.
По данному сообщению к месту пожара, в соответствии с расписанием выезда подразделений гарнизона пожарной охраны, начальником дежурной смены службы пожарной связи «01» капитаном внутренней службы Рябовой Н.М. были направлены силы и средства по повышенному рангу пожара «№ 2» в составе 12 основных и специальных пожарных автомобилей, дежурная смена службы пожаротушения, руководство и сотрудники органа управления ГПС.
Действия дежурной смены СПС ЦУС УГПС на этом этапе боевых действий оцениваются как удовлетворительные.
Первым на место пожара в 17 часов 56 минут прибыл боевой расчет учебной пожарной части учебного центра УГПС в составе шести человек на АЦ во главе с помощником начальника караула прапорщиком внутренней службы Жуковым В.В. (РТП-1).
К этому времени из оконных проемов 3-5 этажей по фасаду здания выходил густой дым, находящиеся в них люди просили о помощи, происходило открытое горение в коридорах второго этажа и центральной лестничной клетке.
По прибытии к месту вызова РТП-1 передал информацию на ЦУС о видимых признаках горения и повысил ранг пожара до «№ 3». Исходя из сложившейся обстановки, приказал личному составу производить спасательные работы при помощи трехколенной лестницы с фасадной части здания по улице Куйбышева, а также обеспечить введение ствола «Б» от емкости АЦ в лестничную клетку на пути возможной эвакуации людей.
Во исполнение распоряжение РТП-1 личный состав при помощи ручных пожарных лестниц производил спасание людей через оконные проемы с третьего и четвертого этажей здания. В период боевого развертывания у центрального входа в здание УВД пожарные оказали помощь пострадавшему, а во время продвижения по лестничным маршам обнаружили два сильно обгоревших трупа в холле второго этажа.
Учитывая характер информации с места пожара, в 17 часов 58 минут заместитель начальника УГПС УВД Самарской области полковник внутренней службы Кондаков В.Ф. в пути следования приказал создать оперативную группу из числа сотрудников УГПС, направить к месту пожара курсантов учебного центра, коленчатые подъемники городского гарнизона пожарной охраны, а через минуту по внешним признакам объявил сбор начальствующего состава городского гарнизона пожарной охраны.
В это же время на ЦУС поступила информация о первых пострадавших от РТП-1, который вызвал к месту пожара автомобили скорой помощи.
В 17 часов 58 минут на место пожара прибыл дежурный караул ПЧ-3 на двух АЦ и АЛ с боевыми расчетами численностью 10 человек во главе с начальником караула капитаном внутренней службы Морозовым В.Н. (РТП-2).
К моменту прибытия РТП-2 обстановка осложнилась, количество людей, просящих о помощи, увеличилось, пожар интенсивно распространялся по коридорам второго этажа, происходило частичное обрушение строительных конструкций здания.
Оценив обстановку, РТП-2 принял решение проводить спасательные работы по фасаду здания при помощи ручных и автомеханической лестниц, установить автоцистерну на пожарный гидрант, направить звено ГДЗС со стволом «Б» во главе с командиром отделения в центральную лестничную клетку для защиты путей эвакуации людей и тушения пожара. Лично возглавил проведение спасательных работ со стороны ул. Пионерской.
В 17 часов 59 минут РТП-2 дополнительно вызвал к месту пожара автомеханические лестницы.
В этот период совместными действиями личного состава УПЧ и ПЧ-3 была обеспечена эвакуация более 10 человек через центральную лестничную клетку, а также спасено 15 человек через оконные проемы 3 и 4 этажей.
В 18 часов 00 минут к месту пожара прибыла дежурная смена СПТ ЦУС УГПС в составе трех человек во главе с начальником смены СПТ подполковником внутренней службы Сапожниковым П.А. (РТП-3). Одновременно с ними прибыл боевой расчет ПЧ-12 на АЦ в составе четырех человек.
В этот период происходило открытое горение центральной лестничной клетки на уровне второго этажа, наблюдался интенсивный выход дыма из оконных проемов с фасадной части и внутреннего двора административного здания, происходили попытки самоспасания людей из окон служебных кабинетов, расположенных на 3-5 этажах, при помощи подручных средств (водосточные трубы, электрические кабели и другое). В результате неудачной попытки самоспасания разбилось 4 человека (на улице Пионерской - 2 человека, на улице Куйбышева - 1 человек, во внутреннем дворе - 1 человек).
РТП-3 приказал отделению ПЧ-12 проводить спасание людей со стороны внутреннего двора при помощи ручных пожарных лестниц комбинированным способом, лично возглавил спасательные работы по фасаду здания со стороны улицы Куйбышева.
По информации РТП-3 в установленном порядке был объявлен сбор личного состава, свободного от несения службы, введена в расчет резервная пожарная техника в гарнизонах пожарной охраны городов Самара, Тольятти, Жигулевска, Новокуйбышевска, Сызрани, Чапаевска. В целях сохранения уровня противопожарной защиты областного центра были привлечены дополнительные силы и средства ГПС ряда населенных пунктов (Тольятти, Новокуйбышевск, пос. Прибрежный) и объектов (ВАЗ, станция смешения и перекачки нефти в поселке Просвет Волжского района) и др.
В 18 часов 00 минут на месте пожара было сосредоточено шесть пожарных автомобилей основного и специального назначения (АЦ-4, АЛ-1, АШ). Основные усилия личного состава подразделений ГПС были направлены на спасание людей. В спасательных работах принимали участие 18 сотрудников ГПС, задействованы четыре трехколенные и шесть штурмовых, а также автомеханическая лестницы.
К этому времени было спасено более 25 человек и эвакуировано по лестничным клеткам около 15 человек. На путях эвакуации и тушение пожара подано два ствола «Б».
Действия РТП-1, 2, 3 на первоначальном этапе ведения боевых действий оцениваются профессионально грамотными. Ими были приняты исчерпывающие меры для выполнения основной боевой задачи в условиях ограниченной численности боевых расчетов, недостатке сил и средств для одновременного спасания людей и успешного тушения развившегося пожара.
В 18 часов 01 минуту на пожар прибыла группа сотрудников УГПС во главе с заместителем начальника УГПС полковником внутренней службы Кондаковым В.Ф. (РТП-4). Проведя разведку и оценив обстановку на пожаре, РТП-4 в 18 часов 02 минуты объявил максимальный ранг «пожар № 4».
Впоследствии РТП-4 принял меры по организации работы оперативного штаба, созданию трех боевых участков для спасания людей и отыскания их в этажах здания, а также подаче огнетушащих веществ на возможных путях эвакуации. Прибывающие силы и средства задействовались, в первую очередь, для спасания людей, в том числе отыскания их в служебных помещениях. Продвижение газодымозащитников в центральной лестничной клетке выше второго этажа не представлялось возможным из-за высокой температуры.
Пожарными принимались меры для предотвращения паники и самостоятельных попыток спасения. Однако в период с 18 часов 01 минуты до 18 часов 10 минут погибли еще пять человек в результате падения из оконных проемов.
В 18 часов 10 минут на пожар прибыл начальник УГПС полковник внутренней службы Жарков А.В. (РТП-5). Он подтвердил правильность действий предыдущих РТП, принял меры к наращиванию оперативного потенциала на участках ведения боевых действий.
Работы по спасению людей из оконных проемов здания УВД при помощи имеющихся средств закончились в основном к 18 часам 40 минутам.
На данный период времени на пожаре было сосредоточено 24 пожарных автомобиля (АЦ-16, АНР-1, АЛ-4, КП-1, АСО-1), около 200 сотрудников ГПС, на тушение пожара подано 12 ручных и лафетных водяных стволов, установлено 18 ручных и 4 механических пожарных лестниц. Силами водительского состава и курсантов учебного центра, при помощи сотрудников милиции и населения, было проложено пять магистральных линий для обеспечения работы водяных стволов.
Наряду с тушением пожара, личный состав органа управления и подразделений ГПС принимал непосредственное участие в эвакуации оружия и боеприпасов из дежурной части, магнитных носителей информации ИЦ, личных дел из архива УК, различной документации из служебных кабинетов, а также материально-технических средств УВД.
Дальнейшие попытки отыскания людей в помещениях здания результата не дали. Ведение боевых действий осложнялось высокой температурой, плотным задымлением прилегающей к зданию УВД территории, наличием прогаров, отдельными взрывами взрывчатых веществ и пиротехнических изделий, обрушением строительных конструкций здания, задержкой в отключении контактной сети городского транспорта и осветительной сети, находящихся под напряжением, ограниченной водоотдачей водопроводной сети, а также неблагоприятными климатическими условиями.
Силы и средства по рангу «пожару № 4» были сосредоточены в 18 часов 45 минут в количестве 30 единиц основных и специальных пожарных автомобилей, из них шесть АЛ и один КП, на трех боевых участках работало 259 человек личного состава ГПС, проложено 9 магистральных линий, подано более 20 водяных стволов.
В дальнейшем производилась частичная перегруппировка сил и средств с целью недопущения распространения пожара на примыкающие здания УИН MЮ России и УФСБ по Самарской области, а также жилые дома по улицам Пионерской и Куйбышева.
Принятыми мерами в 22 часа 51 минуту пожар был локализован, а в 5 часов 33 минуты следующего дня - ликвидирован.
Всего, по данным оперативного штаба, на пожаре с использованием ручных и механических пожарных лестниц через оконные проемы 2-5 этажей было спасено 65 человек.
В целом действия личного состава ГПС УВД Самарской области по организации и тушению пожара оцениваются удовлетворительно.
6. Организационная деятельность УГПС по обеспечению пожарной безопасности, укреплению технической оснащенности службы и увеличению численности боевых расчетов.
В целях повышения уровня пожарной безопасности объектов и населенных пунктов на территории Самарской области по инициативе УГПС решением Губернской Думы № 69 от 26 мая 1998 года принят областной закон «О пожарной безопасности».
Постановлением губернатора Самарской области от 18 марта 1997 года № 70 создана комиссия по пожарной безопасности в Самарской области.
С 1997 года проведено три заседания комиссии, на которых рассматривались вопросы выполнения постановления Правительства Российской Федерации от 13 января 1996 года № 24-2 «Об утверждении перечня особо важных и режимных предприятий и организаций, пожарная охрана которых осуществляется специальными подразделениями ГПС МВД России, и перечня предприятий и организаций, на которых в обязательном порядке создается пожарная охрана», мероприятий целевой программы, разработки правил пожарной безопасности Самарской области, и ряд других. Также проведено заслушивание глав семи органов местного самоуправления и руководителей ряда предприятий.
Решением губернской Думы № 395 от 6 сентября 1997 года утверждена целевая программа «Пожарная безопасность» на 1997-1999 годы, которой предусмотрено выделение финансовых средств на содержание дополнительной численности пожарной охраны, совершенствование материально-технической оснащенности подразделений ГПС УВД.
Проводимая УГПС работа по укреплению материально-технической базы пожарной охраны позволила за период с 1996 по 1998 годы приобрести за счет внебюджетных средств 6 пожарных автомобилей основного и специального назначения, за счет областного бюджета и бюджета органов местного самоуправления - 20, за счет финансовых средств предприятий - 8.
УГПС проводится определенная работа по усилению пожарной безопасности объектов и населенных пунктов области. Вместе с тем, не проявляется должной настойчивости по реализации мероприятий целевой программы «Пожарная безопасность» в части выделения администрацией области средств для содержания предусмотренной численности и закупки пожарной техники и вооружения.
7. Выводы.
1. Действия личного состава ГПС УВД Самарской области по организации и тушению пожара признать удовлетворительными.
2. Органом управления и подразделениями ГПС УВД Самарской области проводится определенная работа по укреплению пожарной безопасности, совершенствованию деятельности в части организации и осуществления Государственного пожарного надзора.
Вместе с тем УГПС не заняло принципиальных позиций по приведению в пожаробезопасное состояние объектов органов внутренних дел.
Руководители УВД области, городских и районных органов внутренних дел не выполняют требования приказов, указаний МВД России по усилению пожарной безопасности объектов органов внутренних дел. Выполнение противопожарных мероприятий, предлагаемых предписаниями Государственной противопожарной службы, в среднем составляет 38 процентов. Крайне низок уровень организации и проведения обучения сотрудников мерам пожарной безопасности и действиям в случае пожара.
3. По факту пожара областной прокуратурой возбуждено уголовное дело № 9900138 от 10 февраля 1999 года по ст. 168 ч. 2 УК Российской Федерации.
По причине пожара отрабатываются следующие основные версии:
Неосторожное обращение с огнем;
Нарушение правил устройства и эксплуатации электроустановок;
8. Предложения.
УГПС ГУВД Самарской области.
Взять на особый контроль здания, имеющие низкую устойчивость при пожаре, организовать и провести совместно с другими надзорными службами комплексные обследования, реализовать мероприятия по укреплению их противопожарной защиты.
Осуществить проверки органов местного самоуправления по выполнению ими положений действующих законодательных и требований нормативных правовых актов в области пожарной безопасности. При этом особое внимание обратить на исполнение обязанностей по реализации мер пожарной безопасности в части обеспечения устойчивого противопожарного водоснабжения населенных пунктов и объектов. По результатам проверок направить представление в областную комиссию по пожарной безопасности для разработки предложений губернатору Самарской области.
Разработать и осуществить комплекс профилактических, оперативно-тактических и инженерно-технических мероприятий, направленных на укрепление пожарной безопасности объектов органов внутренних дел и создание условий для успешного тушения пожаров.
ГУВД Самарской области.
Рассмотреть вопрос обеспечения пожарной безопасности объектов органов внутренних дел на заседании коллегии УВД.
Принять меры к выполнению требований приказов, указаний МВД России по обеспечению пожарной безопасности на подведомственных объектах.
В системе профессионального обучения изучить меры пожарной безопасности и действия сотрудников на случай пожара.
Администрации Самарской области.
Рекомендовать рассмотреть на заседании комиссии Самарской области по пожарной безопасности вопросы финансирования численности ГПС, выделения средств для закупки пожарной техники и пожарно-технического вооружения, а также реализации функций органов местного самоуправления по организации обучения населения мерам пожарной безопасности, предусмотренные целевой программой в полном объеме за 1998 год и на 1999 год.
ГУГПС МВД России.
Подготовить материалы и внести на рассмотрение Правительственной комиссии Российской Федерации по пожарной безопасности итоги деятельности комиссий субъектов Российской Федерации по вопросам пожарной безопасности, а также ход выполнения Федеральной целевой программы «Пожарная безопасность и социальная защита на период до 2000 года».
Внести предложение о рассмотрении Комиссией по оперативным вопросам Правительства Российской Федерации финансирование Федеральной целевой Программы «Пожарная безопасность и социальная защита на период до 2000 года», (утверждена постановлением Правительства Российской Федерации от 5 сентября 1998 года № 1044) в части выделения средств для содержания предусмотренной численности и материально-технического обеспечения ГПС.
Разработать, освоить производство и внедрение в практику тушения пожаров пневматических спасательных устройств («куб жизни»).
Начальник
ГУГПС МВД России
генерал-майор внутренней службы
Е.А. Серебренников.
Ознакомлены:
Губернатор
Самарской области К.А. Титов
Начальник
ГУВД Самарской области
генерал-майор милиции В.П. Глухов.
Февраль 1999 года.
Оценка деятельности должностных лиц по управлению силами и средствам на пожаре 10 февраля 1999 года
В 17.50 исполняющий обязанности начальника караула УПЧ УЦ старший прапорщик Жуков В.В. прибыл к месту пожара своевременно. Он правильно оценил обстановку на пожаре и объявил вызов сил и средств гарнизона по № 3, провел работу по спасению людей и ограничению распространения горения в коридоре на втором этаже и из окон здания. Имеющимися в его распоряжении силами и средствами он не мог ни теоретически, ни практически сделать больше, чем он это сделал.
Действия на пожаре и.о. начальника караула Жукова В.В. соответствуют требованиям Боевого устава пожарной охраны (БУПО).
Вторым на пожар прибыло подразделение ПЧ-3 (17.58) в составе двух отделений на АЦ-40(130)63б и АЛ-ЗО(131)Л21 во главе с начальником караула капитаном вн. службы Морозовым В.М., который стал вторым РТП. По всему периметру здания с 3, 4 и 5-гo этажей шел дым, и были видны отблески пламени на лестничной клетке центрального входа 3-гo этажа, на этих этажах люди просили о помощи. Проводилась эвакуация людей со второго этажа различными способами: выводом по лестничной клетке, спасением с помощью трехколенных и штурмовых лестниц из окон здания. Имеющиеся в его распоряжении подразделения РТП-2 направил на проведение спасательных работ со второго этажа и обеспечении безопасности пути эвакуации по главной лестничной клетке, откуда выбегали обгоревшие и горящие люди. Его действия были правильными, соответствовали требованиям БУПО.
Личный состав отделений работал по спасению людей на втором этаже при очень сильном задымлении и высокой температуре, рискуя своей жизнью, проявил высокий профессионализм и мужество.
Третьим РТП был начальник дежурной смены службы пожаротушения подполковник вн. службы Сапожников П.А. Он прибыл с дежурной группой в 18.00. Горение происходило на 2-ом и 3-ем этажах, а на 4-ом было сильное задымление. Проводились спасательные работы со второго и третьего этажей. Из окон просило о помощи около 50-ти человек.
Площадь пожара только на 2-ом этаже уже была более 500 кв. м. Для ликвидации горения на этом этаже требовалось не менее 9-ти отделений на АЦ со стволами РС-70 или 18 отделений с РС-50. По расписанию выездов подразделений гарнизона на пожаре к этому времени здесь должно было быть, и было четыре автоцистерны. Исходя из тактико-технических возможностей и численности боевых расчетов их действия, были полностью направлены на спасение людей и ограничение распространения пожара со второго этажа и из окон горящего здания. РТП-З правильно оценил обстановку на пожаре и вызвал силы и средства гарнизона по № 3, машины «Скорой помощи» и все автолестницы гарнизона.
За период его руководства тушением пожара с 18.00 до 18.01 его действия соответствовали сложившейся на пожаре ситуации.
Подразделения делали все возможное по спасению людей. Ограничить распространение горения на этажах здания не было возможным имеющимися там силами и средствами пожарной охраны.
Четвертым РТП на пожаре был заместитель начальника УГПС полковник вн. службы Кондаков В.Ф. Он прибыл к месту пожара в 18.01. Приняв доклад от РТП-3, он организовал штаб по оперативному управлению тушением пожара и проведением спасательных работ; создал три боевых участка; и приказал вызвать: коленчатые подъемники; аварийные службы города, еще машины «Скорой помощи». Объявил вызов сил и средств по № 4 и сбор личного состава гарнизона, свободного от несения службы, к месту пожара.
РТП-4 правильно оценил обстановку на пожаре, его распоряжения соответствовали тем действиям, которые было необходимо принять для ускорения спасения людей из горящего здания и тушения пожара.
Последним РТП-5 был начальник УГПС полковник вн. службы Жарков А.В., который прибыл на пожар ориентировочно в 18.07 -18.10. Приняв доклад от РТП-4, он принял руководство тушением на себя. Приказал полковнику Кондакову В.Ф. создать три боевых участка, собрать весь личный состав гарнизона. Постоянно докладывая обстановку по ходу тушения пожара, эвакуации людей, оружия, архивных материалов - начальнику ГУВД генерал-майору милиции Глухову В.П., в ГУГПС МВД РФ, заместителю губернатора области Логойдо Ю.М., главе администрации г. Самары и губернатору области Титову К.А. Он принимал усилия к обеспечению подачи воды на тушение и создание безопасных условий эвакуации людей через главную лестничную клетку. Общими усилиями было спасено по переносным пожарным лестницам из окон горящих этажей 65 человек и выведено из горящего здания около 200 человек. В ходе проведения спасательных работ пожарные показали хорошую выучку и делали все от них зависящее, даже с риском для собственной жизни.
Существенных ошибок, повлиявших на ход проведения спасательных работ и ликвидацию горения, РТП-5 допущено не было.
Основными причинами, приведшими к таким последствиям на пожаре, являются:
Позднее обнаружение и сообщение о пожаре в пожарную охрану города;
Позднее оповещение о пожаре и эвакуации сотрудников ГУВД находящихся в здании его дежурной частью;
Неудовлетворительное противопожарное состояние здания ГУВД (пустоты в сгораемых перегородках и междуэтажных перекрытиях, задымляемые эвакуационные выходы и т.д.);
Недостаточное наружное противопожарное водоснабжение (водоотдача сети 100 литров в секунду, а требовалось на тушение 236 литров в секунду);
Неполная укомплектованность отделений на автоцистернах в некоторых пожарных частях;
Быстрое, скрытое распространение горение по пустотам строительных конструкций на этажах здания со второго по пятый этаж с задымлением путей эвакуации;
Обрушение междуэтажных перекрытий, ввиду их низкой огнестойкости (металлические и деревянные балки).
Начальник кафедры МИПБ МВД РФ,
кандидат технических наук, доцент,
полковник внутренней службы Ю.М. Сверчков.
Заместитель начальника кафедры
МИПБ МВД РФ, кандидат технических наук,
полковник внутренней службы Н.С. Артемьев.
Февраль 1999 года (рис. 45-51).
Литература
Ерофеев В.В., Бородина Л.Н., Пархачёва Т.А. «Вы нас всех простите там, на небесах…» - В сб. «Вехи огненной Самара: от крепости до наших дней». Том 3. Самара, изд-во «НТЦ», 2002, стр. 275-331.
Сегодня, как многие помнят, 17-я годовщина пожара в здании УВД Самарской области, унесшего жизни 57 человек, преимущественно - сотрудников милиции. Заблуждаются те, кто утверждает, что то был самый крупный пожар в регионе за всю его послевоенную историю. Нет, в реале не самый масштабный, но по количеству погибших - да, всё так.
Вот, например, малоизвестная графика с силуэтом объятого огнём главка и больших погон, сгоревших вместе с ним. Это из книги "Вехи огненной Самары", выпущенной 14 лет назад:
В нынешнюю годовщину запилю историю про прапора Виктора Жукова. Цельный рассказ о нем отсутствует где-либо от слова совсем. Про интернет вообще молчу, а в архивах и официальных документах сплошь обрывочные сведения.
А ведь это первый пожарный, которого тогда увидели сотрудники УВД. Именно его они просили о помощи из открытых окон. Часть здания к моменту прибытия расчета Жукова уже горела открытым пламенем, пути эвакуации были отрезаны, а люди свешивались с подоконников, пытаясь спастись от ядовитого дыма.
Областной главк, как известно, располагался в историческом центре города. Ближайшим к нему подразделением огнеборцев оказалась не закалённая в боях городская пожарная часть, а учебная ПЧ, где дежурило единственное отделение бойцов (6 человек) на одной же пожмашине:
Говоря проще - необстрелянные курсанты-слушатели, Виктор Жуков как раз и возглавлял их учебный караул. Пацаны редко участвовали в крупных и опасных замесах, по негласному правилу тех лет УПЧ старались привлекать на ситуации попроще: сухая трава летом, возгорания мусора, либо в качестве подвозчиков воды для матерых бойцов, занятых тушением серьезного огня.
Но все-таки учебка была включена в расписание выездов и поэтому в 17 ч. 52 мин. ребят вытащили на Куйбышева, 42. Диспетчер предполагала, что курсанты прибудут к УВД одновременно с полносоставным караулом (2 автоцистерны + 1 автолестница) профессиональной ПЧ-3 с улицы Садовой, но те подъехали на адрес через 8 минут после "учебников".
Собсна, инфу о том, какая масштабная жесть происходит в милицейском главке первым всему самарскому гарнизону пожарной охраны описал Жуков. Лишь после его сообщения ранг пожара повысили до № 3 и отправили туда две трети пожарных сил и средств Самары (несущих в тот час боевое дежурство).
Что такое восемь минут не в мирной жизни, а в боевой обстановке? Расследование позже уточнит - на момент прибытия автоцистерны Виктора Жукова огонь распространялся по кабинетам главка со скоростью 0,7 кв. м в секунду. То есть до приезда помощи из ПЧ-3 пожар уже уничтожил овер 330 квадратных метров полезной площади. Много ли могли сделать с таким адиком курсанты на одной машине? Думаю, очевидно.
Жуков приказал двум своим пацанам выставить к фасаду УВД лестницу-трёхколенку и, насколько хватит возможностей, спускать по ней людей из окон второго и третьего этажей.
Другой пожарный по команде начкара подал воду на лестничную клетку первого этажа, на случай появления тех, кто искал спасения до последнего - эта площадка не горела и была одним из двух оставшихся путей эвакуации (впрочем, ненадолго).
Сам начкар вместе с двумя курсантами нырнул через тот лестничный марш внутрь здания. На входе нашли сильно пострадавшего, но живого человека. Один курсант эвакуировал погорельца на улицу, где и принялся прямо на лютом февральском дубаке оказывать ему первую помощь (мужик в итоге выжил).
На клетке второго этажа Виктор Жуков и последний незанятый слушатель учебки уже споткнулись о два обгоревших трупа. Ну то есть всё - это тупик: слишком опасно продвигаться дальше вдвоем, без звена ГДЗС и отсутствовавших коллег.
Они быстро покинули здание и попытались из чего-то подручного соорудить мягкий настил под полыхающим зданием - да, к тому времени сотрудники главка начали друг за другом прыгать с высоты вниз, подпираемые огнём.
Где-то на этом этапе наконец прилетели профессиональные пожарные ПЧ-3. Виктор Жуков, как и требуется, передал тамошнему начкару руководство тушением пожара. И был направлен к своим "учебникам" - они продолжали снимать людей с верхотуры по трёхколенкам. В общей сложности пожарный расчет УПЧ спас из окон 15 человек.
Ежу понятно, что при 57 погибших и утраченном на три четверти здании в пять этажей, состоялись всяческие разбирательства. Как оно обычно и бывает, после полной ликвидации пожара и беспрецедентно массовых похорон возникла перспектива снятия больших погон с отдельных силовиков, преимущественно из числа милицейских.
С древнейших времён верный способ отыскать крайнего - назначить оценку действий всех должностных лиц, руководивших тушением пожара на разных его этапах. Проверку - конечно же - проводила Москва и старалась максимально ограничить вмешательство местных в свою работу.
В первую очередь МВД РФ оценило правильность решений, принятых сначала Виктором Жуковым, а затем начальником караула ПЧ-3, подоспевшим вскоре на подмогу курсантам УПЧ. К счастью, действия старшего прапорщика Жукова признали соответствующими требованиям устава пожарной охраны, хотя, положа руку на сердце, варианты там были. При наличии всего одной автоцистерны и пяти человек прапор физически не мог одновременно обеспечить исчерпывающие меры и по спасению людей, и по успешному тушению нарастающего пожара. Иными словами - работал и раздавал приказы грамотно и по ситуации.
Медаль "За отвагу на пожаре" Жукову так и не дали, хотя, на мой скромный взгляд, он-то как раз ее заслуживал. А кому дали? Трём милиционерам из числа сотрудников главка, одному майору и одному полковнику. Какой, блин, прапор при таких раскладах?
Правда, спустя восемь месяцев начальник караула учебной пожчасти всё же получил медаль "За спасение погибавших". Чему, думаю, был вполне рад, ибо после московской "оценки действий" мог получить вместо награды взыскание.
Как сложилась дальнейшая судьба Виктора Вениаминовича Жукова, жив ли, чем занимается - не знаю. И фотография его нигде не попадалась. Но прапорщик этот - неизвестный герой огромной трагедии, которую ежегодно вспоминает вся Самарская область 10 февраля. О нем не писали газеты, не брали интервью телерепортёры. Ни сразу после пожара, ни через год, ни через 10 лет, ни через 17. Так что пусть эта история, собранная из обрывков самых разных сводок и архивных документов, хотя бы тут полежит.
Современный вид учебной пожарной части Самары:
Одни и те же фотографии о пожаре в УВД гуляют по интернету уже 17 лет. Их немного, и глаз они порядком намозолили. И совсем внезапно полгода назад какой-то добрый человек выложил в сеть 14-минутный видос, где представлена чистая хроника от 10.02.1999, без глянцевого монтажа и голоса за кадром.
Именно оттуда нарезал скриншотов выше, чтобы разбавить текст про прапора Жукова. Снято, как понятно по значку в углу кадра, самарской телерадиокомпанией "РИО", которая по франшизе ретранслировала в нашей губернии канал "ТВ6 Москва". Обеих ТРК - местной и столичной - давно не существует, поэтому кадры трижды исторические:
Никаких материалов по тому пожару целенаправленно не собирал, хотя за последние 10-12 лет периодически натыкался на тему в разных исторических формулярах и архивных стеллажах (живых, не виртуальных). И что-то оттуда выписывал - по возможности и с разрешения. Речь прежде всего идет об архивах пожарной охраны, гражданских архивах и архивах областных исторических музеев. Какие доки хранятся в сейфах нынешнего полицейского главка - посторонние, боюсь, вряд ли вообще когда-то узнают.
СЕКРЕТНОСТЬ ТРЕБУЕТ ЖЕРТВCовместное журналистское расследование с теле-программой «Человек и закон» П ожар в УВД Самарской области: тайны просто так не горят. Итог трагедии: погибли 57 милиционеров, пострадали сотни. Виновных нет.
Почему через столько лет мы возвращаемся к пожару в здании УВД Самарской области? Потому, что в Самаре до сих пор не верят результатам официального расследования. Пожар стал очередной российской тайной, такой, как гибель подлодки «Курск», «учения» в Рязани и взрывы жилых домов... В каждом из этих случаев ощущение недоверия создавали властные чиновники, не отвечая на вопросы и заставляя молчать редких свидетелей. Так ведет себя виновный, которого, к сожалению, не застукали на месте преступления.
Секреты и потрясения, как известно, рождают мифы. Но местный самарский миф своей точностью превзошел все остальные. На городских кухнях шепчутся о том, что много лет назад злосчастное здание построили для НКВД, рассчитывая на быстрое уничтожение, чтобы гостайны в случае чего не достались врагу...
Но в самарском пожаре вместе с секретами генералов, региональных и центральных чиновников, «авторитетов» и бизнесменов погибли 57 милиционеров.
Какие, собственно, тайны, позабыв все на свете, защищали большие начальники во время расследования этой трагедии?
Пожар
Нам стали доступны
некоторые материалы уголовного дела № 9900138,
возбужденного Самарской областной прокуратурой.
Эксперты Всероссийского
НИИ пожаротушения МВД в своих заключениях и
справках сообщали, что пожар, который вспыхнул 10
февраля 1999 года, начался в 75-м кабинете на втором
этаже. Кто-то из сотрудников бросил непогашенную
сигарету, под столом загорелась пластиковая урна
с бумагами, и горящая масса потекла по линолеуму
к деревянной стене, которая, как и все перекрытия,
была полой, с пылью и мусором внутри.
Массивная дверь кабинета
оказалась закрыта на ключ. Его хозяева -
следователи Наталья Першина (экономические
преступления) и Ольга Полякова (нач. отдела по
нераскрытым преступлениям) - отлучились куда-то
примерно в 16.00. Огонь слишком поздно обнаружили
обитатели соседних кабинетов. Если верить
заключению главного инспектора ГОИУ МВД РФ
полковника Назарова, которое утвердил лично
Сергей Степашин (в то время - глава МВД), только в
17.50 обеспокоенные запахом дыма соседи Першиной и
Поляковой, взломав замок, увидели, что в кабинете
горят мебель и пол.
Бросились за
огнетушителем, тот оказался пустым. Принялись
разматывать пожарный гидрант и поняли, что
напрасно, - вода не текла. Позднее выяснилось:
ремонтируя водопровод, где-то вставили трубу
меньшего, чем положено, диаметра.
К тому времени в другом
крыле здания на третьем этаже загорелся кабинет
около лестничной клетки. Эксперты объяснили, что
обычная скорость распространения пожара по
пустотам таких зданий - от одного до десяти
метров в секунду. То есть, пытаясь сбить пламя в
кабинете № 75, люди ходили по огню, не замечая его
присутствия. А в пустотах гуляли сквозняки, и
пламя тянуло в сторону лестницы, которая сыграла
роль печной трубы.
Вскоре загорелась и она.
Так люди на пятом этаже, куда вела только
центральная лестница, попали в плен. Температура
там достигла 400 градусов. Пожарные не могли
спасать людей. У них плавились каски.
Когда подоспевшие машины
развернули рукава, выяснилось, что достаточного
напора воды нет. И пришлось качать воду из Волги.
Делали прорубь, тянули по улицам километровые
рукава…
А горевшие люди кинулись к
окнам. Некоторые прыгали вниз или спускались по
кабелям и связанным занавескам. Многие
разбивались. Когда прибыли первые пожарные
машины с раздвижными лестницами (после 18.10.), по
официальному заключению, «было зафиксировано
горение по всей площади здания». А просьбы о
помощи раздавались «примерно из 15 окон третьего
этажа, 20 окон - четвертого и 10 - пятого...».
Эксперты рассчитали, что
спасти людей необходимо было в течение лишь
десяти минут. Но не хватало автолестниц и
подъемников. Вручную растаскивали машины,
припаркованные у здания, рубили деревья...
Троллейбусные провода не отключали до позднего
вечера, и автолестницу нельзя было дотянуть до
верхних этажей, не зацепив высоковольтной линии.
И все же через окна пожарные эвакуировали
десятки людей.
К 18.30 верхние этажи здания
полностью охватил огонь. А после 19.00 все
перекрытия рухнули.
«Очная ставка»
свидетельских показаний
Не нужно быть великим
сыщиком, чтобы заметить нестыковки материалов
уголовного дела и «заключения служебной
проверки...», утвержденного главой МВД в марте
1999-го. Достаточно сравнить этот документ с
показаниями свидетелей и оценками экспертов
ВНИИ пожаротушения.
По официальной версии,
обитатели кабинетов на втором этаже увидели, что
у коллег из 75-го горят мебель и пол, лишь в 17.45-17.50.
Вот показания, которые легли в основу одобренной
бумаги: в 17.30 в соседнем кабинете № 76 дым уловила
машинистка штаба УВД Ирина И. В 17.35 что-то
почувствовали в кабинете № 71. В 17.45 из 73-го
выглянули в коридор, среагировав «на шум» (! -
Ред.). А дальше, по материалам служебной проверки,
все довольно гладко - обнаружили в 17.50, через
одну минуту сработала сигнализация, еще через
минуту вызвали пожарных...
Казалось бы, четко и
оперативно. Однако все это - фантастика. Есть
другие свидетельства, которые в дело не вошли.
К примеру, Людмила П. в
другом крыле здания в кабинете на четвертом
этаже почувствовала запах дыма примерно в 17.15.
Допустим, ошиблась со временем. Но в 17.30 в том же
отдаленном крыле в коридоре четвертого этажа
резкий запах горящего линолеума почувствовал
Евгений К. В 17.35 дым уловили в кабинете № 150, все
там же, в удаленном крыле. Наконец, в 17.40 дым
почувствовали три человека в здании УИНа,
отделенного от УВД капитальной противопожарной
стеной.
А не слишком ли поздно, по
официальной версии, спохватились
непосредственные соседи горящего кабинета? Мы
уже знаем, что огонь шел по перекрытиям со
скоростью 1-10 метров в секунду. Так можно ли из
любопытства выбегать в коридор, если едкий дым
ощущают уже не только на верхнем этаже в дальнем
крыле здания, но даже в соседних домах? И как
можно в 17.50 с удивлением обнаружить, что пылает
соседний кабинет, если, по результатам
исследования пожара (Всероссийского НИИ
пожаротушения), именно в 17.50 в противоположном
крыле кабинет на третьем этаже у лестницы уже
горел открытым огнем?
Ведь это значит, что огонь
прогулялся по пустым перекрытиям, успел
пробраться наверх к лестнице и основательно там
поработать. По идее, находиться в коридоре и
кабинетах второго этажа возле очага было весьма
проблематично. А по официальной трактовке, тут
преспокойно выходили «на шум».
Вывод напрашивается
простой: так не бывает. И сразу же возникают две
версии. Или людей со второго этажа заставили
несколько подкорректировать свои показания
(чего начальство не сделает ради благоприятной
«служебной проверки»?). Или дым на третьем этаже в
другом крыле здания имел свой собственный,
равный по силе источник, то есть был второй очаг.
И тогда это уже не разгильдяйство, а поджог...
Версия 1.
Халатность: генерала
боялись больше, чем огня
Начальника
Самарского УВД генерала Глухова, как, впрочем, и
его предшественника генерала Андрейкина, не раз
предупреждали об убийственном состоянии здания.
Но пожарных с их предписаниями отправляли куда
подальше. И те молча уходили, поскольку
милицейские генералы были их начальниками.
Настоятельные рекомендации пожарных экспертов
последовательно не выполняли аж с семидесятых
годов. А эпизоды многократного возгорания в
здании УВД чайников и кипятильников
предпочитали не афишировать.
Это было неважно. Не
хотелось портить общее впечатление шефов из МВД
РФ досадными пожарными «недоразумениями». Ведь
на кону лежали должности и погоны, решалось, кто
будет контролировать и опекать Самару и область,
а главное - «АвтоВАЗ» с его миллиардными
денежными оборотами... Незадолго до трагедии
началась жестокая борьба за кресло начальника
областного УВД. Тогда это место занимал еще
генерал Андрейкин, а Глухов был руководителем
Средневолжского управления внутренних дел на
транспорте.
Кончилось тем, что в
Москву доставили больничную книжку Андрейкина с
перечислением всех его болезней и пороков. И
генерала сняли. Воцарился Глухов, после чего,
разумеется, последовали кадровые перестановки: в
УВД пришли «транспортники».
Если бы пожар выбирал,
когда случиться, он не нашел бы время удачнее.
Чиновников УВД с головой поглощали совсем другие
заботы. Милицейские начальники просчитывали,
сохранят ли свои хлебные места. По всем правилам
интриги наступала пора «оргвыводов». Ведь 11
февраля УВД должны были преобразовать в ГУВД с
соответствующим повышением руководящих
должностей и прибавлением звезд на погонах. Об
этом знали все. И думали о выживании при новом
начальстве. Никто не рассчитывал, что 10 февраля
придется бежать от огня, соображая, как выжить
физически.
В УВД создалась до того
напряженная обстановка, что, когда случилась
трагедия, не нашлось ни одного начальника,
который бы внятно доложил руководителю о
масштабах происходящего. Ведь генерал Глухов во
время пожара вместе с прочими милицейскими
руководителями был на концерте Ларисы Долиной.
Отдыхал...
Но даже после гибели УВД
статистику «милицейских» пожаров не перестали
редактировать. Напротив, принялись урезать ее
еще тщательнее. Впрочем, тайны и интриги себя
вполне оправдали. После пожара в УВД Самарской
области генералу Глухову объявили о неполном
служебном соответствии. Но тут же почему-то
присвоили звание генерал-лейтенанта…
Секретность пригодилась и
в другом. На восстановление ГУВД и помощь
пострадавшим выделили немалые средства. Однако
есть сотрудники, которые до сих пор недоумевают,
где эти деньги. Впрочем, ремонт нового здания
всех впечатляет. У генерала Глухова, к примеру, на
рабочем месте появилось джакузи.
Версия 2.
Поджог: «АвтоВАЗ»
разбушевался
Версия о поджоге,
против которой решительно высказываются
эксперты, все же выглядит вполне серьезно. Своей
основательностью она обязана все тем же интригам
и тайнам, которые сопровождали не только битвы за
руководящие посты, но и миллиардные суммы,
блуждающие вокруг «АвтоВАЗа». Цена вопроса (еще в
97-м) - 320 млрд неденоминированных рублей за
полгода. Именно столько предприятие
недополучало от фирм, торгующих его
автомобилями. А посредники и те, кто их
контролировал, делили прибыль и убивали друг
друга. В Тольятти каждый месяц совершалось по
три-четыре заказных убийства.
Чтобы вернуть финансы из
тени, начали операцию «Циклон», инициированную
МВД РФ. В результате собрали столько материалов,
что их хватило на сотни уголовных дел.
Большинство - мелких. Но существовало три
значительных, которые готовили к разработке в
УВД Самарской области. Одно, известное как
«песочное дело», касалось увода от налогов
огромных сумм. Другое - по реэкспорту
автомобилей. И третье - по взаимозачетам с
администрациями и бюджетом.
Как утверждают, пожар
произошел в тот период, когда в УВД обобщали
(сшивали) эти дела. А вскоре, по некоторым
сведениям, должны были допросить топ-менеджеров
предприятия.
Один из бывших
руководителей операции «Циклон» рассказал нам
следующее:
- Мы обнаружили там
интересы всех структур. Свои, подконтрольные
фирмы по реализации автомобилей были у чекистов,
милиционеров, судей и прокуроров… Попутно
выяснялись очень любопытные вещи. К примеру,
искали банду, за которой числилось множество
убийств, а тем временем ее главарь по кличке Дима
Большой, находясь в федеральном розыске,
встречался с начальником УВД Тольятти... Другая
банда (главарь Марчело) была тесно связана с
делами «АвтоВАЗа», но ее активные члены почти
поголовно числились внештатными сотрудниками
УВД Самары...
В то время начальником УВД
Самарской области был генерал Андрейкин. После
такого скандала он «понизил» начальника УСБ
Супруна. Поставил его руководить региональным
управлением по борьбе с преступлениями в сфере
высоких технологий. А нынешний начальник ГУВД
генерал Глухов… назначил Владимира Супруна
руководителем УВД Тольятти.
Постепенно
заинтересованные лица сообразили: чтобы самим
контролировать ход операции «Циклон», нужно в
ней участвовать. И к самарскому УОПу, которому
давал указания об операции первый зам главы МВД
Петров, подключилась тьма разных структур. В
результате Петрова отправили на пенсию. Стали
увольнять и руководителей УОПа, возбуждая против
них уголовные дела. Так, начальника отдела по
борьбе с бандитизмом Анчикова (который задержал
в свое время 60 воров в законе) отправили в тюрьму
- в ходе внезапного обыска, естественно, «нашли»
патроны и наркотики дома и на работе»...
Так кому же были выгодны
пожар и такие кадровые решения? Всем, для кого
была опасна операция «Циклон». Более конкретный
ответ дал соратник Бориса Березовского - бывший
зам директора «АвтоВАЗа» Глушков, который
позднее ушел в «Аэрофлот» и совсем недавно
оказался в следственном изоляторе. Наши
источники в ФСБ сообщили нам, что, наблюдая с
сокамерниками по телевизору репортаж о
самарском пожаре, он бросил фразу: «Зачем надо
было жечь все здание? Хватило бы и архива...»
Об аферах Бориса
Березовского вокруг тольяттинского предприятия
написано немало. Чего стоят его реэкспортные
схемы, на которых делались бешеные деньги. А
сотканная его компаньоном Бадри Патаркацишвили
дилерская сеть собирала дань с каждого
проданного в России автомобиля «Лада». К этой
черной наличности имели отношение и чеченские
оргпреступные группы.
Эксперты не поддерживают
версию о поджоге. Тем не менее после пожара до
суда дожили только мелкие уголовные дела.
Крупные и перспективные, о которых мы говорили,
или не были возбуждены вовсе, или зачахли.
Кроме того, есть и еще
нюансы… К примеру, одновременное появление двух
очагов пожара можно было легко опровергнуть,
продемонстрировав запись, которую сделала
камера наблюдения на здании УФСБ. Эта камера
смотрела во внутренний двор - в сторону зданий
УИНа и УВД, то есть, по идее, должна была «видеть»
все окна. Пленку приобщили к уголовному делу. Но,
как нам стало известно, пожар на ней зафиксирован
в самом разгаре. А все, что относится к моменту
возгорания, безнадежно испорчено. Неполадки
техники...
Удивляет поведение
руководства УВД. В день пожара было намечено
совещание. Но практически все начальство уехало
на концерт. Хотя обычно о концертах знают заранее
и не проводят параллельно ответственных
мероприятий...
По совпадению, в ходе
пожара первой пострадала следственная часть. Ее
кабинеты располагались прямо над очагом. А также
отдел по борьбе с экономическими преступлениями,
который находился в другом крыле здания, в
непосредственной близости от странного «второго
очага».
Через некоторое время
после пожара в УВД сгорело законспирированное
отделение в Тольятти, ведающее наружным
наблюдением...
Есть неясные моменты и в
судьбе «сгоревших» уголовных дел. Некоторые
эксперты уверяют, что многие материалы уцелели в
несгораемых шкафах. После пожара сейфы отвозили
на склад хозяйственного управления УВД.
Подтвердил это и один местный депутат, который в
ходе предвыборной кампании размахивал перед
телекамерами документами, официально погибшими
в огне. А знающие люди в Самаре поговаривают, что
«сожженные» уголовные дела шли на черном рынке
оптом и в розницу. И кто-то делал на этом бизнес
после того, как некоторые офицеры спасали их из
огня...
Казалось бы, все эти факты
и совпадения нуждаются в подробном изучении. Но
увы…
«Они боятся потерять
место в джакузи»
В этой истории можно
находить все новые страшные эпизоды. Но сценарий
всех российских трагедий одинаков - любая
непрозрачная система требует жертв.
Что в итоге? Понятно, что
результаты расследования необходимо
пересматривать и освещать все темные углы. Но
такое расследование не должно превращаться в
политическое шоу. Сейчас очень удобно указать на
одного «злодея» и списать на него все грехи.
Между тем пожар в Самаре - не вина отдельно
взятого генерала Глухова, Андрейкина, местных
пожарных инспекторов или даже, например,
Березовского. Трагедии будут происходить до тех
пор, пока власть не научится контролировать
деятельность своих чиновников и внятно
объяснять каждый свой шаг.
Тайны, замешанные на
коррупционных скандалах, порождают вранье,
которое в итоге становится единственным
средством сохранения власти. Но именно ложь -
самая легковоспламеняемая субстанция в мире.
P.S.
Итак, как нам кажется, объективное расследование
причин самарской трагедии не может быть
закончено, пока не будут устранены следующие
противоречия и вопросы.
1. Если придерживаться
версии случайного пожара, то необходимо
объяснить, почему в официальных документах и
свидетельских показаниях указано нереальное
время обнаружения очага возгорания на втором
этаже? В принципе это возможно только в том
случае, если сотрудников вынудили подтасовать
данные, чтобы прикрыть начальственные «тылы». И
простое ли совпадение, что и камера наружного
наблюдения УФСБ зафиксировала пожар в самом
разгаре и не записала его начало?
2. Если давления на
свидетелей не было и время указано верно, можно
сделать вывод, что имел место поджог. Тогда
простое ли совпадение - пожар в УВД Самарской
области и в законспирированном отделении
«наружки» в Тольятти?
3. Какие именно материалы,
изъятые в ходе операции «Циклон», погибли в
самарском пожаре? Какие документы сгорели в
Тольятти? И где теперь находится все уцелевшее по
наиболее перспективным делам, связанным с
«АвтоВАЗом»?
Роман ШЛЕЙНОВ, наш
спец. корр. Самара-Москва
10 февраля является самой трагической датой в истории российской полиции. В этот день в 1999 году страшный пожар в здании УВД Самарской области унес жизни 57 сотрудников милиции.
Та огненная стихия стала катастрофой, разделившей многие судьбы на две половины: до и после пожара.
Для органов внутренних дел и жителей губернии февральские события того года были испытанием на прочность духа, на сплоченность, на милосердие и взаимовыручку. Люди помогали тем, кто потерял в огне своих родных и близких.
Давайте же вспомним ужасные события того рокового дня.
Как это было
Здание ГУВД Самары было построено в 1930-е годы
Это случилось в половине шестого вечера. Обычный рабочий день шел к концу, но именно 10 февраля милиция подводила итоги минувшего года и рабочий день продлевался. Поэтому в тот вечер кабинеты здания УВД не пустели, из отпусков для отчетов были вызваны многие сотрудники, ведущие специалисты.
В следственном управлении шло плановое заседание, в управлении кадров готовились материалы к годовщине вывода войск из Афганистана, где воевали многие, откуда не вернулись друзья. В управлении по борьбе с экономическими преступлениями обсуждались планы завтрашних мероприятий.
И вдруг на втором этаже, из кабинета № 75, показался дымок, сильно потянуло гарью. Когда оперативные дежурные взломали дверь в этот кабинет, в коридор ворвались черные клубы дыма, но огня не было видно.
Немедленно сотрудники размотали пожарный гидрант, но воды в нем почему-то не оказалось.
Все, кто был на месте той трагедии, стали поливать горящий пол из чайников и бутылок. В этот момент из кабинетов стали выходить люди, но многие, выглянув в коридор, возвращались к своей работе. Никто из них не ожидал такого ужасного поворота.
Вскоре по радио была объявлена пожарная тревога, и прозвучал приказ немедленно покинуть здание. В здании начал гаснуть свет, выключаться компьютеры. Большинство сотрудников только тогда начали осознавать всю серьезность ситуации. Огонь пронесся сквозь деревянные стены, потолки и очень быстро начал заполнять все здание.
Сотрудники милиции в первую очередь прятали все документы в сейфы, скидывали на дискеты информацию, стирали секретную информацию и только потом начинали спасаться.
По коридорам здания, которые с огромной скоростью заполнял дым и запах гари, быстрым шагом к боковой лестнице шли люди и спускались на улицу. Дышать становилось все труднее и труднее. Сквозь окна просачивался дым, а из некоторых просто валил клубами.
На тротуаре лежали трупы, люди по шторам пытались спускаться на улицу, где их поддерживали уже спустившиеся товарищи.
Отовсюду были слышны визги женщин, крики о помощи, звон бьющегося стекла…
Те, кто был на земле, кричали стоявшим на карнизах людям, чтобы те прыгали, уверяя, что их поймают. Многие выпрыгивали из окна в надежде спастись от адского пламени и разбивались насмерть.
Люди были ошарашены этой трагедией, они старались помочь своим товарищам спастись, многие тогда пожертвовали своей жизнью, спасая других.
Пожар в здании самарского УВД
Официальная версия возгорания в здании - непотушенный окурок в пластиковой урне.
Около шести часов вечера к зданию УВД подъехала первая пожарная машина и две скорые помощи.
В уличных гидрантах воды практически не было, поэтому пожарные протянули шланги к Волге.
Но и это не помогло.
Спасти здание было уже невозможно, огонь уничтожил все, что не успели вынести из его стен: оборудование, архивы, компьютеры, папки с документами.
Спасать было уже нечего и, что самое страшное, некого.
Всего за один час огонь унес 57 человеческих жизней. А те, кто спаслись, не испытывали радости спасения, они все больше думали о том, что в огне сгорели их товарищи, и они могли погибнуть сами
.
Чувство беспомощности перед лицом стихии до сих пор осталось главным воспоминанием о том дне.
Нельзя не вспомнить и тех сотрудников, которые в тот роковой день, рискуя собственной жизнью, бросались сквозь дым и пламя на помощь своим коллегам, и тех, кто до конца оставался верен своему долгу, спасая важные документы, личные дела и трудовые книжки сотрудников, понимая, насколько тяжело впоследствии будет восстановить их.
Сотрудники кадровой службы после того страшного пожара буквально за два месяца восстановили более двух тысяч личных дел.
Сотрудники финансового отдела УВД буквально вырвали из пасти огня всю документацию, сохраняя их на дискетах, печати - и уже на следующий день после трагедии они могли полноценно работать.
Это тоже подвиг. Это – настоящий героизм, который живет в душах большинства людей.
Только очень жаль, что проявить все свои лучшие качества людям порой приходится в такие жуткие минуты.
После пожара
Трагедия не оставила никого равнодушными. Уже утром 11 февраля на пороге Волжского РОВД (там временно базировался финансовый отдел) появился священнослужитель, который внес свой скромный вклад.
В первый же выходной день после пожара в Самару приехали коллеги-милиционеры из Буденовска, которые пережили трагедию в 1995 году, когда от рук террористов погибли 129 человек, в том числе и сотрудники милиции. Буденовцы собрали и привезли деньги на восстановление после страшного пожара. Поистине – чужой беды не бывает.
После пожара в УВД Самара
После пожара крыша и все перекрытия в здании рухнули, после чего его решили снести.
С первых дней после трагедии правительством Российской Федерации, областной администрацией, министерством внутренних дел России, аппаратом ГУВД постоянно уделяется внимание семьям погибших, семьям, пострадавшим во время пожара, - им оказывается всесторонняя помощь.
За счет выделенных федеральных средств, благотворительной помощи граждан и организаций были произведены компенсационные выплаты пострадавшим и членам семей погибших - на общую сумму свыше 26 миллионов рублей.
Сотрудникам возмещен материальный ущерб, нанесенный пожаром.
Для моральной поддержки и решения различных проблем были организованы и регулярно проводились посещения семей погибших медиками, психологами, руководством и сотрудниками, закрепленными от служб ГУВД.
Также принималось активное участие в дальнейшей судьбе детей погибших сотрудников. Был организован отдых осиротевших ребят в детско-юношеских и оздоровительных учреждениях России и за рубежом, а также в оздоровительных центрах на Черноморском побережье, в лагерях отдыха Ростовской и Самарской областей.
Нуждающимся в улучшении жилищных условий семьям за счет средств ГУВД и благотворительных взносов было приобретено 15 квартир.
На кладбище «Рубежное», где были захоронены погибшие сотрудники, построили мемориальный комплекс, а на месте самой трагедии на улице Куйбышева, 42 построена часовня.
И по сей день это не просто почтовый адрес - это мемориальный комплекс, на котором высечены имена сотрудников, погибших при исполнении служебных обязанностей.
Решение о строительстве мемориального комплекса было принято не сразу. Оно обсуждалось с родственниками сотрудников милиции, погибших как при пожаре, так и при задержании преступников, при исполнении служебного долга в горячих точках.
Руководство МВД советовалось с представителями Русской православной церкви, и лишь тогда мемориал решено было воздвигнуть.
И теперь именно здесь, около храма и Вечного огня, мы отдаем дань памяти всем погибшим сотрудникам самарской полиции. Они, их дела и поступки стали общей историей и судьбой, именно на примерах этих людей должно воспитываться новое поколение.
Теперь 10 февраля обозначен в истории самарской милиции как День Памяти.
Но это еще и День неувядающей славы мужественных, преданных Отчизне и делу борьбы с преступностью людей, напоминание о том, что такие понятия, как верность Присяге и самоотверженное исполнение служебных обязанностей, не пустой звук.
Есть множество примеров героизма сотрудников. Мы помним их всех поименно, тех, кто погиб при задержании опасных преступников, кто вступал в схватку со злом и побеждал. Нельзя вернуть погибших героев, нельзя переписать историю - но Память о них вечна.
Они спасали своих товарищей
В тот страшный день одним из первых засуетился компьютерщик финансово-экономического отдела Алексей Лукин. Проверяя компьютеры во всех кабинетах, он вдруг почувствовал в коридоре дым и сразу стал бить тревогу. Алексей обошел все кабинеты ФЭО, которые располагались на третьем этаже в крыле по улице Пионерской, и предупредил сослуживцев. Затем снял на всякий случай всю базу данных с компьютера.
Его тревогу в тот день женщины не восприняли всерьез, но все-таки стали собираться, благо рабочий день подходил к концу.
В некоторые кабинеты он забегал по три раза, умоляя всех поторопиться. Когда в коридоре погас свет и от застилавшего вокруг дыма ничего не было видно, он встал у запасного входа и кричал всем, куда нужно идти. Его голос был единственным ориентиром для большинства людей, спасшихся с этого этажа. После пожара Алексей не ушел на больничный. Из-за своей скромности Лукин не рассказывает о себе: он считает, что тогда Бог уберег многих.
Траурная церемония у здания сгоревшего МВД в Самаре
17 февраля 1999 года был объявлен днём общенационального траура
Когда начался пожар, у юристов шла оперативка. Почувствовали дым они одними из первых, потому что их кабинет располагался на втором этаже, недалеко от очага возгорания. Мгновенно оценив ситуацию, сотрудники отдела начали выключать компьютеры и спасать документы. Прошло всего несколько секунд, но открыть дверь из кабинета они уже не смогли - языки пламени проникали в щели. Бросились к окну, а там решетка. Мужчины изо всех сил пытались ее выбить, но, прочно заделанная в бетон, она не поддавалась.
Наконец, испытав все средства, Игорю Борисову удалось выбить ее ногами. Окно выходило во двор, а внизу совсем ничего не видно, только дым, отчаянные вопли, а огонь уже проник в кабинет.
Вдруг юристы в соседнем окне увидели своих товарищей, жестами попросили перебросить шторы и перебираться по карнизу к ним.
Больше всего переживали за женщин. После того как все собрались вместе, они разорвали шторы на несколько полос и связали их узлом. По ним спустили сначала мужчину, чтобы он внизу принимал и страховал женщин.
Спасительная лестница не доставала до четвертого этажа, где на подоконник, как на раскаленную плиту, выбрались две служащие канцелярии Наталья Андреева и Людмила Педосенко. Наталья ступила ногой на козырек, поскользнулась и через секунду упала на асфальт.
«Не прыгай! Не прыгай!» - кричали снизу. Но терпеть жар уже не было сил. «Неужели я больше не увижу своих детей!» - мелькнула мысль у Людмилы.
В это время, увидев в окне четвертого этажа двух женщин, до которых не дотягивалась установочная лестница, пожарный лейтенант милиции Владислав Мишин стал подниматься по ее ступенькам. Ему снизу подали штурмовую лестницу, которую нужно было укрепить на верхних этажах. Когда Мишин зацепил «штурмовку», вдруг мимо него пролетела женщина. «А что со второй?» - он поднял глаза. Женщина висела на одной руке. Владислав закричал: «Лезь на лестницу, держись!».
Тут она сорвалась и стала падать прямо на него. Еле удержался - и через миг он уже прижимал ее к себе: «Все, милая, я тебя держу».
Так и не выпуская Людмилу из рук, лейтенант спустился на землю.
Через несколько минут Мишин уже бежал помогать товарищам, а Людмила исчезла в толпе. Позже, пролежав в больнице с ожогами несколько недель, Педосенко разыскала своего спасителя, и теперь она и ее дети смотрят на героя, спасшего их маму, восторженными глазами.
Воспоминаниями поделился сотрудник ГУВД, который пожелал остаться неизвестным. Он работал водителем у Александра Павловича Суходеева — начальника Следственного управления областного УВД.
"В день трагедии мы с Алексеем Павловичем должны были без пятнадцати шесть уехать по делам. Но позвонили из Москвы, в приемной у шефа началось селекторное совещание. Я решил не ждать в отделе и выйти — машину прогреть. Когда спускался по лестнице, второй этаж уже горел, глаза пеленой застлало от дыма. Я быстро выбежал на улицу. Там и увидел, что часть ГУВД горит", — вспоминает очевидец.
На часах было без десяти шесть. Со слов водителя, пламя в считанные минуты охватило здание. На первом этаже была дежурная часть, откуда подогнали УАЗик, чтобы погрузить пострадавших.
"Сначала пожар пытались потушить своими силами, все тщетно, — продолжает свидетель. — В здании ГУВД не оказалось воды в гидрантах. Давно уже начальник пожарной охраны предписание выдавал, что здание ГУВД непригодно для эксплуатации. Но как работали там, так и продолжали".
По словам сотрудника ГУВД, после приезда пожарных стало понятно, что в тот день все было настроено против спасения людей. Через некоторое время у пожарных закончилась вода. Колодцы открыли — там воды тоже нет. Пришлось прокладывать шланги к Волге. А это дело не быстрое. Тем временем здание полностью наполнилось дымом, с этажа на этаж перемещался огромный огненный шар.
Пожарные пытались поставить к стенам ГУВД перекладные лестницы, но мешали троллейбусные провода. По словам очевидца, пока ждали сотрудников ТТУ, люди стали из окон выпрыгивать. На машины натягивали тенты, чтобы ловить их. Тенты не выдерживали, и люди разбивались, продолжает вспоминать свидетель.
"Все были в панике, не знали, что делать. Организованности не было. Второй этаж горел, а на четвертом и пятом этажах об этом даже не знали. А кто знал, гибли из-за глупости. Когда оповещение дали о пожаре, они сначала выбегать стали, а потом обратно сквозь огонь прорываться. Кто шубу в отделе забыл, кто личные дела пытался спасти или ценные вещи из сейфа… В итоге сами себя погубили", — считает сотрудник ГУВД.
Еще одной причиной смертей, по рассказу свидетеля, являлся едкий дым от линолеума. При постройке здания на полу был паркет. Но с каждым косметическим ремонтом к паркету прибавлялся новый слой линолеума. Таких наслоений было около четырех. "Вдохнув этот едкий запах, люди сразу теряли сознание. Шанса выбраться у них не было", — комментирует водитель.
Из воспоминаний свидетеля, были и те, кто отчаянно помогал пострадавшим. Один мужчина в семь заходов вытащил из здания несколько людей. На восьмой раз не вышел сам.
По официальной версии, продолжает сотрудник ГУВД, возгорание произошло из-за неосторожного обращения с огнем. Виной послужил окурок сигареты, брошенный мимо урны. И этот промах унес жизни 57 человек, более 200 пострадали. Почти в шесть часов пожар начался, а в десять вечера ГУВД превратилось в руины.
"Людей хоронили буквально по маленьким частичкам, искали их с невероятным трудом. От шефа остался один шейный позвонок, от секретарши — мочка уха, которую отец по сережкам узнал. От заместителя шефа туфельку нашли, а в ней кости. Хоронили жертв пожара в несколько этапов. Последний был 17 февраля. День траура. Без слез не вспомнить…", — заключил очевидец пожара.
- Пошаговый рецепт с фото и видео Рецепт пряников медовых для рисования
- Мороженое шоколадное: рецепт и фото
- Постный чечевичный суп с грибами
- Диетические блюда из творога с указанием калорий
- Спагетти с чесноком и острым перцем
- К чему снится Снежная Лавина?
- Толкование сна мозоли в сонниках
- Гадание Таро: беременность - онлайн
- Коктейль «Куба Либре» — лучшие рецепты приготовления
- Вина из слив в домашних условиях
- Толкования Густава Миллера
- Как проходит ограничение родительских прав
- Социальные стипендии студентам Стипендия детям инвалидам в вузе
- Особенности вычета на лечение родителей
- Льготы пенсионерам по земельному налогу
- Рецепт: Песочное печенье с джемом - домашнее со сладкой начинкой
- Заправка для борща на зиму, очень вкусные рецепты из свеклы Заготовка для зеленого борща на зиму рецепт
- Ром с соком – беспроигрышный вариант Ром с апельсиновым соком название
- Как приготовить рыбу кижуч
- Слоеный салат «Печенкин Салат печенкин с куриной