В июле прошлого года КС РФ принял очень важное постановление – в том случае, если они основаны на таком истолковании Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которое противоречит Конституции РФ (). К концу года право Суда на рассмотрение дел о возможности исполнения решений межгосударственного органа по защите прав и свобод человека – с 15 декабря 2015 года вступила в силу соответствующая глава XIII.1 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ " ". Недавно КС РФ реализовал данное право на практике и признал невозможным исполнение Постановления ЕСПЧ от 4 июля 2013 г. по делу " " ( ; далее – Постановление). Рассмотрим, по какому вопросу так кардинально разошлись мнения судов.

Фабула дела

Конституция РФ закрепляет право граждан участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через представителей, в том числе путем участия в выборах. При этом прямо установлено, что ряд лиц – недееспособные, а также содержащиеся в местах лишения свободы – не имеют права избирать и быть избранными (). Именно это положение обжаловали в ЕСПЧ граждане РФ С.Б. Анчугов и В.М. Гладков (далее – заявители).

Как подать жалобу в ЕСПЧ и каким должно быть ее содержание, узнайте из материала "Обращение в Европейский Суд по правам человека" Домашней правовой энциклопедии интернет-версии системы ГАРАНТ.
Получите бесплатный доступ на 3 дня!

Заявители не смогли проголосовать на выборах депутатов Госдумы, проводившихся 7 декабря 2003 года и 2 декабря 2007 года, и президентских выборах 26 марта 2000 года, 14 марта 2004 года и 2 марта 2008 года, а второй заявитель также не смог принять участие в дополнительных парламентских выборах, проводившихся в избирательном округе по его месту жительства 5 декабря 2004 года, поскольку на момент проведения всех этих выборов находились в исправительной колонии и тюрьме соответственно (мера наказания, назначенная обоим заявителям – лишение свободы на срок 15 лет). По их мнению, установленный абсолютный запрет на участие в выборах осужденных к лишению свободы граждан является нарушением (далее – Конвенция), согласно которой государства – участники Конвенции обязуются проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти. В связи с этим заявители и обратились в ЕСПЧ.

Позиция ЕСПЧ

Как отмечается в Постановлении, ЕСПЧ в своей прецедентной практике придерживается концепции "подразумеваемых ограничений" права на свободные выборы, закрепленного в , что предполагает достаточно широкую свободу усмотрения государств – участников Конвенции при его регулировании на национальном уровне (). Тем не менее ЕСПЧ неоднократно подчеркивал, что хотя в каждой стране избирательная система организована по-своему, государства – участники Конвенции обязаны гарантировать всеобщее избирательное право, а любые его ограничения должны преследовать законную цель и быть пропорциональны ей (Постановление ЕСПЧ от 2 марта 1987 г. по делу " ", Постановление ЕСПЧ от 1 июля 1997 г. по делу " ", Постановление ЕСПЧ от 9 апреля 2002 г. по делу " " и др.).

Допуская возможность соразмерного ограничения избирательных прав лиц, осужденных к лишению свободы, ЕСПЧ указывает на два варианта такого ограничения. Первый – на основании соответствующего судебного решения, принимаемого при наличии очевидной и достаточной связи между санкцией, обстоятельствами конкретного дела и поведением лица. Так, в 2005 году ЕСПЧ признал нормы законодательства Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, лишающие всех содержащихся в местах лишения свободы осужденных права избирать независимо от длительности срока наказания и характера или тяжести совершенных правонарушений, а также личных характеристик совершивших их граждан, несовместимыми со (Постановление ЕСПЧ от 6 октября 2005 г. по делу "Хёрст (Hirst) против Соединенного Королевства" (№ 2)). В обосновании такой позиции ЕСПЧ ссылался, в частности, на рекомендацию Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии) о возможности лишения политических прав только по решению суда (подпункт "d" пункта 1.1 Руководящих принципов относительно выборов, 2002 год). Прямое указание на то, что решение о лишении заключенных права голоса должно приниматься в индивидуальном порядке судом, содержится также в Постановлении ЕСПЧ от 8 апреля 2010 г. по делу " " и Постановлении ЕСПЧ от 23 ноября 2010 г. по делу " ".

Однако в более поздних решениях ЕСПЧ говорится и о втором варианте возможного ограничения избирательных прав, а именно – на основании закона, но при соблюдении требований соразмерности и дифференцированности. Так, например, нормы итальянского законодательства, предусматривающие запрет на участие в выборах лиц, совершивших определенные виды преступлений против государства или правосудия, а также преступления, наказание за которые – лишение свободы на три года и более, были признаны не нарушающими требования Конвенции об обеспечении свободного волеизъявления народа при выборе органов законодательной власти (Постановление ЕСПЧ от 22 мая 2012 г. по делу " " (№ 3)).

Рассматривая дело заявителей, ЕСПЧ , что оно похоже на дело Хёрста против Соединенного Королевства. По мнению суда, в России аналогичным образом все лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, лишаются права на участие в выборах независимо от длительности срока наказания, характера или тяжести совершенных ими преступлений и конкретных обстоятельств их совершения. При этом ЕСПЧ согласился с данными по делу объяснениями властей РФ о том, что такое ограничение преследует цели поощрения гражданской ответственности и уважения верховенства права, а также обеспечения надлежащего функционирования и сохранения гражданского общества и демократического режима, но указал, что оно не может рассматриваться как пропорциональное. Суд, в частности, подчеркнул: учет российскими судами при назначении наказания всех обстоятельств дела, включая характер и степень общественной опасности преступления и личность подсудимого, прямо не гарантирует того, что они принимают во внимание и тот факт, что соответствующее наказание повлечет лишение избирательных прав осужденного. Также ЕСПЧ отметил, что утверждение властей РФ об ограниченном количестве российский граждан, которые лишаются права на участие в выборах в связи с лишением свободы, не подтверждается никакими конкретными цифрами, тогда как по данным заявителей около 734 300 заключенных были лишены избирательных прав в силу .

Довод о том, что дело заявителей существенно отличается от дела Хёрста, поскольку в России ограничение избирательных прав находящихся в местах лишения свободы граждан предусмотрено Конституцией РФ, принятой всенародным голосованием, а не законом, принятым парламентом, как в Соединенном Королевстве, ЕСПЧ принял к сведению. Однако он отметил, что все нормы законодательства государств – участников Конвенции вне зависимости от их вида попадают в сферу конвенционного контроля.

ЕСПЧ постановил, что действующее российское законодательство не обеспечивает гарантированное право заявителей на голосование, и – учитывая сложность внесения изменений в Конституцию РФ – предложил России как ответчику по делу решить, возможно ли достигнуть соблюдения этого права за счет некой формы политического процесса или истолкования Конституции РФ компетентными органами, в первую очередь – КС РФ.

Позиция КС РФ

При решении вопроса о возможности исполнения постановления ЕСПЧ по рассматриваемому делу (с соответствующим обращением в КС РФ обратился Минюст России), а также закрепленной в нем обязанности обеспечить дифференцированное ограничение активного избирательного права граждан, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, КС РФ основывался на смысле во взаимосвязи с конкретизирующими ее нормативными актами и иными конституционными нормами.

Суд отметил, что в самой Конституции РФ закреплено правило о непротиворечии ее положений основам конституционного строя России (). Поэтому запрет, установленный оспариваемой нормой, не может интерпретироваться как нарушающий принципы свободных выборов и всеобщности избирательного права ( , ) или не отвечающий критериям допустимых ограничений конституционных прав и свобод (). Кроме того, поскольку Конституция РФ имеет в российской правовой системе высшую юридическую силу (), международные договоры могут быть подписаны и ратифицированы Россией только в том случае, если их положения не противоречат основам конституционного строя, закрепленным в , и не влекут ограничение прав и свобод человека и гражданина в том виде, в каком они урегулированы в ее . Из этого следует, что на момент принятия и ратификации Конвенции вопросов о ее противоречии Конституции РФ, в частности о несоответствии и , не возникло, в том числе и у Совета Европы, подчеркнул КС РФ ().

Суд также напомнил, что при подготовке проекта Конституции РФ обсуждались разные варианты ограничения избирательных прав лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы по приговору суда, а именно: запрет на участие в выборах соответствующей категории граждан только по специальному предписанию в приговоре суда, лишение права указанных лиц быть избранными при сохранении активного избирательного права, полный запрет на их участие в выборах. В итоге был реализован именно последний вариант, исключающий избирательный подход к ограничению права голоса граждан, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда ().

В то же время необходимо четко разграничивать лишение свободы, о котором идет речь в оспариваемой конституционной норме, и ограничение свободы в широком смысле, подчеркнул КС РФ. Под лишением свободы понимается изоляция осужденного от общества путем направления его в колонию-поселение, помещения в воспитательную колонию, лечебное исправительное учреждение, исправительную колонию общего, строгого или особого режима или в тюрьму (). Только такой вид наказания, а не арест, содержание в дисциплинарной воинской части и другие наказания, предполагающие определенное ограничение свободы (), приводит к лишению осужденного права на участие в выборах.

Поскольку и в постановлении по рассматриваемому делу, и в постановлении по делу " " (№ 3) ЕСПЧ отмечал, что преступления, за совершение которых назначается наказание в виде лишения свободы на срок три года и более, являются "достаточно серьезными", чтобы стать основанием для лишения совершивших их лиц избирательного права в силу прямого указания закона, вопрос о несоразмерности установленного Конституцией РФ ограничения права на участие в выборах имеет место только в отношении лиц, совершивших преступление небольшой тяжести. Именно за совершение таких деяний максимальное наказание по российскому законодательству не превышает трех лет лишения свободы ().

КС РФ напомнил, что возможность лишения свободы лиц, совершивших преступления небольшой тяжести, ограничена. Такая мера наказания может применяться либо при наличии отягчающих обстоятельств, либо за совершение трех видов преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков и психотропных веществ ( , ), либо в случае, когда лишение свободы предусмотрено в качестве единственного вида наказания за определенное преступление (в действующей редакции УК РФ таких статей нет). Кроме того, она назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания – с учетом характера и степени общественной опасности деяния и личности виновного, в том числе обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, а также влияния назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи ( и ).

Таким образом, возможность лишения свободы лиц, впервые совершивших преступления небольшой тяжести при отсутствии отягчающих обстоятельств, а, соответственно, и ограничение их избирательных прав практически исключается, отметил Суд (). Более того, учет всех конкретных обстоятельств дела и личности осужденного свидетельствует о дифференцированном, а не автоматическом подходе к ограничению его прав. Это, по мнению КС РФ, подтверждается и конкретными цифрами о количестве отбывающих наказание в местах лишения свободы граждан, лишенных права на участие в выборах. По данным Судебного департамента при ВС РФ, в 2015 году за преступления небольшой тяжести были осуждены 342 267 человек, из них к реальному лишению свободы приговорены 36 218 человек (10,58%).

При этом КС РФ особым образом подчеркнул, что в рассматриваемом деле оба заявителя были осуждены к 15 годам лишения свободы, а значит их права, гарантированные , не могут быть признаны нарушенными, поскольку такое наказание, согласно вышеизложенной позиции ЕСПЧ, позволяет ограничивать право на участие в выборах.

***

Таким образом, КС РФ признал невозможным исполнение Постановления ЕСПЧ от 4 июля 2013 г. по делу " " в части, предполагающей внесение изменений в российское законодательство, которые позволили бы ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы по приговору суда.

В то же время Суд подчеркнул, что федеральный законодатель вправе оптимизировать систему наказаний, например, перевести определенные режимы отбывания лишения свободы в альтернативные виды наказаний, которые также будут заключаться в принудительном ограничении свободы осужденных, но без лишения их избирательных прав. Так, КС РФ предлагает подумать о том, чтобы сделать отдельным видом наказания, на который не распространяется предусмотренное ограничение, отбывание наказания в колониях-поселениях, тем более что и в настоящее время содержащиеся в таких колониях осужденные имеют гораздо больше прав по сравнению с теми, кто отбывает наказание в иных местах лишения свободы: жить со своими семьями, работать, заочно учиться в вузах и др.

АННОТАЦИЯ

В данной статье рассмотрена проблема исполнения решений Европейского суда по правам человека. Особое внимание уделено особенностям влияния постановлений Страсбургского суда на нацио­нальную правовую систему РФ. Выявлены проблемы совместимости юрисдикций Европейского суда и Конституционного суда РФ и приведены примеры их решений. В статье раскрыто значение Постановления от 14 июля 2015 г. N 21-П на российскую правовую систему и представлены мнения правоведов по данному вопросу.

Ключевые слова: решения ЕСПЧ, проблемы совместимости, национальная власть.

Федеральным законом от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» [СНОСКА] Российская Федерация взяла на себя обязательства соблюдать положения Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года. «С указанной даты Россия, в соответствии со статьей 46 Конвенции, признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения РФ этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имеет место после их вступления в действие в отношении Российской федерации» [Бондарь Николай Семенович Конвенционная юрисдикция Европейского Суда по правам человека в соотношении с компетенцией Конституционного Суда РФ // Журнал российского права. 2006. №6 (114). С. 113-127].

Выполнение постановлений ЕСПЧ, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, атакже меры общего характера, с тем, чтобы предупредить повторение подобных нарушений.

За 20 лет действия Европейской конвенции в отношении Российской Федерации можно сказать, что данная конвенция активно используется национальными судами в качестве источника российского права.

Конституционный Суд РФ, основывая свои выводы на нормах Конституции РФ, в поисках дополнительных доводов в обоснование своей правовой позиции постоянно обращается к Европейской Конвенции. Например, в Постановлении от 14 февраля 2000 г. о неконституционности положений ст. 377 УПК РФ в том, что касается отсутствия четких указаний на необходимость присутствия заинтере-сованного лица на заседании суда, рассматривающего его кассационную жалобу или ходатайство о пересмотре дела в порядке надзора [Постановление Конституционного Суда РФ от 14.02.2000 N 2-П "По делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 Уголовно - процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан А.Б. Аулова, А.Б. Дубровской, А.Я. Карпинченко, А.И. Меркулова, Р.Р. Мустафина и А.А. Стубайло" Источник]. Только с 1996 по 2005 гг. Конституционный Суд России более чем в 90 своих решениях сослался на Конвенцию и решения ЕСПЧ, которые оцениваются им фактически как источник права.

Однако, не редко решения Страсбургского суда вступают в конфликт с решениями Конституционного суда РФ. Если посмотреть доклад о результатах мониторинга правоприменения в России за 2014 год, то ситуация с исполнением решений ЕСПЧ сложная, если речь идет не о выплатах пострадавшим в связи с нарушением их прав, а о принятии государством-ответчиком системных мер.

Контроль за исполнением решений ЕСПЧ осуществляет Совет министров Совета Европы. К 2014 году на усиленном контроле находится 1067 решений против России, на стандартном контроле - 451 решение. Таким образом, 1529 решений ЕСПЧ Российская Федерация не исполнила в полном объеме. Некоторые неисполненные решения были вынесены 10 лет назад [Доклад о результатах мониторинга правоприменения в России за 2014 год Источник].

Авторитетные судьи Конституционного суда, такие как Зорькин, Бондарь и другие, исходя из своего опыта и знания российского права, выделяют наряду с проблемой совместимости правовой системы России с правовой системой Совета Европы и юрисдикцией ЕСПЧ проблемы общетеоретического плана, имеющие важные практические последствия. Во-первых, проблема соотношения юрисдикции ЕСПЧ как дополнительного средства правовой защиты по отношению к национальным средствам и закрепленного в Конституции РФ принципа независимости судебной власти. Во – вторых, проблема признания обязательного характера юрисдикции ЕСПЧ на территории России.

За весь период участия России с её правовой культурой в Европейской конвенции по правам человека до октября 2010 г. очень редки были случаи, когда решение Конституционного Суда РФ вызвало бы в практике ЕСПЧ сомнение с точки зрения соответствия такого решения Конвенции. Но ситуация, возникшая после принятия ЕСПЧ постановления от 7 октября 2010 года по делу "Константин Маркин против России" [Дело "Константин Маркин против России" (Жалоба N 30078/06) http://base.garant.ru/12185346/] , кардинально изменилась. Впервые ЕСПЧ в жесткой правовой форме подверг критике определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2009 г. N 187-О. В этом определении Конституционный суд отметил, что «российское правовое регулирование, предоставляющее военнослужащим-женщинам возможность отпуска по уходу за ребенком до достижения им трехлетнего возраста и не признающее такое право за военнослужащими-мужчинами, не нарушает положения Конституции о равенстве прав и свобод независимо от пола» [Определение Конституционного суда от 15 января 2009 г. N 187-О-О Источник].

С учетом специфики военной службы в России и особой социальной роли женщины в нашем обществе, вряд ли можно утверждать, что предоставление права на отпуск по уходу за ребенком военнослужащим-женщинам при одновременном отказе в этом праве военнослужащим-мужчинам «лишено разумного обоснования», как это определил ЕСПЧ. [Худолей К. М. Конституционность решений ЕСПЧ и их исполнимость // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. №2 (20). С.93-101]

Лучшее знание национальной властью правовой культуры российского общества и его потребностей означает, что эта власть, в отличие от международных судов, занимают приоритетное положение для оценки того, в чем состоит публичный интерес. И поэтому вывод ЕСПЧ о том, что «рассматриваемое российское законодательство не является совместимым с Конвенцией» является беспрецедентным [Зорькин В. Предел уступчивости// Рос. газ.2010. 29 окт].

Однако ЕСПЧ, исходит из ст. 46 Конвенции, где в решении по конкретному делу он может рекомендовать государству-ответчику внести необходимые изменения в законодательство – при том, что Страсбургский суд неоднократно подчеркивал в своих же решениях приоритет государства-ответчика в выборе необходимых мер для исправления нарушения. Но это уже проблема вторжения - национальный суверенитет, явно выходящим за рамки компетенции предусмотренных Конвенцией прав и полномочий. [Зорькин В. Предел уступчивости// Рос. газ.2010. 29 окт].

Насколько тогда следует исполнять решения ЕСПЧ? Ведь восприятие женщин как главных воспитателей детей он считает «гендерным предрассудком» и поэтому критически относится к выводам Конституционного суда об особой, связанной с материнством социальной роли женщины в обществе [Зорькин В. Предел уступчивости// Рос. газ.2010. 29 окт].

Следуя вызовам времени и международной практике вторую проблему, указанную выше, разрешил Конституционный суд РФ в своём Постановлении от 14 июля 2015 г. N 21-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» [Федеральный закон от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" http://base.garant.ru/12111157/ ]. В нём Конституционный Суд сказал:

«Будучи связанной требованием соблюдать вступивший в силу международный договор, каковым является Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Российская Федерация, тем не менее, обязана обеспечивать в рамках своей правовой системы верховенство Конституции Российской Федерации, что вынуждает ее в случае возникновения каких-либо коллизий в этой сфере – при том, что Конституция Российской Федерации и Конвенция о защите прав человека и основных свобод основаны на одних и тех же базовых ценностях защиты прав и свобод человека и гражданина - отдавать предпочтение требованиям Конституции РФ и тем самым не следовать буквально постановлению ЕСПЧ в случае, если его реализация противоречит конституционным ценностями» [Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах РФ", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства РФ и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы" http://base.garant.ru/71133584/] .

Таким образом, на действия Конституционного Суда РФ существует 2 мнения. Первое – это сторонники принятие постановления 21-П. Они считают, что в практике Страсбургского суда, достаточно много спорных, а зачастую просто несправедливых решений, которые не стоило бы исполнять. Эти решения зачастую вынесены из-за политической обстановки, которая в идеале, конечно, не должна влиять на правовую сферу, тем более, когда речь идет о защите прав человека. Второе – это, соответственно, противники такой позиции Конституционного Суда РФ, которые считают, что Российская Федерация добровольно ратифицировала Конвенцию и обязалась исполнять решения Европейского суда по правам человека. Если такая ситуация не приемлема для государства, то возможны только два пути: внесение изменения в действующую редакцию Конвенции, либо, в соответствии со статьей 58 Конвенции, государство–участник Конвенции может принять решение о денонсации Конвенции, по истечении шести месяцев после направления уведомления Генеральному секретарю Совета Европы, который информирует об этом другие государства-участники.

Список литературы:

1. Бондарь Николай Семенович Конвенционная юрисдикция Европейского Суда по правам человека в соотношении с компетенцией Конституци­онного Суда РФ // Журнал российского права. 2006. № 6 (114). С. 113-127.
2. Худолей К.М. Конституционность решений ЕСПЧ и их исполнимость // Вестник Пермского университета. Юридические науки, 2013, N 2.
3. Валерий Зорькин, «Предел уступчивости» Российская газета - Федеральный выпуск № 5325 (246), 29.10.2010.
4. Дело "Константин Маркин против России" (Жалоба N 30078/06) http://base.garant.ru/12185346 .
5. Постановление Конституционного Суда РФ от 14.02.2000 N 2-П "По делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 Уголовно - процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан А.Б. Аулова, А.Б. Дубровской, А.Я. Карпинченко, А.И. Меркулова, РР. Мустафина и А.А. Стубайло" http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/12018426 .
6. Доклад о результатах мониторинга правоприменения в России за 2014 год http://pravo.gov.ru/news/2015.12/news_0805.html .
7. Определение Конституционного суда от 15 января 2009 г. N 187-О-О http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/1690938 .
8. Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах РФ", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства РФ и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы"

Конституционный суд огласил свое решение по запросу группы депутатов Государственной Думы.

Запрос думцев касался юрисдикции Европейского суда по правам человека на территории России. По решению Конституционного суда, некоторые постановления ЕСПЧ отныне могут не исполняться - в случае, если они противоречат Основному Закону России.

При этом в суде подчеркнули, что наша страна по-прежнему остается под юрисдикцией Страсбургского суда. Тем не менее, по решению КС, Конвенция о защите прав и свобод человека или, к примеру, основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ подлежат реализации только при условии высшей юридической силы - Конституции РФ.

В 1996 году наша страна подписала Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и несколько протоколов к ней. Ратифицировав эти соглашения, мы признали юрисдикцию Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и обязались исполнять его решения. Соответствующие положения впоследствии были внесены в ряд законов и кодексов, что сделало постановления ЕСПЧ основанием для пересмотра ранее вынесенных судебных решений.

Авторы запроса в КС утверждали, что, по Конституции, участие в межгосударственных объединениях не должно приводить к нарушению прав человека или противоречить основам конституционного строя. По их мнению, оспоренные нормы обязывают суды и прочие госорганы безусловно выполнять решение ЕСПЧ даже вопреки российскому Основному Закону. В результате, как считают депутаты, правоприменитель поставлен в безвыходную ситуацию, поскольку такая коллизия может оказаться неразрешимой.

Наш Конституционный суд подчеркнул - участие России в международном договоре не означает отказа от государственного суверенитета. Европейская Конвенция о защите прав человека и основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ не могут отменять приоритет Конституции.

По мнению КС, их практическая реализация в нашей правовой системе возможна только при условии признания за Основным Законом страны высшей юридической силы. В основе Конституции РФ и Европейской конвенции о защите прав человека лежат общие базовые ценности. Исходя из этого, в подавляющем большинстве случаев коллизии между двумя документами не возникают. Однако подобный конфликт возможен, если ЕСПЧ даст трактовку конвенции, противоречащую Конституции РФ. В такой ситуации, в силу верховенства Основного Закона, Россия будет вынуждена отказаться от буквального следования постановлению Страсбургского суда.

КС уверен - при разрешении подобных конфликтов необходимо не стремиться к самоизоляции, а исходить из необходимости диалога и конструктивного взаимодействия. Только таким путем могут быть построены по-настоящему гармоничные отношения между правовыми системами Европы, основой которых будет не подчинение, а взаимное уважение. КС заявил: верховенство Конституции при исполнении решений ЕСПЧ может быть обеспечено исключительно Конституционным судом РФ в рамках одной из двух процедур:

О проверке конституционности законодательных норм, в которых ЕСПЧ обнаружил изъяны. Соответствующий запрос обязан направить суд, пересматривающий дело на основании решения европейской юстиции;

О толковании Конституции по запросу президента или правительства РФ, когда органы власти сочтут конкретное постановление ЕСПЧ в отношении России неисполнимым без нарушения Основного Закона. Если Конституционный суд РФ придет к выводу о несовместимости с Конституцией вынесенного в Страсбурге решения, оно не подлежит исполнению.

Федеральный законодатель вправе создать для Конституционного суда РФ специальный правовой механизм обеспечения верховенства Конституции при исполнении постановлений ЕСПЧ.

Компетентно

Корреспондент "РГ" попросил судью Конституционного суда Сергея Маврина ответить на вопросы.

Многие связывают решение суда с делом "ЮКОСа".

Сергей Маврин: КС не рассматривал дело "ЮКОСа". Никто к нам по этому поводу с запросом не обращался. Поэтому и я никаких комментариев на этот счет не буду давать по той причине, что оно вполне может быть предметом рассмотрения в КС.

Президент может обратиться с толкованием законов, чтобы понять, что значит выплачивать компенсации?

Сергей Маврин: Если сомнения возникают вне связи с разрешением конкретного дела, то в порядке части 4 ст. 125 Конституции РФ в порядке толкования Конституции с соответствующим запросом может обратиться как президент, так и правительство РФ. Об этом сказано в резолютивной части нашего решения.

Если такое обращение не поступит, будет ли это означать, что решение, в частности, по делу "ЮКОСа", по поводу которого публично высказывали сомнение в исполняемости, все-таки должно быть исполнено? И в течение какого срока власти должны определиться, обращаться к вам за неисполнимостью этого решения или все-таки исполнить это решение?

Сергей Маврин: Дело в том, что я не комментирую исполнение решения, поскольку это к компетенции КС не относится. Это уже компетенция других органов, в том числе прописанных в законодательстве о международных договорах РФ. На кого возложена эта обязанность, тот ее и должен исполнять.

Как это будут делать, будут исполнять, не будут исполнять, кто это должен делать - это не задача КС. Мы рассматриваем только те обращения, которые поступают к нам.

Уточню вопрос. Если власти не обратятся к вам с просьбой рассмотреть вопрос о возможности не исполнить решение ЕСПЧ, означает ли это автоматически, что они обязаны исполнить это решение?

Сергей Маврин: Если власти не обратятся к нам с вопросом, значит, мы этот вопрос и не рассматриваем.

Правда ли, что такая система, которая сегодня утверждена решением КС, существует и в других европейских государствах?

Сергей Маврин: Мы привели пример из практики таких уважаемых конституционных судов западноевропейских стран, как Федеральный конституционный суд Германии, суд Австрийской Республики, суд Итальянской Республики, Верховный суд Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Они еще до нас один в один имели те же самые проблемы, которые преодолевали тем же самым способом, который прописан в нашем постановлении. Мы здесь никакой оригинальностью не отличаемся. Следуем в общеевропейском фарватере.

Насколько велика степень компромисса? КС не ответил прямо на вопрос, так кто главнее - ЕСПЧ или Конституция? Насколько велика или глубока степень компромисса?

Сергей Маврин: Вы заблуждаетесь, что КС не ответил. КС ответил. Граница, предел возможного компромисса - это Конституция РФ. Компромисс мог быть достижим только в той мере, в какой решение КС и соответствующие решения госорганов не нарушают положения Конституции. В том случае, когда угроза или реальность нарушения Конституции совершенно очевидна, тогда КС просто не имеет возможности принимать решение, противоречащее Конституции.

Все зависит от толкования?

Сергей Маврин: Естественно. Толкование дается Конституционным судом. Это единственный орган, который может дать толкование о положении Конституции на территории РФ. Точно так же, как единственным органом по толкованию Европейской конвенции является Европейский суд. Мы говорим о конфликте толкования, а не о конфликте Конституции и Европейской конвенции.

Еще раз хочу подчеркнуть, что Европейская конвенция вместе с решениями Европейского суда по ч. 4 ст. 15 Конституции РФ включается в правовую систему. А в соответствии с ч. 1 ст. 15 той же самой Конституции абсолютным юридическим верховенством, абсолютной юридической силой на территории нашей страны обладает Конституция, в правовую систему которой включены конвенция и решение Европейского суда. Поэтому естественно, что если они включены в эту систему и должны подчиняться высшей юридической силе нашей Конституции, то кто, как не Конституционный суд, определяет, конституционно это или нет. Вот такой вполне логично оправданный вариант рассуждений.

Что касается логики, как может быть высшее включено в низшее, и тем не менее это низшее признается высшим.

Сергей Маврин: Логика есть. И совершенно безупречная. В соответствии с ч. 1 ст. 15 Конституции высшей юридической силой на территории РФ, в том числе в рамках ее правовой системы, обладает Конституция. В правовую систему, в рамках которой высшей юридической силой обладает Конституция, включаются конвенция и решение Европейского суда по правам человека на основании ч. 4 той же 15-й статьи. Это уже второй тезис. Из этих двух тезисов, двух посылок следует вывод о том, что если на всю правовую систему РФ распространяется высшая юридическая сила Конституции, то и на каждую ее часть, каковыми являются конвенция и решение Европейского суда, также эта высшая юридическая сила распространяется. В чем здесь логическое несоответствие?

В том, что было же такое положение и оно есть, что при конфликте международное законодательство важнее.

Сергей Маврин: В части 4 той же ст. 15 говорится о том, что в случае противоречия между положением международного договора и законами РФ, если возникает такое противоречие, приоритет отдается положениям международного договора. Если возникает противоречие между положением международного договора и законами России, но Конституция РФ не относится к ординарным и даже к федеральным конституционным законам. Это особый правовой акт, находящийся в вершине нашей правовой системы, обладающий, в силу ч. 1 ст. 15, высшей юридической силой в рамках этой системы.

□С! 10.21661/Г-115195 А.Б. Лазарев

Взаимосвязь национального и международного права на примере ЕСПЧ и конституционного суда РФ. Роль ЕСПЧ и КС РФ в конституционном праве России

Аннотация

В данной работе рассматривается взаимосвязь национального и международного права на примере судебной практики Европейского Суда по правам человека (как пример международного, интернационального права) и Конституционного Суда России (как пример национального, внутригосударственного права). Автор выясняет, какое право имеет большую значимость, весомость для России, чьи нормы имеют больший приоритет, - нормы международного права или нормы права Российского, например, собственной Конституции - Основного закона страны, поднимает вопрос соотношения верховенства международного права и государственного суверенитета. Автором также изучаются проблемы реализации решений ЕСПЧ и рассматривается проблема их имплементаций, исследуется роль ЕСПЧ и Конвенции в Конституционном праве России.

I Ключевые слова: национальное право, международное право, права человека, судебная власть, правосудие, судопроизводство, правотворчество, судебная практика, толкование, судебный контроль.

Connection between national and international law by the example of ECHR and constitutional court of Russian Federation. The role of ECHR in the Russian constitutional law

This article is devoted to the interconnection of national and international law by the example of court practice of European Court of Human Rights (international law as an example) and Russian Constitutional Court (national and domestic law as an example). Autor is exploring which law is more important for Russia and which norms are more valuable - norms of international law or norms of Russian law, for example, its Constitution - the fundamental law of the country, discusses the rule of international law and state sovereignty. The author describes ECHR problem realization, the problem of their implementation and the role of ECHR and Convention in Russian Conventional Law.

I Keywords: national law, international law, human rights, the judiciary, justice, law-making, jurisprudence, court practice, interpretation, judicial control.

Для решения обозначенных вопросов, приводятся примеры из судебной практики, как Конституционного Суда РФ, так и ЕСПЧ, за основу берутся высказывания известных российских и зарубежных правоведов, на основе чего, Автором да-

ется оценка сложившейся ситуации с учетом довольно разностороннего мнения.

нормами общепризнанного международного права, приоритетное положение имеют нормы Конституции РФ, с оговоркой, направленной на запрещение внутригосударственного произвола в области прав и свобод граждан.

Глобализация в XXI веке представляет собой закономерное явление общественной жизни и пронизывает все больше сфер. Современная глобализация распространяется как внутри государства, так и вне, - на мировой арене. Так, современные реалии экономической глобализации, влияют на выстраивание межгосударственных отношений стран по всему миру, приводя к взаимному успешному товарообороту, обмену инновационными технологиями, опыту в различных финансовых достижениях, созданию экономических блоков, союзов, организаций. Политическая глобализация приводит к формированию гражданского общества, способствует обмену идеями в области демократизации политической сферы, уменьшения роли государства в экономике, повышении роли прав и свобод граждан, усиления механизма защиты прав граждан государством. Глобализация в социальной сфере приводит повышению уровня жизни населения, а также качеству самой жизни, благосостоянию и благополучию населения, содействует развитию социальной урбанизации и мобильности. Можно довольно долго перечислять все сферы общественной жизни, которые в настоящий момент затронуты глобализацией, однако, неоспоримым фактом является утверждение, что в наш, информационные век, век постиндустриального общества, главным в процессе глобализации является ее современное правовое регулирование, которое раскрывается через международное и национальное право государств.

Современное право, будь то международное, или национальное, становятся все более близкими, взаимозависимыми. Поэтому соотношение международного права и национального законодательства является актуальной проблемой, особенно в том случае, если они противоречат друг другу.

Россия является полноправным участником международных правоотношений. Это подтверждает и п. 4 ст. 15 Конституции РФ , который указывает, что: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются основной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Вместе с тем и другие статьи Основного закона страны имеют отсылки к соблюдению принципов и норм международного права, а также международных договоров (Например, ч. 1 ст. 17, ст. 62 и 63 Конституции РФ). Но подобное приоритет международного права распространяется на обычные законы, а не на конституционные нормы. И как справедливо отмечает К.С. Лазарев подобное положение неизбеж-

но ставит вопрос «о соотношении норм Конституции и международного права» .

Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, которая выражается в ее прямом действии и применении на все территории РФ. В ч. 1 ст. 15 Конституции РФ указано, что законы, а также иные правовые акты, которые принимаются в РФ, не должны противоречить нормам Конституции РФ.

Некоторые правоведы толкуют данную норму буквально. И как следствие, делают вывод о том, что конституционные нормы не обладают верховенством над нормами международного права и международными договорами РФ, которые общепризнаны. В свою очередь А.Б. Борисов справедливо отмечает, что подобное положение Конституции РФ «лишь конкретизирует доводы о высшей юридической силы Конституции РФ» . Это указывает на то, что высшая юридическая сила Конституций РФ распространяется и на внутригосударственные нормативные акты, и на нормы договорного и общего права, которые стали частью национального права РФ.

К мнению А.Б. Борисова присоединение и Конституционный суд. Так в Постановлении Конституционного Суда РФ от 27.03.2012 г. №8-П г., в котором говориться, что, хотя Конституция РФ непосредственно не устанавливает условия и порядок заключения, а также выполнения и прекращения международных договоров РФ, но возлагает решение подобных вопросов на федерального законодателя, в подтверждение приводятся нормы ст. 72, п. «к» ст. 72, п. «о» ч. 1 ст. 1, ч. 1-2 ст. 76 Конституций РФ. В свою очередь федеральный законодатель, который обладает значительной дискре-цией в процессе осуществления указанного правового регулирования обязан следовать требованиям, установленными Конституцией РФ .

С другой стороны нормы международного права призваны указывать на нерешенные проблемы в национальном законодательстве России, которые связаны с нарушением прав и свобод граждан. Данный факт учтен в положении ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, в соответствии с которым граждане РФ имеют право обращаться с целью защиты нарушенных прав и свобод в правозащитные межгосударственные органы. Европейский суд по правам человека (далее - ЕСПЧ) - занимает особое место в этом ряду.

5 мая 1998 года в России вступила в силу Конвенция о защите прав человека и основных свободы 30 марта 1998 года Конвенция о защите прав человека и основных свобод была в России ратифицирована и признает нормы Конвенции «ipso-facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской федерации» .

Это положение указывает на то, что для национального законодательства РФ обязательны и нормы Конвенции, и конкретные решения ЕСПЧ, в виду того, что являются прецедентами Европейского суда по правам человека в рамках толкования и применения соответствующих положений законодательства РФ.

Многие правоведы задаются вопросом: насколько решение ЕСПЧ обязательно для исполнения в России?

По мнению зарубежных юристов Р. Кей и М. Джи-анис исполнение решений ЕСПЧ побуждает законодателя к совершенству действующего национального законодательства.

С другой стороны, как правильно указывает К. Ва-сак, решения ЕСПЧ носят имплементационный характер и является особым международным механизмом, который позволяет изменять национальное законодательство. При этом подобный механизм функционирует вне государства, однако «выражает общие ценности всего человечества» .

Таким образом, многие зарубежные юристы указывают на верховенство международного права над национальным правом.

Подобного мнения придерживаются и некоторые отечественные правоведы. Так, В.Д. Бастрыкин заявляет, что отсутствие приоритета национального законодательства над международными договорами в Основном законе РФ, является «диверсией» против отечественного законодательства и «работает против интересов России». Изменение положения статьи 15 Конституции РФ позволит не только укрепить независимость в правовой сфере, но «вернет к лучшим традициям отечественного судопроизводства» .

В свою очередь Н.Н. Гашина указывает, что постановления, которые принимаются ЕСПЧ в отношении других государств, являющихся участниками Конвенции, по формальному признаку не выступают частью правовой системы Российской Федерации. Однако, правовые позиции, которые являются основой подобных решений, имеют как для России, так и для других стран, которые не участвуют в деле, юридическое значение . Такое положение обусловлено тем, что решения ЕСПЧ с одной стороны толкуют Конвенцию, а с другой дополняют и развивают ее новыми нормами.

Такого же мнения придерживается и Верховный Суд РФ. Например, в п. 10 Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 указано, что «применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод» .

Анализ имплементации решений ЕСПЧ в правоприменительной практике свидетельствует о том, что в России предпринимаются практические шаги как для совершенствования национального законодательства, так и для защиты прав и свобод человека и гражданина, и в последнее время - для реализации решений ЕСПЧ и норм Конвенции. Таким примером является

поправки к статье 5 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» , которые были внесены в июле 2007, в соответствии с которыми правоохранительным органам запрещается в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности подстрекать граждан для того, чтобы последние совершали противоправные действий, также запрещается фальсифицировать результаты оперативно-розыскной деятельности.

Нельзя не отметить, что в июне 2013 года Верховный суд принял Постановление «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» , в котором определяется особая роль Конвенции в защите прав и свобод человека, а также возможные пути имплементации решений ЕСПЧ.

Несмотря на столь позитивные тенденции, которые наблюдаются в российском законодательстве, встречаются существенные проблемы при применении решений ЕСПЧ. Правоведы, анализируя подобную практику выделяют следующие проблемы:

Доступность, которая выражается в не большом количестве переводов, в том числе и официальных, решений ЕСПЧ ;

Исполнение решений ЕСПЧ . Так, В.Д. Зорькин высказывая опасения о том, что решение ЕСПЧ может поставить под сомнение легитимности выборов, предлагает три сценария по предотвращения подобной «угрозы»:

1) установление «принципа жесточайшего приоритета национального права над надциональным», но тут же делает поправку о том, что такой подход приведет к необратимым и негативным последствиям для России. Действительно такой сценарий маловероятен, особенно в свете введенных санкций со стороны ряда зарубежных государств;

2) полное подчинение национального наднациональному, т.е. полный отказ от суверенитета как де-юре, так и де-факто. Подобный сценарий, по нашему мнению, также неприемлем, так как суверенитет государства является одной из главных общечеловеческих ценностей;

3) рассматривать каждое решение ЕСПЧ дифференцировано, ибо оно является не только юридическим, но и политическом актом. При этом В.Д. Зорькин указывает, что неукоснительное соблюдение решений ЕСПЧ возможно в том случае, если они принимаются для защиты прав и свободы граждан, а также для защиты нашей страны. Однако, в том случае, если решение Страсбургского суда сомнительны с точки зрения самой Конвенции и затрагивают национальный суверенитет, основные конституционные принципы, Россия имеет право не только выработать, но и активно применять защитный механизм от подобных решений. Подобное вмешательство во внутренние дела России - это «дирижирование» правовой ситуацией в стране и таких «дирижеров» надо поправлять, самым решительным образом . Подобный подход

к решению проблемы имплементации решений ЕСПЧ является тревожным, особенно в свете того, что такие мысли высказывает Председатель Конституционного суда. Это связано с тем, что, во-первых, обязательства, которые вытекают из Европейской конвенции, Россия взяла на себя добровольно, поэтому о каком-либо ограничении суверенитета глупо говорить. Во-вторых, приравнивание правовых актов к политическим актам, особенно со стороны Председателя Конституционного суда - это профессиональная деформация.

По мнению В.Д. Зорькина именно последний сценарий является наиболее оптимальным. Но тогда возникает закономерный вопрос: какие решения Европейского суда необходимо выполнять? Только те, которые не понравятся кому-то во власти? Возможно, лучше изменить выборную и судебную систему России, чтобы у граждан не было необходимости искать справедливости в Страсбургском суде. В данном случае измеряется предел не уступчивости государства, а уступчивости граждан.

Унификации и универсализации, т.е. в России наблюдается теодицея оправдания ограничения защиты прав и свобод граждан необходимостью защиты суверенных интересов государства ;

Большое количество обращений российских граждан в ЕСПЧ. Так, Россия занимает второе место по количеству поданных обращений в ЕСПЧ, уступая пальму первенства только Украине. Общее количество обращений, поступивших от граждан РФ в 2015 году составили 14% от общего количества жалоб, ожидающих рассмотрения ЕСПЧ ;

Правотворческие ошибки, встречающиеся в нор-мотворческих правовых актах РФ. Примером подобная ошибка была обнаружена при ознакомлении с текстом решения ЕСПЧ по делу «Баранкевич против Российской Федерации» . В данном деле ЕСПЧ установил факт нарушения Конвенции, но был введен в заблуждение российскими властями по поводу национального законодательства России. Исследование данного дела показывает, что обращение в ЕСПЧ накладывает определенную ответственность на Уполномоченного Российской Федерации при ЕСПЧ, который должен быть компетентным и быть образцом судебного представителя.

Таким образом, в российском праве отмечаются существенные проблемы реализации решений ЕСПЧ, которые тесно связанны с реализацией государственного суверенитета посредством обеспечения высшей юридической силы Конституции РФ. Как справедливо отмечает В.В. Невский Конституция РФ и законы РФ являются охранительным механизмом, который используется гражданами с целью защиты их прав и законных интересов .

В последнее время наиболее актуальной проблемой выступает вопрос защиты избирательных прав. Граждане РФ вынуждены обращаться в Страсбургский суд для защиты нарушенных прав. Одним из ярких при-

меров выступает решение ЕСПЧ по делу «Анчугов и Гладков против России». В решении ЕСПЧ по данному делу указано, что запрет, который предусмотрен статьей 32 Конституции РФ непосредственно нарушает положения статьи 3 Протокола №1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По мнению ЕСПЧ, участие в выборах - это право, а не привилегия.

В юридической литературе нет единого подхода к данному вопросу. С одной стороны, ограничение пассивного избирательного права не является санкцией, которая предусмотрена Уголовным кодексом РФ, вне зависимости от степени тяжести преступления. С другой стороны, В.А. Черепанов указывает, что ограничение избирательного права является традиционным для российского законодательство, приводя в качестве примера мнение В.В. Гессена, который жил в начале XX века . С подобной точкой зрения согласны В.Д. Зорькин, Б.С. Эбзеев и многие другие правоведы.

Точку в данном споре поставил Конституционный Суд Российской Федерации 19 апреля 2016 года, определил пределы реализации решения Европейского суда по правам человека, которое касается избирательных правах осужденных. Конституционный Суд провозгласил Постановление по делу о возможности исполнения постановления Европейского суда по правам человека от 4 июля 2013 года «Анчугов и Гладков против России». Данное постановление КС интересно тем, что Суд впервые воспользовался правом отказать в исполнении решения Страсбургского суда. Конституционный Суд посчитал, что международный орган нарушил суверенитет страны, потребовав, чтобы Россия предоставила избирательные права заключенным, что решение Страсбургского суда по делу «Анчугов и Гладков против России» противоречит Конституции Российской Федерации, поэтому его невозможно исполнить .

В деле Владимира и Гладкова Сергея Анчугова ЕСПЧ пришел к выводу о, том, что были нарушены российскими властями положения статьи 3 Протокола №1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые гарантируют право на свободные выборы. По мнению Страсбургского суда, положение, которое закреплено в ч. 3 ст. 32 Конституции РФ и касается ограничения права голоса носит автоматический, абсолютный и недифференцированный характер. Данное положение касается всех лиц, отбывающих по приговору суда наказание в виде лишения свободы и распространяется на весь период отбывания такого наказания вне зависимости от тяжести и вида совершенного преступления, срока назначенного наказания и иных индивидуальных обстоятельств. Учитывая этот факт, ЕСПЧ предложил Российской Федерации обеспечить участие заключенных в выборах посредством политического процесса или путем толкования норм Конституции компетентными органами (в первую оче-

редь - Конституционным Судом РФ) в гармонии с положениями Конвенции.

В своем запросе в Конституционный Суд РФ Министерство юстиции РФ, опираясь на заключение Центризбиркома, просит признать невозможность исполнить в соответствии с Конституцией РФ постановление ЕСПЧ и предоставить право голоса осужденным, содержащимся в местах лишения свободы. По мнению ведомства, вывод Европейского Суда о недопустимости безоговорочного ограничения активного избирательного права таких граждан вступает в противоречие со статьей 32 (часть 3) Конституции РФ. Минюст РФ считает, что согласие с подобной позицией ЕСПЧ, а, следовательно, предоставление заключенным, определенной категории, права голоса на выборах нарушило бы положения Конституции РФ о её высшей юридической силе и приоритете над любыми другими правовыми актами (статья 15, часть 1 и статья 79 Конституции РФ).

По мнению высоких судей, Европейский суд по правам человека превысил свои полномочия и потребовав от России предоставления избирательного права тем, кто отбывает наказание в колониях. Высокий суд пришел к выводу, что запрет голосовать осужденным содержится в Конституции, и ЕСПЧ не вправе требовать, чтобы Россия вносила изменения в свой Основной закон.

По мнению Конституционного суда «Россия как высокая и международная сторона при ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и признании юрисдикции ЕСПЧ, не давала согласия на изменение Конституции. Конвенция имеет большую юридическую силу, чем федеральные законы, но не большую или равную российской Конституции» .

Конституционный Суд РФ исходил из того, что Россия была и остается составной частью европейского правового пространства, которое предполагает равноправный диалог и готовность к компромиссу. Конституционный Суд всегда играл ведущую роль в интеграции позиций ЕСПЧ в российскую правовую систему.

КС РФ признал возможным и реализуемым в российском законодательстве и судебной практике исполнение постановления ЕСПЧ в части мер общего характера, направленных на обеспечение справедливости, соразмерности и дифференцированности применения ограничений избирательных прав осужденных (заключенных). В соответствии со статьей 32 (часть 3) Конституции РФ и конкретизирующими её положениями Уголовного кодекса РФ, по общему правилу, исключается назначение наказания в виде лишения свободы и тем самым ограничение права голоса граждан, совершивших впервые преступления небольшой тяжести, при том, что за более серьезные преступления лишение свободы и, следовательно, запрет на участие в выборах в качестве избирателя применяется только в случае, если менее строгий вид наказания не может обеспечить достижение целей уголовной ответственности.

При этом КС РФ признал невозможным исполнение постановления ЕСПЧ по делу «Анчугов и Гладков против России» в части общих мер, предполагающих внесение в российскую правовую систему изменений, которые позволяли бы ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, содержащихся в местах лишения свободы. Предписание статьи 32 (часть 3) Конституции РФ носит императивный характер и распространяется на всех таких осужденных.

Конституционный Суд РФ отметил также, что федеральный законодатель вправе оптимизировать систему уголовных наказаний, в том числе посредством перевода отдельных режимов отбывания лишения свободы (в частности, в колонии - поселении) в альтернативные виды наказаний, хотя и связанные с принудительным ограничением свободы, но не влекущие ограничения избирательных прав.

КС РФ признал невозможным исполнение мер индивидуального характера в отношении граждан Анчу-гова (осужден за убийство, кражи, мошенничество) и Гладкова (осужден за убийство, разбой, участие в организованной преступной группе), которые были приговорены к смертной казни, замененной впоследствии 15-ю годами лишения свободы. Они были осуждены за совершение особо тяжких преступлений, а значит, заведомо не могли рассчитывать на доступ к активному избирательному праву ни по Конституции РФ, ни по международным правовым стандартам.

В данном случае также необходимо указать, что нормативные правовые акты в РФ разно уровневые по степени важности и значения:

1-й уровень - Нормативный акт высшего уровня -Конституция РФ;

2-й уровень - Федеральные конституционного законы РФ;

3-й уровень - Федеральные законы РФ;

4-й уровень - Указы Президента РФ;

5-й уровень - Постановления Правительства РФ и остальные нормативные акты по нисходящей.

Ни один нижестоящий нормативный акт не может противоречить нормативному акту вышестоящего уровня, а учитывая тот факт, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод была ратифицирована Федеральным законом, решения ЕСПЧ являются нормативными актами третьего уровня. Поэтому, формально, решение ЕСПЧ не должны противоречить ни Конституции РФ, ни Федеральным конституционным законам РФ. Однако в подобном случае, по нашему мнению, частично теряется сущность и значимость решений ЕСПЧ.

В российской юридической литературе решению проблемы имплементации решений ЕСПЧ отведено большое место. Некоторые правоведы указывают, что для правильного понимания, а, следовательно, применения решений ЕСПЧ необходимо исследовать европейские стандарты с позиции национального законодательства . Другие правоведы отмечают необходи-

мость принятия Федерального закона, который регулировал порядок исполнения решений ЕСПЧ в РФ .

В таком законе должны быть закреплены следующие положения:

Определен правовой статус и положение решений ЕСПЧ, место решений ЕСПЧ в иерархии источников российского права, установлен характер обязательности для всех органов государственной власти РФ;

Разработана процедура исполнения решений ЕСПЧ в зависимости от характера дела. Если дело касается выплаты компенсации, то устанавливается порядок выплаты компенсации гражданам, который был присужден решением ЕСПЧ. Если для исполнения решения ЕСПЧ необходимо внести изменение в законодательство РФ, то устанавливаются: сроки разработки законопроекта, процедура его принятия и т. д.

Таким образом, международные договора и нормы общепризнанного международного права подчинены нормам Конституции РФ. При возникновении колли-

зий между нормами Конституции РФ и нормами международного договора или нормами общепризнанного международного права приоритетное положение имеют нормы Конституции РФ. Основными проблемами реализации решений ЕСПЧ являются: ограниченная доступность к решениям ЕСПЧ, проблемы исполнения решений ЕСПЧ, унификации и универсализации, правотворческие ошибки. Для решения указанных проблем, необходимо принять федеральный закон, который регулировал порядок исполнения решений ЕСПЧ. Однако данный закон в обязательном порядке должен сочетать условие о том, что все существенные достижения в области демократических прав и свобод никоим образом не могли бы быть умалены при любых международных разбирательствах, полностью соответствовать принципу справедливости и целесообразности, а также учитывать нормы морали. Признание Конституции выше международного права ни в коем случаи не должно стать лишением последнего права обиженного на защиту от внутригосударственного или межгосударственного произвола.

Литература

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 №6-ФКЗ, от 30.12.2008 №7-ФКЗ, от 05.02.2014 №2-ФКЗ, от 21.07.2014 №11-ФКЗ) // СЗ РФ от 04.08.2014. - №31. - Ст. 4398.

2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) // СЗ РФ от 08.01.2001. - №2. - Ст. 163.

3. Постановление ЕСПЧ от 26.07.2007 Дело Баранкевич (Barankevich) против Российской Федерации (жалоба №10519/03) [рус., англ.] // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. - 2008. -№10.

4. Федеральный закон от 30.03.1998 №54-ФЗ О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней // СЗ РФ от 06.04.1998. - №14. - Ст. 1514.

5. Федеральный закон от 24.07.2007 №211-ФЗ (с изм. от 22.02.2014) О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму // СЗ РФ от 30.07.2007. - №31. - Ст. 4008.

6. Постановление Конституционного Суда РФ от 27.03.2012 №8-П По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 23 Федерального закона о международных договорах Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.Д. Ушакова // СЗ РФ от 09.04.2012. - №15. - Ст. 1810.

7. Постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2016 №12-П По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 4 июля 2013 года по делу Анчугов и Гладков против России в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации // СЗ РФ от 25.04.2016. - №17. - Ст. 2480.

8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 №5 (ред. от 05.03.2013) О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2003. - №12.

9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 №21 О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней // РГ от 05.07.2013. - №145.

10. Борисов А.Б. Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) с комментариями Конституционного суда РФ. - М.: Книжный мир. - 2015. - 272 с.

11. Гашина Н.Н. Некоторые проблемы реализации решений Европейского суда по правам человека в Российской Федерации // Евразийская адвокатура. 2015. - №4. - С. 67-69.

12. Демидова ОВ. Правовая природа решений Европейского суда по правам человека // Вестник Воронежского института ФСИН России. - 2015. - №4. - С. 71-77.

13. Зорькин В.Д. Предел уступчивости // Российская газета от 29.10.2010. - №5325 (246).

14. Карташкин В.А. Принцип уважения прав человека и государственный суверенитет // Международная защита прав человека и государственный суверенитете: Мат. Международной научно-практической конференции / Отв. ред. Т. А. Сошникова. - М.: Изд -во Моск. гумантит. ун-та, 2015. - С. 11-17.

15. Лазарев К.С. Конституция России и международные договоры // Вопросы российского и международного права. - 2013. - №4. - С. 180-187.

16. Невский В.В. Конституционное право граждан на судебное обжалование решения избирательной комиссии об итогах голосования на выборах // Рос. юстиция. - 2013. - №11. - С. 2-4.

17. Пирогова Е.Е. Роль решений Европейского суда по правам человека в защите прав граждан России в судах общей юрисдикции // Международная защита прав человека и государственный суверенитете: Мат. Международной научно-практической конференции / Отв. ред. Т. А. Сошникова. - М.: Изд-во Моск. гумантит. ун-та, 2015. - С. 69-74.

18. Сергеев Н. Александр Бастрыкин взбодрил коллег на коллегии // Коммерсант от 27.02.2015. - №34. - С. 3.

19. Черепанов В.А. К вопросу об умалении избирательных прав граждан // Российский юридический журнал. -2012. - №1. - С. 68-73.

20. Чижов И.А. ЕКПЧ. Практика применения в России / И.А. Чижов, Ю.Р. Переверзова // ЭФ-Юрист. - 2013. -№1. - С. 15.

21. марта 2016 года состоялось слушание дела о возможности исполнения постановления Европейского суда по правам человека от 4 июля 2013 года Анчугов и Гладков против России [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.ksrf.ru/ru/Sessions/Pages/ViewItem.aspx?ParamId=149 (дата обращения: 31.05.2016).

22. Основные статистические данные о деятельности ЕСПЧ в 2015 году [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://europeancourt.ru/uploads/Statistika_Evropeyskogo_Suda_2015_9.pdf (дата обращения: 03.06.2015).

23. Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Вступила в силу в России 5 мая 1998 года // СЗ РФ от 08.01.2001. - №2, 3.

24. Лазарев К.С. Конституция России и международные договоры // Вопросы российского и международного права. - 2013. - №4. - С. 185.

25. Борисов А.Б. Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) с комментариями Конституционного суда РФ. - М.: Книжный мир, 2015. - С. 98.

26. Карташкин В.А. Принцип уважения прав человека и государственный суверенитет // Международная защита прав человека и государственный суверенитете: Мат. Международной научно-практической конференции / Отв. ред. Т. А. Сошникова. - М.: Изд -во Моск. гумантит. ун-та, 2015. - С. 15.

27. Гашина Н.Н. Некоторые проблемы реализации решений Европейского суда по правам человека в Российской Федерации // Евразийская адвокатура. -2015. - №4. - С. 67.

28. Демидова ОВ. Правовая природа решений Европейского суда по правам человека // Вестник Воронежского института ФСИН России. - 2015. - №4. - С. 73-75.

29. Пирогова Е.Е. Роль решений Европейского суда по правам человека в защите прав граждан России в судах общей юрисдикции // Международная защита прав человека и государственный суверенитете: Мат. Международной научно-практической конференции / Отв. ред. Т. А. Сошникова. - М.: Изд-во Моск. гумантит. ун-та, 2015. - С. 71-72.

30. Невский В.В. Конституционное право граждан на судебное обжалование решения избирательной комиссии об итогах голосования на выборах // Рос. юстиция. - 2013. - №11. - С. 2.

31. Гашина Н.Н. Некоторые проблемы реализации решений Европейского суда по правам человека в Российской Федерации // Евразийская адвокатура. - 2015. - №4. - С. 68.

32. Невский В.В. Конституционное право граждан на судебное обжалование решения избирательной комиссии об итогах голосования на выборах // Рос. юстиция. - 2013. - №11. - С. 2.

Новости, 13:16 14.07.2015

Решение КС по ЕСПЧ противоречиво и опасно – адвокаты

Контекст

МОСКВА, 14 июл - РАПСИ, Диана Гуцул. Решение Конституционного суда (КС) РФ о юрисдикции Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) рождает неустранимые противоречия и может повлечь за собой обострение напряженности в международных отношениях - такого мнения придерживается большинство экспертов, опрошенных РАПСИ во вторник. Одновременно с этим некоторые юристы называют решение КС «мудрым и логичным».

КС РФ во вторник своим решением подчеркнул, что Россия остается под юрисдикцией ЕСПЧ и не будет уклоняться от исполнения его решений. При этом суд определил, что участие России в международном договоре не означает отказа от государственного суверенитета. «Решения ЕСПЧ подлежат исполнению только с учетом признания верховенства Конституции Российской Федерации, а разрешать вопрос о применении национального законодательства должны национальные власти», - постановил суд.

«Кто в лес, кто по дрова»

Юрист Виталий Черкасов считает, что ни к чему определенному в данном вопросе Россия так и не пришла.

«Абсолютно двоякая позиция получается: с одной стороны, в Конституции прописан приоритет международных норм, но тут же нам дают понять, что в определенных случаях от принятых обязательств мы можем отходить. Кто в лес, кто по дрова - так получается. То есть в определенных случаях соблюдаем принятые обязательства, в определенных - нет. Это плохо», - комментирует решение КС Черкасов.

Он также напоминает, что нормы закона должны быть незыблемы, а участники процесса должны понимать, как действуют его механизмы. «А здесь все будет отдано на откуп правоприменителю. Трудно будет в таком случае говорить, что Россия - правовое государство», - заключил Черкасов.

Адвокат Владимир Жеребенков напоминает, что в статье 15 Конституции РФ говорится о приоритете международного права над российским.

«Теперь возникает неустранимое противоречие. Вынесенное КС решение нельзя назвать разумным: суд дает наводку на усмотрение, тем самым возникает оценочный момент и неопределенность. Появится лазейка обходить и игнорировать международные нормы, это не нормально», - настаивает адвокат.

Жеребенков считает, что решение КС «ангажировано и выходит за рамки правового поля»: «В последнее время, к сожалению, КС свойственны такие решения. У нас граждане и так не доверяют нашим судам, и то, что КС встал на сторону такого ущербного правосудия - вдвойне печально».

«Решений ЕСПЧ, которые раздражают власти, немного»

А вот для адвоката Алексея Мельникова такая позиция КС не является новостью.

«Три года назад председатель КС Валерий Зорькин в «Российской газете» фактически развернуто изложил эту же позицию. На практике данное решение будет означать, что в случае, если конкретный вопрос у властей будет вызывать беспокойство, они обратятся в КС с просьбой определить, не противоречит ли решение ЕСПЧ Конституции РФ? И суд сейчас четко сказал, что если противоречит, то он признает решение не имеющим юридическую силу. Такие примеры в мире есть, в этом нет революции», - добавляет Мельников.

При этом адвокату не совсем понятно, о каких «национальных властях» идет речь в решении суда. «Это кто? Участковый уполномоченный? Логично, что это сам Конституционный суд. Меня это решение вполне устраивает: оно корректное и уважительное по отношению к Основному закону и международным нормам. Излишней «элегантностью» кажется речь о национальных властях, слишком туманным образом о них говорится. Будет верно, если разрешать вопрос о применении национального законодательства будет сам КС. Подозреваю также, что в скором времени может возникнуть некое количество решений ЕСПЧ, которые раздражают власти, но их в принципе немного», - считает Мельников.

« Дважды два - не четыре »

Адвокат Анна Ставицкая не согласна с коллегой Мельниковым и называет решение КС противоречивым.

«С одной стороны, верно замечено, что Россия не имеет права не исполнять решения Европейского суда по правам человека, так как ею ратифицирована Конвенция и есть обязанность соблюдать решения, принятые ЕСПЧ. Но здесь же у в угоду депутатам и властям КС говорит, что в случае, если... - я даже затрудняюсь сформулировать, потому что мне, как юристу, здесь многое непонятно. Вот дважды два равно четыре, хочешь или не хочешь, это так. Тут аналогично: если государство ратифицировало международный договор, оно обязано его исполнять. Не устраивает что-то? Не подписывай и не выполняй, точка. А мы, получается, будем выполнять, но как-то чересчур по-своему. Но так не бывает!», - считает Ставицкая.

Она же обращает внимание на то, что Россия, ратифицировав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, тем самым признала, что она не противоречит Конституции РФ. «Все-таки нынешнее решение не укладывается у меня в голове. И что за национальные власти такие? Кто это определять будет и по каким критериям - не ясно», - добавила адвокат.

В свою очередь, адвокат Александр Арутюнов находит в решении КС положительный момент: Россия остается под юрисдикцией Совета Европы и не выходит из-под юрисдикции ЕСПЧ. «Это цивилизованный подход. Что касается существа, то Россия признает верховенство национального законодательства, это можно назвать мудрым решением, оно в интересах России. Но, с другой стороны, теперь будет повод в необходимых случаях утверждать, что то или иное решение ЕСПЧ противоречит российскому законодательству и, в частности, Конституции РФ, и уже на этом основании такое решение Европейского суда исполнению не подлежит», - рассуждает Арутюнов.

Адвокат полагает, что в случае, если по конкретному делу подобное все же произойдет, «Европа поднимет шум и будет утверждать, что это означает выход из-под юрисдикции ЕСПЧ».

«Я вполне допускаю, что уже сейчас возникнут проблемы по поводу ЮКОСа. Как гражданин Россия я понимаю, что отдать 50 миллиардов - серьезный удар для страны. С другой стороны, решение есть и его надо исполнять. Мы заявим, что платить не будем, потому что решение противоречит Конституции, а Европа спросит, мол, как же так? И могут последовать действия, например, арест нашего имущества за рубежом. Это - опять напряженность в отношениях», - заключает Арутюнов.

Добавить в блог

Код для публикации: